Постоялый двор "Приют Паломника" <---

  Он спешил. Но спешка эта не имела ничего общего с тем хаосом и беспорядком движений, в которых, как в силках, запутывается паникующий или просто волнующийся человек. Торопливость горца была обоснована лишь тем, что в его планах было преподнести магистру блюдо еще горячим. Кому в здравом уме захочется пустить грифону под хвост все усилия только из-за преглупейшего упущения времени?
  Один из стражников на воротах, не оперившийся еще юнец с тонкой полосочкой усов над губой, предпринял было попытку остановить горца еще на подходе к территории храма. Однако заминки, которые не редко вызывали в тарии прилив пустой раздражительности, не произошло. Второй охранник, высоколобый даларец (чьего имени, несмотря на смутное чувство благодарности, Хэйз так и не смог вспомнить) пресек богоугодные начинания молодого напарника едва качнув головой. Несколько сбитый с толку, парнишка попытался взглянуть на осведомителя новыми глазами; но тот поспешил исчезнуть, продолжив путь по серой каменистой дорожке. Еще несколько мгновений лицо его как будто улыбалось, вопреки припечатанным ничего не выражающей задумчивостью глазам и губам. Видать, не привык еще малец, что через эти "освященные" двери проходят не только братья при полном обмундировании.
   "И не только в открытую": подумал Саймон, с усмешкой подумав о том, сколь многого посредственный обыватель не знает о тех, кому так верно служит.
  Посредственность. При обычном раскладе, человек представляет себе шпиона тенью, неслышимой и невидимой, ложным и таким романтическим образом ассасина, прочно закрепившимся в сознании людей. Но он, в эти самые минуты шагающий почти вплотную к твердотелым стенам, скорее мог вызвать образную ассоциацию с нищим. Вот он, вроде бы есть, сидит подле тебя, укутавшись в свой плешивый наряд, и одновременно с этим он не заметен, как нечто несуществующее. При нем ты можешь говорить, не испытывая страха быть услышанным: как не боишься того же от мебели или домашней скотины. И, само собой, из таких соображений ты не выносишь ничего помимо вреда. Такое сравнение не смущало шпиона, а скорее ему, не по наслышке сведущему в истинной ценности попрошаек, льстило.
  Словно в подтверждение своей мысли, он, не таясь, остановился неподалеку от нескольких беседующих братьев. Лишь двое из них, по возрасту старше прочих, наградили горца секундным, мрачным взглядом. Хэйз, однако, уходить не собирался. Не тихо, но с профессиональной аккуратностью ступая по полу, тарий подошел ближе к беседующим. Негромко окликнул их. Несколько вздрогнули, явно заметив только сейчас. Даже забавно; они сами позволили застигнуть себя врасплох, и он не прилагал к этому практически никаких усилий.
   - Доложите о моем прибытии Его Преосвященству.
  И привычным жестом сцепил руки в замок.

  Горец вошел в помещение, заранее стараясь подавить навязчивое желание, преследующее его всякий раз, когда он оказывался здесь. Желание дотянуться взглядом до всего, что было в пределах его обзора. Старая привычка, сохранившаяся с времен не столь отдаленных? Ведь, фактически, попав в дом, вор в первую очередь до мельчайших деталей запоминает местоположение вещей, уделяя внимание абсолютно всему; замечал то, что невооруженным взглядом увидеть было невозможно. Хотя в случае с покоями главы Инквизиции... с трудом переключив внимание от невероятного по красочности настенного ковра к, собственно, владельцу комнаты, Саймон негромко, но внятно произнес:
   - Милорд. У меня для вас важное известие.
  Разумеется, до столь высоких инстанций не доходят с вопросом о закупке провианта - слова мужчины были очевидными. Однако, и начало разговору было положено. Выдержав приличествующую паузу, шпион, как карты на стол, выложил оставшуюся часть донесения.
   - Мне стало известно местоположение Диего Альварады. В данный момент он находится на постоялом дворе "Приют Паломника" и, судя по всему, задержится в нем на всю ночь. Сообщников при нем я не заметил.
  Если это карты, то сейчас он представил вниманию инквизитора козырного туза. Теперь загвоздка лишь в одном: не совершил ли он ошибки? Тарий впервые за все время поймал себя на том, что ощущает беспокойство - и сам по себе этот факт заставил его в миг напрячься всем телом. Ведь, на деле, все, что у него было - интуиция и несколько совпадений. С явным преобладанием первого. Опуская в своем кратком отчете такие ненадежные словосочетания, как "мне кажется" или "я считаю", он, тем не менее, ни на секунду не опускал того факта, что утверждения его никак не проверены. Пот блеснул на лбу и верхней губе, и Саймон едва удержался от того, чтобы слизнуть его. По сути, ему впервые удалось разрешить дело Ордена, столь значимое по важности, так быстро.
  И именно из этого "быстро" проклюнулся островерхий росток опасений. Слишком хорошо тариец помнил, что случалось с допустившими промах "при дворе" Беркута. Не хватало только узнать, что случается с теми же при дворе самого Создателя.

Отредактировано Саймон Хэйз (2013-07-15 14:23:19)

Даже пытаться понять настроение Его Преосвященства в данный момент было бы пустой тратой времени; потому тарий и не тратил сил на то, чтобы вслушаться в интонацию голоса, тем паче - всмотреться в лицо новоиспеченного отца инквизиции. Вряд ли главами данного ведомства когда бы то ни было назначали болтунов или простаков, которых легко прочитать на манер открытой книги. В случае с магистром, его скорее можно было охарактеризовать как толстый фолиант под крепким замком; вы можете прочитать название и, если повезет - краткое описание сюжета на обложке, но нутро его все равно останется для вас недоступным. И вряд ли стоящий перед ним человек чем-то отличался от своих предшественников. "Успокойся", - подумал шпион, смаргивая наваждение, а заодно и беглую каплю пота - "паника - худший советчик. Успеешь еще покаяться в своих промахах буде в том необходимость..."
  Саймон позволил тишине на несколько секунд стать хозяйкой комнаты, и, как бы собравшись с мыслями, покачал головой.
   - Больше ничего, милорд. О поджигателе пока ничего не известно.
  И, чуть не добавив "если хотите, я сейчас же продолжу расследование", захлопнул рот. Когда-то подобные фразы в конце каждого мало-мальски важного отчета считались признаком хорошего тона. Сейчас же они могли означать как минимум излишнее проявление инициативы, как максимум - неприятную подобострастность. Тарий сжал губы в тонкую линию. Признаться, от льстецов и их речей у него всегда возникали тошнотворные позывы. Пожалеть, что ли, этого человека, которому приходится выслушивать нечто подобное ежемесячно, даже по праздникам?
  Хэйз не знал, заметно ли было магистру его волнение, но, в большей степени из чистого упрямства, чем предосторожности, утихомирил разыгравшееся сердцеебиение. Кажется это ему или он действительно вымотан и устал? Хотя, конечно, "пробежка", совершенная им с самих окраин, мало способствовала отдыху. Жгучая жажда внезапно накатилась на горца волной; и не такая, которую можно было бы утолить глотком колодезной воды. Хотелось выпить и бабу под бок, и спокойную бессонную ночь. Но для этого сначала нужно покинуть чужие покои.
  И как только их четверорукий бог еще не покарал его за столь непристойные мысли в стенах святой обители? Ждет, видимо, подлец, когда за его душой накопится больше грехов...

Отредактировано Саймон Хэйз (2013-07-12 11:29:07)

О чем он только что осмелился подумать? О выпивке и женских упругих прелестях? Кажется, прямо сейчас Создатель недвусмысленно показал ему жирный кукиш каждой из своих дьяболоновых рук, если, конечно, не какой-нибудь знак понепристойнее. Да еще усмехнулся, намекая на возможное продолжение "плоть усмиряющих" злоключений. Тарий будничным усилием воли подавил подкативший к горлу вздох, заместо него направив энергию в прежнюю смиренную позу. Что ж, подобный поворот событий был вполне ожидаемым - да и впервой ли ему, в общем-то, работать сверхурочно. Кроме того, это будет бал, событие, которое наверняка позволит ему почерпнуть горсть сколько-нибудь ценной информации и для себя.
  Короткий взгляд, брошенный на большое, в высоту всей стены, окно. Город уже полностью укутался ночной порой, стреляя в прохожих отсветами фонарей и отрывая от их ног длинные, размашистые тени. Времени у него не так уж много, что правда, то правда... но, вполне вероятно, он еще успеет выпустить пар до начала придворных пиршеств. Пусть он и обманывает себя, и совершенно ясно, что работа ему предстоит отнюдь не самого легкого толка. Наука лицемерия, основа основ и матерь современного общества, всегда давалась ему куда более тяжко, чем всем прочим. И от нее всегда оставалось много болезненных тумаков. Не телесных, к которым он был привычен с самого детства - духовных. И именно это выводило его из себя больше всего. Все-таки, несмотря на требующую тонкого обращения работу осведомителем, он оставался горцем: и враг, которого нельзя было впечатать лицом в землю, по его разумению являлся одним из самых непредсказуемых и опасных.
  Так что сегодняшнее его дело будет окрашено скорее очередным поединком с самим собой, чем обществом напомаженных дам и столами с закуской.
    - Да, Ваше Преосвященство. Будет исполнено.
  Два шага спиной вперед, с чуть склоненной в почтительном кивке головой, а затем, развернувшись, скрыться в дверном проеме, оставив после себя легкий отпечаток ночного Далара. Запах улицы, мокрой псины и дешевых благовоний - если не переходить на поэтические сравнения.
  Коридор за считанные мгновения поглотил его шаги, и те онемели, не ответив даже мягким эхом.

----> Воспоминания: Трактир "Три кабана"

Отредактировано Саймон Хэйз (2013-07-15 14:31:05)

>>> Темницы, казематы, камеры

Только теперь, после разговора с Диего, Флорентий послал сообщения Зенице и магистру Феликсу о поимке экс-пресептора. Конечно, должен же был инквизитор убедиться, что его подчиненные поймали кого надо, а не кого попало. А, учитывая, что он узнал о состоянии здоровья и памяти пленного алацци, в коротких записках содержалось еще и предложение завтра утром, перед началом пыток, прислать надежного, заслуживающего доверия лекаря, чтобы тот осмотрел Диего. Да, тариец мог бы сам это сделать, но он лицо заинтересованное, так что грош цена его заключению — по крайней мере, в глазах Тайной Канцелярии, у которой Инквизиция только что отобрала дело и подследственного. Прямо о том, что именно случилось с расстригой, Флоренс не сообщал, ограничившись упоминанием некоего недуга, который может повлиять на ход расследования.
Третья написанная им записка адресовалась библиотекарю. Необходимо было найти в книгах и выписать все упоминания потери памяти и возвращения утраченного дара Создателя, по отдельности или вместе, ежели такое сочетание вообще встречается. Не могут же в самой обширной библиотеке всей Империи вовсе отсутствовать записи о чем-то подобном? Поискать, конечно, придется. Может, многие сутки. Но что-то быть должно.
Когда записки вместе с тем, кому было поручено их отнести, покинули кабинет Великого Инквизитора, Флорентий подошел к окну, чтобы уже наконец взглянуть на это северное сияние в южных небесах, о котором теперь говорили все. Что на самом деле значило это событие? И что должно было значить, чтобы принести пользу Ордену и Империи? Возможно, удастся преподнести это, как благословение Создателя? Может, истинное значение и окажется более мрачным, но прекрасное явление природы, свет во тьме ночной — это все выглядит как благое предзнаменование.
А вот если смотреть на происходящее, как на нарушение законов природы, все получается не так радужно.

Стук в дверь оторвал Флорентия от созерцания происходящего за окном. Ну и ладно, еще по пути к королевскому дворцу насмотрится.
Скорей всего, это доставили ответ от Зеницы или главы Тайной Канцелярии. Для библиотеки прошло еще слишком мало времени, разве что необходимая книга лежала на столе перед книжником и он по странному стечению обстоятельств делал записи на интересующую инквизитора тему. Еще, конечно, был пессимистичный вариант и друиду вот-вот сообщат, что по городу вновь бегают разношерстные твари наперегонки с призрачными гуриями. Ну да зачем гадать, если для того, чтобы узнать, достаточно сказать просто:
- Войдите.
К этому времени Великий Инквизитор уже не стоял у окна, а сидел за столом. Может, кто-то и считает, что встречать своих подчиненных, представая темной фигурой на фоне пылающего неба — эффектно, но сразу после назначения, будучи облаченным в одежду, не соответствующую новому высокому положению, лучше так не делать, чтобы не было путаницы.

На пороге стоял брат, не знакомый Флорентию. Внешне, да и по говору, он напоминал тех людей, которых когда-то, во время короткого пребывания на границе Далара и Хестура, уже видел тариец. Недолго он там пробыл, так что утверждать со стопроцентной уверенностью, что пришедший оттуда, не взялся бы. Да и когда хеская кровь умещалась в таком невысоком теле?
- Боюсь, это невозможно. Не далее, чем сегодня утром он покинул свой пост, а так же эту прецепторию. Все, что предназначалось для его ушей, можно рассказать мне.
Во внезапности смены власти в Святой Инквизиции были и свои плюсы — реакция людей на это событие представляло определенный интерес. А любая новая информация о тех, кем придется управлять, полезна.

- Рад приветствовать тебя в Даларе, брат Бернард. Можешь называть меня Флорентием.
Значит, духовник северного принца. Да, Флоренс слышал об этой истории. Экзорцист, так прославившийся на поприще изгнания духов, что королевская семья Хестура обратила на него внимание. Будто чувствовали, что младшего принца в будущем ждет одержимость. Вот только избранный ими спаситель чуть-чуть не успел.
- Учитывая события последних дне, в этом нет ничего удивительного. Люди склонны думать о том, что грядут страшные времена, когда воды в реке окрашиваются в алый и несут ладью с покойным конунгом вверх по течению, а на улице появляются твари с севера, – а если так подумать — сияние-то тоже северное. И Императрица северная. И вот этот человек, стоящий сейчас перед Флорентием. Если случится еще пара заслуживающих внимания событий, включающих слово «северный», следует поискать связь, – Его Высочество Дэвин в данный момент жив и здоров, но ему наверняка понадобится твоя помощь, чтобы прийти в себя. Одержимость не проходит бесследно, – ни в коем случае это не была попытка укорить брата Бернарда. Но вряд ли был способ дать ему знать о событиях позапрошлой ночи и не побеспокоить совесть. Даже жаль, брат Бернард и так выглядел взволнованным. Только знаменитого экзорциста, который из-за чувства вины сосредоточить свою Волю не может, им и не хватало. Возможно, от ненужных раздумий его отвлечет цель, – И будь предельно внимателен в замке Хаммерсхоф, брат, — принц Дэвин утверждает, что видел дух своего предка, принца Альрика, но позже, при обследовании замка, мы не встретили этого призрака. Есть шанс, что он все еще в замке.
Теперь общая картина произошедшего у Бернарда есть. И уточняющие вопросы наверняка найдутся. Хорошо, Флорентий и на них ответит. Может, информировать — и не его обязанность, но в данной ситуации необходимо.

Потому Флорентий и не предлагал присесть, что полагал, что разговор закончится скоро, буквально через пару реплик, и не видел смысла сажать человека, которому через минуту вставать. Но тот чувствует такую усталость, что едва держится на ногах, это меняет дело.
- Конечно, присаживайся, брат, – магистр жестом указал на стул напротив себя.
Казалось, что брат Бернард говорил, что спешил, не для кого-то, а для себя самого. Убеждая, что сделал все, что мог. Поэтому Флорентий принял вторую – и, пожалуй, последнюю – попытку успокоить чужую совесть, так не вовремя разбушевавшуюся. Нет, тариец ничего не имел против желающих заняться самобичеванием, моральным или физическим. Но, как и всякая духовная практика, оно должно нести пользу, а не вред.
- Произошедшее уже не изменить. Но оно не непоправимо, – кроме смерти конунга. Ходили слухи, что и ее пытались исправить, но ни одного существенного доказательства, – Те проблемы, с которыми Орден столкнулся в предыдущие дни, уже улажены. Но, возможно, за ними последуют новые. Поэтому твоя бдительность и готовность откликнуться по первому зову будут лучшей помощью в сложившихся обстоятельствах. И все-таки, сейчас принцу Дэвину и его близким твоя помощь требуется более всего. Теперь, когда он не только принц, но и брат Императрицы… – а императорская семья представляла особую ценность для Ордена вот уже пять сотен лет. Не зря же «Око Императора» так зовется, хотя оно намного старше Империи, – … Груз ответственности, лежащей на нем, возрастет. И желающих смутить юный, восприимчивый ум, когда рядом с Его Высочеством нет его духовного наставника, станет куда больше. Не в наших интересах, чтобы ему внушили свои еретические мысли те же сепаратисты из так называемого «Союза Свободных», – цели которого, как предполагалось, состояли не только в разрушении Империи, но и в реорганизации церкви, – Или кто похуже. Да и возвращение призрака, пытавшегося принудить принца к человеческим жертвоприношениям, на предстоящем балу так же может нанести огромный вред всем нам. Ты послужишь Ордену, исполняя свои обязанности перед королевской семьей. И своевременно сообщая нам, если столкнешься с чем-то подозрительным. Времена настали пусть и не последние, но неспокойные.

Поднялся со своего кресла и Флорентий.
- И да пребудет с тобой благословение Создателя, – произнес он, чертя в воздухе священный символ. Единство разума и чувств, которое представлял собой симболон, несомненно, было необходимо сейчас брату Бернарду. Это по прошествии дней события становятся прошлым и воспринимаются спокойно. А новости, да еще такие шокирующие...
«Создатель, укрепи веру слуги своего и позволь ему выполнить свой долг перед Тобой и Оком Твоим.»
- Теперь ступай.
Эта их встреча исчерпала себя. Все сказано, указания розданы. Одном следует пойти их выполнять, другому — заняться иными делами.

Магистр остался один в своем кабинете.
И что дальше?
Ждать ответа Феликса и указаний Зеницы можно и до утра. Все, ставшие доступными теперь обвинения и улики по делу Диего изучены, но там по-прежнему не хватает деталей, чтобы оправдать или удостовериться, что мера вины друга такова, что только и останется молиться, чтобы его следующее перерождение было. И это что-то ищут другие, если участвовать в допросе Флорентий и мог себе позволить, то рыскать по городу и окрестностям, выискивая доказательства, забыв об иных обязанностях — нет.
И все-таки, не покидало чувство, что он что-то еще должен сделать сегодня. Быть может, это связано с северными огнями в небе? Да, разобраться в происходящем — это тоже обязанность Инквизиции, пока не будет доказано, что это не колдовство. Ведь сильная магия способна на такое. Но искать надо не только мага, но и сведения. Начиная с тех книг, в которых хранятся самые тайные и опасные знания. Потому что если оставить их напоследок, то, когда очередь дойдет до них, может быть уже слишком поздно.
А ключ от фолиантов такого рода был у кого? У главы Казначейства. Еще у Зеницы, но к нему второй раз за день попасть труднее.

>>> Внутренний сад пресептории

Реми проследовал за магистром молча. Он все думал, как сделать так, чтобы не соврать, но даже и сказать полуправду насчет культа было бы неверным. О, конечно детали не важны, но сами факты. Сообщать такое неудобно, как ни крути, особенно если хочешь сохранить доверие и тут, и там. Впрочем, важнее сейчас разобраться с культом, покуда он снова не нанес какой-нибудь удар. Инквизитору виднее, сам экзорцист сталкивался все больше с проблемой спиритистов и осколков Воли, не пожелавших вернуться в круг. Теперь предстояло узнать и о культах. Разумеется, со всем смирением и узнать, и покончить с этим злом и вероотступничеством.
- Дэвин... - здесь Бернард задумался, не лучше ли поправиться на светское "их Высочество", но нет, сейчас не до светского этикета - Взволнован излишне. Мы расстались в ссоре. - Реми сделал паузу, начав подбирать слова, однако вместо этого просто-напросто выпалил - Отец Флорентий, я пришел сообщить, что похоже, во дворце действует культ Пятерых. По крайней мере, вполне на них похоже.

Вот он, неприятный, самый из всех неприятных моментов пренеприятный. И сказать надо, потому что никак нельзя не сказать, а лгать... лгать было вовсе не в правилах Реми. Ну разве что только из личной преданности. Что сказать теперь? Отчего-то подумалось, что совершенно теперь даже и все равно. Ведь Дэвин знает, что Реми теперь здесь. Бернард присел на предложенный стул.
- Свидетельство было в форме исповеди. Без лишних деталей скажу, что сделанные в ходе этой исповеди описания весьма похожи на то... что я слышал о черных мессах культа. Увы, я нисколько не знаком с их практикой, но... мне думается, на такое более никому не хватит ни смелости, ни извращенности. Собственно, и ссора наша произошла из того, что раскрыв эти деяния Ордену, я обнаружу позор и бесчестие. Дэвин не хотел видеть ничего, кроме своего позора, в огласке хотя и самого факта. Особенно ему теперь не до опасности, которую представляет эта секта. Эгоизм этот можно понять и простить, но последовать ему нельзя нисколько. Впрочем, утруждаю вас лишним, отец.

Вопросов Бернард не боялся, ни инквизиционных, ни канцелярских. В основном потому, что знал - ему скрывать нечего. Кроме одного факта, который все таки будет сообщен. Не сейчас. Позже. Политический элемент в этом факте угнетал Реми, впрочем, только оттого, что недолжно ему заниматься таковым делом.
- Рано. - ответил священник - Сейчас он даже и слушать меня не станет, тем более, что я не стал скрывать от него, куда я отправлюсь. - о том, что он был в горячке потому, что устал и голоден, Реми даже не заикнулся, хотя и подумал мельком. Не стал утруждать - С ним примириться будет просто разве что через его сестру. Я хотел написать ей несколько строк. Скажите, отец, нужно ли ее Величество предупредить о нашей охоте? Раз уж все одно писать... - рассуждать о том, что ни Флорентий, ни Бернард в одиночку не справятся с этим, Реми не стал - слишком очевидно, да и не до рассуждений было. Но еще в ту минутку горячки, когда готов был жрать колбасу, извините, вырвалось он хотел было чуть ли не полностью взвалить на себя эту охоту. Такая минутка, она у всех бывает, даже у лучших из нас.

Отредактировано Бернард Реми (2013-08-17 22:08:33)

- Хорошо. - коротко ответил Реми на свою ремарку о письме. Он и сам не хотел писать, но... что-то вдруг побудило спросить. Впрочем, это что-то рисовало не очень вежливую картину того, как без ведома хозяев на из балу творится нечто тайное. Впрочем, культисты уж точно не просили разрешения. Все это представлялось Реми уже политикой, на которую он сам себе наложил некоторое табу, которое, вполне возможно, восходило исключительно к его происхождению. Теперь, в ордене, пусть он и имел почести, оказываемые рыцарю, он не видел в них смысла, если они оказаны не из доброты.
- Я не буду писать о подозрениях. Но она уже может знать, если Дэвин рассказал ей сам. Они очень близки. Касательно бала, у меня нет ни приглашения, ни костюма. И по чести признаться, я буду чувствовать себя там вполне нелепо. Но если это необходимо для общего блага, я к вашим услугам в высшей степени. - Реми чуть нахмурился, как будто вдруг вспомнил что-то забытое - Вполне вероятно, что с культом демон или одержимый. Это... все из того же свидетельства.
Вопрос о том, что еще необходимо, остался без ответа. В основном потому, что в данном случае Бернард был вполне непривиредлив. Дадут вилы, и вилами станет пронзать врагов. Тем более, что на вилах он помнил четыре зубца, как раз по числу рук Создателя.