В коридоре было гораздо меньше света чем в зале, потому капитан увидел лишь контуры фигуры незнакомого верзилы и то лишь на миг. Собеседник тарской принцессы выпрямился и исчез в темноте арки со своей молодой спутницей, в тот же момент, едва капитан смог разглядеть их, словно его и не было. О  чем они говорили и чем там занимались осталось для Гийома тайной. Тихий шепот слов надежно глушился воплями из зала и разделявшим капитана и спутников леди Куин расстоянием.
   Все это безумно напоминало свидание двух влюбленных, если бы не более чем солидный возраст кавалера – уж такая женщина как леди Маккена могла бы найти себе кого помоложе. Капитан даже притормозил, раздумывая, что делать дальше и не повернуть ли вообще назад. Лезть в чужие интриги и постельные дела ему ни сколько не хотелось. Для таких целей у императора есть всевидящее «Око», которое должно быть всегда в курсе всего (включая личную жизнь придворных), а не хитрое дело Гийома всего лишь больно колотить того кого укажет ему император. Но удрать обратно в зал не получилось. Ги видел как принцесса (если это конечно она – Гийом видел лишь пару раз ее на гравюре, которую показывал ему ее муж и вполне мог ошибиться), в одиночестве постояв с полминуты в темноте коридора, развернулась и, чуть подобрав длинные полы платья, поспешила обратно в зал, где как раз чествовали победителя.
— Слава Хестуру! — Гремел под аплодисменты в зале слаженный клич, нескольких десятков человек.  — Слава!...
  Уходить было поздно. Почему-то Гийому не хотелось, чтобы принцесса видела его спину и думала, что капитан шпионил за ней. Благородные особы они вообще частенько отличаются редкостной стервозностью, еще наплетет не весть что – оправдывайся потом перед ее мужем, что мол случайно тут оказался, а обмолвишься про тайные свидания с древним дедом, так доказательств затребует или вообще сочтет за оскорбление и вызовет на дуэль. Не то чтобы капитану было страшно, но как драться с императорским заложником, которого и поцарапать то без приказа свыше нельзя, не представлял, А Джед не придворный шаркун, вызовами которых Гийом частенько манкировал – с тарийца станется схватиться за меч без всяких церемоний. Потому, капитан непринужденно положив руку на эфес меча, твердой чеканящей походкой направился на встречу женщине, удерживая на лице выражение индеферентное то бишь пофигистическое, как будто в коридор прогуляться вышел. Солдат за спиной послушно засеменил следом, постукивая на ходу рукояткой алебардой об пол.   
   Куин заметила его почти сразу – трудно было не заметить массивную фигуру капитана на фоне падающего из витражного окна света, впилась глазами в его лицо, пытаясь опознать того кто идет ей на встречу и видимо таки опознала, потому что на ее лице мелькнула странная смесь эмоций, быстро сменившаяся маской светского почтения. Поравнявшись с капитаном принцесса присела в реверансе, не в том глубоком, в котором дамы приседали при виде императора или высших сановников, а в более простом, который у мужчин заменяется легким кивком головы. 
— Позвольте толику вашего времени офицер? — Вежливо произнесла она, выпрямляясь.
— Э-э-э… Леди Маккена? — Склонив голову в знак ответного приветствия, полу-утвердительно спросил капитан. — Ваш муж рассказывал мне о вас.   
    Вместо ответа, принцесса взяла Гийома под руку, ненавязчиво разворачивая в сторону зала. 
—  Сердце мое полно тревоги, которую, смею надеяться, вы легко разрешите. — Защебетала взволнованно-испуганным, но в то же время приятным голосом приятным голоском. — Верно ли говорят, что хранитель канцелярии Его Величества, благородный мой соотечественник, Лорд Хоган, почил и грустное это событие скрывается, чтобы не омрачать нынешний светлый праздник?
   Леди Куин напоминала хитрую неверную жену, застигнутую врасплох внезапно вернувшимся с войны мужем и всеми силами пытающаяся вывести своего благоверного из спальни под кроватью в которой прячется ее воздыхатель. В ход идут ласки, байки, внезапные обмороки и просьбы сбегать за бокалом коньяка или вывести ее на свежий воздух. Так и тут – придворные дамы, особенно из тех, кто оказывался гораздо моложе своих супругов, интересовались капитаном, видимо привлеченные россказнями о любовном темпераменте алацци, но не так явно. По крайней мере под руку не брала его ни одна, предпочитая вести обстрел глазками с дальних дистанций и томно демонстративно вздыхать, прикрывая веером глубокие декольте, когда Гийом оказывался рядом. Еще бывали передаваемые через подруг и слуг записочки и приглашения на танцы, которые Гийом к слову, всегда отвергал, так как танцевать не умел и не желал позориться перед женской половиной двора, (усмешки со стороны мужской половины придворных гасились им всегда решительно – высоким титулом от кулака не закроешься). 
— Но если разговоры слуг правдивы, — продолжала меж тем тарийка, —  позвольте мне проститься с Лордом, офицер.
   Теперь Гийом еще больше уверился, в том, что ему просто заговаривают зубы. Кто бы этот старик не был, но леди Куин страстно хотелось чтобы капитан сейчас оказался от него как можно дальше. Почему? Капитан с неподдельным интересом взглянул в прикрытое вуалью лицо аристократки.
«На чем же я вас невольно поймал, миледи?»
— Слухи такие ходят, ваше высочество. — Кашлянув в кулак, Гийом, позволяя довести себя до арки разделяющий коридор и полный народу зал. — Канцлер действительно плох, но доступ к нему строжайше запрещен всем кроме докторов. Боюсь, здесь я ничем не смогу помочь вам. А теперь, прошу на минуту меня извинить…
    Гийом обернулся к стражнику, который все это время тащился следом за ними, явно не зная, что ему делать.
— Найди мне лейтенанта Марцелла. — Быстро приказал капитан. — Срочно!
   И снова повернувшись к принцессе Тары
— Как вам столица, ваше высочество?

Ожидание становилось невыносимым. Каждая секунда ядом проникала в кровь и делала её тягучей, горькой и болезненной. Даже Аврора не могла успокоить начинающее скакать сердце, но всему приходит конец. Зал замер в одночасье, шепотом, волной, пронеслись слова: Соловей, он идет, это он, смотрите... И Эдит подняла взгляд. Зал жил своей жизнью, крики торжества бились эхом под высокими сводами, но она ничего не слышала.
- Слава Хестуру!
Возможно именно так рождаются сплетни. Казалось, что само небо упало на зал, разверзлось десятками золотых, ослепительных росчерков далеких зарниц, отразилось штормом в глазах северной королевны и настала тишина, сотканная для двоих.
- Слава!
Такая, пронзительная, нехорошая тишина. Так случается перед бурей - затихает сама природа, прячет своих детей, улетают птицы, замирают звери, люди уходят в дома и запирают ставни и только сумасшедшие чайки носятся над валунами мощных волн, орут пронзительными голосами и кликают беду.
- Слава северным королям!
И она приходит, молотит в тугой тамтам, сечет ливнем, бьет землю молниями, выжигая безобразные раны на зеленой, беззащитной траве. И вдоволь насмеявшись раскатами грома неожиданно уходит словно и не было. Здесь и сейчас было предчувствие. Оглушительное напряжение. Может Эдит только казалось, но ноги делались слабыми, а сесть она не могла и не было никого рядом, кто мог бы поддержать. Муж восседал на троне почти безучастно. Видимо так и полагается монархам - не пускать в свою жизнь и в свое сердце переживания, не давать им и шанса завладеть тобой, а то не хватит правителя на всю Империю, выйдет весь на одного или одну, но кёнигин пока не могла иначе. Ей было не девяносто лет и она не была мужчиной. И плевать, что поступает совсем не правильно - это её жизнь и только ей решать как её растрачивать!
Эдит слышала голос Соловья, знала, кто он раньше, но когда мужчина снял шлем не смогла сдержать тихий вскрик. Как будто не ожидала совсем, как будто впервые только сейчас поняла кто перед ней. И взгляд - распахнулись черными омутами зрачки, залили тягучей смолой взгляд и больше Эдит не смотрела ни на кого. Только на него, читала по губам то, что он говорил и не понимала. Но знала, что должна справиться и с этим тоже, ведь теперь она Императрица и назад дороги больше нет.
- Мы приветствуем тебя, Сигмар Бирген, сын Олафа Сильного Биргена из династии северных королей! Приветствуем на земле Далара и благодарим за пожелания! Мы хотим вручить тебе достойную награду за достойную победу!
Император молча кивал, внимая речам супруги и видимо был доволен тем, что молодая Императрица оказалась не тихой мышью, а женщиной с железной хваткой и цепким умом, к тому же не лишенной воли и силы. А Эдит продолжала. Взяла с поднесенной пажом бархатной подушечки подвеску - пять маленьких щитов, увенчанных короной Империи, инкрустированных драгоценными камнями. Согрела в пальцах и спустилась к рыцарю. Оказалась рядом и только теперь поняла, какая она маленькая рядом с ним, какая хрупкая и беззащитная. Глянула снизу вверх, но... Но взгляд говорил обратное - это она сильнее, она выше, и совсем не важно что делается внутри!
- Мы награждаем вас этой подвеской, пусть она послужит вам памятью о императорском доме и нашей свадьбе. 
Подвеску Императрица вложила в руку воина и в это время подоспел другой паж, держащий на вытянутых руках венец. Эдит взяла его в руки и замерла. Гордо вскинула голову и словно короновала им брата - так торжественно и чувственно одела венец на золотистую голову.
- Ты проявил мужество и терпимость, мудрость и понимание. Ты показал себя достойнейшим из достойных. Ты заслуживаешь высшей награды и почестей!
И снова взорвался зал. Криками, торжеством, словно только и ждали люди победителя. В криках голос молодой женщины утонул и стал едва заметным шелестом прибрежных волн, которые мог слышать только тот, кто хотел - он, Сигмар.
- И ты заслуживаешь кары, которых не знал свет...
Блеснули раскаленной бездной глаза Императрицы. И после голос её уже летел над криками, но не казался криком.
- Ты вправе просить у меня, Сигмар III Бирген, сын Олафа Биргена. Я выполню просьбу.
- Слава Императору! Слава Императрице!
Эдит оглядела зал. Смазанные лица подданных, кривые в криках рты, но все они рады... Рады? Чему? Новой Императрице? Зрелищу? Соловью?

Куин повезло жить в светлые и чопорные времена, когда излишняя близость женщины в силах была привести в трепет и ужас не только священника, но и воина, прославленного своими  любовными победами и ловко умеющего заткнуть за пояс любого светского франта. Грешно было бы не воспользоваться этой оказией и не вызвать у бравого капитана культурный шок, когда на кону дело всей твоей жизни. А потому пугливое замешательство гвардейца  отразилось во взгляде тарийки смешливым удовлетворением, но очи долу  - и чувства ее остались тайной.
Хотелось верить, что старику хватило времени, чтобы уйти достаточно далеко, а, может быть, и вовсе покинуть дворец. Вряд ли кто-то здесь предложит ему лучшую сделку, чем скромная тарийская принцесса. Или хватит умения отбрехаться, ведь какая-то самонадеянность привела его на церемонию награждения. А стало быть, встречи с охраной замка он мог ожидать вполне. Что ж, если это ему не удастся, то и возлагать не  «дедушку»  восстание Тары не стоит, зачем нам заведомый провал?
Куин же не привыкла складывать все яйца в одну корзину и планы на  вечер имела масштабные. А потому затея капитана с охраной не нравилась ей настолько, насколько что-то, вообще, способно было приводить эту сдержанную женщину в молчаливое бешенство. Неужели не очевидно, что принцесса не явится на бал без джинов и собственной охраны? И если за ней не топают тяжелыми сапогами, триумфально оповещая о прибытии Ее Высочества, то это лишь дань прекрасной выучке телохранителя? А сопровождение гвардейца превращает ее в опасную преступницу под конвоем и вполне являет собой повод, закатить грандиозный скандал, как это любят и умеют женщины и раздуть политическую тему. Она хотела восстания? Арест принцессы на свадьбе  - прекрасный повод возмутить сперва тарийскую общину в Даларе, а после и многих других, заинтересованных в беспорядках, как средстве наживы. А слова о безопасности – лишь слова. Интересно, капитан исполняет императорский указ брать под стражу всех представителей тарийскго правящего дома на большой земле, или это его случайное опасное самоуправство, и он не в силах помыслить о последствиях своего шага дальше сиюминутного удовлетворения своего служебного рвения?
- О, я счастлива слышать, что супруг мой здоров и даже помнит обо мне!
Одарила воина светлой улыбкой, исполненной невинной радости дамы, ожидающей в скором времени встретить мужа.
За 10 лет разлуки Джед вправе был вполне увлечься неоднократно другими женщинами, благо, двор пестрел красотками. Единственная печаль - крон-принц не в силах был бы делать любовницам дорогие подарки, которым привыкли дамы при дворе, и раздавать земли, но есть, к счастью, и такие женщины, которые по-старинке придаются любви ради любви.
- Благодарю, офицер! Ваша забота честь для меня! Уверена, что ни во дворце, ни в городе  мне ничего не угрожает, коль скоро его безопасность в ваших руках. Но я буду рада компании, тем более что лейтенант поможет мне скорее разыскать Его Высочество. И буду рада видеть вас снова!
Короткий реверанс обозначил прощание. Леди Куин обернулась с легким кивком к лейтенанту.
-Прежде встречи с супругом, мне хотелось выйти в сад. Туда я и держала путь.  В толпе уж очень душно.
Говорила принцесса ласково, но милые черты ее отразили страдание. Право, женщины существа хрупкие, а обморок  наделает больше шуму и будет молодому стражнику весьма обременителен. А вот попытка гостью остановить  –  уже повод к возмущению ограничением свободы. Это стоит проверить.
>>> Потери и обретения

Отредактировано Куин Маккена (2013-08-26 16:57:47)

- Я хочу, чтобы ты всегда улыбалась...
Если бы он ударил, наверное эффект был бы не таким сильным. Эдит побледнела, глаза полыхнули черным пламенем, а щеки загорелись лихорадочным румянцем. Лучше бы пощечина. Лучше бы не так, не здесь. Но она не имела права даже сказать! Теперь не имела! Отошла на шаг, замерла снежным, хрустальным изваянием. Что она ответила тогда? В том саду? О чем вообще они тогда говорили? Девушке казалось, что она помнит каждое слово, каждый вдох, каждое прикосновение, но отчего то сейчас не могла даже представить себе тот миг. Он словно неожиданно истлел и рассыпался под ноги пеплом. Почему? Невольным жестом Эдит поправила цветок в волосах... Тот самый, что пять лет назад нашла под дверью - теперь именно он венчал её маленькую корону - так она захотела и ювелирам пришлось проявить чудеса своего мастерства, совмещая казалось бы несовместимое. Улыбка тронула бледные губы. Да будет так. Не улыбаться на зло брату? Было бы немного странно. Просьбу Эдит уже слушала спокойнее. Ах вот как?
- Ваше право, рыцарь, просить. И я не откажу вам. Вы заслужили свою награду в честном поединке. Да будет так.
Отказать она и правда не могла, хотя хотела. Сигмар загонял её в ловушку так же, как ловкий охотник загоняет в силки добычу. Что он попросит после? Зачем ему нужен ещё один шанс? Для чего он вообще покинул север и почему здесь? От вопросов раскалывалась голова, их было необычайно много и на все, на каждый, требовалось ответить быстрее, ведь от ответов - вполне возможно - будет зависеть её жизнь. Но ответов пока не было и на половину, и это злило. Как неудобно быть чужой!
Теперь поднялся и Император. Зал стих, а Карл произнес речь. Наконец-то! Эдит выдохнула и отошла за спину супруга, как и полагалось жене. Пусть он тоже поиграет в эти игры, а ей нужно передохнуть хотя бы пару минут. Карл продолжал говорить, поздравлял победителей, что-то вещал о единстве Империи и детей её, но Эдит его не слушала. Противный, старческий голос скреб по нервам отвратительными звуками и девушка пыталась его забыть. И смотрела на брата. Как скоро он позволит себе больше, чем просто вежливые слова? Как долго она будет ждать и дождется ли? Или раньше желание его разорвать на части возобладает над разумом?
Императрица оглядела зал в поисках того, другого победителя. Что он попросит? Паж, крутившийся возле, оказался очень кстати и Эдит отправила его узнать о хане. В поле зрения восточный рыцарь в маске не попал, неужели его повреждения серьезны настолько, что он не смог подняться с кровати? Паж вернулся на удивление скоро. Хана не было и пока никто не мог точно сказать куда он подевался. Странно. Обычно пропадают до боя, а не после. Приказав узнать все, что можно, Эдит на время решила выбросить это из головы. Найдут. Обязательно. Никуда он не денется. А как найдут, так и награда будет.
Зал то взрывался криками, то снова умолкал, а Император всё говорил. Как сил только на всё хватает! Эдит позволила себе взгляд в мужнину спину, но тут же отвела. Негоже давать повод местным змеям копить яд. Итак они довольно просвещенны. Когда в конце концов правитель закончил, даже видавшие виды придворные, кажется, вздохнули с облегчением. Наконец можно перестать стоять без дела и перейти к более интересному - балу.