Шум. Беспорядочные восклицания и возня. Слишком много для того, кто только-только вернулся в этот мир. Заново входил в него и приём оказался не очень дружелюбен. Собственно, никто и не ждал его возвращения, когда сознание ворвалось в бездвижное тело, опущенное на мягкую ткань кушетки.
Падать в пропасть было куда проще, чем выбираться из неё, пусть Эмери ещё даже не знал, что он пытается вернуть самого себя. Гул, разносившийся по залу, звон метала и посуды, отдельные выкрики, возня - не позволяли прорваться в ослабший разум ни одной самое скромной мысли. Если бы он мог чувствовать, что с ним, то понял бы как сильно болит его голова, не говоря уже о теле, которое вновь принадлежало лишь ему одному, но сейчас было почти бесполезно.
Молодой человек приоткрыл глаза и обнаружил перед ними лишь черноту. Было бы страшно, если бы он снизошёл до столь сложного чувства, которое, как казалось, должно было рождаться само, но не теперь. Впрочем, вскоре мрак разделился на светлые и тёмные пятна, которые постепенно приобретали форму и цвет. Понять того, что видел, он не мог, путая верх с низом, он бессмысленно смотрел на мечущуюся толпу, не узнавая места и участников события. Кажется молодой человек не вспомнил бы сейчас даже своего имени. Более того, он бы его не произнёс. Куда ему было различать чужие лица, что перемежались с масками и яркими нарядами. Хаос перед глазами сметал в кучу зарождающиеся мысли. Он смотрел и не видел, он пытался расслышать и хотел оглохнуть вновь. Было душно. Да, окна выбиты и ветер носился по залу, но молодой человек словно горел заживо, хотя и это ощущение притуплялось в его неокрепшем сознании.
Веки вновь стали смыкаться, когда вдруг взгляд его наткнулся на глаза... знакомые, напуганные, любящие. Они смотрели на него. Это что-то значило... значило. Что? Кто? Он хотел знать, он очень хотел понять этот взгляд. Больше, чем почувствовать собственное тело, которое всё больше напоминало о себе ноющей болью и резкой - в плече, которым он пытался не шевелить после первой попытки.
Оруженосец медленно сел на диване, теперь уже посмотрев на саму даму, что тайно, но верно следовала за ним. Он знал её. Да, имя вертелось где-то в сознании, но вымолвить он его не мог.
Большего кошмара, что творился с ним сейчас, наяву, придумать было сложно. А, если такое и существовало, то Эмери не смог бы сейчас его осознать. Оруженосца тянуло назад, на кушетку, но что-то удерживало его тело в вертикальном положении.
В голове скользнула мысль. Он знал кротчайший путь на улицу, помнил дверь, в которую можно выскользнуть из зала, смутно припоминал коридоры. Просыпались человеческие инстинкты. Бежать. Только бы он смог подняться.

Дом канцлера Хогана>>>

Отредактировано Эмери Корбо (2013-10-30 02:20:06)

Тьма – сильна.
Но будь она сильнее всего, верно был бы этот мир совсем иным, от того что есть сейчас.
И было несколько мгновений, когда все в зале словно застыло – в давлении чудовищного напора с обоих сторон.
Были люди – что метались обьятые комаром, взывая к Создателю или проклиная его, даруя силу демону.
Были иные – тянувшиеся к магии и вере, сплетавшие слова заклинаний и молитвы, бившие в укрывший всех черный купол словно блистающими клинками.
И за спиной прекрасной оболочки, что с ненавистью и властью взирала на них сверху, отражая столь понятные и узнаваемые людям чувства ярчайшей мимикой, нитью тончайшей зиял прорыв в иное – то, что содрогалось от  нетерпения Вышних сил, желая продраться в мир реальный. То, что было демоном-сущностью, бурной и голодной, с Бездной за спиной.
Яростно впихивающее в прорыв-тело все больше и больше силы, невзирая на то, что сосуд этот для подобных изменений не предназначен, и истончается с каждым мигом…
А после купол – содрогнулся весь, незримо, но так ощутимо для людей внизу, покрываясь-окутываясь сетью мельчайших трещин, ослепительно-белых. 
То вознесла очи вверх та, которую здесь называли святой Лючией – и зов ее, наполнив русла рек-молитв людей, оказался для силы демона подобным молоту, что обрушивается на творение из тончайшего хрусталя.
…полыхнуло так, что и с площади можно было рассмотреть, как озаряются окна изнутри дворца ярким, чистым светом! Словно в ответ северному сиянию, простерла на мгновение крылья над обителью Императоров светлейшая из зарниц – словно даже уже не единственно лишь стараниями святой и верующих, словно отозвалось что-то несоизмеримо большее…
И  миг этот был – Прекрасен.
Люди же в зале ощутили, как вмиг растаяли мучившие их кошмары, очистилось сознание и словно бы прибавилось сил, канула в небытие вязкая усталость и хмарь, что только что буквально голодным упырем тянула жизнь и здоровье прочь.
Не было это подобием чар – словно так и должно было быть, если бы мир был изначально чище и светлее, чем являлся…
Имеющий же много имен и лиц – пропал без следа, бросив и сосуд-тело, и слуг своих, и жестокие игрушки. Кто знает, как и насколько аукнулось сущности этой недоброй произошедшее, но воистину, если есть Создатель на свете, не удалось уйти демону безнаказанным!
Разве что тело вот осталось валяться, словно сброшенная с руки ненужная уже перчатка.
Но кому какое дело было до телес этих, если у трона Империи Пяти Щитов мертвым возлежал ее Император!

Для Альды Франчески

Алацци не пришлось пускать оружие в ход. Слава Создателю орденцы быстро пришли в себя и стали нещадно молиться. Это ли стало причиной или что другое, но атмосфера в зале действительно неожиданно разрядилась и люди, как будто, стали приходить в себя после помешательства. Глаза проясняющиеся от пелены страстей удивленно смотрели на соседей. И все бы конечно ничего, но Альваро нельзя было ни на секунду забывать о том, что рядом была Альда...
В уже привычной манере, она высвободилась из хватки дона и в темпе ускоренного марша стала двигаться к выходу, поставив гранда в неловкую ситуацию. Долг требовал остаться здесь и сделать так, чтобы алацци помогли урегулировать ситуацию и самому помочь Кариму, но он же вынуждал Батисту помчаться за инфантой и защитить дочь сеньора. К счастью (или скорее сожалению) многострадальная принцесса избавила героя от трудностей выбора.
Совершенно очевидно она двигалась наперерез вражескому бронированному объекту, коим являлась дама "в теле", очевидно не видящая ничего кроме траектории к выходу из помещения. Произошедшее столкновение двух тел не вызвало сильных последствий, но донья Альда, увы, просто так из проблемы выйти не могла. Канделябр, видимо прежде задетый великосветским слоном, упал прямо позади инфанты и поджег ее платье. Огонь медленно стал расползаться по телу, но Альваро уже засунул меч назад в ножны, развеяв тем самым чары, и бежал к дражайшей родственнице.
Удивительно, но мысли оставить ее в таком положении и остаться единственным наследником, пусть и пока незаконным, алаццийского престола даже не родилось в голове дона. Несмотря на свою беспринципность, он не был готов к таким жертвам. Может дело было в его собственной чести, а может он просто уже привязался к Альде, но в его сердце появилось какое-то давно забытое чувство переживания о чужой жизни. Перед глазами предстал Леонард, чью плоть большими кусаками откусывают живые мертвецы. Воспоминание это заставило Альваро бросить все свои силы на то, чтобы оказаться рядом как можно быстрее. Времени размышлять что делать абсолютно не было. Вставший на дороге у торопившегося алацци мужчина был отправлен посидеть на полу в стороне одним мощным толчком гранда, который грозился перерасти в политический прецедент. Но это потом, а пока, он подскочил к горящей сеньорите, сорвал с себя плащ и накинул его на девушку, перекрывая огню доступ к кислороду. За несколько секунд с опасностью было покончено, и Альваро облегченно выдохнул. Нужно было отвести девушку в Альгамбру, чтобы она могла оправиться от шока, а потом получить по полной и от самого дона. Но оставить людей в таком положении было нельзя. Оглядевшись вокруг, он сразу заметил стоящего рядом магистра Флорентия, которого знал по его действительной вере в свое дело. Вообще, знать всех таких личностей было обязанностью придворного человека такого ранга, как маркиз Батиста, но сам гранд сомневался, что глава Инквизиции до этой ночи слышал о доне.
- Amici!* - Громко обратился Батиста к откликнувшимся на его призыв. - До утра вы должны подчиняться приказам этого падре. - Указал он рукой на стоящего рядом магистра. - Я должен сопроводить инфанту. Те, что сегодня показали верность трону, будут отблагодарены! - Закончил свои распоряжения герой и обратился к Флорентию.
- Прошу простить меня за наглость Ваше Преосвященство, но думаю, что лишние люди вам не помешают, а в верности аристократов алацци Церкви можете не сомневаться. Увы, я вынужден покинуть залу, - Быстро обратился гранд уже к служителю Церкви, кивком головы указывая на принцессу. - Но вверяю клинки Юга вам. Надеюсь, что нам выдастся еще возможность встретиться и поговорить в более спокойной обстановке, милорд. - Поклонился Альваро и обернулся к девушке.
- А с вами, донья, нам еще предстоит серьезный разговор, после того, как мы вернемся в Альгамбру. - Хотел пригрозить Батиста, но вышло как-то беззлобно. Разрешение этой проблемы принесло чувство облегчения. Прижав инфанту к себе, чтобы с нее не сполз плащ (который был на ней оставлен во избежание представления общественности обгоревшего наряда наследницы), а может и чтобы успокоить, несомненно пережившую шок Альду, да и защитить от толпы, гранд направился к выходу.

* Друзья! (пер. с алаццийского)

> > > Разговоры в путанице

Отредактировано Альваро Батиста (2013-11-02 21:18:22)

На какое-то мгновение святая благодать коснулась и его. Сияющая волна смела все сомнения и тревоги, пообещав светлое будущее Империи, долгих лет жизни дому Д`Эсте и мучительной смерти всем приспешникам культа и врагам Ордена. Тем сложнее оказалось возвращаться в суровую реальность. Словно спадает с глаз пелена наркотического дурмана, заставлявшая тебя любить весь мир, сменяясь серостью неприветливых будней. Александр посмотрел на коленопреклоненную Святую, чьи глаза были полны смятения и надежды. Кто бы сомневался, что разгребать все последствия затеянного этой маленькой упрямой женщиной и принцем воров, возжелавшим отомстить отцу, придется ему. Хватило бы сил.
Зеница отыскал взглядом главу Святой Инквизиции.
- Магистр! Помогите Кариму и озаботьтесь его размещением в покоях рядом с императорскими.
Внимательный взгляд. «Надеюсь, об охране мне напоминать вам не стоит, а Эдит возражать не будет. Кстати, где она?»
Исчезновение молодой императрицы Александр заметил только сейчас. Когда и с кем она успела сбежать? Только этого не хватало.
- Магистр Феликс! – ну, конечно, где он еще может быть, как не рядом со Святой Инквизицией. Сказанное далее было рассчитано только на лисьи уши.
- Выясните, куда пропала Эдит Эрхольмская! Немедленно!
«Вашу душу мать, у меня тут мертвый бывший император, раненый потенциальный, сбежавшая императрица и растерянная святая. Создатель, имей совесть! Стоп. Где корона и скипетр?!»
Александр окинул взглядом пространство вокруг уже остывшего тела Карла, пытаясь восстановить в памяти последовательность событий с момента появления в бальной зале Карима. Нет, он был слишком далеко. Одно можно утверждать совершенно точно. Прежде чем Карл упал, корона была на его седой голове. Откатиться далеко она не могла, но и осторожный осмотр пола ничего не дал.
«Прекрасно. Вот теперь я могу сказать, что хуже уже не будет».
Зеница стиснул мертвой хваткой плечо Феликса, прошипев ему на ухо.
- Корона и скипетр. Делай что хочешь, но их не должны вынести из зала, если они еще здесь… Либо выясни, кто покидал зал, пока все были заняты видениями демона.
Теперь осталась еще одна проблема, требующая немедленного разрешения.
Карл мертв, скрывать это сейчас бессмысленно, но есть надежда, что исчезновения регалий пока никто не заметил. Александр расстегнул застежку верхней мантии и, сдернув ее с плеч, набросил на тело императора, опускаясь перед ним на одно колено. Черным крылом смерти взметнулась тяжелая ткань, скрывая от любопытных человека, который, наконец, нашел покой и воссоединился со своими некогда утерянными детьми.
«Да упокоится душа твоя, друг мой. Я осенял тебя знаком Создателя, когда ты только появился на свет. И я же закрываю тебе глаза…»
Зеница медленно поднялся и окинул взглядом замерших перед ним людей. Десятки глаз, десятки душ, сомнений и страхов, тайных желаний и неудовлетворенных амбиций.
«Бархат и шелк не спасли вас от власти демона, тяжесть золотых цепей поставила вас на колени. Смогу ли достучаться до вас? Что ж, если нет, у меня есть методы и похлеще слов».
- Жители Далара! Жители Империи Пяти щитов! – голос Зеницы разнесся по притихшей бальной зале, заставляя умолкнуть ропот сомнений и готовые вспыхнуть вновь потасовки.
- Император Карл V покинул этот мир, оставив своего законнорожденного сына от его второго брака с Сагадат. Он был спасен Святой Люцией и… воспитан вдали от Империи, дабы ее враги не смогли причинить ему вред. В этот тяжелый для всех день я прошу вас думать о будущем и не совершать опрометчивых поступков.
А теперь тихо выгнать всех их зала, и по домам. Хотя рассвет нового дня уже явно не принесет ничего хорошего.

Никогда она не сомневалась в этом человеке. Никогда, кроме одного единственного раза, стоившего её жизни. Так стоит ли повторять ошибки давно ушедших дней или нужно просто довериться? Раскрыться навстречу нежным и хрупким цветком, позволить взять себя в руки и спрятать на груди от всех бед и забот. Люция предпочла доверие. Здесь и сейчас, на перекрестке истории. Доверие Святой бывшему Человеку. Доверие. Самое ценное, что может быть между людьми. Самое трепетное, самое сокровенное, то, что нужно хранить как зеницу ока и никогда не терять.
Женщина слышала каждое слово Искандера так, будто и не было больше никого в этом огромном зале. Только он и она. Даже Карим, выпестованный словно родной сын, сейчас отошел на второй план. На секунду, которую Люция позволила себе. И после всё снова стало на места. Так, как и должно быть когда ломаются миллионы судеб, когда в прах рассыпаются незыблемые ценности. Когда стены, хранившие Империю веками, осыпаются прахом за мгновение.
- Спасибо.
В благодарность, выраженную в одном единственном слове, Люция вложила всё, что чувствовала. Если она умела, а ведь никто не может ни доказать, ни опровергнуть! Да, она дух, но ведь совсем не ясно есть ли у духа сердце!
- Я знала, что не ошиблась в тебе. Я знала... Я тебе верю, Искандер и доверяю. Ты поступишь теперь так, как и положено поступить. Справедливо.
И ни тени сомнения в голосе. И во взгляде. Лишь тепло и понимание. И успокоение. А после она отпустила его, и сына. Отпустила и отошла, позволим мужчинам играть в мужские игры. Она больше ничего не могла, хотя... Женщина обернулась к идущим через зал призракам, встала между ними и будущим правителем Синего Щита, вскинула руку словно хотела поприветствовать воинов.
- Вы не имеете права! Вы - тлен и прах, и ваше место в земле! Убирайтесь!
Теперь голос маленькой женщины наполнился удивительной силой и если со стороны её поступок казался безумием, то она нисколько не боялась. Прямо смотрела на воинов и те, как бы ни было странно, стали останавливаться. Только один, подошедший слишком близко, не успел спрятать меч и призрачное лезвие распороло рукав, а с ним и кожу Сигмара суть повыше локтя. Не сильно, лишь глубокая царапина. Люция сверкнула глазами и будто топнула ногой, и призраки стали таять, так и объясним никому цели своего визита. И только рана Северного принца осталась напоминанием о произошедшем.
- Всё будет хорошо, моя мальчик. Теперь всё будет иначе, но так должно быть. Слушай свое сердце и никогда не верь глазам. Запомни это.
Люция коснулась кончиками пальцев щеки Сигмара, улыбнулась так, как улыбнулась бы юноше мать, и тоже растворилась...