Императорский склеп >>>

Волнение не покидало кёнигин до самых покоев. Проходя через площадь ко дворцу, окруженная воинами, Эдит отчего-то представляла себе, что вокруг никого нет и она совершенно одна. Ветер забирался под платье, тёк по коже прохладными, ласкающими прикосновениями и путал мысли. Правильно ли она поступила? Правильный ли выбор сделала? Она привыкла доверять своему чутью, но даже не смотря на это тревожилась, всё таки сейчас на карту было поставлено слишком много. Всё. Девушка сжимала в горячих пальцах медальон словно искала в нём понимания и поддержки, то прижимая его к губам, то возвращая на место, в нежную ложбинку между пышными полусферами.
Отпустив охрану, девушка в сопровождении служанок проследовала в свои покои. Но стоило ей лишь подумать о том, чтобы расслабиться и предаться приятным хлопотам подготовки к свадьбе, как доложили о скором визите Зеницы. Этого человека, - человека ли, - кёнигин боялась. В отличии от Императора, которого она считала почти выжившим из ума старцем, Его Святейшество совершенно не был похож на человека, прожившего более полувека и это тоже пугало. Какая сила могла стать помощницей Зенице, разве только великое колдовство и сильнейшая магия, или он знает такие секреты, о которых не знает никто более. О Зенице, Александре IV, по Империи ходили такие противоречивые слухи, что верить им было бы преступлением. Но не верить было бы ужасной глупостью и опрометчивостью. Кёнигин распорядилась пригласить Его Святейшество, как только тот явится, в малую гостиную, а сама замерла возле огромного зеркала. Бледная сейчас, с ярким, лихорадочным блеском под ресницами, с нежным румянцем, девушка выглядела удивительно невинной и потрясенной пережитым горем. Не ошибись.
Эдит поправила выбившуюся прядь. Страшный человек. Сердце неожиданно пропустило удар, заставив девушку передёрнуть плечами и глубоко вдохнуть, унимая тревогу. Нечего забегать вперёд, но нужно держать себя в руках. Зеница - единственный союзник, с которым любым способом нужно было найти общий язык и заставить его принять её сторону сейчас, чтобы после смерти Императора он был с ней, а не против.
Создатель, помоги мне!
Кёнигин резко развернулась и вскоре оказалась в своей спальне. Служанки уже разобрали вещи и теперь Эдит могла побыть одна. Девушка опустилась на колени возле кровати, взяв в руки молитвенник. Она давно не молилась так страстно и искренне, прося у создателя лишь понимания и терпения, прощения и отпущения грехов она попросит о Зеницы.

Служанка застыла изваянием возле дверей не смея отрывать госпожу от молитвы, но кёнигин словно видела всё и даже то, что находится за спиной. Поцеловав медальон, девушка поднялась с колен.
- Пришёл?
- Да, моя госпожа. Его Святейшество в малой гостиной, как вы и приказали.
- Иди и будь рядом, ты можешь понадобиться в любую секунду.
Служанка низко склонила голову, роняя на лицо рыжие пряди и тенью юркнула за двери. Эдит на секунду замерла у медного зеркала, всматриваясь в своё отражение. Ей нравилось видеть своё отражение именно в этом металле - тёплом, почти золотом, но более мягком и уезжая из дома, она приказала забрать и его, а после установить в спальне. Наверное только оно знало все тайны северной принцессы. Оно и подушка. Кёнигин улыбнулась, коснулась рамы кончиками пальцев и резко развернувшись, вышла. Нельзя заставлять ждать Его Святейшество. Кого угодно, даже Императора, но не Зеницу. Тихий шелест юбок по каменным плитам пола и едва слышные, лёгкие шаги возвестили о приближении принцессы и стражники распахнули перед девушкой двери. Глубоко вдохнув, словно она собиралась прыгнуть с обрыва в ледяную воду, Эдит шагнула в в гостиную. Выхватив пристальным взглядом фигуру Зеницы возле окна, девушка замерла в нерешительности. Удивительно, но этот мужчина только своим присутствием нагонял какой-то священный ужас, будто был и не человеком вовсе, и даже не куклой.
- Ваше Святейшество.
Кёнигин приблизилась.
- Позвольте мне приветствовать Вас. 
Но вместе со страхом было любопытство, и лёгкая тревога от незнания. С этим человеком ей предстоит быть или друзьями, или врагами, так лучше заручиться его поддержкой, чем заполучить в его лице злейшего врага, против которого, если верить слухам, будет бессильна даже знаменитая хесская армия.
- Надеюсь я не заставила Вас ждать слишком долго? Простите, если это так.
Она никогда не видела Зеницу и теперь с трепетом ожидала, когда мужчина обернётся. Кёнигин слышала, что все попытки очаровать этого человека с треском проваливались. Слышала и решила, что это правда, в противном случае ходили бы совсем иные слухи, а значит его нужно "очаровывать" не красотой внешней, а чистотой помыслов и умом.

Кёнигин опустила голову, принимая соболезнования. Верить в их искренность было бы опрометчиво, но и подозревать Зеницу в равнодушии было бы не менее глупо. Хоть  она и не увидела на лице мужчины и тени тех эмоций, о которых он говорил, девушка предпочла думать, что он просто холоден по натуре.
- Благодарю Вас, Ваше Святейшество. Вы правы, отец был достойнейшим из конунгов, а нам лишь предстоит доказать, достойны ли мы его славы и памяти.
Эдит замолчала, справляясь с комком в горле. Наверное только сейчас она в полной мере осознала смерть отца, но природная стойкость помогла и принцесса лишь побледнела больше обычного. Или так на неё действовал Зеница. Именно таким она его и представляла - человек, проживший более полутора веков и не постаревший ни на день. Опыт прожитых лет и те знания, которые он успел почерпнуть, ничто не проходит бесследно. Как это - пережить всех, кого ты любил? И любил ли?  Как это - видеть, как уходят твои близкие и друзья, а ты по прежнему молод? Непременно из плоскости духовной Эдит переходила в плоскость физическую и видела перед собой человека, мужчину и только потом Зеницу. Статный, высокий, холодный, с проницательным и умным взглядом серых глаз. Таким его рисовали мастера, таким она видела его в своих мыслях и теперь он стоит перед ней.
- Я молилась о том, чтобы валькирии сопроводили отца в Вальхаллу, он был достойным воином и там ему место. 
В глазах кёнигин вспыхнула гордость, бледные щёки украсились румянцем и девушка словно раскрылась, как раскрываются в первые дни месяцев цветов нежные лепестки. Невинное, но дерзкое очарование дикого севера.
- Смею ли я надеяться, Ваше Святейшество, что Император услышит просьбу моего отца и не отложит свадьбу?
Спрашивала Эдит о Императоре, но подозревала, что далеко не последнее слово будет за Зеницей. Девушка всего лишь на мгновение вскинула на мужчину внимательный взгляд и опустила глаза, как и полагается просящей. Страх прошёл, но тем не менее напряжение пока не отпускало. Вероятно должно будет пройти довольно много времени, чтобы кёнигин смогла совершенно спокойно находиться в присутствии этого легендарного человека и не чувствовать себя рядом с ним несмышлёной девочкой.

Кёнигин снова вскинула на Зеницу взгляд, но теперь он был преисполнен тепла и благодарности. И они были искренними, в этом нельзя было усомниться даже на секунду. Девушка опустилась на колени, взяла руку мужчины в горячие пальцы и коснулась губами сверкающего перстня.
- Благодарю Вас, отец Александр. Вы успокоили тревогу в моём сердце и позволили ему трепетать в предвкушении завтрашней церемонии так, как и полагается. А отец будет рад присутствовать на моей свадьбе. Пусть бесплотным духом, но он будет рядом и я почту его память, подняв кубок с вином. За легендарного воина и за любимого отца.
Эдит тоже коснулась лба и сердца кончиками пальцев, подняла голову, чтобы заглянуть в глаза сидящего перед ней мужчины, но вставать не спешила. Было в этом что-то удивительно приятное, наблюдать за ним вот так, рассматривая снизу вверх. Она не чувствовала себя властной над Зеницей, но понимала, что они будут связаны далее так, как порой не связаны супруги и сейчас давала мужчине ощутить свою власть и силу, пусть невольно и подсознательно, но всё же. Он оставался мужчиной и даже если слухи о том, что тело его уже давно стало куклой и остался лишь дух были правдой,  Эдит верила, что заложенное в мальчиках с рождения желание быть выше, сильнее, умнее, храбрее не покинуло Александра даже сейчас. Тем более девушке было известно, что рядом с Зеницей нет никого близкого, нет женщины, а домыслы о юных мальчиках пока лишь домыслы, не подкреплённые ни единым фактом. Неужели не будет ему приятно видеть у своих ног женщину, благодарную и понимающую, но не слепо повинующуюся, а думающую и ищущею пути для сотрудничества?
– Скажите, нужно ли что-либо вам или вашему окружению.
- Спасибо, отец Александр, нам оказали великолепный приём. Его Величество очень щедр.
Кёнигин замолчала, делая паузу на вдох, а потом слова показались шёпотом.
- Но мне нужна Ваша помощь, Ваше Святейшество.
Глаза распахнулись навстречу взгляду отца Александра. Девушка замерла, затаила дыхание и теперь могло показаться, что дробные удары пульса гулким эхом отталкиваются от немых стен залы.

Это в Ваших силах, Ваше Святейшество. И ни в чьих больше.
Кёнигин благодарно склонила голову, снова прикоснулась губами к дарующей благословение руке Зеницы и поднялась с колен, но садиться не спешила. Отошла к столику и наполнила кубок для мужчины золотистым, молодым вином.
- Когда я была маленькой девочкой, отец иногда приходил, чтобы поцеловать меня на ночь, а я, чтобы подольше его задержать, просила рассказать мне сказку. И тогда он садился на край постели, гладил меня по волосам и начинал свой рассказ. И каждый раз он рассказывал об одном удивительном человеке.
Девушка повернулась, предлагая Зенице вино.
- Отец не знал сказок, но не хотел меня огорчать. Он рассказывал о том, о чем ему рассказывал его отец.
Эдит смотрела на сидящего в кресле мужчину тепло, с уважением и благодарностью. Не за то, что было сейчас, за прошлое. О справедливости хесов тоже ходят легенды, о их воинственности и жестокости, и возможно только их детям были понятны сказки о жестоком во имя добра и высшей цели Зенице.
- Он рассказывал, что когда-то, когда на наши земли пришёл мор из-за далёкого, бескрайнего моря, только один человек не испугался. Только один человек ценою своей жизни и ценою людских судеб смог спасти Империю.
Истинная правда. Кёнигин не было нужды сейчас лгать.
- Отец говорил, что только благодаря уму и мужеству этого человека мы сейчас все живы и можем с честью служить Его Величеству.
Девушка опустила на несколько секунд взгляд.
- Он рассказывал мне о Вас, отец Александр. О том, как Вы уже один раз спасли наши государства от неминуемой гибели.
Глаза засветились когда Эдит снова подняла их на мужчину. Тот, кто когда-то являлся ей во снах, теперь здесь, рядом с ней и именно он скорей всего будет играть в её жизни главную роль, не Император, не любовники, а именно Зеница, который неотступно будет присутствовать всегда, как и раньше, так и в будущем.
- И я прошу Вас, не дайте и сейчас Империи погибнуть!
Голос кёнигин стал тише, но остался преисполнен уверенности в правильности сделанного выбора.
- У Империи и Императора должен быть наследник, он станет мудрым и сильным правителем, он завоюет доверие и народную любовь, он будет править жёсткой и справедливой рукой.
Под Вашим неусыпным контролем и с Вашего благословения. И он не даст Империи развалиться на куски, мы ведь об этом позаботимся?
Она этого не сказала, но непроизнесённые слова отчетливо читались между строк.
- И народ как можно раньше должен увериться в том, что его не оставит благословенный Создатель.
И что после смерти Императора люди не останутся без правителя.
Эдит замолчала. Всего на мгновение, а после продолжила.
- После свадьбы и брачной ночи объявите народу о наследнике. О том, что он уже зародился в моей утробе. О том, что во сне Вам явился создатель и теперь Вы знаете, что наш с Императором сын будет великим правителем будущего. Прошу Вас, отец Александр, не отвергайте мою просьбу!
Девушка снова опустилась на колени перед Зеницей.
- Будьте снисходительны. Ведь если Создатель заберёт Императора раньше, чем народ уверится в наследнике, может грянуть гражданская война и Империя может распасться. Этого нельзя допустить, Ваше Святейшество! Я уповаю на Вашу решимость и мудрость, отец Александр.
Эдит опустила голову. Тяжело вздымалась грудь молодой женщины под тугой тканью платья, билась пойманной птицей беззащитная венка на нежной шее, а щёки вспыхнули ярким румянцем. Не за себя просила кёнигин, за Империю и будущего Императора.

Эдит знала, что просто не будет и не даром замирало сердце, а губы отказывались повиноваться. Не даром она боялась этого человека и теперь его тихий, вкрадчивый голос резал не хуже отлично отточенной стали клинка. Девушка осмелилась поднять голову только когда Зеница снова застыл у окна.
- Простите меня, Ваше Святейшество, если Вам показался в моих словах призыв ко лжи. Моё сердце и помыслы чисты, как перед Вами, так и перед Создателем. 
Более не имело смысла стоять на коленях, но подняться с первого раза кёнигин не удалось. Девушка вовремя почувствовала слабость в ногах, но уже в следующее мгновение собрала волю в кулак и встала. Вздёрнула упрямый подбородок и пронзительный взгляд голубых, ярких глаз упёрся в седовласый затылок Зеницы, но голос остался мягким, тёплым и словно прогибался под стальными нотами слов отца Александра. Позволяя ему оставаться сильным, властным мужчиной Эдит словно вбирала в себя его напор и праведный гнев, согревала и выпускала на свободу уже умиротворением и пониманием.
- Я лишь хочу, чтобы Империя и дальше процветала. 
Эдит налила себе немного вина и смочила губы, сделала крошечный глоток.
- И готова пойти на многое ради этого, отец Александр.
Любой другой мог услышать в словах будущей Императрицы угрозу, но Эдит надеялась на проницательность и ум Зеницы. Кёнигин лишь говорила о своём желании сделать для Империи и Зеницы всё, что будет в её силах. И возможно даже больше, но взамен она хочет получить то, что просит. Безусловно девушка готова уступить право предлагать Зенице.
- Но если она останется без наследника хотя бы мгновение, алчные псы порвут её на части. Вы знаете об этом куда лучше меня, Ваше Святейшество, но не мне судить об опасности, таящейся сейчас в каждом переулке.
Кёнигин поставила бокал и замерла, вглядываясь в массивную, отчего-то кажущуюся больше, чем она есть, фигуру мужчины. Возможно со зрением принцессы играла шутки репутация Зеницы и разговоры вокруг его персоны, но тем не менее девушка не могла не отметить - власть и достоинство в этом человеке чувствовались даже на расстоянии, в повороте головы, в неосознанном движении пальцев по перекладине окна, в голосе, ставшем на пол тона тише и опаснее.
- Я хочу мира и покоя в своём доме, здоровья и процветания моему будущему мужу и долгих лет жизни моему будущему сыну, мудрому и сильному правителю.
Который обязательно взойдёт на престол, потому как Император слаб и Вы знаете об этом не хуже меня. Куда лучше меня, Ваше Святейшество, куда лучше. И это именно Вы будете наставником и учителем будущего Императора, не прекрасна ли идея? А я готова сделать всё, чтобы будущий Император увидел свет уже через девять месяцев. Помогите же мне!

Кёнигин смогла лишь кивнуть и склонить голову в след Зенице, но больше она не проронила ни слова. Не потому, что не могла, язык прекрасно слушался молодую женщину и даже комок в горле, мешающий вдохнуть полной грудью, не помешал бы. Нет. Она не хотела мешать Его Святейшеству принимать верное и единственно правильное решение. Заронив зерно, девушка ждала всходов и была уверена - они обязательно будут, и если потребуется, она будет трепетно ухаживать, поливать и удобрять, но взрастит тот колос, который видит в своём разуме. Зеница должен объявить народу о новом Императоре, о наследнике престола и будущем правителе уже сейчас, пока даже капли жизни нет в её чреве, а уж она постарается зачать так быстро, как только это возможно.
Взгляд Эдит коснулся бесшумно закрывшейся за отцом Александром двери и если бы та могла сгореть, то осыпалась бы пеплом. Эдит принимала ту власть и силу, которой был наделён этот человек, она готова была опускать взгляд и позволять ему решать, она уважала его ум, прозорливость и проницательность, но северный характер, - свободолюбивый, вспыльчивый и гордый, - давал о себе знать вспышками ярости. Правда исключительно наедине с собой. Без сил кёнигин опустилась на низкий пуфик возле кресла. До свадьбы всего один день, а ещё так много нужно успеть. И как это сделать, если теперь, она не сомневалась, за ней будут следить каждую минуту верные псы Его Святейшества? И к тому же она не дома, где знает каждого, кто способен услужить и держать при этом рот на замке. В Даларе она пока может доверять лишь Брану и своему брату, но молодой принц совсем никак не мог ей помочь.
Создатель! Не прошу милости твоей, прошу лишь дай мне сил. Не отвернись от меня, молю, будь рядом!
Эдит прижала к губам медальон и прикрыла на пару мгновений глаза, пряча под ресницами полыхающий взгляд. Как было бы просто, окажись Зеница обыкновенным мужчиной, из плоти и крови! Хотя... Девушка встала и порывисто подошла к окну, распахнула створки, впуская в гостиную свежий ветер и аромат цветущей вишни. Не проще. И проще. Не всегда любовник - это хорошее решение, особенно с таким человеком, как отец Александр. Эдит потянула густой, сладкий аромат, дрогнули крылья носа, приоткрылись губы.
Прошу, будь милосерден, позволь мне исполнить волю моего отца.

- Я благодарю вас за оказанное почтение моему отцу и мне. 
Девушка, теперь уже совершенно искренне, склонила голову. Манера восточного посланника не смотреть в глаза была ей известна, но теперь, когда Эдит столкнулась в этим обычаем воочию, оказалось, что очень сложно сдержаться и не подойти поближе, чтобы попасть в поле зрения взгляда господина Рю. Она опустила взгляд всего на мгновение и тут же вскинула его снова.
- Весь хеский народ скорбит об этой утрате. Это огромное горе как для меня, так и для Хестура.
Эдит понимала, что соболезнования чаще всего произносятся не от души, а по протоколу, понимала, что посланник О’Хана, никогда не видевший конунга и не знавший его лично может лишь отчасти сожалеть об этой утрате, но так же принцесса слышала, что ханы куда глубже, чем все остальные, чувствуют и понимают смерть. Как-то иначе, непонятно для других и ждать от них сочувствия, как от себе подобных было бы глупо.
- Но теперь отец в лучшем из миров.
Тёплая, едва заметная улыбка, коснулась губ девушки.
- Прошу вас, Ямада-сама, будьте гостем в моём доме и позвольте мне угостить вас вином.
Эдит намерено выбрала именно это обращение, решив, что оно как нельзя более точно отражает действительное положение вещей. Окажись перед ней представитель знатного рода хесов, она назвала бы его господин. Хотя по первым минутам встречи нельзя было судить о человеке, принцесса полагалась на своё чутьё, а оно подсказывало, что мужчина, стоящий теперь перед ней, человек умный, спокойный и рассудительный. А ещё хитрый и расчетливый, ведь пришёл он, а не советник, потому как советника звали иначе и если она правильно понимала, то статус у господина Рю был ниже статуса господина Хорикавы.
- В Хестуре принято провожать ушедших пиром. Мы верим, что те, кто от нас уходят, уходят в лучший мир и не хотят, чтобы по ним проливали слёзы. Они смотрят на нас, а мы поднимаем кубки во славу и за подвиги.
Пока Ямада-сама не дал согласия, Эдит не звала служанку, подошла чуть ближе к мужчине и замерла, с удивлением разглядывая на его плече странное насекомое. Брошь? Или стрекоза настоящая? По спине почему-то пробежал холодок, Эдит показалось, что стрекоза следит за ней своими удивительными, огромными глазами.
- Прошу, не откажите мне.
Нам с вами есть о чем поговорить и без выражения соболезнований.

Девушка внимательно слушала своего собеседника и перед ней словно бросили разворачиваться отрез дорого шёлка, по которому алыми нитями были вышиты урды. Острые, красивые, четкие.
- Когда охотники убивают волчицу, волчат забирают с собой и воспитывают вместе с детьми. Они растут, играют, едят и спят вместе, и потом не найти преданнее зверя, но не найти и преданнее человека. Они готовы друг за друга вырвать глотки.
Принцесса подошла к столу, неся стрекозу, как самую хрупкую драгоценность.
- И это правильно, хоть и жестоко.
Эдит замолчала, задумчиво разглядывая насекомое на своей ладони. Хрупкое, почти прозрачное, через крылья она могла бы видеть и даже её рука, рука не воина и не рыцаря. могла бы в миг сломать эту жизнь, но стрекоза не боялась, сидела и перебирала лапками, вызывая у кёнигин смешанные чувства. Не боится? Или она столь безрассудна? Что это - предупреждение или знамение?
- Когда волков и людей загоняют в угол, они начинают драться, но когда умирает край, в котором они живут и нет возможности это изменить, они уходят искать новый, плодородный. Так же, как улетают стрекозы искать красивое и чистое озеро.
Девушка говорила господину Рю, но смотрела на красную стрекозу будто часть души представителя О’Хана теперь была в ней. Более того, насекомое словно обрело разум и теперь внимательно прислушивалась к словам кёнигин, смешно поворачивая голову и щекоча ладонь Эдит лапками.
- А на болото приходят журавли, они едят лягушек и выращивают птенцов там, откуда ушли другие. Волки тоже не живут на болотах.
Тебе тоже уже не нравятся журавли? Они и тебя могли съесть?
Часто мы наделяем разумом вещи куда менее для этого пригодные чем насекомое. стрекоза повернула голову и "посмотрела" на кёнигин. И будто кивнула.
- Ямада-сама, болото никто не любит. 
Девушка мягко улыбнулась.
- Я не люблю болото. Мне нравятся водяные лилии, они завораживают и мне нравится, когда над ними знойным днём я вижу переливающиеся силуэты стрекоз.
Всё было предельно четко и урды на мысленном полотне сложились в слова будущего союза. Переплелись первые буквы, став одной целой, но мощной опорой и в разные стороны раскрылись, как лепестки, остальные.

Кёнигин улыбнулась. Стрекозе, выбравшей дом и мужчине, ставшему теперь чуть ближе, чем когда вошёл в эту гостиную. Когда-то давно, в детстве, Эдит третировала старшего брата, требовала на ночь рассказов о далёких странах и уже тогда в тайне влюбилась в острова. Они казались настолько далёкими и таинственными, что любить их было совсем не страшно, ведь она никогда туда не попадёт и никогда не встретит никого оттуда. Чем-то ханы напоминали юной Эдит хесов, но были настолько другими, что захватывали воображение юной принцессы полностью. Потом, когда старший брат перестал забираться к принцессе в постель и рассказывать сказки, девушка часто мечтала о том, что когда-нибудь сможет взойти на корабль и он донесёт её до островов... Что её там будет ожидать обычно оказывалось весьма романтичной историей, но это были лишь фантазии, а теперь перед ней стоял истинный хан, наполненный той самой тайной и мистикой островов, о которой она когда то мечтала, до краёв. Властный и мягкий, строгий и справедливый, жестокий, но мудрый. Он прав, красота именно в несовершенстве, в возможности стремиться к нему, в недосягаемости истины.
- Спасибо, Ямада-сама.
Эдит опустила голову в знак благодарности, глянула на сидящую на плече господина Рю стрекозу.
- Я долгие годы мечтала увидеть цветение этого дерева. Кажется теперь мне повезло и думаю мой будущий возлюбленный супруг  не откажет мне в столь небольшом подарке сразу после свадебных торжеств. Скажите ... 
Эдит отошла на пару шагов и замерла, стоя в пол оборота к господину Рю.
- Я знаю, что это лишь мгновение в вечности, но продлиться ли он ещё несколько дней?
в принципе посещать представительство островов немедленно было не обязательно, но кёнигин действительно хотела порадовать себя тем, о чем давно мечтала, понимая, что в будущем, когда именно она будет править Даларом, возможности радовать себя хоть чем-то и не бояться быть неправильно истолкованной может и не случиться.
- Я бы с радостью воспользовалась вашим приглашением после свадьбы.
Возможно к тому времени нам будет, что обсудить ещё, господин Рю.
Кёнигин вопросительно глянула на мужчину, но помня о его нежелании смотреть в глаза, лишь скользнула взглядом по лицу и остановилась... на стрекозе. А та словно ждала, встрепенулась, задрожали крылышки, даже взгляд показался неожиданно наполненным разумом.
Ты всё придумываешь. Не может насекомое быть разумным.

Кёнигин улыбнулась. Чуть лукаво, но тем не менее тепло.
- Если уверены вы, Ямада-сама, то уверена и я.
Слова в равной степени могли относиться как и к политике, так и к любованию цветение сакуры. Впрочем теперь уже они говорили лишь о красоте, духовной и вполне материальной, но не имеющей к интригам никакого отношения. Возможно странное поведение стрекозы и вишни стали знаками для представителей островов, для Эдит знаком стала улыбка мужчины. Её удалось растопить лёд хана и теперь, в самую последнюю минуту встречи. она видела перед собой его настоящего, тёплого и в чем-то ранимого, но сильного, мудрого и мужественного. Такими она представляла себе ханов тогда, когда была ещё девочкой и именно такого она застала в господине Рю. Под непроницаемым покровом уважения и приличий жил самый простой человек. со своими бедами и радостями, который умел улыбаться. А ведь улыбка - это уже почти дружба.
- Я ещё раз благодарю вас, Ямада-сама и весь народ островов за почтение ко мне и моему отцу. Я была рада принимать вас в своём доме и смею надеяться, что вы посетите меня ещё раз. И в следующий раз повод будет куда более радостным.
Девушка поклонилась. Так, как учили традиции островов, не нарушив ни субординации, ни границ.
- До свидания, Ямада-сама, пусть путь ваш будет освещён солнцем, а ветер разгонит туман с ваших дорог. Доброго дня.
Принцесса проводила взглядом фигуру в кимоно и вернулась к столику, на котором оставила свой бокал. Кто ещё сегодня изъявит желание выразить ей свои соболезнования? Она бы предпочла увидеть или Брана, или Эймунда. С сотником можно было бы "поиграть в слова" и посмотреть, как каменеют его скулы от жарких взглядов, а с братом было бы здорово просто поболтать. Политика захватывающее занятие, безумно интересное и увлекательное, но оно утомляет женский ум. Девушка взяла бокал и уже собралась выйти в сад, как распахнулась дверь, пропуская в гостиную благородного Амолда Грига, мудрого и верного слугу конунга.
После господина Рю, учтивого и мягкого, харр Григ показался слишком прямолинейным и жёстким. Впрочем хесы именно таковыми и были, и где бы они не жили, повадки их и характеры от этого не менялись, просто как оказалось, кёнигин успела забыть об этом за полчаса беседы с ханом. Она никогда не видела представителя Хестура в совете Императора и теперь с нескрываемым интересом, правда ненавязчиво, разглядывала гостя.
- Доброго дня, почтенный двусотник. Благодарю.
Девушка чуть удивлённо вскинула брови на глубокий поклон, хотя без сомнения такое уважение было приятно.
- Мой отец сейчас в лучшем из миров, он подымает полный кубок в зале славы и мы не должны огорчаться. Он всё равно с нами, харр Григ. 
Кёнигин позвала служанку и та тенью метнулась к столу, заменяя кубки и доливая вино.
- Подымите же и вы кубок за подвиги великого конунга, за его великие победы и за его славную жизнь. Его слава никогда не померкнет, она огнём будет гореть на щите Хестура и будет помогать нам в будущих сражениях.
Эдит подала мужчине кубок.
- За конунга!
За Хестур.
Сама она снова пригубила терпкий напиток. Сладкие капли оросили губы, потекли негой по крови. Видимо не просто так пришёл харр Григ, вероятно предстоит сложный разговор. Что же, она знала на что шла и была готова.

Чаще всего девушка, выходя замуж, умирает для своей семьи и рождается заново в семье мужа. Дочерью и женой. Эдит знала об этом с детства, и роль жены и будущей матери её совершенно не пугала. Только теперь было так, да не так. Она выходила замуж за Императора и становилась Императрицей, матерью Империи и будущего наследника. Слишком тонкий лёд под ногами, чтобы опрометчиво бросаться сломя голову не разбирая дороги, слишком много поставлено на карту и слишком ценны слова, сказанные отцом перед смертью. Она не позволит никому помешать ей стать той, кем хотел видеть её отец. Но это не значит, что Эдит должна забыть традиции своего народа. Она, как умная женщина, не собиралась отказываться от своего наследия, но и пренебрегать условностями, правилами и требованиями двора тоже не планировала.
- В зале Славы ему отведено почетное место. 
Девушка сделала ещё глоток вина и поставила бокал. Вскинула на гостя пронзительный, ледяной взгляд.
- Я обязательно провожу своего отца в лучший из миров и подниму кубок за его подвиги стоя рядом с его верными друзьями, харр Григ. Никто, даже Император, не станет противиться церемонии прощания и я уверена, мой будущий возлюбленный супруг одобрит моё на ней присутствие. Мы все чтим смерть, двусотник и Император, и двор. И уважаем горе близких.   
Взгляд стал мягче, теплее, словно талая вода растеклась под ресницами.
- Спасибо за вашу заботу, харр Григ, я понимаю ваше волнение, но поверьте, в Даларе уважают традиции каждого народа. Так же, как мы стали бы уважать традиции Далара за нашими крепостными стенами. 
Империя нерушима, не так ли, харр Григ? И едина.
Эдит прошла к столу, отщипнула ягоду янтарного винограда, но отложила и снова повернулась к мужчине. Неужели он не понимает? Или правда чрезмерно волнуется? Почему? Она не маленькая девочка, за которой нужно следить чтобы она не разбила коленки.
- Тело Его Величества останется здесь и будет похоронено со всеми возможными почестями рядом с членами императорской семьи. Высшей чести после смерти не может и быть. Только самые достойные и послужившие на славу Империи и Императора  люди могут быть удостоены этой чести. Отец достоин.
И снова холод сменился теплом. Теперь не так очевидно, словно весной в реку заглянуло солнце и согрело воду мягкими лучами.
- Не волнуйтесь, харр Григ, я напишу брату письмо и я думаю, он поддержит меня. Отец ведь на самом деле был героем, он достоин самого лучшего.
Перед Григом стояла девушка. Не принцесса, не будущая Императрица - девушка, у которой совсем недавно умер отец. И она хотела для него того, что хочет каждая любящая дочь. Хотела совершенно искренне, без всякого умысла и отказать ей просто не повернётся язык. К тому же в её словах не было ни слова лжи или уловки. Всё так, как она и сказала. Взгляд неожиданно вспыхнул, стал ярче северной звезды.
- Письмо, харр Григ!
Эдит быстро прошла к маленькому столику с письменными принадлежностями. Села, взяла перо, положила перед собой бумагу.
- Император... Мой будущий возлюбленный супруг, он должен узнать об этом первым.
Говорила кёнигин скорее себе, чем Григу, но теперь снова обернулась к гостю.
- Его Величество, харр Григ, достойный муж. Вы увидите, что ваши опасения были слишком... суровы.

Письмо:

Почерк у принцессы был плавный, округлый, буквы ложились ровно и плели тонкое кружево слов. Девушка ещё раз пробежала глазами по строчкам, промокнула чернила и запечатала письмо своей личной печатью. Позвала служанку и велев передать письмо Императору лично в руки, вернулась к двусотнику. Нужно было идти на шаг впереди, опережать не только дела, но и домыслы окружающих.

Не стоит кланяться мёртвым, кланяйтесь живым. Мёртвые получат свои почести в зале славы.
- Нет чести выше, вы правы.
Напряжение этого дня кипело в крови северной принцессы горьким ядом. Она, привыкшая к размеренной жизни Хестура, за последние дни слишком многое должна была изменить, увидеть, понять и теперь воспоминания об отце, немногим ранее вызвавшие бы лишь тёплую улыбку, бросили под ресницы пригоршню хрустальной, солёной влаги. Вдох.
- И снова вы правы, харр Григ. Он всегда будет с нами. Вот здесь.
Девушка коснулась кончиками пальцев над сердцем. Выдох. Эдит вздрогнула от прикосновения двусотника, но взяла себя в руки и благодарно посмотрела на мужчину.
- Спасибо, харр Григ, я ценю вашу заботу. Я буду осторожна.
Кёнигин замолчала, словно давала гостю почувствовать всю ценность таких простых слов. Зачастую за своими мыслями люди не видят очевидного, не могут оценить благодарность, сказанную от чистого сердца и не понимают своих возможностей, но советник казался Эдит человеком по меньшей мере мудрым и проницательным, и по военному простым, а значит с ним можно было не ходить вокруг да около. Теперь, когда она в шаге от цели, нельзя допускать даже мысли о слабости, а тем более нельзя допускать самой слабости. Вдох. Слёзы высохли, но глаза будущей Императрицы по прежнему блестели.
- И я хочу просить вас не отказать мне теперь, когда я стану просить вас. Отец, будь он жив, поддержал бы меня и я уверена, что он сам указал бы мне на вас. Прошу вас, харр Григ, будьте тем, кто проводит меня к алтарю.
Это было просто. Советник, представитель славного Хестура в совете Императора, именно он должен был заменить девушке отца на время брачной церемонии. И это была честь для Амолда Грига, которой он мог бы не удостоиться никогда в жизни. Но теперь будущая Императрица оказывала ему её и была откровенна, уважая и его заслуги перед севером, и его заслуги перед Империей. Если бы она так не считала, чести удостоился бы кто-то другой.

С каждой минутой Эдит казалась двухсотнику все более и более надежным человеком. Да, она молода и неопытна, с этим не поспоришь, но ее сильный дух придавал ей вес. Что ж до первого - он всегда будет рядом и, если понадобится, поможет. Хотя, молодая кёнигин выглядит слишком самостоятельной. Она не станет принимать помощь от кого бы ни было, нет, сама будет совершать ошибки, а потом учиться на них. Главное, что б они не стоили очень дорого.
Принцесса уверила его в своей безопасности вполне серьезным тоном, что не дало Амолду повода сомневаться в ее понимании. Что ж, хорошо.
-Ваше доверие - высшее счастье для меня, моя госпожа. - ответил он, прекрасно понимая всю ответственность которую берет на себя за безопасность невесты. Как же все удачно сложилось! Не пришлось говорить самому.
Ворвавшийся в помещение посильный сильно удивил Амолда своими манерами. Хотя, многие хесы вели себя так, даже те, что были из родовитых семей. Срочность послания заинтересовала Грига. Что ж такого там могло быть? Однако спрашивать или же как-то показывать заинтересованность он не стал.

Дворцовая площадь >>>