Ах, судьба! Когда ты остаешься на дороге из ниоткуда и в никуда, когда ты помнишь, как тебя зовут, потому только, что на шее у тебя бирка с именем - ладно, холи-символ с гравировкой, суть от этого не изменится, - когда ты не знаешь сам, какого ты роду-племени. и откуда тебе ждать благостыни, а откуда- пинка под ретивый зад, - в эту минуту ты слышишь речь, звучащую как далекая песня, и внезапно ты понимаешь, что эти звуки - зов твоей Родины, голос твоего детства, которого ты тоже не помнишь.
- ¡O Santo cielo, Lucia Virgen Santísima, Virgo compasiva, salva a mi hijo, por todo el bien del Creador!
Ты оборачиваешься на возглас, и вместо благословенных видений отчизны тебе в лицо летят комья грязи из-под лошадиных копыт, а смятенный женский вопль прорывается сквозь матюки перепуганного мужлана, и ничего в последних нет от зова твоего сердца, а только паника оплошавшего холопа.
Но вообще-то о лингвистике раздумывать некогда, если, ломая постромки, на тебя несется лошадь, а прямо под копытами, чудом, доступным только святым или детям, оказывается совсем маленький ребенок.
Déjà vu.
Сегодня у тебя проходит под знаком детей, лошадей и придурков. А, да, еще и пожаров, пугающих этих самых лошадей...
Впрочем, утрешнее "дитя", обокравшее его до исподнего, было и старше, и сообразительнее.
Успокоить лошадь оказалось не проблемой, а вот остановить ее так, чтобы она еще и не задела копытом ребенка, - чуть сложнее. Фельо вынырнул из-под лошадиного брюха, держа детеныша за шелковую рубашонку как держал бы пакостливого щенка. Куда больше он жалел лошадь, которой досталось и перепугу, и кнута, хотя виновен был кучер, зазевавшийся на пожар.
- ¡La gracia del Dios sea con usted, señor!
Едва увидев женщину, возникшую в обрамлении дверцы экипажа, Фельо немедленно переменил мнение о маленьком шалопае и тут же подхватил его на сгиб локтя, утешающе потрепав по курчавым волосенкам. На вид мелкому было года три, и какого черта его сумели выпустить из кареты, следовало спрашивать с мамки и няньки, - но Фель куда больше интересовал иной вопрос. Имя красавицы? Или ее титул?.. Черта с два. Хотелось бы знать, где сегодня ночует муж этой красотки...
- La oración del corazón tan puro siempre se escucha, señora, - Фельо с лучшей из своих улыбок подал ребенка внутрь экипажа и ничуть не удивился, что, подхватив мелкого и прижав его ненадолго к себе, красавица тут же передала его женщине видом попроще, в глубине кареты. А удивился - нет, опешил! - он от другого. Из глубины кареты послышался изумленный возглас, да и мать малыша вытаращила на него глаза.
- ¡Oh, Monsignor Preceptor! Bendíceme, Padre...
И если бы этим ограничилось, но она присела в реверансе так, что думать о смысле ее слов Фельо оставил на очень далекое "потом". Ему хотелось присвистнуть, увидев то, что едва не впрыгивало из лифа прекрасной сеньоры, но какая-то стервозная стальная хватка сковала его губы и вместо восхищенного поцелуя он издал совершенно бесполое и безвкусное:
- El Creador te bendiga, - пририсовав к этому машинальный жест поднятой кистью.
В тот же момент до Фельо дошла не только нелепость, но и опасность ситуации, - эта женщина приняла его, как и давешний алацци-маг, за гребаного пресептора Парабраны, по неясным Фельо причинам почему-то объявленного в розыск. Даже если он был алацци, даже если его угораздило родиться с мордой похожей на морду Сеньора Прецептора как одна половинка задницы похожа на другую, - это ничуть не делало его прецептором, и играть в фарсе двойников Фельо не хотелось ни на столько вот. Особенно если в спектакле сценой станет тюрьма, а то и эшафот.
Он сделал еще полшага к даме, подойдя так близко, что ближе мог быть только секс, и коснулся ее руки, взволнованно прижатой под грудью, словно такая грудь в этом хоть каплю нуждалась.
- Guarda nuestro encuentro en secreto, señora, se lo ruego, - и, сжав тонкие пальчики, добавил, со всей теплотой глядя в бархатные глаза алаццийки: - Haz esto por mí. E vaya con Dios.
Сколько обещания и понимания, сколько огня и врожденной тяги к интригам тотчас высверкнуло в этих прекрасных глазах! Ни слова в ответ, ни вопроса. Лишь опущенные вниз ресницы, лишь уголки губ чуть изогнутые улыбкой. И легкое пожатие в ответ его пальцам.
..Своя кровь...
Фельо отступил в простенок между домами, с сожалением глянув на красавицу, уже невозмутимо скрывавшуюся за дверцей экипажа и звонкой трелью чихвостившую кучера, служанку, весь белый свет - отводившую внимание от мизансцены, словно куропатка - хщников от гнезда.
Я - алацци.
Вместе с легким сожалением, что никогда больше он не увидит этой женщины, смышленой, как и прекрасной, к Фельо пришло очевидное знание. Да, эта кровь, эта речь, это возникшее в минуты опасности понимание, - он не нуждался в других доказательствах.
И вместе с тем Фельо понял кое-что еще. Он должен скрыться немедленно, и как можно лучше. Нет друга полезнее женщины - нет и врага опаснее. А пока что он не мог поручиться, кто для него незнакомка. Да, он просил, и она молчаливо намекнула на обещание, но... черт побери, она - алацци!
Тихо рассмеявшись, Фельо торопливо шел переулками, не особо думая, куда они заведут.
>>> Отоспаться после бурного дня.
¡O Santo cielo, Lucia Virgen Santísima, Virgo compasiva, salva a mi hijo, por todo el bien del Creador!
- Святые небеса, Пресвятая Дева Люсия, Дева милосердная, спаси моего сына, ради Создателя.
¡La gracia del Dios sea con usted, señor!
- Милость Божья да пребудет с вами, сеньор.
La oración del corazón tan puro siempre se escucha, señora
- Молитвы столь чистого сердца всегда бывают услышаны, сеньора.
¡Oh, Monsignor Preceptor! Bendíceme, Padre
- Монсиньор Прецептор, благословите меня, святой отец.
El Creador te bendiga
- Создатель благословит тебя.
Guarda nuestro encuentro en secreto, señora, se lo ruego
- Сохраните нашу встречу в тайне, сеньора, я прошу.
Haz esto por mí. E vaya con Dios.
- Сделай это для меня. И езжайте с Богом.
Отредактировано Диего Альварада (2013-07-03 00:28:52)