Далар |
|
|||||||
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Далар » Похороны конунга Олафа Сильного » Что день грядущий нам готовит?
Участники: принц севера Дэвин, принцесса юга Альда и святой брат Иннокентий.
Место: хеский квартал, неподалеку от замка, в пустынном проулке.
Время: через час после официальной части на пристани.
Сюжет: что бывает, когда дети гуляют по ночам без присмотра старших.
Встать из-за стола было тяжело. Угощение на поминках конунга было великолепным, особенно этот чудесный молочный поросенок… Короче говоря, Великий Инквизитор снова не сумел побороть аппетит и объелся.
Собственно, вышеназванный поросенок и стал для Иннокентия главным событием вечера. Переговоры с одним из советников кёнингин о назначении на важную должность своего ставленника пока не принесли плодов. В разразившейся буре многие пока опасаются делать свои ставки.
Недовольно кряхтя, клирик все же сумел подняться со стула и направился к выходу. Проклятие, а ведь еще надо было добраться до кареты. Небольшое вроде-как расстояние сейчас казалось бесконечно длинным. Но стоило Иннокентию и его охране лишь на пару шагов отдалиться от посольства…
Альда бежала по коридору так быстро, как только позволяла ей склизкая люминесцентная мерзость на полу. Сейчас она не готова была тратить свои силы на то, чтобы освещать дорогу за счет собственной магии. Сумрака вполне хватало. Но когда коридор пошел под уклон девчонка поскользнулась и в результате проехала большую часть пути на филейной части, окончательно перемазавшись светящейся плесенью, так что теперь ею было в пору пугать призраков. И пусть они бегут! Страх и гнев в душе девицы к этому моменту уже выкипели в такую взрывоопасную гремучую смесь, что одно неверно сказанное слово, один случайный жест или еще одно явление потустороннего мира могли привести ее в состояние, которому позавидовал бы северный берсерк. Но тут реальность узкого коридора выкинула инфанту к решетке. Принцесса вцепилась в прутья и, пару раз встряхнув ее, легко оторвала. Каменная кладка вокруг петель осыпалась, словно ей было много больше лет, чем пять веков Хаммерсхофа, и девчонка чудом сумела избежать удовольствия быть придавленной этой тяжелой ржавой дверью. Инфанта нырнула в темноту, но уже за поворотом та открылась ей ослепительными звездами и яркими кострами на улицах северного квартала. В нескольких домах от нее вся улица была залита этим восхитительным варварским светом, и неслись оттуда простые хеские песни с четким народным ритмом, смех и гомон гуляющих. Альда даже не думала о том, что вся она сияет в темноте. Единственным ее желанием было как можно быстрее увеличить расстояние, разделявшее ее и одержимого древними демонами принца.
Девица Сандовал подхватила юбки и, легконогая, припустила в сторону людного места. Пусть там и хесы, и сам Создатель велел им встать на сторону Дэвина, но спасать дам от одержимых должны даже они.
Альда была поглощена последними впечатлениями и не слишком-то разбирала дороги. Она то и дело оглядывалась назад и, выскочив на освещенную улочку, заставленную столами, с разбегу налетела на движущийся впереди святого отца туго набитый живот, и поросенок совершил попытку вырваться на волю.
Тот упруго придал девице обратного ускорения, она отскочила, оступилась и уселась в пыль перед братом Ордена, празднично люминесцируя, тяжело дыша и сверкая черными южными своими глазами.
Похоже, вся ситуация взывала к немедленному экзорцизму. По по крайней мере, в первом раунде Брат Иннокентий посрамил нечисть, отринув ее в пыль!
Арена теряла свои четкие очертания, все больше и больше размывались линии и вскоре Дэвин мог осмотреться и с удивлением обнаружить себя, стоящим посередине небольшого, затхлого зала. Серые, древние стены были покрыты гобеленами, которые выткали трудолюбивые пауки, под ногами хрустела каменная крошка и возможно кости, света фактически не было и только светящиеся следы указывали на то, что ещё совсем недавно здесь была Альда. Это её аккуратные туфельки оставили эти следы, это её маленькие ладошки касались стен именно в том направлении, куда сейчас неуловимо и беспощадно тянула принца. За ней, за девушкой, в погоню...
Ты должен, должен... Кровь... Жертва... Догнать, догнать...
Никакой логики, кроме простой и понятной мечу и зову крови - принести как можно больше жертв на алтарь древнего меча, освободить Север от оков Империи, дать подданным глоток упоительной, вкусной свободы. Коридор, по которому предстояло бежать принцу, светился отпечатками рук принцессы, которая видимо была здесь совсем недавно и плесень не успела высохнуть. Встретилась вырванная из камня решетка, пыль от рассыпавшихся креплений хрустнула под ногами, а потом удивительная даларская ночь как-то очень неожиданно накрывала с головой бархатом звездного неба, отблесками поминальных костров и варварскими песнями северян. А впереди по улице едва различалась мерцающий силуэт принцессы Альды и это было именно то, чего так настойчиво требовал меч. Правда на улице его влияние стало ослабевать, но пока все мысли и желание летели вперёд по инерции.
Второй мыслью Иннокентия было: «уволю охранников ко всем демонам!!!». Первую же мы упустим, ибо столь грязные выражения не достойны святого отца.
Действительно, двое охранников скорее лениво плелись за епископом, чем защищали его – они давно уже не ждали покушений на главу Канцелярии и слишком расслабились. Осознав свою оплошность, они запоздало достали мечи из ножен и поспешили закрыть Иннокентия собой.
Сам же святой отец вскрикнул от испуга, но быстро понял, что жив, да и упавшая в дорожную пыль девушка мало походила на убийцу.
- Что это все… - начал де Арбьен с пробуждающимся гневом, и тут заметил еще одну фигуру.
Он победил! Дэвин самодовольно улыбнулся и поднял руку с мечом вверх, с гордостью слушая призрачные крики, которые еще пару минут звучали вокруг него. Потом зал перед глазами завертелся, превращаясь в размытое пятно, чтобы после юноша узнал затхлый и пропахший тленом зал, а ликование уступило место вновь возрастающему желанию убить инфанту. Никто не мог сбежать от проклятого меча. Жертве дали лишь фору, чтобы потом она познала всю безысходность бегства от проклятья.
Только бежать так же быстро у хеса не вышло, раны нанесенные волками-переростками болели, и Дэви начал прихрамывать, когда показалась сломанная решетка.
Путь из подземелий закончился и теплая бархатная ночь приняла в объятия юношу. Отдаление от места капища ослабило путы меча и сильный дух сына Севера зароптал, желая обрести себе свободу.
Шаг принца замедлился, лицо потеряло маску невозмутимости. Внутренняя борьба отразилась на его лике. Но он все шел. И меч в руках хеса был угрожающе приподнят. Как охотничий пес, он шел по следу, не отвлекаясь ни на что более. И Альда была близко. Он видел сидящую в пыли инфанту и грузного мужчину, склонившегося на них. Тени охранников епископа были приняты за легкую помеху, явно не страшней созданий подземелья.
Меч тоже почувствовал жертву и обжег руку воина. Но Дэвин не напал на людей. Остановился в десяти шагах от почтенной компании и опустил меч. Тело парня было натянуто как струна, борьба внутренняя была по сложней всех битв, что выпали на краткую часть жизни Дэвина. Но был он не простолюдин. В жилах его текла кровь великих вождей. Он не считал, что будучи рабом какой-то вещи, он может освободить свой народ.
Нет. Не таким путем.
- Думаю, что шуточная прогулка по подземельям замка, напугало мою гостью.-усмехнулся юнец с таким видом, что его потрепанный вид дело как раз обычное.
И впрямь! Ежедневная рутина. Если бы с обнаженного меча в руках Дэвина стекала кровь, девице Сандовал было бы куда проще ткнуть в него пальцем и завопить: «Хватайте его! Он одержимый!» И ей бы поверили. А тут… С другой стороны, что за дьаболон! Его Высочество носится за дамой – Альда допускала, что в запыхавшейся, взлохмаченной и мерцающей беглянке сложно признать принцессу – Его Высокородство носится за дамой с обнаженным мечом. Ладно бы с чем другим! Парабрана была не тем городом, где девицы остаются наивными до преклонного возраста в 18 лет. Это вам не север. Сумасшедший! Очевидно же! Красивое лицо принца Дэвина, действительно, искажала гримаса внутреннего страдания, Альда не знала, чему ее приписать, и сейчас была несколько обеспокоена собственным состоянием, а потому не углублялась в метания принца. Сообразив, что голубой крови в ней не признали, инфанта, нисколько не обиделась – до того ли? – и не стала дожидаться, когда охрана падре попытается помочь ей подняться.
- Он одержимый! Сумасшедший! Свяжите его!
А что она должна сказать? "Мы с мальчиком просто играли: сбежали от слуг, уединились, а теперь он носится за мной с урдическим двурушником?" Принц останется принцем, а девицам на выданье уединяться не положено.
- Этот человек пытался похитить и убить меня!
Альда устроилась на коленях в пыли и кругу алых юбок и молитвенно простерла руки к служителю церкви. Если где-то плесень успела подсохнуть, то опытный взгляд мог бы разобрать гербы южного дома. Становилось понятно, что дама в официальном платье, и у инфанты появлялся шанс сойти хотя бы за собственную фрейлину, которая носит гербы своего сюзерена. Не слишком хотелось озвучивать свои истинное имя в этой ситуации и при свидетелях. Но если придется…
- О, падре, я не знаю вашего имени и сана, но я умоляю вас о защите во имя Создателя и Святой Люции, покровительницы Юга! – в ее голосе дрожали слезы. - Не оставьте меня в моей беде! Укройте меня от этого безумца!
Нужно ли говорит, что Альгамбра в лице графа Батисты щедро отблагодарит святого отца? Надо полагать, не прилюдно. Но оно само собой разумеется.
Шуточная прогулка?! Со здоровенным двуручником в руках? М-да, нашел что сказать…
Слова девушки и неподдельный страх в ее голосе окончательно утвердили уже принятое решение.
- Опусти меч и сдавайся, тогда ты получишь справедливый суд, и, может быть, милосердие. Если нет, мои люди зарубят тебя на месте.
В темноте Иннокентий не узнал принца в лицо. Будь его глаз острее, Великому Инквизитору могло бы и не хватить смелости сказать такое северному принцу, пусть даже и трижды виновному. Но сейчас этот юнец с мечом был для Иннокентия лишь неудачливым убийцей.
Дэвин слушал Альду и только диву давался, как же искусно она все выставляла в том направлении, что его сейчас немного порубят мечами, как опаснейшего сумасшедшего... с мечом.
" Стоит уже что-нибудь путное придумать и ответить, иначе...Да Ди меня сама убьет?! Особо мучительным способом."
Юноша еще раз выдохнул полной грудью, успокаиваясь, а потом набрал полные легкие воздуха, как ныряльщики перед прыжком в воду, и начал.
- Ах, Альда, Вы такая выдумщица. Я и не думал, соглашаясь, показать Вам замок, что наша игра может довести все до угроз в мой адрес.- О, да, Дэвин сразу раскрыл все козыри, обличая личность Инфанты перед епископом. Он также говорил правду, ну, почти правду. Ведь ложь считают за правду только в двух случаях: когда она близка к самой правде или это полнейший бред. И Дэви знал об этом факте.
Молодой человек привычным жестом откинул косу и подошел к стене, на которой полыхали факелы, дабы присутствующие могли увидеть золото волос и ясную синь глаз юноши - родовые приметы царствующей семьи Эрхольма.
- Я не представился, почтенный падре. -юноша мило улыбнулся, но взгляд его был насторожен и он не собирался бросать свою добычу, в виде меча.- Принц Севера - Дэвин Эрхольмский. Думаю, Вы настолько прониклись игрой милейшей и прекраснейшей из дев, юной Альды, что не смогли узнать меня в этой, поистине беспроглядной тьме.
При упоминании Альды, принц отвесил изящный поклон инфанте и произнес одними губами.
- Подыграй мне...
Выдумщица – не выдумщица, а девицам на наше суровое время приходится быть изворотливыми. Если ты не в силах поднять меч, приходится научиться поднимать и того, кто в силах, а потом задавать ему нужное направление. Во всяком случае, так говаривали ушлые дуэньи сеньориты. Матушка ее до таких комментариев не опускалась. Все же женщины восточного острова весьма деликатны и строги к своим словам.
- Благодарю! Благодарю, падре! Да прибудет с вами Создатель!
С истинно южным пылом порядочной фанатички девица осенила себя очередным святым знаменем, но не спешила бросаться целовать руки священника. Неизвестно какого он сана. Зачем торопиться? Достаточно того, что принц посвятил все участников и невольных зрителей – людная все же улочка – в детали ее происхождения. Улица действительно была проходной, здесь стояли столы, и сюда же выходили двери трактира, из которого только что выкатился святой отец.
Альла на мгновение задумалась, не пора ли падать в обморок в доказательство того, что «игра», как называет произошедшее принц, потрясал ее до глубины души, но потом решила не спешить с театральными эффектами, пока она все еще между магами и одержимым хесом. Вот когда она будет у братьев за спиной!.. Неизвестно какой силой наделяет владетеля меч, а потому принцесса желал предусмотреть возможность сбежать в распахнутый зев таверны, который пока перегораживали служители Ордена.
Она подхватила юбки и, не удостоив преследователя – и клеветника, конечно! – ответом, шмыгнула за спины охраняющих начальника рыцарей. Ей не нужно оправдываться. Ей оправдываться не в чем. А спорить с одержимыми воспитанным сеньоритам не пристало.
Иннокентий подал девушке руку, помогая подняться. Его охрана встала между ними и юношей с мечом.
Принц? Это осложняет дело. Так вот случайно заводить столь родовитого врага не хочется.
- Тогда вам придется доигрывать без дамы… принц.
«И в следующий раз захотите чьей-то смерти – лучше нанимайте профессионалов» - чуть не добавил инквизитор, но все же сдержался.
Все произошедшее было очень странным и не походило на обычное покушение. Значит, снова магия, диаболон ее подери?
- Могу я узнать ваше имя, - Иннокентий обратился уже к девушке, - и хотите, отвезу вас домой?
Да ты почти галантный рыцарь, Франсуа. Только тяжелее на фунтов сто.
-…А заодно вы расскажете почему этот… принц напал на вас, - добавил клирик уже тише.
Отредактировано Брат Иннокентий (2012-10-02 18:33:59)
Стойте, стойте!
Оказавшись вне опасности, дамочка начала рассматривать ситуацию с иной стороны. Похоже, что церковник принял парадоксальное решение: оставить одержимого с мечом в покое, не удосужившись проверить версию дамы, а даму конвоировать в неизвестном направлении.
После того, как принц верно обозначил ее происхождение, игнорировать обвинения инфанты значило, по меньшей мере, намекать на то, что девица Сандовал клевещет на благонравного северного принца. В темноте ее южных глаз полыхнуло. Пожалуй, во избежание потерь, главе инквизиции стоило забрать обоих детей хотя бы для установления личности, а после заботливо сдать на руки попечителям. Но поздно. Инфанта взбежала по лестнице на порог таверны, из которой только что вышел святой отец, и теперь ее фигурка казалась черной на фоне светлого прямоугольника открытой двери.
- Этот… принц напал на меня, потому что он одержим своим мечом! – ее голос сел от гнева, и девушка говорила негромко. – И если вы предлагаете мне повернуться спиной к северному берсерку и неторопливо пойти домой, то я понимаю, почему наши улицы усыпаны памфлетами о церковниках! Я пожалуюсь Зенице! Как только окажусь в безопасности, о которой мне, видимо, придется позаботиться самой!
Девчонка крутанулась на каблуках и бросилась внутрь переполненной людьми таверны.
В таверну >>>
Никто в жизни Дэвина так не оскорблял его и не удивительно, что уже на втором пренебрежительном "принц" юноша весь пылал от негодования. Третье "принц" в исполнении самой Альды было последней песчинкой в часах под названием "спокойствие царственного Дэвина".
Как же хотелось хесу сейчас заткнуть ротик этой девицы и уже было все равно чем! Булочкой с маком, кляпом или же поцелуем.
Дэвин отвел взгляд в сторону от ненавистной ему парочки и заметил, что столь балаганная сцена уже нашла своего зрителя. Жаль что не было Рагнара или того мальчишки, чтобы передать им меч и лишить главного козыря Альду, все еще утверждающую, что принц одержим.
Дэвин еще раз внимательно посмотрел на лица зевак и увидел своего сопровождающего из охраны.
"Создатель, да светится имя твое и днем и ночью."-мысленно возрадовался отрок.
Юноша быстро подошел к мужчине и сунул ему меч в руки.
- Жизнью за него отвечаешь.-почти ласково произнес он и обернулся к казалось бы забытой парочке.
- Святейший, мне стоит ближе к Вам подойти, чтобы вы услышали имя второго наследника Эрхольма или в Даларе принято грубить гостям и будущим родственникам Императора? - в синих глазах появился огонек угрозы.
Хоть Иннокентий и был здесь гостем, но он слишком уж был дерзок и хесы возмущенно загудели. Дэви всегда умел убеждать.
И тут Альда бросилась в таверну, решив действительно спасать свою жизнь.
Юноша со страдальческим видом последовал за ней. Нужно было как-то успокоить эту скандалистку и найти путь к мировой.
Н-да, врага ты нажил все равно. Теперь отступать некуда, остается только вперед. Эх, была не была…
Иннокентий набрал в грудь воздух и решился:
- Ваше Высочество, прошу меня простить. Я подозревал вас в злом умысле, но теперь мои подозрения развеялись. Уверен, что во всем виновато черное заклятие, наложенное на Вас.
Ведь действительно, намеренно убивать эту женщину ТАК принц не стал бы.
-И, еще раз смиренно прошу прощения… Мне придется задержать Ваше Высочество, дабы мои маги очистили Вас от колдовства и узнали, кто осмелился наложить его. Инквизиция сделает все возможное, чтобы покарать чернокнижника.
Если уж идешь наперекор особе королевских кровей, у тебя должны быть очень веские доказательства твоей правоты. По меньшей мере, очевидные.
...Дэвин еще раз внимательно посмотрел на лица зевак и увидел своего сопровождающего из охраны.
"Создатель, да светится имя твое и днем и ночью."-мысленно возрадовался отрок.
Юноша быстро подошел к мужчине и сунул ему меч в руки.
- Жизнью за него отвечаешь. - почти ласково произнес он и обернулся к казалось бы забытой парочке...
Слова юноши оказались пророческими. Меч, - вернее, те древние силы, которые стояли за ним, - были категорически против такого с собой обращения. Только люди могут быть гибкими, призраки же и магические предметы знают только черное и белое, и сейчас Дэвин поступил не верно. Реликвии не прощают ошибок, и меч дрогнул в руке верного подданного северного принца, "запел", зашептал слова в душу воина, вызывая самые черные его фантазии, самые омерзительные картины. И потребовал новую жертву, только теперь и сам принц мог ею оказаться, и ни его кровь, ни его положение здесь и сейчас не имеют значения. Дэвин отверг меч предка и это требовало мести.
Северный воин больше не принадлежал себе, он стал воплощением воли меча и легко вскинул тяжелый двурушник... Взгляд мужчины был обращен внутрь и если присмотреться, то можно было бы разобрать в этих глазах далекое прошлое Севера, кровопролитные, жестокие войны, смерть, предательства и жестокие казни в захваченных пиратами приморских селениях.
Девчонка крутанулась на каблуках и бросилась внутрь переполненной людьми таверны.
На принцессу воин даже не взглянул. Женщины на войне нужны совсем для другого и убивать их не имеет смысла. А вот сам Дэвин, отец Иннокетний и его охрана вызвали недвусмысленный интерес и, выкрикнув на древнем хеском, языке название урд, которыми был исписан меч, воин бросился вперёд. Одного из охраны святого отца северянин уложил на месте просто снеся ему голову.
- Инквизиция сделает все возможное, чтобы покарать чернокнижника.
Брызнувшая, темная, кровь плеснула прямо в лицо воина, но это лишь добавило ему злости и ярости, он зарычал, и теперь он вознамерился пропороть брюхо Иннокентию. Нет и никогда не было чернокнижников. Есть лишь урдический меч и воля предков, которую нельзя "отложить" до более удобного момента!
До чего глупы те, в чьих жилах течет благородная кровь, - мужчина покачал головой, наблюдая за тем, как принц дает войну из своей охраны меч, прямо в руки, не обмотав его тканью. Создание забыло, каких ему стоило усилий только что побороть артефакт и разжать пальцы, не причинив никому из людей вреда? Алистер закатил глаза, вот почему он, в отличии от необразованных крестьян, не питал никакого душевного трепета по отношению к аристократом.
Ему нужен был меч, а еще этот глупый аристократ, и Алистер замер, размышляя над тем, что ему на данный момент важнее, он прекрасно понимал, что ему неудастся получить две вещи одновременно, не сейчас, пока тут священник со своей охраной, от которой придется избавиться. Или удастся? В его голове планы менялись стремительно, подстраиваясь под то, что происходит на данный момент. Эх знала бы команда, какими темными делами занимается Асквит, пока они продают вино, но лучше им не знать, мужчине не хотелось подставлять под удар своих товарищей.
Медленно он стал обходить войны, желая подкрасться к нему со спины, со стороны контрабандист выглядел как простой прохожий, желающий обойти странную компанию, он даже смотрел совсем в другую сторону.
Оказавшись за спиной у война, Алистер извлек из ножей клинок, времени расчитать, куда тот вонзиться, не было, оставалось надеяться, что под одеждами нет серьезной брони.
Войн снес голову одному из охраны святого отца, и контрабандист бросился вперед, он смотрел в спину врагу, а не на голову бедного охранника, отделившуюся от тела. Асквиту приходилось убивать, но никогда от не отрубал части тела врагов, никогда не видел казни и жестокость, потому не был уверен, что ему не станет плохо при виде убитого столь жестоким образом. Наблюдать отрубленную голову это не тоже самое, что упавший к твоим ногам противник с красным пятном на груди. Хотя суть одна - убийство и смерть.
Алистер был быстр, и был силен, достаточно, чтобы вонзить кинжал между ребер война до упора, рана не смертельная. Мужчина тихо выругался, медленно поворачивая кинжал по часовой стрелке, ему надо было причинить боль, чтобы войн упал в обморок, не выдержав, тогда меч-артефакт оставит в покое его душу. Наконец, войн принялся медленно оседать на землю, Алистер поддерживал его, не давая упасть, и не вытаскивая из раны кинжал, иначе тот мог скончаться от потери крови. Уложив война грудью на землю и убедившись, что тот еще дышит, мужчина выпрямился.
Помощник капитана стянул с головы шляпу, темные волосы рассыпались по плечам, пряди скрывали его лицо достаточно, чтобы инквизитор в случае чего не смог бы узнать Алистера если тот после отрежет волосы. Мужчина коротко поклонился, сжимая руки в кулаки, какое для него это было унижение. Он спокойно кланялся тем, кого уважал, и поверьте, он бы в ноги упал Мадам, которая содержала его и мать, чтобы высказать ей свое почтение, но глупому шестнадцати летнему мальчишки? Нет, к пожилой женщине, бывшей проститутке, он питал большое уважение. Но выбора не было.
-Надеюсь, Вы не пострадали, Ваше высочество? Мое имя Вильям, я матрос на одном торговом судне и прошу Вашей защиты, меня могут арестовать, ведь я нанес серьезную рану этому человеку.
В который раз за этот бесконечно длинный вечер уж верно сам Создатель не давал юнцу наладить отношение с инфантой. Пора было уже и такому упрямцу как Дэвин внять голосу свыше и... И обратить свое царское внимание на дела, не терпящие отлагательств, в отличие от перепуганных, но живых девушек.
Магией Дэви пользовался не так давно, но держал это в тайне, и было очевидным желание хеса сохранить данную тайну. Но куда уж тут до этого, когда сам Великий Инквизитор обратил на тебя свой взор и собрался предать "очищению". Уж не каленным ли железом и кнутом? Так что мысли и помыслы, весьма благородные, об Альде уступили место проблемам насущим.
Необходимо было пресечь подозрения святейшества и ...
Обернувшийся принц столкнулся с новой проблемой.
"О нет. Неужели и я был таким... Теперь страх принцессы понятен. "- Дэвин в смятении не мог и шага ступить, наблюдая, как доверенный ему в охрану мужчина становится неуправляемой куклой воли меча. Зато воин долго красоваться не стал. Мужчина активировал урды, и узнал же откуда-то, и ринулся к ближайшим вооруженным людям. Это оказались охранники инквизитора.
- Все прочь. Он в состоянии берсерка!- крикнул Дэви. Зеваки оценили перспективу не дожить и до полуночи, и людей стало гораздо меньше.
В общем-то, у косвенного виновника всего этого не было другого выбора как бросится на защиту служителя веры, заменяя место павшего.
Принц потянулся к за мечом, но клинка с собой не было. Кинжал против берсерка был почти беспомощен. Если бы Дэви не измотал себя в битве с призраками, если бы он не был ранен, если бы не потратил остатки сил на борьбу с волей меча... В этот вечер было слишком много этих подлых и не к месту "если бы". Только отступить он не мог тоже. Молодости присущи благородство и доброе сердце.
На один бросок времени хватит. Хес не смел отвести взор от воина, который только что искупался в крови человека. Теперь его очередь.
Мужчина сделал шаг в сторону юноши, меч начал свой смертельный путь, но свершилось чудо, и берсерк упал на пыльные камни, открывая взору спасителя принца и инквизитора.
Высокий статный мужчина склонился над поверженным врагом и проверил, жив ли тот. Дэвин и сам видел, что тот жив, а еще ему придется вновь взять меч в свои руки. Больше доверять это проклятье он не собирался.
Юноша подошел к раненному и незнакомцу.
Мужчина выпрямился и снял длиннополую шляпу.
"Надо же у убийц манеры, как у благородных."- отстранено подумал принц, обращая свой взор на лицо мужчины.
" Даларец. Лицо обветренное. Моряк? И какими ты судьбами тут?"
Словно отвечая на вопросы принца, тот заговорил.
-Надеюсь, Вы не пострадали, Ваше высочество? Мое имя Вильям, я матрос на одном торговом судне и прошу Вашей защиты, меня могут арестовать, ведь я нанес серьезную рану этому человеку.
Дэвин усмехнулся, сжатые кулаки мальчишке говорили о многом, не один этот моряк делал в своей жизни то, чего не желал и не уважал. Однако этот человек спал его и не убил его человека.
- Лекаря сюда. Быстро.- Повелительным тоном отдал приказ Дэвин, надеясь, что после заявления даларца и хесы распознают в грязном оборванце принца. Ох, и позор...
- Я в порядке. Благодаря Вам, Вильям. - Протянул Дэвин, делая ударение на имени.- Поэтому сомневаюсь, что кто-нибудь посмеет осудить защитника принца и инквизитора. Скорее Вас ждет награда.
Отредактировано Дэвин Эрхольмский (2012-10-12 23:04:29)
Кровь одно из самых сильных проклятий, в этом сейчас убедились все участники происшествия. Отрубленная голова откатилась к сточной канаве и на время все о ней забыли, а зря. Те маленькие твари, которых Карим выпустил в сливную реку с помощью слуги - они, как и все хищники, охотятся, и их, как и любых хищников, привлекает запах крови. Капля за каплей, темно алая, густая жидкость сочилась сквозь толстую решетку. а под землей, буквально под ногами собравшихся, скапливались твари. 
Первая выбралась на камни за телом упавшего воина. И немедленно вгрызлась ему в бок. Следом выбралась вторая, устроилась на отрубленной голове и с характерным, мерзким чавканьем, впилась в остатки шеи. А следом их стало не сосчитать. Пять? Десять? В темноте, когда лишь свет далекого костра освещает улочку, разобрать точное количество отвратительных тварей было просто невозможно. Одна, отчего-то решив, что Верховный Инквизитор тоже уже готов стать едой, слизняком пробралась по стене и сиганула Высокопреосвященству на голову, намереваясь соскользнуть за шиворот. Следом за ней и вторая позарилась на внушительную массу святого отца, упав ему на плечо и лихо цепляясь зубами за ткань, стала пробираться к шее.
Воин, которому пират так любезно сохранил жизнь, к сожалению её потерял. В последний раз он открыл глаза и закрыть их уже не смог - очередная гадина с жадностью оголодавшего за зиму зверя впилась ему в шею. Послышалось бульканье, хрип и после только чавканье.
Точно число тварей, поднявшихся из сточной канавы, неизвестно. Две упали на святого отца, одна поедает отрубленную голову, как минимум три жрут недавно ещё живого воина. Несколько вознамерились напасть на Дэвина, от него вкусно пахнет кровью, а ещё штуки четыре подкрадываются к пирату, ведь и он не остался чистым.
Черная перчатка магистра метнулась в сторону входа в таверну, указуя путь одному из сопровождающих его братьев.
- Догнать девчонку, немедля!
Его Высокопреосвященство вовсе не обязан был знать в лицо всех высокопоставленных особ в империи, но принца Эрхольмского узнал лишь потому, закал его новейший портрет, как только выяснил, что и Его Высочество будут сопровождать императорскую невесту. Однако на портрете этом принц был немного младше нынешнего, лет 14-ти, а так же чист, и дивной красоты лицо его не искажала гримаса дикого зверя. Теперь, потеряв брата-рыцаря магистр был готов сделать скидку на годы и признать в мальчишке принца хотя бы по броше на его наряде.
Он уже намеревался приказать и Дэвина отправить в пресепорию, дабы установить, что ересь полностью покинула его, а после передать под опеку сестры или, пожалуй, советника, как проклятые урды возобладали над волей второго брата-телохранителя.
Медведь вырвал из ножен меч, намереваясь выбить смертельное оружие из рук клирика в изнурительном жестоком поединке, как некто в шляпе подобрался к нему со спины и легким движением руки вонзил кинжал промеж звеньев кольчужной рубашки, защищающей тело орденца. Удар был выверен так точно, что сердце несчастного не перестало биться в тот же час, но благородный спаситель даже устроил его полежать. Кто этот человек, чье боевое искусство отточено так же безупречно, как и лезвие его ножа? Ассасин таинственной крепости Шази? Воин тени с далекого острова Най-Тау? Магистр застыл потрясенный и всмотрелся в лицо героического незнакомца.
- Вы не пострадали, Ваше высочество? Мое имя Вильям, я матрос на одном торговом судне…
На одном? Отчего не на двух? Зачем он скрывает название судна? С каких пор рядовые матросы обладают столь уникальными навыками боя и такой редкой галантностью, и почему он знает о титуле Дэвина? Он следил за беседой? Подслушивал? Шпион? Это объясняет военную выучку. Одержимый и шпион. День удался!
- Взять обоих!
Чудеса сегодня воистину спасали жизни! С одной стороны, у святого отца «кончились» подчиненные, оба пали. С другой, не успел магистр сложить два и два, как ему на голову свалилось нечто. Медведь смахнул с волос склизкое тело непонятного существа. Потом еще одно с плеча. Удивительно, что твари не раскланялись, размахивая галантно широкополыми шляпами. Он, было, подумал, это входит в моду. Омерзительно чавканье вернуло мэтра к реальности.
- Во имя Создателя! Одежда брата Седрика и брата Джона, гори!
Посреди улицы вверх взметнулся сноп искр, обозначив новый костер. Святой отец толкнул носком тяжелого сапога полную дождевой воды бочку, стоящую у сточной трубы трактира, та разлилась темным пятном вдоль края канавы, преграждая нечисти путь.
- Вода, полыхай! Меч, тлей!
Прибывающие из канавы твари вынуждены были теперь пробираться через плотную стену огня, в воздухе запахло жаренной плотью, раздался треск лопающейся кожи, а магистр Орсо уже рубил выбравшихся на землю созданий под монотонное чтение псалма, не просто кромсая, но и поджаривая, пока ему позволяла кожаная изоляция на рукояти.
- Gloria Patri et Filio et Spiritui Sancto. Sicut erat in principio, et nunc et semper et in saecula saeculorum…
- Взять обоих!
Дважды повторять было не нужно. Братья-рыцари молниеносно бросились исполнять приказ Магистра и вскоре Его Высочество, принц Дэвин, был взят под руки железной хваткой и один из братьев набросил на голову юноши темный плащ, лишая принца возможности видеть и ориентироваться в пространстве. Никаке доводы не влияли на действия святых братьев, они подчинялись лишь Верховному Инквизитору и окажись перед ними сам Император, сделали бы тоже самое не раздумывая. а принц далекого Хестура только что махал мечом и явно пытался убить девицу, так что оснований его задержать было более чем достаточно. Впрочем об этом будет думать сам магистр Орсо, а их дело доставить мальчика в подвалы и обеспечить его лучшей камерой и по возможности свежей соломой.
чтобы принц не вздумал дергаться, брат замотал его потуже в плащ и перекинул себе через плечо, отскочил от агонизирующей твари и кивнув Верховному, растворился в ночной мгле, унося драгоценную ношу прочь из хеского квартала одному ему известными улочками и дворами. Взяли или не взяли второго человека, так ловко разделавшегося с одержимым, брат не знал, но надеялся, что да и вскоре его тоже можно будет лицезреть в камере, а после пред очами благородных судей инквизиторского суда.
Вы здесь » Далар » Похороны конунга Олафа Сильного » Что день грядущий нам готовит?
