Эдит подалась вперёд, ближе к Брану и позволила его руке соскользнуть за вырез платья, приласкать грудь без преград. Намеренно конечно: ей безумно хотелось хоть немного быть ближе и дать мужчине чуть больше воли. Сейчас. Здесь. В этой закрытой карете, когда всего лишь в нескольких метрах вокруг его люди, его воины. Стража. Горожане. Зеваки. И может быть даже убийцы. Их от толпы отделяли только тонкие стенки кареты и мерный цокот копыт, и это подстёгивало возбуждение, которое благодаря сотнику теперь разливалось по телу жаром, отдаваясь в висках гулким пульсом и туманя рассудок.
- Хорошо.
И ответ, и утверждение, и требование, и просьба. Кёнигин поддалась напору Варрена, оказываясь к нему ещё ближе и теперь он мог запросто ощупывать свой трофей так, как ему вздумается. О чем они говорили? О Кариме? Разве он не мужчина? Разве чары северной королевны не сильны? Разве можно не позариться на то, что само, - вольно или невольно, - идёт к тебе в руки.
- Думаешь Дева держит возле его постели свечку, а он блюдёт целибат?
Эдит повернула голову снова срывая с губ сотника поцелуй. Дерзкий и сладкий. Неужели он думает, что кто-то может перед ней устоять?
- Ты будешь за дверью. Он же понимает, что я не могу прийти одна, верно? Будешь ждать. Давай условимся о тайном слове, когда я скажу его, ты ворвёшься и убьёшь его. Ты и я. Он не сможет справиться с нами, он будет вынужден смотреть на меня и не заметит тебя. Или он отвлечется на тебя, а поверить в то, что я могу причинить вред сложно, не так ли?
Кёнигин всматривалась в лицо советника, а взгляд кипел предложением.
- Он думает, что напугал вас, явившись во дворец императора во время совета и средь бела дня. Он думает, что теперь никто из вас не осмелиться даже подумать в его сторону. И он так же будет думать обо мне, когда увидит в том трактире. Он уверен, что я боюсь его и он уверен, что ты напугал меня ещё больше. Я боюсь, я не сумасшедшая, но этот проходимец об этом не узнает. И это наш шанс. Я предложу ему себя и трон, и он не сможет устоять. Он захочет взять то, что отныне, как он будет думать, принадлежит ему здесь и сейчас. И после, когда он будет уверен, что я теперь его, он не сможет остановиться.
Эдит соскользнула на пол кареты и оказалась между ног Варрена. Подняла голову и смотрела теперь на своего верного сотника так, как и полагается смотреть женщине: снизу вверх. И эта поза, и взгляд говорили о покорности, но что-то ещё путалось во всём этом и мешало поверить до конца. Может быть ладони, скользящие по коленям мужчины вверх, всё ближе к паху?

Ах ты мерзавец! Ну погоди, дорога скоро закончится, а веселье только начнётся! Эдит укрыла под ресницами огонь, который неожиданно заполнил собой всё её существо и дело было уже не желании, кёнигин была в ярости. Ей отказали. Не оттолкнули, нет. Варрен очень корректно и правильно указал ей на место.
- Похоже у тебя тоже есть такая женщина. Ты хорошо в этом разбираешься.
Эдит устроилась на лавке поудобней, подобрала платье, поправила перчатки. Голос звенел и даже не видя глаз принцессы можно было понять - она очень сердита. На Варрена она пока не смотрела, понимала, что он увидит и поймёт то, что она сейчас чувствует.
- Ты прав. Нельзя рассчитывать только на красоту. Я думаю, ему будет неважно насколько я красива, я могла бы быть самой страшной женщиной Далара и его окрестностей, только это не изменило бы ситуацию. Я слишком много буду готова ему отдать и он не сможет не взять. Если он возьмёт, я стану добычей, которую мужчины по обычаю тянут в дом и естественное желание, которое у них она вызывает, это сначала попробовать, а потом либо сожрать, либо спрятать. "Потом" у пустнынника не будет, но будет момент триумфа и он обязательно захочет почувствовать себя полноправным победителем.
Теперь кёнигин могла повернуться. Во взгляде отражением взгляда Брана искрился смех и вызов, чистый, как горные вершины их родного края.
- Я думаю он отличный любовник и мне будет жаль его убивать. Но я могу дать ему шанс. Пока ты не зайдёшь.
А если будешь и дальше тянуть, то у него будет больше шансов.
Принцесса не могла не признать, что сердится на сотника не просто так, она ревнует. К возможной женщине, которой не может быть у такого человека, как Бран. И понимала, что ей нужно научиться справляться с этим чувством как можно скорее, потому как в противном случае она не сможет быть рядом с ним, и все честолюбивые планы рухнут как карточный домик.

Кёнигин окатила сотника ледяным взглядом, в котором отчетливо виделась надвигающаяся буря.
- Я полагаю, да. Любая служанка будет рада согреть постель советнику. Не откажется. И полагаю ты будешь пользоваться спросом.
Эдит замолчала, оценивающе оглядывая спутника с головы до ног.
- Среди кухарок и поломоек.
Улыбка на губах северной принцессы вышла весьма обворожительной, очень напоминающей нежный оскал молодой пумы. Если Варрен думает, что после он сможет запросто забираться в её спальню, он ошибается. Но заблуждение не порок и пока Эдит не собиралась развенчивать его уверенность. Империя Империей, а личная жизнь должна быть даже у королевы и если её предполагаемый будущий любовник решит присунуть кому попало на кухне - это его право. А её право сделать свой выбор заново, найти будущему наследнику другого отца и кёнигин хотелось думать, что советник это понимает. Где-то в глубине души принцесса догадывалась, что возможно Бран дразнит её намеренно и ей бы хотелось так думать, но нельзя было сбрасывать со счетов и то, что он говорит так всерьёз, и на самом деле намеревается потом завести себе тёплую кухарочку и драть её где-нибудь на ближайшем сеновале. От таких мыслей у Эдит даже дыхание перехватило, ревность не очень хороший советчик и девушка постаралась успокоиться. Удавалось с трудом и когда она стала говорить о Кариме, голос дрожал и звенел натянутыми до предела струнами.
- Купец не идиот, Бран. Ты говоришь, он любит эту женщину. А если так, он никогда не позволит ей рисковать жизнью. Даже не смотря на то, что она нагини и обращается с оружием может быть лучше него самого. Я на месте купца, если бы хотела посадить рядом с собой на трон любимого человека, огородила бы его от всех опасностей и подарила этот трон. Преподнесла как свадебный дар, как символ своей любви, как желание быть и править вместе. Это могло быть лучшим доказательством моей любви и преданности. И если для этого мне пришлось бы рисковать жизнью - я рискнула бы.
Эдит отвернулась к окошку и отдёрнула штору. Лучше смотреть на дорогу, так никто не сможет заметить тоски на дне глаз. Неожиданной и совершенно ненужной ни сейчас, ни потом.

- Если у них много женщин, если они такие подлецы и лжецы, почему тогда именно про эту женщину купца ты говоришь отдельно? Чем она отличается от всех остальных его женщин?
Кёнигин повернула голову и коснулась губами колючей щеки Брана.
- Он мужчина и ты, несмотря на то, что видишь в нём предателя и проходимца, тем не менее выделил ту единственную, которую он почему-то ценит. Значит есть в нём что-то человеческое. Может я не права, нам пока не дано это знать, но я точно знаю одно - если в моих словах есть хоть доля истины, он не пустит на свидание нагини.
Принцесса не удержалась и снова повернулась к сотнику, хотя сидеть к нему спиной и ощущать каждой клеточкой своего тела силу, мощь и жар тренированного, мужского тела было безумно приятно. Особенно в такой близости. А после слов о любви и подавно. Нет, Эдит не была наивной, молодой дурочкой, готовой немедля кинуться на шею после таких слов, но она не скрывала, как они ей приятны и как приятно то, что Бран это понял. Может и не игра? И не обман?
- Давай с тобой заключим пари! Не важно, кем ты его считаешь и не важно кто он, если он любит, он придёт один.
Дьяболон! Разговор от убийства перешёл к любви, а эта тема пока была тонкой, как самый первый лёд на севере. Хрупкой и податливой. И нужно было быть очень осторожной, чтобы не раскрошить то, что уже схватилось. Беречь. Баюкать.
- Я бы хотела, чтобы смел. Связал и не пустил. Только ты прав, этого не будет. И я не могу приказать тебе остаться и не пойти со мной. 
В голосе кёнигин слышалось неприкрытое сожаление. Искреннее. Она не хотела скрывать от Брана ту значимость, которой его наделила. Во всяком случае значимость как рыцаря, воина и телохранителя, об остальном они поговорят когда в голове у сотника не будут занимать значительное место кухарки.
- Я тебе верю. А любовь... Она не может быть без риска, только риск разный. И рисковать можно по разному.
Эдит забрала в ладони лицо Брана и через секунду на его губах расцвел поцелуй. Дерзкий и жадный. И очень недолгий.
- Так мы тоже рискуем.

Эдит и впрямь знатно впилась в губы сотника, но он был как нельзя далек от того, чтобы сопротивляться.  Вместо этого хес сдвинул в сторону занавеску и краем глаза отследил, где они находятся и как долго еще он сможет наслаждаться обществом кёнигин.  Еще минут пять у них было и еще пару минут на то, чтобы принцесса успела поправить юбки. Советник подхватил спутницу за талию и увлек к себе на колени, стараясь не разрывать поцелуя. А потом его губы снова сорвались на шею принцессы, где под тонкой светлой кожей частой дробью трепетала синяя жилка и нашли соблазнительную ложбинку между аппетитными полусферами.
- Ты можешь приказать, а я могу связать тебя, - желание выплавилось в хрипотцу в его голосе. – Но мы не получим желаемого результата. Поэтому я свяжу тебя позже. Следующей ночью. Свяжу и сделаю с тобой все, что ты пожелаешь.  Но спор приму. Если Карим не явится, я хочу знать, какие еще мысли посещают умненькую головку будущей императрицы кроме того, чтобы быть неделикатно связанной советником ее престарелого супруга… А если придет, требуй у меня, что захочешь, все что есть у меня, твое и сам я твой, чтобы ты не приказала…

За время дежурства брата Жерома так никто не появился, как он и предполагал. Скоро отзвонят колокола пресептории, Жерома сменят, и он, наконец, сможет навестить ту грудастую вдовушку с улицы пекарей.
Но нет, кто-то все-таки осмелился подойти к сгоревшему дому изменника. Надеется отыскать что-то важное среди обугленных стен и пепла? Или хочет просто поглазеть? Нет, вот это вряд ли. И дело даже не в том, что порядочные горожане на всякий случай держаться подальше от этого места. Женщины Халифата редко выходят из дома, и еще реже прогуливались без сопровождения мужчин. А уж если местом прогулки шазийка выбрала столь неподходящее месть... Тут точно что-то не чисто. Брат Жером понял: именно таких ему и приказано ловить.
Развернувшись чтобы уйти, Шаа заметила как трое мужчин быстро, но без видимой спешки, приближались к ней. Двое из них походили на простых головорезов, каковые в избытке водились в даларских пивных. Третий же носил неприметную одежду горожанина, но что-то подсказывало: именно он из этой тройки самый опасный. Никто не доставал оружия, но явно мог сделать это в любой момент.
- Госпожа, с вами желает побеседовать мой патрон. Окажете честь? – «мещанин» нехорошо улыбнулся и продемонстрировал медальон с глазом.

Хвала Создателю, шази не пыталась бежать или, того хуже, отбиваться. Действительно невиновна или всего лишь достаточно сообразительна? Выяснить это уже не мое дело – подумал брат Жером и сделал рукой приглашающий жест.
- Пройдемте…
Как и следовало ожидать, они направлялись в сторону пресептории. Служители церкви шли рядом с девушкой, но незнакомые со шпионским ремеслом прохожие не сказали бы, что ее конвоируют.  Они шли по бесконечным коридорам и лестницам храма, пока девушку не привели в богато обставленный кабинет. Роскошь этого места сразу бросалась в глаза: стены украшали картины признанных мэтров из Алацци и шазийские ковры, а по углам стояли фарфоровые вазы с острова Най-тау. Продав все содержимое кабинета, можно было бы нанять и снарядить небольшую армию.
За столом из красного дерева сидел тучный клирик. Когда посетители вошли, толстяк поднял глаза от стопки бумаг.

Покои главы Тайной Канцелярии

Отредактировано Братья (2012-09-21 03:04:24)

Начало игры.

Яхши стоял за углом скорее лачуги, чем дома, метрах в сорока от заброшенной церквушки. Место было совсем запустелое, и лишь босяки, вероятнее всего здесь обитавшие, шастали время от времени.
Кого или чего стоило ждать, капитан не знал. Да и вообще вся эта ситуация дурно пахла. Мало того, что сепаратисты сами вышли на него, так ещё и решили помочь в его поисках. Взамен лишь потребовали лояльность по отношению к Союзу. Письмо доставили прошлой ночью, в котором указали лишь время и место встречи. Весь остаток ночи, до самого утра, шази обдумывал их предложение. С одной стороны это был шанс, самый реальный из всех, что попадались в последнее время. С другой – это вполне могло оказаться ловушкой или же обыкновенной вербовкой с пустыми обещаниями. Но Яхши был готов пойти на многое ради своей мести, впрочем, как и повстанцы готовы на всё ради достижения своих целей. В конце концов, пират решился и пошёл на встречу.
Где-то вдали послышался стук копыт по мощеной дороге, который усиливался с каждым последующим стуком. Очевидно было предположить, что приближающийся всадник и был тем самым связным, которого капитан ждал. Буквально через минуту из-за угла дома в противоположном от Яхши конце улицы выехал юноша верхом на коне, и не просто юноша, а тот самый новоиспечённый знакомый капитана. Всадник огляделся. Движения выдавали его – он нервничал. Наконец он спешился. Неужели он повстанец? Интересно. Капитан положил левую руку на рукоять сабли. Пират выдохнул носом и вышел из-за угла дома, оглядываясь по сторонам.
- Эй! – подозвал парня Яхши. – Вторая случайная встреча за неделю, тебе не кажется это странным? – мужчина не стал подходить к Эмери, остановившись недалеко от того самого угла, где прятался минуту назад. Осторожность ещё никому не мешала.

Отредактировано Яхши ибн Озгур (2013-01-08 08:42:34)

<--Трактир

Едва мужик доверчиво, и в месте с тем немного опасливо вытащил из-за пазухи карту и начал ее разворачивать, Гугон потянул за ее край и приподнялся, заглядывая в нее.
- Убедился? - пихая ему эту засаленную тряпку, спросил мужик. - Есть вопросы еще?
Симпатия, которую он начал питать к Филиппу, на карлика не распространялась.
- Баронство-то я вижу, - сказал Гугон, считая нужным показать лишний раз, что умеет читать. - А это что за штрихи?..
- Посмотрел? - грубо толкнул его мужик, пытаясь вырвать карту. - Теперь отдавай и катитесь. Мне знакомства с такими, как вы, не нужны. Не ровен час на виселицу попасть.
Видно, околачиваясь неподалеку, он услышал о том, что произошло в трактире. Но Гугон из принципа вцепился в карту.
- Нет, ты мне тут зубы не заговаривай, - сказал он. - На вопрос-то ответь, а то карта твоя грязная, местами ничего не разобрать, так тебе и приврать легче...
Тут мужику, видно, что-то почудилось - он кинул взгляд в конец переулка и грязно выругался. Потянуть карту на себя сильнее он не решался - она была настолько ветхой, что разорвалась бы пополам.
- А, шут с вами! - вскричал мужик, махнув рукой, и в следующие несколько секунд скрылся за поворотом. Гугону осталась карта, и он был, в обшем-то, доволен таким поворотом событий.
Раздумывая о том, что же он собирается делать, Гугон внезапно вспомнил о лошади и о повозке, которые остались в горящем трактире.
- Да что ж это я! - воскликнул он, ударив себя ладонью по лицу. - Она ж сгорит там!
Заметавшись, он сунул Филиппу карту, пробормотав:
- Ты, это...возьми пока... подожди здесь, я мигом...
И кинулся в сторону, обратную той, куда убежал лишившийся карты мужик.
Кое-как Гугон добежал до трактира и кинулся в конюшню. К счастью, огонь пока не перекинулся на нее. Конюх и трактирщик спешно запрягали двух лошадей в телеги и нагружали эти телеги спасенными из пожара припасами. В одной из лошадей Гугон узнал свою кобылу. Растерявшись, он остановился.
- Диаболон разбери, - выругался трактирщик, обернувшись на него. - Снова этот уродец.
- Это моя кобыла! - воскликнул Гугон.
- Твоя?.. Вот и проваливай вместе с ней, - нервничая из-за спешки, кинул ему трактирщик. В другой раз он скорее всыпал бы карлику и прогнал его, но сейчас ему было не до того. - Да поживей, если не хочешь, чтоб я поколотил тебя.
Гугон не заставил себя долго ждать, вскарабкался на облучок, и, дав трактирщику сгрузить из телеги пару своих мешков, выехал обратно на улицу. "Мразота, попробовал бы ты еще сказать, что это твоя телега с кобылой" - хмуро подумал Гугон.
Проезжая мимо переулка, где остался Филипп, Гугон приостановил кобылу, но вскоре убедился, что там никого нет. В замешательстве он начал вертеть головой.
- Э...эй! - нерешительно крикнул он, но никто не отозвался.
"Все понятно, - еще мрачней подумал Гугон. - Не дождался меня Филипп. Или понял, что карта - дельная вещь, да и пошел добывать сокровища... А пополам только дурак их делить согласиться... А с какой стати ему вообще меня ждать-то было? Зачем? Вот довез я его и все. Или я уж решил, что он меня в конюшне оправдает?". Гугон даже усмехнулся себе под нос.
Во всяком случае, ему ничего не оставалось, как хлестнуть кобылу и поехать во дворец, внутренне готовясь к хорошей взбучке. Так внезапно наполнившаяся событиями жизнь медленно возвращалась в свою колею, и наполнялась привычной безнадежностью.

--> Императорские конюшни

Отредактировано Гугон (2013-07-01 18:45:28)