Улицы >>>

Девушка смиренно прошла за конвоирами. Путь к пресептории был не близкий, но десять минут мерного хода дали ей время подумать. Ее положение не казалось таким уж печальным, как могло почудиться на первый взгляд. Оно могло даже принести определенную выгоду ей и  халифату, не говоря уже о Союзе, интересы того и другого она всегда держала в уме. Взаимную выгоду, конечно. Было бы странно думать, что канцелярия не выгадает от ее поимки. В конце концов, методы лис мало отличались от методов инквизиции, только в расходной ведомости шли по другой статье.
Но если вести себя разумно и спокойно, есть шанс. Мягкое эхо шагов, отдавалось фоновым гулом от стен пресептории. Все это здание было исполнено удивительного величия и достоинства. И богатства. Роскошь убранства поражала. А уж в кабинете старого лиса и подавно! Даже после изобилия, царящего в убранстве Ас-Сухейма, нагини не могла не любоваться произведениями искусства, наводнявшими пресепторию. Девушка осенила себя симболоном при входе, и когда очутилась на пороге кабинете святого отца.
Странным образом Великий Инквизитор производил приятное и даже располагающее впечатление. И даже если оно было обманчивым, Шаа немного расслабилась. Но женщины шази не начинают разговора первыми, и она молчала. Пока ее истинное происхождение и предназначение не вскрылось, оставаться под буркой в полном смысле было наилучшим выбором. Ладошка снова скользнула ко лбу, к губам и к сердцу.

Если бы Шаа знала, что подменяет собой ужин, она была бы намного осмотрительнее. Если только возможно быть осмотрительнее, пред лицом Великого Инквизитора.  Голодные мужчины – всегда опаснее. Даже если не речи их обходительны, а тон располагает. Слишком обманывалась добрым обращением. Брат Иннокентий казался одним из их тех людей, кто с такой же обаятельной и лучезарной улыбкой подпишет приказ от твоем сожжении.
- Мое имя Шаа.
Врать тут смысла не имеет. Девушка помедлила, но все же села перед святым отцом и смиренно сложила руки на коленях под буркой, так что теперь больше походила на синий куль.
- Я служанка в Ас-Сухейме. Я приехала лишь вчера с караваном Их Высочеств, на в Даларе много лет живет семья моего дяди, ювелира по имени Рахман ибн Забир. Я выспросила разрешения навестить родственников  и заблудилась  в улицах. Оттого и растерянность моя, вызвавшая, должно быть,подозрение у благочестивых братьев. А пожарище вызвало мое любопытство. Но я не знаю, кто жил в том сгоревшем доме…
Она пожала плечами. В Даларе действительно жил ювелир с таким именем, его лавку она приметила на пути к дому Карима. Увидеть кого-то за спиной оставаясь под тканью было проблематично, но Шаа внимательно вслушивалась в шаги и скрип половиц.  Ее конвоиры все еще были здесь, и девушка не намеревалась открывать своих тайн при лишних людях. Хотя бы потому что тайны эту ее – в последнюю очередь, а в первую – государственные секреты Халифата.  Если уж исповедоваться то лишь одному священнику. 
Интересное предложение снять бурку. А даларку он попросил бы раздеться во имя создателя? Улыбка коснулась губ Риган, но было не время забавляться.
- На моей родине женщина не может показывать лица даже в церкви, это ее бесчестит, - скорбь и смущение в ее голосе были неподдельны. 
- Но я знаю и уважаю традиции Далара.
Пауза позволяла догадаться, что решение дается гостье с трудом.  Она понизила голос, словно не могла поверить, что такие слова покинули ее губы.
- Я  сниму покрывало, если Ваше высокопреосвященство удостоит меня беседы наедине.
Девушка покорно опустила голову, оставляя решение за старым лисом.
В конце концов бурка обременительна. Ни кинжалом, на афродозиаком невозможно воспользоваться с комфортом.

Шаа отлично понимала, что оказавшись в руках дознавателя, так или иначе окажется виноватой. Как в руках лекаря любой будет больным. В этом не было ничего удивительного или печалящего ее. Огорчиться она успела на улицах города. А теперь она приготовилась посидеть и подождать, пока приведут ни в чем не повинного ювелира, и готова была дать канцелярии время основательно его попытать.
- Да. Да, конечно! – в голосе гостьи слышалось облегчение в равных долях смешанное с неуверенностью. Конечно, она рада увидеть выход, но кто захочет добровольно приглашать родственника на допрос?
- Не уверена, что он легко узнает меня: в последний раз мы виделись, когда я была еще ребенком… Но, конечно… конечно… При мне симболон нашей матери.
Шаа коснулась груди кончиками пальцев.
- Уверена, он вспомнит его!
Она просияла, и эта простодушная радость послушалась в голосе. Черты северянки были по-прежнему крыты буркой. Если захочет вернуться к семье, вспомнит все, что угодно. Шаа понимала, что ведет опасную игру с опасным партнером, но рассказывать то, что она имела рассказать, нагини была не готова при лишних свидетелях, а потому если ювелиру придется умереть… значит придется. Верила ли она в собственную гибель? О гибели слишком рано говорить. Всегда слишком рано, до встречи с нею.

Шаа боялась. Боялась, конечно. Но позволить страху затмить рассудок - наивернейший путь к гибели, а потому, она старательно изолировала чувства от разума, а выучка помогала держать  тревогу в узде.  Когда старый лис распорядился провести дознание, она только прикрыла глаза за частой сеткой бурки, чувствуя, как по спине крадется холодок, а немой крик крепкими пальцами стискивает горло.  Но выдохнула, медленно и постепенно, пытаясь вообразить выход, который ей так или иначе придется найти из этой ситуации.  Однако святой отец, сменил гнев на милость, и ее сложенные на коленях пальцы перестали коченеть.  Лишние свидетели ушли. Нагини прислушалась к звуку шагов и скрипу петель.  А потом встала.
Красота в ее классическом понимании, конечно, была сомнительным пунктом в образе Великого Инквизитора, но у некоторых женщин бывают нестандартные  вкусы, и брат виделся Риган весьма привлекательным своей естественностью и свойственной ему полнотой  жизни, казалось, он умеет ею наслаждаться… с горкой. Это не часто сыскивается.
Девушка прошла к двери и попробовала ручку, прислушалась, сделав хозяину предупредительный жест ладошкой. Ему не о чем беспокоиться. Она явилась сюда не для того, чтобы убегать.  И она в своем уме. Потом огляделась в поисках смотровых окошек из других помещений. А потом вернулась к креслу, в раздумьях пробежалась кончиками пальцев по его высокой точеной спинке и поддержала затянувшуюся паузу, вынуждая святого отца тоже задуматься о том, с каким явлением он имеет дело.
- Про вас распускают много разной клеветы? - гостья не сняла бурки, но голос ее сменился: теперь в нем слышались вкрадчивые бархатные обертоны. Как будто под тканью больше не было служанки из Ас-Сухейма, изменилась и походка, и манера нести голову, словно фокусник прятал под своим волшебным платком кролика, который внезапно оказался удавом. – Или иной путь и впрямь понравится нам обоим?
Снова пауза дала брату возможность оценить произошедшие в пленнице перемены. Она вышла из–за спинки кресла и обошла стол так, чтобы  святой отец имел возможность разглядеть ее целиком, а затем присела на корточки, подхватила синий подол покрывала и, снова поднимаясь, увлекла его вверх, постепенно открывая взору служителя господня простое, городское платье, мягко очерчивающее бедра и изгиб талии, а после покрывало открыло  ему и соблазнительный вырез в сборках светлой нательной рубахи, подчеркивающий то, что он должен быть скрыть.  Шаа шла соблазнять кенигин, а это не в пример затруднительнее, чем заинтересовать мужчину.  Наконец, тонкая синяя ткань утекла к ногам гостьи, и святому брату явилась северянка той редкой даже в Хестуре породы, от которой трудно оторвать взгляд. Полутролька. И как бы не любили ее соотечественники пошутить за хмельною брагой на счет того, поперек ли у таких полукровок между ног или как у обычных баб, и нет ли там зубов, а поверить всегда находились желающие. Женщина вышла из лужи хлопка и присела на край стола в непосредственной близости он хозяина кабинета.
- Опыт вас не подводит, Выше Святейшество, - в уголках ее губ затаилась улыбка, только голос остался мягким и вкрадчивым. – Я что-то скрываю. Но наше знакомство только началось, и, я уверена, вам удастся узнать все мои секреты… в казематах… или здесь… за плату или в обмен на помощь, которая так нужна мне… Потому что сейчас мы преследуем общие цели. И я не меньше вашего желала бы видеть купца Карима в клетке, а лучше и вовсе на костре.
Жесткие, стальные нотки родившиеся в голосе гостьи, когда она упомянула еретика, могли и померещиться, но было похоже, несчастный купец навлек на себя женский гнев, а мало что бывает опаснее.

Немногословность клирика Шаа не смущала. Скорее настораживало спокойствие, с которым тот принял ее перевоплощение. Как бы эта его выдержка ей потом не аукнулась.
- Мое имя Шаа. Это верно, - девушка переместилась на подлокотник инквизиторского кресла и мягко прильнула к святому отцу, укутывая его  ненавязчивым, но пряным ароматом шазийских благовоний.  Она не прислонялась, но склонилась к уху мужчины и говорила негромко. Уши есть и у стен. Даже у стен дома господня.
- Я нагини.
Пожалуй, это многое объясняет. Оправдывает красоту: ведь кто захочет оплачивать многолетнее обучение девочки, у которой нет от рождения блестящих задатков? – и уверенность, с которой держится эта женщина и смелость ходить но ночам в одиночку, и ее маскарад, и ее признание.
- Я служу наследнику Великого Халифа, принцу Амиру Фараху ибн Хатиму ибн Баха.
Нагини не состоит в гареме, скорее находится в услужении на манер рабов-мастеров. Ценно ее искусство и навык, а не ее отражение в зеркале. Не только оно.
- Из дома моего господина нынче днем была похищена некая ценная вещь.
Является ли похищенная женщина вещью? Вполне в понимании шази.
- Из комнаты мы нашли ход в катакомбы Сливной реки под городом и, пустив по следу пса, установили дорогу, которой была унесена собственность Халифата. Но выбравшись из катакомб, там, где след обрывался, слуга моего господина обнаружил себя в горящей лавке, полной ваших подчиненных. Он лишь чудом успел осмотреть помещение и свидетельствует о том, что многое в этом месте выдает в хозяине лавке того, кто некогда обучался в легендарной Крепости ассасинов, что низинах Южного кряжа. О, да! Она существует.
И раз слуга сумел сделать столь примечательные выводы, стоит предположить, что он имеет к названной крепости прямое отношение. Иначе откуда было бы знать простому стражнику, что искать?
- Слуга вернулся в Ас-Сухейм тем же ходом. Он утверждает, что инквизиторы шли за ним по пятам, но упустили.
Все же в Крепости знают свое дело! Если вы услышите, что кого-то преследовали до Ас-Сухейма, знайте, что это наш человек.
- Мы узнали, что единственная лавка, горевшая в то время в том районе столице, лавка купца Карма из славного города Малина. Представитель Великого Халифата в совете императора, господин Гаданфар ибн Кабир сообщил, что так представился человек, явившийся в зал Совета нынче утром и объявивший себя наследником империи, принцем Даларским. Мой господин обеспокоен тем, что в его дом в любой момент может проникнуть  человек, неугодный его Величеству, еретик, нечестивец  и предатель интересов Халифата, бросающий тень на нашу славную державу. Мне велено найти этого человека, живым или мертвым. Пока я намерена отправиться на похороны конунга.
Мягкий неопределенный жест, как будто предлагал связать последние ее слова с простым нарядом, который обнаружился под буркой
- Но прежде мне хотелось проверить сгоревшую лавку.
Девушка затаила улыбку, но она слышалась в голосе.
- Во многом потому что я надеялась на свидание с вами, Выше Святейшество...

Лабиринты Сливной реки давно и плотно использовались контрабандистами и прочим ушлым народом, поэтому подземный ход не должен был удивить  отца инквизитора. Наверняка, есть там и ходы, что ведут к каждому из представительств. Более того, Шаа готова была поспорить, что по одному из них можно пробраться в собственную спальню Его Преосвященства в момент, когда он вздумает согрешить. Надо думать, такое явление Карима было бы запоминающимся.
Девушка отвела глаза, пряча улыбку, а когда снова вернула взор клирику, была уже совершено серьезна.
- Я всего ли раба своего господина, и он не счел нужным сообщить мне о своей потере. Я смею предполагать, что  это некий предмет, который может быть подложен на место очередного преступления этого безбожника, чтобы бросить тень на Его Высочество. Или, возможно, могущественный джин, творение рук великого визиря. К сожалению, это мне неизвестно.
Великий визирь прославился в халифате и далеко за его пределами не только своей мудростью и удивительной для мужчины красотой, но и своим впечатляющим магическим даром. Внезапно девица соскользнула на пол к ногам орденца и забрала его пухленькую руку в свои ладони.
- Позвольте и мне задать вам вопрос, Ваше Высокопреосвященство…
Ее темные изумрудные глаза внимательно следили за сменой выражения на лице Великого Инквизитора, и, становилось понятно, что внешняя покорность позы скрывает нрав опасный и непредсказуемый.

Шаа опустила ресница, пряча улыбку. Похоже, Великий инквизитор, второе лицо в империи после Зеницы  - ведь известно, что примат церкви над светской властью заставляет и императора опасаться, как бы его Святейшество не отлучил от церкви его и весь правящий  род или отдельно взятое государство… - этот человек опасается ее. Возможно, не зря? Ему есть, что терять. А ей? Шаа может рисковать, ее жизнь не ценна. Интересно, каково это – убить Великого инквизитора? Или наследного принца халифата? Или купца Карима?
Девушка вернула взгляд хозяину кабинета.
- Если этот человек, купец из Малины, еще жив, как вы намерены найти его? Я не хочу снова попасть в  вашу ловушку, лишь потому что иду по тому же следу. Или, быть может, я могла бы как-то помочь, обвести этого человека вокруг пальца, заманить его в силок?
Она отпустила ладонь святого отца, чтобы не смущать его больше, но осталась сидеть подле его ног, глядя вопросительно снизу вверх.
- Прикажите, и я сделаю все, что в моих силах.
Она моргнула, пряча неприятные мысли под темными ресницами.
- Мой господин не примет меня обратно – под благословенный кров своего дома - с пустыми руками.
Так это или нет? Возможно, она утрирует или сама не желает возвращаться, если задание окажется невыполнимым. Шази имеют привычку жестоко наказывать провинившихся слуг, тем более женщин. А шкурка была дорога Шаа, следы от плети еще не украсили ни одну спину. Хотя вопрос спорный, бывают любители…