Начало игры.

Господин визирь все утро был на взводе. Его раздражало все вокруг, начиная от навязчивого солнца, до совершенно несамостоятельного помощника. Ленивый Абдула никак не желал выполнять все поручения как надо. Приходилось за ним тщательно следить, проверяя все его действия. Создавалось впечатление, что Зарифу самому нечего было делать, оставалось только контролировать глупого юношу. Впрочем, сам Абдула был чрезвычайно горд собой и считал, что все выполняемое им задание - выполняется идеально. Аль-Валид стискивал виски тонкими пальцами, качал головой, но кричать на всех подряд - это было ниже его достоинства. Впрочем, до людей, окружающих шази, наконец начало доходить его состояние. Это было заметно по четким, рубленным фразам и недоброму взгляду, коим он награждал провинившихся.
Рано или поздно он мог бы сорваться, поэтому следовало отвлечься. Визирь просыпался рано, чтобы не тратить драгоценное время на разлеживание на мягких подушках, когда столько дел требовало его непосредственного внимания. Солнце приближалось к зениту, окрашивая золотыми лучами полные людьми улицы. Зарифу было не до этого. Он лишь морщился, изредка поглядывая на яркий источник света, кутаясь в черную ткань, как если бы его терзал холод. Помощник очень сильно удивился тому, что его господин отказался от его услуг на предстоящей встрече. По сути, добыть кинжал - не было таким важным делом, требующим личного присутствия доверенного лица халифа. А мужчине, в свою очередь, срочно нужно было избавиться от надоедливой компании Абдулы и просто-напросто пройтись.
Он нарочно прибыл раньше назначенного времени, чтобы собраться с мыслями и случайно не выплеснуть свое раздражение на ни в чем не повинную женщину. Зариф был уверен в том, что она придет сама. И с неким внутренним удовлетворением проводил взглядом хрупкую фигурку, скользнувшую к уговоренному месту - крайней от входы исповедальне. Подождав пару минут, тихой тенью двинулся следом. Его место было напротив, за решетчатым оконцем.
- Приветствую, дитя мое. Ты хотела исповедаться? - голос говорившего звучал выше обычного - надо было сыграть роль до конца. В конце концов то, что должно быть у женщины при себе, стоило немалых денег и крайне интересовало сына песков. Он не любил глупые пароли, но того требовала ситуация. В конце концов, рыжеволосой девушкой напротив (он отчетливо видел сияние солнца в ее локонах) могла оказаться и совершенно незнакомая горожанка. Визирь скрестил пальцы, поставив локти на выступ перед решеткой. Так у его собеседницы не было возможности разглядеть его лицо.

Зариф вглядывался в лицо девушки, но ему не давала это сделать решетка на окне. Он видел только взволнованный блеск глаз, яркие локоны, выбившиеся из-под худа и все, целостность картины на этом заканчивалась. Но это не было бедой, визирь не собирался проводить всю беседу здесь, где на плечи осязаемо давила вера, не давая сильно развернуться как мыслям, так и телу. Звонкий голос произнес пароль, в числе прочих слов, которые, определенно говорили о желании девушки отпустить грехи, но визирь уже не слушал. Он с некой степенью ленивости в движениях, отнял руки от лича, опустив их на колени. Взгляд черных глаз уже внимательнее пытался разглядеть собеседницу. Все же это была она, та, кто украл его мысли на добрых два часа. Что очень облагораживает женщину в его мыслях.
- Ты права, дитя. Нет у создателя рук кроме наших собственных, - мимолетная, почти невесомая пауза. - Поэтому не смею отказать тебе в исповеди, как же ты согрешила?
Пожалуй, начинать разговор о деле первым визирь явно не спешил. Он понимал, что бросаться на девушку с интересующими его вопросами - бессмысленно и неправильно. Поэтому надеялся, что его маленький каламбур не останется без внимания, и он наконец услышит то, что полагалось услышать. Право слово, он осознавал, что огневолосая вряд ли представляет, с кем говорит. Конечно, имя Зарифа звучало при заказе неоднократно, но его портрет не столь популярная вещь, которую ставят в уголках жилищ почтенные горожане. Дома, в Халифате, он был бы уверен в обратном. Но не здесь, где он был практически чужим, но и чуть менее влиятельным.

Кивок собеседницы не укрылся от зоркого взгляда визиря. Пусть и смазанный переплетениями прутьев, он был слишком заметным для того, кто ждал именно такого жеста. Юность, проведенная под крылом нагини, ласково шептала Зарифу, что женщины этого занятия не могут быть глупыми. А то, что клинок принесла ему нагини - здесь не было сомнений. Обращался он за услугой именно к такой прекрасной и опасной женщине. Только ей можно было доверить исполнение подобной задачи. Зря говорят, что женщины способны только на роды и готовку. Иные из них способны научить большему, чем драгоценные учителя-мужчины. Хотя, конечно же, подобные мысли Зариф никогда не озвучивал вслух. Нравы современности далеки от его убеждений, порой.
Пока вяло текли мгновения размышлений мужчины, девушка уже виновато опустила голову, приготовившись к покаянию. Хрустальный голос лился легко и быстро, чуть не оставив в замешательстве визиря. Он было подумал, что кивок ему показался, он ошибся дамой и больше не в силах сдерживать поток сплетен. Но, к счастью, за сознание зацепилась фраза, которая открывала для него больше, чем просто базарные разговоры. С губ мужчины едва не сорвался вздох облегчения, выдав его с головой. Но он удержался, не посмев оскорбить нагини своим недоверием, которое исчезло, как и этот не родившийся звук.
- Грех твой не так силен, дитя мое. Ибо в словах твоих есть доля правды, - визирь коротко усмехнулся, спрятав усмешку за приступом кашля. - Я не в силах знать всю истину, уготованную нам Создателем, но сомнения я в силах развеять.
Вряд ли Зариф был искренне уверен в своих словах. Он уже начал склоняться к тому, что в этих сплетнях есть больше правды, чем ему казалось. Но о политике сейчас не хотелось думать - не место и не время. Мужчина продолжил, промедлив лишь мгновенье, отведенное на размышления:
- Грех осквернять такими помыслами невесту Императора, как и свет наш, Зеницу. Однако, я могу точно сказать тебе, дитя, что про чудесный нож слухи не обманули тебя, - визирь коротко кивнул себе и своим мыслям, словно закрепляя фразу.
Интерес блестел в черных глазах, мужчина уже не сомневался в личности сидящей перед ним девушки, хотя раньше крупицы этого чувства все еще отдавались в мыслях. Но сейчас он был поглощен тишиной по ту сторону окошка, визирь ждал действий от огневолосой, не спеша, опять же, самому действовать, когда все карты открылись.

Отредактировано Зариф ибн Фатх (2012-05-03 02:28:44)

Пожалуй, господин визирь никогда не был истинным приверженцем веры. Все это было лишь игрой, способной помочь достигнуть какой-либо важной для него на данный момент цели. Совершая симболон, синхронно с десятками других, можно легко спрятать блеск глаз и заинтересованность. Очень многое можно заметить в этот торжественный момент. Право слово, никто не посмел бы сомневаться в искренности визиря. Конечно, все, что казалось по ту сторону окошка, можно списать на прутья решетки, но таковым не являлось. Самообман - один из основных пороков, приводящих к трагическим ошибкам, порою ценой в жизнь.
Нагини была отличной актрисой, как и все из этих прекрасных женщин, с кем удалось познакомиться Зарифу. Удивление, сменившиеся рассказом. Мужчина подался чуть вперед, чтобы не упустить ни одного слова. Теперь каждое из звуков, сорвавшееся с очаровательных уст, относилось непосредственно к делу, за которым он здесь находился. Лицо визиря не изменилось ни на тон, разве что взгляд стал более задумчивым. Впрочем, удобнее места, чем исповедальня, вряд ли можно придумать. Здесь не было заметно даже легкого движения вперед, всего лишь пара сантиметров, которые в другой обстановке могли бы сыграть злую шутку.
Визирь молчал, его ответа не требовалась. Все - лишь игра, движения нагини были плавными и прикрытыми тенью кабины. Она уже все объяснила, что требовалось. Оставалось лишь забрать драгоценный предмет, если бы все было настолько просто. Четкие, отмеренные фразы, спрятанные в личину исповеди. Вопросов не возникало, лишь интерес к клинку и самой даме. Но все требовало завершения, разве что один момент так и рвался на возражение:
- Действительно он так хорош, вот только видели этот кинжал лишь чересчур удачливые, - легкий намек на то, что заказчику хотелось доказательств, действительно ли в руках нагини тот самый кинжал, что его интересовал. Это было не недоверие  к ней, лишь осторожность. Он надеялся, что это не ускользнет от огневолосой, поэтому продолжил. - Отпускаю грехи твои, дитя. Ступай с миром.

Конечно, нагини не заставила себя ждать. Улыбка, граничащая со смехом словно солнца луч блеснула, почти ослепив визиря своим великолепием. Определенно, Зариф был рад собственному решению ненадолго избавиться от дел и самому пойти на эту встречу. Девушка, сидящая напротив, доставляла визирю непомерное удовольствие игрой слов и теней. Так напоминала ему ту, кто подарила ему самое дорогое, за что можно благодарить судьбу.
Несколько секунд прошло с тех пор, как огневолосая покинула исповедальню. Так же порывисто и быстро, как дуновение ветерка, доносившееся из приоткрытого окна. Конечно, он мог позволить себе проверку. Подобный нож стоил тех минут, которые он готов был на него потратить, прежде чем заплатить. И она, конечно же, не могла далеко уйти. Всего лишь решила не мешать.
Зариф медленно поднялся, запахнув мишлах, словно его терзал озноб. Там, на алой подушечке его ждала радость, ценой в достаточно длинный срок ожидания и... Визирь решительно протянул руку, касаясь холодной стали, покоящейся на бархате. Изогнутое лезвие было заключено в достаточно яркие ножны, право слово, призванные для того, чтобы отвлечь взгляд от истинной красоты клинка. Нетерпеливое движение руки, освобождающее ровный стальной клык из объятий драгоценных камней и золота. Мужчина прикрыл глаза, чувствуя в руке обтекаемую рукоять, постепенно нагревающуюся от тепла его ладони.
Говорят, что все клинки обладают собственной душой. Именно поэтому в его семье принято дарить девственно чистое оружие, не знающее еще руки хозяина. Любая душа может привязываться к хозяину, если обращаться с ней ласково. Вот и Зариф прислушивался к внутреннему голосу клинка. Он был звонок и горд, как хрустальный ручей. Быстрая улыбка скользнула по тонким губам. С этим кинжалом они подружатся, в этом не было сомнений. Быстрое движение - клинок снова покоится в ножнах. Визирь закрепил его на поясе, скрывая под складками темной ткани. Пока он был доволен, но проверка его новому другу предстояла не здесь. Размеренный шаг, развевающиеся полы темного мишлаха - уверенно и незамедлительно шази направился за прекрасной нагини.

Дворцовая площадь <<<

Отредактировано Зариф ибн Фатх (2012-05-22 22:58:36)