Далар |
|
|||||||
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Далар » Свадьба Императора » Церемония венчания
Время: 11.00-12.00
Место: Центральная пресептория Далара
Участники: Эдит Эрхольмская, канцлер Хаган, Зеница, главы церкви, советники, высокородные гости и их свита.
План: Венчание и Коронация Императрицы. Советники приносят присяги императрице от глав Щитов. Таинство свершает Его Святейшество Зеница Ордена Ока Императора, Александр IV.
Выходя из кареты, Эдит на лишнее мгновение задержала свою руку в широкой ладони Брана. Ей требовалось мужество чтобы пойти дальше и она искала сил там, где хотела бы их найти. Сможет ли сотник в будущем стать для ней опорой и поддержкой так, как она это видит? Ведь среди дворцовых стен ему отводится не самая завидная роль и только гораздо позже, в случае удачи, он сможет встать рядом с ней и во всеуслышание заявить о себе, как о муже. Справится ли сильный, умный и вне всякого сомнения отличный воин с тем, что называется городской жизнью? Со сплетнями, слухами, интригами, подлогами, подлостью и ложью? Без них не может существовать дворец, без них не может существовать Империя, но как рыцарь и справедливый человек сможет с этим справиться? Эдит не обманывалась на счет Брана и знала, что он многим даст фору, но все таки он привык рвать тварям глотки голыми руками и рубить врагов мечем, а здесь придется изобретать совершенно иные способы. Или не важен способ, а важен результат?
- Я рада, что ты со мной.
Принцесса улыбнулась лишь глазами.
- И я хочу верить, что в будущем будет так же. Чтобы ни случилось.
Говорить дальше стало невозможно и Эдит отвернулась, приветствуя толпу. Столько людей... Она никогда не думала, что в городах могут жить столько людей! И среди них наверняка есть тот, кого она теперь боится так, как не боялась никого и никогда. Тот, кого она не понимает и тот, кто может причинить ей боль. Где он? И смогут ли её люди остановить его? Страх неожиданно накинулся и сдавил горло, но кёнигин упрямо не хотела пускать его ближе и шагнула к пресептории. Рядом Бран и все будет хорошо. Ледяные пальцы дрогнули в горячей ладони сотника.
Бран был не так чтобы уж очень справедливым человеком и ни в коей мере не был честным, искренним и наивным. Последние пят лет, проведенные в Урхольме в чине начальник стражи, тщательно ознакомили его и с тюрьмами, и с пытками, и с интригами паскудного северного двора. Так что он был весьма хорошо информирован и мало чего опасался. А в мужья не стремился, понимал, что этому потребуется время. Да и не так важно. Если он станет отцом.
Подал руку Ее Высочеству и под воодушевленный гомон толпы повел принцессу севера по ступеням центральной пресептории под высокие тенистые своды, через длинный, заполненный внезапно замершей публикой тенистый неф - к алтарю.
Бран подал принцессе руку, и та вышла из кареты. Эмери в этот момент был в оставался в стороне и думал, куда бы ему пристроить своего коня, чтобы не терять времени. Наконец он договорился с кучером за некоторую плату. Когда молодой человек выдавал мужчине несколько золотых, он с сожалением заметил, что у него самого осталось не так много сбережений. Деньги могли бы ему сегодня пригодиться, кажется он погорячился, так шустро расплатившись с пиратом.
Возвращаться к принцессе и её верному сотнику оруженосец не стал и сопровождал обоих на некотором расстоянии. Его присутствие могло бы вызвать нежелательные вопросы у придворных, которые уже встречали прекрасную невесту со входа в пресепторию.
Пожалуй, всё было весьма прозаично и неоригинально. До сих пор это была самая обыкновенна свадьба, только чуть больше народу и затрат. Молодой человек знал, что Карим никак не может оказаться в двух местах сразу, а это значит, что здесь его пока нет — происшествий в данный момент не намечалось. Эмери уже было крайне скучно, но деваться некуда, и он тоже поднимался по ступеням, по пути оправляя одежду, чтобы хоть как-то прилично выглядеть среди пышных нарядов знати.
Отредактировано Эмери Корбо (2013-03-16 18:35:21)
Дом канцлера Хогана ->
Процессия приближалась к пресептории быстро, но все таки слишком медленно. Невеста обогнала их, и уже была на ступенях, когда растерянные змеи вперемешку с двумя каретами подкатили к храму.
Временами Хогану казалось, что он не сможет выйти из кареты – с течением времени боль только усиливалась, ледяным огнем пробирая от колена к паху и отдаваясь в спину. Кажется он погорячился, отказавшись от обезболивающих и слишком много ходил этой ночью. Старые раны не давали забыть о себе, сколько бы лет не прошло.
Все таки он выволок свое тело из кареты, и даже утвердился на ногах. Пустая карета жениха стояла между ним и пресепторией и обойти её было той еще задачей. Скрывать хромоту совсем больше не получалось и сейчас он уже не отказался бы от клюки, но искать её было поздно.
Эмери, похожий на растрепанного воробья благоразумно держался вдали от принцессы и её посаженного отца. Вернулась мысль о наследнике, немного несвоевременная в это утро. Сейчас Хогану казалось, что все закончится прямо во время церемонии, когда его изобличат во лжи.
Но даже после свадьбы положение канцлера останется шатким. Императрица не сможет избавится от него, напирая на фальшивую свадьбу, но какие поводы она найдет потом, чтобы убрать со сцены ненужного уже союзника? Надо поскорее взять её за горло, пока она не нашла ниточки ведущие к нему.
И надо срочно увидится с Каримом. Найти Феликса и договорится о встречи. Если все получится так, как он сказал магистру, надо утвердить свое положение союзом с будущим Императором, желательно так, чтобы Императрица об этом не узнала.
Когда Хоган озвучил магистру свои мысли, ему уже не хотелось следовать намеченному плану. О его намерениях уже наверняка знал Зеница и возможно знал Карим. «Орден не может идти против святых, которых призван почитать», так сказал магистр. Одни беды от этих святых. Хоган был почти уверен, что Дева Озера не просто так подтвердила претензии Карима и шазийский купец вполне может быть сыном императора, но какое это имеет значение?Разве сможет он, торгаш, управлять Империей? Кровь важна, но недостаточно. Ребенок Эдит, чьим бы ребенком он не был, получит королевское воспитание. Он будет готов стать Императором.
Но прежде он должен родится, а значит его мать и Империя должны прожить хотя бы год. Поймет ли Карим, что избавившись от Эдит потеряет хессов? Выгоднее иметь её заложницей, но молодая горячая голова может слишком боятся за свою новую пьянящую власть... Империя выживет, если на троне окажется Карим, Эдит выживет если Карим вовремя упадет с этого трона. Как бы еще умудрится проскользнуть между ними, сохранив на плечах голову...
Медленно, припадая на ногу, канцлер дотащил себя до ступеней и поклонился принцессе. Правильнее было бы опустится на одно колено, но тогда Хоган уже не смог бы подняться.
– Мое почтение, Ваше Высочество, господин советник.
Он окинул взглядом фигуру Эдит, равнодушно отмечая красоту принцессы. Кого сегодня волнует женское обаяние? Ложь висит на волоске, тонком и ломком, одно неловко сказанное слово и все полетит к Дьяболону.
Тем не менее прохлаждаться с ними у входа он не мог. Оставив клубок змей в растерянности и непонимании канцлер быстро захромал к дверям пресептории. В конце-концов, как первый после Императора, он должен был проверить готовность пресептории к проведению такого важного, хоть и исковерканного обряда.
Отредактировано Альбакант Хоган (2013-01-23 23:12:46)
Пресептория Далара под теплыми лучами солнца не казалось Дэвину сейчас сгустком тьмы, что таилась в подземельях, ледником вечного холода, чем-то подобным веяло от взгляда инквизитора. Солнце разогнало все эти тени и полутона, показав величественное здание из белого камня, украшенные цветами и лентами колонны. Оно лукаво играло разноцветными бликами витражей окон. Солнце сделало пресепторию достойным местом для венчания его сестры с императором.
Эдит. Ее силуэт часто показывался из окошка кареты, словно избегая волшебных лучей солнца. Еще кёнегин будто боялась растаять под этими лучами и ей на помощь пришел Бран, вопреки приличию, пристроившись рядом с невестой. Его одеяние тоже отдавалась благородным синим и нежно-голубыми цветами, как и большинство подданных Севера. И как давно грубый и нахальный сотник стал уважаемым аристократом? Ох, эти превратности судьбы.
Дэвин и Рагнар следовали сразу же за каретой, и как старался принц не обращать внимания на парочку, но внутренний голос упорно повторял, что его место сейчас занял сотник.
Однако, в этот раз принц смог взять себя в руки быстро и легкая улыбка не сходила с его лица, а мысли его жалели сестру.
И все же путь до пресептории был быстр и далек одновременно. Шествие остановилось в довольно узком коридоре. Люди Далара загудели, ожидая увидеть невесту. Дэви ловко спешился и подошел к карете, собираясь прикрывать спину своей сестры, как только она выйдет из кареты.
Наконец-то солнце коснулось своими лучами Эдит, смывая ее бледность.
" Ну же Эдит! Подними голову и улыбнись им."- хмыкнул Дэви.
В этот момент к ним подошел пожилой мужчина, который сильно прихрамывал. Хес слегка нахмурился, вспоминая из сонма информации, как зовут советника императора.
"Альбакант Хоган."
Отредактировано Дэвин Эрхольмский (2013-01-23 13:28:55)
Вторые сутки без сна пока не слишком сказывались на состоянии Рагнара, он был всё также собран, внимателен, сосредоточен. Правду говорят, не более верного стража, чем тот, что однажды подвёл того, кого должен был охранять от всяческих бед, неусыпно следуя за ним, не мешая жить свободно, насколько это возможно для человека с титулом принца, но и не покидая его, не проследив, чтобы на смену пришли верные люди. А ведь казалось бы, телохранители Дэвина вполне надёжные, проверенные, иных на службу конунгу не брали. Каждый закалён если не в настоящей войне, то по меньшей мере в достойных упоминания сражений. Как же так вышло, что вчерашний день оказался наполнен непредвиденными событиями, чуть не приведшими к непоправимой трагедии?
Рагнар перевёл взгляд с кареты, в которой находилась кёнигин в сопровождении бывшего сотника, на златовласого парня, едущего на прекрасном коне рядом. Кажется, Дэвин был задумчив, эта продольная морщинка на лбу свидетельствовала о беспокойстве. Да, принцы взрослеют ещё раньше прочих мальчишек. В свои шестнадцать Дэвин действительно был взрослым мужчиной со всей полнотой ответственности перед семьёй и народом. Спрашивать о причине он не стал, пусть подумает, не во вред любые размышления.
Солнце грело, не припекало, и это радовало. Бдительно глянул по сторонам, но пока всё было спокойно. Неведомые убийцы не готовили покушения, или же маскировались очень успешно. Верные телохранители кёнигин не только сопровождали кортеж, Рагнар также знал, что и дорога была под присмотром верных людей, их не сразу можно было опознать среди простых людей. Большой букет упал почти под копыта лошади Рагнара, рассыпавшись на камнях, и заставив ту всхрапнуть, загарцевать на месте. Удержав поводья в руках, наставник принца призвал беспокойную кобылу к спокойствию, не позволил помешать шествию. Подобные восторги толпы были лестны лишь самой Эдит, он же видел в них опасность и повод для враждебной ситуации.
Дорога была недолгой, но казалась ему бесконечной. Ощущение направленных со всех сторон взглядов, напрягало. Крики вызывали глухое раздражение. Как было бы хорошо сейчас в своей комнате или даже в хестурских лесах. Зачем он полез во всё это? К чему эта политика, чужие заковёрные интриги? В них нет ни капли благородства, порядочности.И он сам ведёт Дэвина прямой дорогой в это змеиное гнездо. Нет, всё правильно, именно он поможет парню выстоять в этом сражении с внутренним Злом. Рагнар снова взглянул на того и мысленно улыбнулся.
Процессия остановилась, вызвав новую волну приветственных криков, а также целую кипу всего цветущего в этих местах. Скорее всего, на несколько миль вокруг не осталось ни одного цветка, все укрывают плотным многоцветным ковром мостовую перед пресепторией.
Крики становились всё громче, когда Эдит встала на ступеньках. Рагнар гадал, насколько девушка довольна этим днём. Вид был немного бледный, но ведь все невесты волнуются в день свадьбы. И далеко не каждая готовится стать женой Императора.
Кёнигин, Бран и прочие начали подниматься по ступеням, Рагнар кивнул Дэвину.
- Идём. Нам стоит быть ближе, не будем медлить.
Канцлер беспокойства точно не вызывал. Смертельной опасности в нём нет, а интриги подождут, не станет же старик донимать будущую Императрицу именно сейчас.
Отредактировано Рагнар Ульфсон (2013-01-23 20:05:14)
Шаг за шагом страх уступал место волнению, не имеющему ничего общего со страстями последних дней. Уже через несколько мгновений она станет женой мертвого мужа. Женой. Она станет женой и в будущем должна будет стать матерью. Как же страшно, Создатель! От одних только мыслей о будущем страшно. Осыпается ледяными осколками ужас вниз по спине, считая хрупкие звенья позвоночника, шевелит волосы на затылке и разливается тьмой под ресницами будущей Императрицы. Вдох. Эдит улыбалась людям, но не видела толпы. Выдох. Перед глазами покачивался украшенный белыми цветами неф, сложно было найти такую точку, которая бы оставалась на месте и принцессе казалось, что она вот-вот упадет в обморок. Ты справишься, моя хорошая. Вдох. Наверное никогда раньше и никогда потом она не будет испытывать такую гамму чувств, как сейчас. Где желание сплетается со страхом, где рядом ужас и наслаждение, где предвкушение и предчувствие вспыхивают ослепительными, болезненными искрами где-то под ребрами и сжимают сердце в стальные тиски. Кёнигин неожиданно захотелось убежать. Развернуться, подхватить юбки и рвануть сквозь гомонящих людей в сторону городских ворот, вырваться, очутиться в лесу, на берегу озера или рядом с водопадом, и только там выдохнуть. Девушка обернулась, поймала взгляд Брана, сжала его пальцы и пошла дальше гордо вскинув голову и упрямо не желая отступать от намеченной цели. Все будет так, как она задумала и никак иначе.
Эдит знала, что позади идет Дэвин, где-то здесь Рагна, возможно кто-то из рыцарей севера, кого она неплохо знала в Урхольме, тоже поблизости и точно вся сотня Варрена сейчас не спускает с неё глаз. Страх постепенно стал проходить. Вероятно от незбежности и желания происходящего бояться просто бессмысленно, и Эдит подчинилась холодной воле своего рассудка. Толпа продолжала ликовать, под ноги летели нежные розовые лепестки, кёнигин продолжала улыбаться, только теперь она делала это искреннее, позволяя народу ощутить не только свою будущую власть, но и то тепло. защиту и доброту, которые она сможет ему подарить. К Императрице идут за помилованием, к ней же идут за помощью и она не откажет. Война, если она и будет, точно не будет против неё.
… И он остался в пустой карете. Тяжесть короны, тяжесть мантии – вот первое, что он почувствовал. Ни торжества, ни разочарования, ни жажды власти. Мысли метались растерянными крысами, но сердце ровно отбивало свой ритм, оставив все волнения другому человеку.
Дверца открылась, свет проник в карету, осветив край шитого драгоценными камнями одеяния. Император неспешно вылез из неё, и золотая нить в его одежде ярко блестела в свете солнца.
Шаг за шагом он спустился с подножки кареты. Поклоны и вздохи, преклонение перед величием и капелька страха в скованных движениях... Сегодня ему повезло быть по другую сторону действа.
– Его Величество Император! – провозгласил герольд. Будто бы не догадаются. Будто бы еще кто-то мог выйти из императорской кареты.
Мальчик-паж подхватил подол мантии – чтобы не волочилась драгоценная ткань по земле. Император поднял руку, приветствуя подданных и все величие правящей династии было в этом жесте. Пусть шепчутся злые языки за его спиной, что Император не может уже удержать в руках власть, сегодня Карл V появился перед своим народом во всем величии даларских императоров.
Согласно обряду, ему полагалось приехать первым. Однако кто посмеет указать Императору на неверный обряд? Первый после Создателя не приезжает поздно и не приезжает рано.
Сопровождаемый шепотком и поклонами он прошествовал до ступеней пресептории, глядя поверх голов и спин. В голове не было мыслей – будто пьяный от собственно роли он забыл о опасностях и сомнениях.
Невеста уже была внутри, церемония уже была нарушена... Но разве есть ему дело да нарушенных церемоний?
Сквозь двери пресептории он шагнул внутрь, за ним следовала свита. Невеста еще не успела дойти да алтаря, её спину можно была разглядеть за другими хесами. Кружились лепестки, усыпая пол, белые стены будто светились от лучей солнца.
Тяжелая корона, тяжелая мантия, поддельная свадьба. Император шагнул под высокие своды пресептории.
Эмери должен был войти в пресепторию в числе прочих придворных слуг, то есть, одним из последних. Да он и не торопился туда особо, что там интересного? Лепестки падают со всех сторон на прекрасную невесту, толпа перешёптывается, все восхищаются, вздыхают, под высокими сводами, где сквозь витражи играет солнце, слышно прекрасное пение хора, будто сами ангелы спускаются с небес благословить священный брак, — скука смертная. Императора нет — все, опять же, перешёптываются и удивляются, что с ним, и состоится ли свадьба. Хоган будет как-то выкручиваться, да уж на него-то Эмери за ночь насмотрелся. А будь и император, его молодой человек тоже имел счастье лицезреть сегодня, вот уж не пожелаешь горожанам такого спектакля.
Правда, вдруг оруженосец услышал объявление герольда и вздрогнул. Все обернулись в сторону императорской кареты, и он обернулся тоже. Внутри всё похолодело. Император приветствовал толпу, которая приветствовала императора, явившегося перед ней во всём великолепии, во всяком случае, в таком, которого никто не ожидал.
Это шутка?! Он видел его мирно лежащим среди шёлковых подушек, помнит лицо покойника, которое уже приняло холодноватый оттенок, жизни не было в императоре этой ночью, но сейчас!.. В разговоре господина с магистром он не слышал планов по воскрешению умерших, да и под силу ли такое Ордену? Он велик, конечно, но не всесилен же...
Сердце молодого человека билось так, что Эмери даже страшно на мгновение стало за самого себя и он позабыл, отчего это с ним, но тут же опомнился и снова уставился на монарха, который уже довольно быстро поднимался по ступеням. Ещё бы, невеста, того гляди, была уже у алтаря. Только откуда у него столько сил? Хотя нет, не так: как это вообще может быть, если он труп?!
Около Эмери перешёптывались два слуги какого-то там графа, а может герцога.
- Смотри, а он не такая уж и развалина, как говорят... - говорил один.
Второй толкнул его в бок.
- Это император, следи, что говоришь, - шепнул он, - Но, вообще, и правда, я слышал, что он очень болен, а тут не похоже...
- Опоздал, - заметил первый.
Эмери поморщился и больше не слушал их, растолкал в разные стороны и стал пробиваться ко входу. Теперь уже он не хотел быть последним. Он больше не засыпал, и скуки как не бывало. Ещё бы, когда есть предположение, что ты, возможно, спятил! До сна ли?
Он желал знать, что происходит. Для этого необходимо было найти канцлера, конечно, если тот соблаговолит ему хоть что-то объяснять.
Отредактировано Эмери Корбо (2013-02-10 23:21:27)
Прелестная дама в богато украшенном синем платье стояла в общей толпе. Здесь, как ни крути, даже высочайшая аристократия была вынуждена несколько "тесниться", облекаясь легким (и, о, ужас, вообще возможным!) флёром простолюдинства. Еще бы - чем выше к трону, чем ближе к телу, чем места все меньше и меньше, а с учетом обилия тех иноземных гостей, высочайшего происхождения и сана, которых благодаря свадьбе в столицу резко понаехало - ситуация становилась и впрямь напряженной.
Однако вышеуказанной даме досталось не такое уж плохое место для наблюдения - быть может, не самое удачное с стратегически-придворной точки зрения, дабы подчеркнуть ее статус и положение, но вполне удобное, чтобы видеть стоящие у алтаря фигуры брачующихся. Опираясь на локоть своего спутника (мужчины довольно крепкого телосложения, дорого одетого, сурового лица и слегка расфокусированных глаз), она перебирала пальчиками висящий у бедра миниатюрный сапфировый веер и взирала на церемонию с прямо-таки мечтательным выражением прекрасного лица.
Может быть - ну хоть кто-то искренне рад тут за новобрачных?
Впрочем, с учетом, что лицо дамы были вряд ли тут кому знакомо, ее можно было принять за выскочку и аферистку, предвкушающую собственный брак с тем военизированным медведем, под ручку с которым она изволила стоять.
Неожиданно ничего неделание было прервано голосами, один из которых принадлежал хозяину хижины, а второй Карим слышал впервые. кто-то хотел его найти и раз пришел на берег, значит точно знал куда ему нужно прийти. Купец встретил пирата радушной улыбкой и пронзительным, внимательным взглядом, от которого мороз продирал до костей. Он не пытался напугать бывалого искателя приключений, только хотел быть уверенным, что не ошибся на его счет. Письмо стало доказательством, а содержание письма катализатором. Карим пробежал глазами по неровным, спешным строкам и снова поднял взгляд на принесшего вести, и неожиданно понял, что тот знает. Знает о содержании письма, он изучил его пока нес и теперь может передать на словах. Зачем? Впрочем это уже было не важно.
- Благодарю тебя. Ты принес мне хорошие вести, друг. Выпей со мной за это. Эй, хозяин, мы побудем на улице.
Карим приобнял пирата за плечи и увлек за собой вон из хижины, прихватив бутыль с вином. Над Даларом медленно распускалось нежное, перламутровое утро, которое должно стать самым первым утром нового времени. Только-только пробивались из-за густых облаков едва заметные, серебристые нити будущего дня.
- Говоришь, Эмери куда-то очень спешил?
Купец глотнул из кувшина и подал его пирату. И стоило тому приложиться к горлышку с жадностью путника, не пившего пару часов, как острый кинжал вонзился точно под ребра, мгновенно останавливая сердце. Нельзя читать чужие письма. Карим подхватил ставшее тяжелым тело и медленно опустил его на песок. Чуть позже хозяин хижины отвезет его на своей лодке в море и скинет на корм рыбам, а пока он полежит и посмотрит мертвыми, тускнеющими глазами в тяжелое небо.
- У тебя сегодня ранняя ловля, старик...
Бросив ещё пару слов хозяину и оставив того с деньгами и мертвецом, шази отправился в город .стоило привести себя в порядок до свадьбы...
В пресепторию он прибыл как и многие знатные горожане, и мало чем от них отличался. Богато одетый купец, приехавший поглазеть на столь важное и громкое событие, имеющий достаточно средств, чтобы оказаться ближе к власть имущим. Внимательный взгляд бродил по разряженной толпе и только иногда выхватывал отдельные лица. Кого-то Карим знал, кого-то видел впервые, но знал по портретам, с кем-то видимо ещё предстояло познакомиться. Привлекла его внимание очаровательная шазийка, стоящая не там, где могла бы желать женщина её положения. Кавалер был не из тех, кто заслуживает внимания, а вот молодая женщина да. Поворот головы, взгляд, движение пальчиков, в которых она держала , чуть раздраженный жест и внимание, не свойственное дамам. Было бы интересно узнать кто она, потому как пока в голове не возникло ни одного образа, а это значит, что дама не из местной дворцовой знати.
Впрочем долго любоваться незнакомкой Кариму не пришлось, вошла невеста и теперь взгляд темных глаз следил только за ней. Прекрасна! Холодна, как лед, но может обжечь, как раскаленная лава. Горда и умна. Упряма. Возможно коварна и проницательна. Возможно нежна, как самый тонкий шелк. Возможно опасна, как дикая кошка и так же подвержена страсти. Возможно. Возможно она станет хорошей женой, а может быть её придется уничтожить. Бледность Эдит была похожа на мрамор, а румянец на молодые персики. Взгляд будущей Императрицы. всего лишь раз скользнувший по его лицу в толпе, показался шази... Напуганным? Растерянным? Без сомнения свадьба для каждой девушки становится событием всей её жизни, а свадьба с Императором и подавно, но не могло это событие, решенное давно и прочно, испугать эту молодую женщину. Что же на самом деле случилось? Насколько серьезно болен Император? Что произошло ночью, после того, как сам Карим расстался с магистрами? Кажется слишком много для простого дня бракосочетания и слишком мало, чтобы не попытаться что-либо изменить.
Купец неожиданно оказался рядом со слугой милорда канцлера и как бы невзначай коснулся его руки. Шепот в гомоне толпы мог показаться неразличимым если бы не обостренный на фоне происходящего слух.
- Кажется Император не так уж и болен, Эмери.
Его Величество как раз проходил мимо и был весьма бодр. Даже больше. чем когда Карим видел его в последний раз в зале совета. Что случилось? Отец нашел лекарство от смерти или кто-то осмелился применить магию к этому дряхлому, ненужному и старому телу? Орден? Магистры решили его обыграть сразу после заключения шаткого перемирия? Стоило получше присмотреться и прислушаться, возможно пока он был на берегу что-то произошло. Что-то, о чем следует знать наверняка.
««Кроме прочей ерунды за некоторый период времени, которая в сущности ничего не значит и не даёт. Последние же строки были написаны явно в спешке, в отличии от записки в целом:»»
Этой ночью канцлер не ложился спать и пробыл в разъездах. Где-то около часа у него была встреча, с кем, не могу сказать, всё это время я пробыл на кладбище, где оставил меня господин. После мы вернулись во дворец, где он нанёс визит императору, оставив меня возле двери. Во дворце же состоялась встреча с неким человеком из Ордена, кто это, сказать сложно, я только слышал, как канцлер назвал его магистом. О чём говорили, не слышал, но беседа, кажется была мирной. Перед тем, как я покинул дворец к императору вызвали лекаря, видимо, ему было крайне плохо. Куда поехал мой господин после того, как отослал меня, сказать затрудняюсь.
За спиной раздался гомон. Так волны набегают на беззащитный берег, набирая силу где-то там, далеко в океане. Толпа приветствовала Императора и гул шел от входа в пресепторию, подхватывался людьми внутри и разносился дальше, выше, под небесными, высокими сводами отражаясь гулким эхом. Император! Император. Император... Живой Император! Не мертвый, не труп, не кукла, а живой и вполне здоровый если судить по тому, что видят её глаза. Эдит обернулась и не смогла отвести взгляд от нареченного супруга. Этого не может быть потому, что не может быть. Она успела смириться с тем, что ей предстоит. Успела убедить себя в том, что так даже будет лучше и ей не придется брать грех на душу, так будет выгоднее со всех сторон и она готова была верить канцлеру. Но что же теперь!? Теперь Император жив и готов идти с ней под венец, готов стать ей мужем и готов дальше править Империей? Мысли лихорадочно метались испуганными птицами. Кёнегин поискала глазами Брана, поймала его спокойный, ледяной взгляд и смогла успокоится. Он рядом. Все будет хорошо как бы плохо оно не выглядело сейчас. Если судьба снова уготовила ей испытание, она с честью и достоинством истиной северянки выдержит его и не позволит себя сломить. Тем более до заветной цели осталось всего несколько шагов. Мертвые восстают из праха? Что же, это совсем неплохо, возможно чуть позже ей удастся узнать рецепт и она будет обладать удивительной тайной, с помощью которой укрепит свою власть. Надо только подождать. совсем немного подождать и отправить Императора туда, откуда он выбрался, а потом двигаться дальше. Взгляд синих глаз скользнул по толпе и на мгновение Эдит показалось, что она увидела среди множества лиц одно, которое врезалось в память так отчетливо, как никогда. Смуглое, волевое, с карими, глубокими глазами и обаятельной, жестокой улыбкой. Лицо человека, пришедшего к ней во сне и перевернувшего душу. Он здесь. Кёнигин была уверена, что не ошиблась, но больше не смогла его отыскать и снова сфокусировала всё своё внимание на приближающемся Императоре. Он совсем не выглядел мертвым. Даже старым он не выглядел. Властный, прямой и гордый, именно таким и должен быть правитель даже тогда, когда его тело должно было бы рассыпаться пеплом. Что-то происходит...
Обернулась принцесса, распахнула непонимающе глаза.
Она верила, глупышка. Верила незнакомцу, пришедшему к ней среди ночи и говорившему о смерти жениха. Теперь, когда все слова оказались ложью — что ей оставалось? Разве что вцепится в руку советника, что она и сделала. Но острого меча не хватит, чтобы защитить её от того, что ей предстояло.
В душе не было жалости, нет. Не было ни тревоги, ни торжества, ни облегчения, ни даже запоздалого ужаса. Ледяное сосредоточение — оно появляется, когда клинки уже обнажены и путей осталось только два: победа, или поражение.
Окинув взглядом полный гостей зал он отметил знакомые лица. Шазийская красавица, чье тело совсем недавно он — или не он? — ласкал во мраке. Растерянный Эмери — еще бы ему не быть растерянным! Смуглый шази рядом с Корбо — купец? Шазийский купец... Интересно.
Идти было неожиданно легко, он совсем не чувствовал свои восемьдесят лет. Шелестела шитая золотом ткань, и с каждым шагом принцесса становилась все ближе. Цветочные лепестки сминались под его ногами, сияли белоснежные своды, шепотки и вздохи летели ему вслед.
Власть должна быть дурманящей, но он не чувствовал власти. Слишком рано? Или заемная власть совсем иная на вкус, чем своя собственная?
Наконец он поравнялся с невестой и её посаженый отцом. Помешкал несколько мгновений, вглядываясь в лицо хеске и, наконец, протянул ей ладонь. Все обряды катились к дьяболону, но разве могло сегодня что-то идти правильно и по плану?
До алтаря оставалось еще несколько шагов, но не было причин ждать, пока кенингин пройдет их с советником. Так же он мог и сам подвести её туда — большой беды не будет.
— Ваше Высочество, — негромко сказал тот, кого сегодня звали Карлом Пятым, выжидательно глядя на хеску.
Невольно он сравнивал принцессу Эрхольмскую с демоном. Мрачная красота лже-шазийки поражала нечеловеческим совершенством, но чистый взгляд кёнингин напомнил ему почему-то горы Тары, с их старыми языческими суевериями. Платье шло её уложенным волосам, шло вышколенному хладнокровному лицу и холодным величественным сводам пресептории. Но не глазам. Не дерзкому изгибу губ и гордой изящной шее. Как на охотничьего сокола надевают разукрашенную цепочку, так и на хеску надели богатое платье и дорогие украшения.
Эмери пробирался ближе к алтарю, надеясь, что канцлер находится там, как один из приближённых к императору. Он был где-то на половине пути, когда услышал отчётливый среди шелестящего шума толпы шёпот. Кто-то незаметно остановил его за руку. Оруженосец замер. Слова показались издевательством, но кто ещё мог знать, что император не должен был сейчас идти под сводами пресептории?
Молодой человек нервно обернулся. Карим? Когда он успел сюда явиться? Хотя, эта процессия: всем помахать, всех поприветствовать. Он получил мою записку, а там...
Определённо, хорошо, что молодой человек не написал всей правды, которую знал, иначе бы ему сейчас пришлось объяснять, что он не сумасшедший, а доказательств обратного у него не было.
Что теперь он должен был сказать Кариму, на которого молодой человек молча смотрел, собираясь с мыслями? Нужно было немедленно придумать ответ, иначе он сам себя погубит.
- Это вы... - выдохнул он, сделав вид, что не сразу узнал купца. Молодой человек обернулся на императора, который оглядывал толпу и, вздрогнув, словно испугался, что тот узнает своего ночного гостя, снова отвернулся к шази, - Вы получили моё послание... Признаться, я ничего не понимаю, - что было правдой, - Когда перед рассветом я был во дворце с милордом... - он прервался, быстро оглядевшись, чтобы убедиться, что никто на них не обращает внимания, и заговорил ещё тише, - визит его прервался вызовом лекаря. Я понял, что ему весьма плохо и господин подтвердил это. Я даже не надеялся увидеть его здесь...
Эмери снова посмотрел в сторону монарха, который уже подошёл к невесте. Церемониал был слегка нарушен, но вот уж Эмери он волновал меньше всего, да и Эдит, пожалуй, было не до этого. Каково же было ей стоять рядом с живым мертвецом?
Очаровательная шазийка (мимоходом попирающая пятой все устои традиций Халифата и Далара разом, ага) вместе со всей остальной толпой устремила дивный свой взор на шествующего по широкому проходу Императора. Беглый взгляд на ее красивое лицо мог запросто считать с него вполне откровенный восторг и верноподданическое благоговение - все-таки, не так уж часто даже представителям высокой знати удавалось увидеть Самого во плоти, особенно в последние годы, когда время угасающего Императора было жестоко распределено между инстанциями, которые ну совсем никак не могли выжить без монаршьего благословения личного. Такой момент, такой шанс - наверняка ведь все ныне присутствующие внутри пресептории предвкушали, как будут рассказывать об этом внукам или подбирали подходящие слова чтобы описаь данное высочайшее событие в мемуарах. Если кому-то повезет, то его потом будут считать единственным истинным очевидцем событий...
Которые еще непонятно к чему приведут - к войне ли, к миру, к бурным переменам или же к еще паре десятков лет стабильности и видимости процветания?...
Как бы то ни было - прелестную даму было бы сложно уличить в недостатке положительных эмоций для текущего момента. В отличии от многих иных, на лицах которых читался внимательными взглядами спектр от "Как - он еще живой?" и до "Ну Дьяболон меня задери - он еще и живенько шевелится!". Однако пристальный взгляд все-таки обнаружил бы все-таки нечто необычное в ее эмоциях - насыщенную, яркую, глубокую искренность.
Темноглазая шазийка неподдельно наслаждалась происходящим! С удовольствием следила за тем, как двигался по центральному проходу Император. Пытливо, жадно всматривалась в цветущую ярче всех иных ныне красоту Эдит, без-пяти-мгновений-Императрицы. Глаза ее блестели от предвкушения и возбуждения, когда она скользнула по толпе аристократов, взметнувшейся пусть на краткий миг, вспышкой закономерных эмоций, едва дело придвинулось к кульминации.
...и, словно ощутив пытливый взгляд из толпы, отделив его от прочих точно зерно янтаря из пустоценного песка, знойная красавица на миг пересеклась взором с Каримом и улыбнулась богато одетому купцу - широко, ослепительно, страстно. Спрячь такое лицо под покровом, и воистину, мир обеднеет.
Через миг она отвела глаза и вновь устремила их на царственную пару.
Отредактировано Найтмара (2013-02-16 16:07:29)
У Эдит не было выбора. Впрочем у неё его не было с того самого момента, в который отец и Император ударили по рукам и заключили сделку, разменной монетой в которой стала её жизнь. Нет, кёнигин не собиралась жаловаться и её совершенно не удручала эта мысль, напротив, это было правильно и так поступали десятки, сотни и тысячи лет все отцы и все короли, просто отчетливое осознание происходящего пугало, а живой и невредимый жених нервировал, и хотелось совершить какой-то совершенно безумный, дикий поступок.Казалось, что именно он и только он поможет совладать с ситуацией и вновь обрести достойное будущей Императрицы равновесие.
- Ваше Величество.
Короткая, как весенняя зарница, дерзкая улыбка коснулась красивых губ кёнигин и она подала Императору ладонь. Внимательный, пронзительный взгляд коснулся лица мужчины и девушка не сразу отвела глаза. Что скрывает старое и немощное тело человека, который уже сейчас должен медленно рассыпаться пеплом забвения у себя в спальне? Император не казался каким-то особенным сейчас, разве только Эдит снова отметила силу и достоинство, скользящие в каждом жесте этого человека. Но он определенно был живым, дышал, говорил и двигался. Мертвые не могут восставать из своих могил, это правило и это закон, и если случается наоборот обязательно нужно загнать оживший труп в могилу. Вот только мертвецов, разгуливающих по свету, кёнигин представляла себе совсем иначе. Но разве может она все знать? ... Обязательно нужно будет завести после церемонии придворного мага, который будет просто обязан растолковать её все происходящее.
- Сегодня чудный день.
На секунду напряжение взорвалось искрами, а потом Эдит опустила взгляд как и положено невесте. обряд и церемония должны свершиться, и то, что будет после, пока не имеет значения.
- Это вы...
- Скорей всего. - Карим спрятал усмешку, но улыбка отчетливо слышалась в бархатном, тихом голосе. Купец внимательно и больше не перебивая, выслушал Эмери и постарался сложить происходящее в общую картину. Императору ночью стало настолько нехорошо, что канцлер послал за лекарем и заодно встретился с кем-то из магистром Ордена, а теперь Император жив, бодр и весел, и споро семенит под венец с прекрасной северянкой, и кажется даже предвкушает все прелести семейной, будущей. жизни. В пору поверить во всемогущие служителей Ока и наградить их способностями, которых до сих пор ни у кого не было. Вот только Карим не верил в подобные чудеса, здесь что-то было не так и стоило понять быстрее что именно, ведь от понимания зависит будущее. Взгляд темных глаз снова обвел толпу и купец в очередной раз "споткнулся" на молодой шазийке. Было в даме что-то очень ему знакомое. И её взгляд, и улыбка, и неуловимые обычному взору движения. Знакомое и пугающее, но тем не менее очаровательное и влекущее. Капкан распахнутых настежь, смоляных зрачков всего на секунду сомкнулся, а сердце уже пропустило удар. Это стоило запомнить.
- Я вижу Императора, но я не вижу канцлера. Где он?
Снова внимание купца было отдано Эмери и церемонии, которая удивительным образом была нарушена уже множество раз, но не смотря на это казалась самой гармоничной и верной за всю историю. И гомон толпы, и крики торжества и радости с площади, и шелест платья по мраморным плитам пола, и аромат свечей, и замирающее на вдохе дыхание молодых женщин, следящих за каждым шагом будущей Императрицы, всё было верным. Неправильным, но верным. И стоило немедленно решить - сейчас или позже. Что он выиграет, если в данную секунду проиграет. И что потеряет, если не обыграет время.
На мгновение они с принцессой встретились взглядами — будто звякнули клинки. Вот как смотрят на мертвецов. Император позволил улыбке тронуть губы:
— Несомненно.
Тонкие пальцы легли в его ладонь. Неощутимо по-иному ощущались они чужой кожей. Медленно, величественно ступая, он увлек принцессу от советника, и от хесов, и от собственного подоспевшего сопровождения. К алтарю они подошли вдвоем. Старик и юная дева, банальнейшая из драм и сладчайшее из торжеств. Затаили дыхание гости, замерли зрители — кульминация торжества была близка. Будто бы имеет право кто-то ответить «нет» на сакральные вопросы таинства брака! Ждут с недоверием и предвкушением, то, что давно распланировано и продумано. И сейчас не может сорваться — ибо слишком дорога была цена, уплаченная за империю.
Император хранил спокойствие и значительное молчание. Роль прилипла легко, но, вопреки ожиданиям не приносила радости. Он тысячи раз видел старика, он знал, как старик говорит, подозревал, как старик думает, и отчасти понимал горечь тоски по умершим сыновьям, что заполнила будни монарха. Золотая шкура оказалась тяжелой и неудобной. Сквозь равнодушие пробилась толика разочарования.
Некогда было разочаровываться. Свет проникал сквозь стрельчатые окна и освещал статую Создателя, в правой руке держащего Симболон, а в левой Диаболон. Но не было больше благословения Всевышнего над тем, что отдал душу за земные страсти. Его суть под мнимым спокойствие была подобна символу земного мира — острые углы, что разрывают единство и гармонию. Разве могло все пойти по иному для того, кто так далек от Бога?
Быть может, оттого он ему и суждено было оставаться серой тенью за спиной монарха, ведь ни капли благочестия и спокойствия не было в его изъеденной земными муками душе. Не выдержит она на том ослепляющем божественно свету, которому отдана жизнь Императора от рождения и до смерти.
Пока Эмери говорил Кариму всё, что знает об императоре, он пристально вглядывался в его лицо и отслеживал взгляды купца, стараясь угадать, что тот думает или, что, может быть, даже сделает. К сожалению, купец был слишком хитёр, чтобы можно было понять его мысли, во всяком случае, для этого молодому человеку требовалось время и холодная рассудительность. Сейчас при себе он не имел ни того, ни другого.
На мгновение мелькнули тёмные глаза шазийки, которую он ещё не видел, хотя та была явно из знати. На неё Карим посмотрел уже дважды, это могло что-то значить, а могло не значить, ровным счётом, ничего, кроме того, что она ему просто приглянулась. Впрочем, Эмери быстро потерял её, сосредоточившись на том, чтобы как можно выгоднее для себя ответить Кариму. Становится не до прекрасных дам, когда понимаешь, что ты готов прожить многие годы и без них, лишь бы просто прожить.
- Я прибыл с небольшим опозданием, - сообщил Эмери, хотя это особо не относилось к делу, - Видел только, что он одним из первых вошёл сюда, мне же стоило тогда стоять в стороне. Вам не кажется, что быть здесь сейчас опасно? Если вас узнают... - Эмери не договорил, быстро посмотрев на соседей, которые и не думали подслушивать, но у молодого человека уже появлялась навязчивая идея.
Было странное чувство, что все всё слышат, и все всё знают, словно это игра такая: каждому выбрать незатейливую роль и делать вид, что всё так, как должно быть. И Карим, конечно же, тоже всё знает. Спрашивает же он только для того, чтобы понять, насколько молодой человек верен ему.
А молодой человек уже просто не знал, насколько он верен себе. В его голове никак не могло уложиться происходящее.
Отредактировано Эмери Корбо (2013-02-21 02:21:18)
Благородная и таинственная дама, успела походу царственного раскланивания построить глазки красавцу-шази, "обласкать" взором еще парочку статных и симпатичных дворян, и вогнать в краску весьма пристальными и недвусмысленными рассматриваниями эдак трешку очаровательных даларок (право же, будь прекрасная шазийка мужчиной, за это стоило бы и морду набить, но страстные взоры в сторону пышных пленниц некоторых корсетов явно ставили в затруднение на реакции их суровых мужей...впрочем, будем честны - темноглазая аристократка в обмен на смущенно-возмущенные взгляды восхитительно хлопала ресницами и та-а-ак томно вздыхала!).
"Отметив" своим любопытством основные интересные точки в толпе, женщина вновь устремила внимание на Императора и почти-уже-ну-сколько-можно-терпеть-Императрицу. На ее лице отобразилась смесь почти материнского умиления от обмена фразами (словно бы стоявшая не так уж в первых рядах, она могла их слышать, ха!) и облегчения, от того что процессия из аж двух основных фигур наконец-то двинулась к предположительно финальной точке.
Темные глаза женщины заблестели сильнее, щеки окрасил восхитительный румянец предвкушения, и дамы вытянула головку на изящной шейке, жадно стремясь ничего не упустить из виду! При этом безжалостно эксплуатируя своего "пограничного медведя" в качестве подставки для своей тонкой ручки, и даже требовательно постучав по нему веером, дабы сдвинул перед ней парочку аристократов - что и было проделано секунду спустя.
Надо сказать, что сделавший такую свирепую морду лица, что аристократы не посмели и пикнуть в ответ, "военный медвед" ощутимо "поплыл" от мимоходно-ободрительного похлопывания по широкой ладони, и вместо церемонии опять уставился на затылок своей спутницы помутненно-влюбленным взором.
Очень, очень хотелось ответить "нет". Выкрикнуть в лицо Зенице, который словно совершал черный обряд, а не сочетал браком. Может Эдит только казалось, но она хотела нарушить плавно текущее настоящее и позволила себе чуть дольше, чем положено, промолчать. И застыли люди за спинами новобрачных, в пресептории наступила такая тишина, какой не было здесь со времен постройки, кажется даже дыхание больше не парило в пронизанном насквозь зарницами напряжения воздухе. И в этой тишине все ждали заранее известный ответ, а кёнигин молчала и ей казалось, что сейчас рухнут стены и разверзнется черной дырой небо, упадут звезды, осыпая всех хрустальными осколками и провалится земля, увлекая людей в бездонную пропасть. Почти ощутимо мимо проплывали секунды и каждая натягивала струны всеобщего волнения все сильнее, и когда оно оказалось на том пике, после которого срывается лавиной, Эдит заглянула будущему мужу в глаза.
- Я, Эдит из Эрхольма, беру тебя, Карл Магн Теодор Д’Эсте-Вольф, в свои законные мужья, чтобы, начиная с этого дня, в согласии со Создателя святым установлением, любить тебя, заботиться о тебе и подчиняться тебе в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни в здравии, пока смерть не разлучит нас.
Каждое слово имело значение, но только Эдит казалось, что она говорит в пустоту. Ещё час обратно она мечтала совсем о другом. На какое то мгновение поверила, что может быть и иначе, что она тоже может быть счастлива не только властью, но и обычным, человеческим счастьем рядом с человеком, который любит. Наверное могла бы, вот только уже не станет. Под ресницами на мгновение блеснула влага.
Зеница обратил своё внимание на Карла и кёнигин смогла оставить незаметной вспышку сентиментальности, а если кто и заметил, то скорей всего спишут на девичье волнение в такую минуту.
Канцлер должен был быть рядом с Императором, но его не было. Не только рядом, его не было в пресептории и это было странно. А в свете рассказанного Эмери ещё более странно. И магистров Карим не видел, но это могло объяснится просто - они боялись нападения и теперь были где-то рядом невидимыми тенями, охраняя покой и жизнь императорской четы самолично, не доверяя даже своим, проверенным, людям. Они правы, люди за пару дней облажались по полной. Шази улыбнулся и в темных глазах заиграл бешеный огонь.
- Если ты не скажешь, меня не узнают.
Купец по прежнему улыбался, понимая волнение своего юного друга. Если узнают его, то что будет с Эмери? Казнь или подвалы инквизиции? Перспективы не радужные в любом случае, а посему беспокойство оправданно. Мальчишка не казался напуганным, но определенно он волновался и был чем-то растерян. Сама церемония не вызывала ничего подобного, лишь на пару мгновений, когда невеста замолчала и зал погрузился в удивительную, пронзительную тишину сердце замерло и не захотело биться дальше. Что задумала эта северная кошка? Кариму показалось, что сейчас люди начнут один за одним падать без чувств настолько подскочило напряжение под древними сводами, но все обошлось и голос будущей Императрицы разнесся по пресептории вздохом облегчения и народного ликования. Свершилось! То, чего ждали и боялись - свершилось!
- Как ты думаешь, что они станут делать в спальне?
Внимательный взгляд шази по прежнему следил за монаршей четой.
- Я бы хотел посмотреть.
Безумный, безумный, безумный план. Пробраться в замок сейчас, когда сюда согнали всех воином столицы, казалось сумасшествием, но именно поэтому было так сладко думать о том, что это сработает и получится. Карим не хотел рисковать зря, только происходящее и то, что этому предшествовало, требовало объяснений, а получить их иначе он не мог.
- Когда окончится церемония. мы выйдем отсюда и пойдем в замок. Например через кухню. А потом ты проведешь меня к покоям молодоженов.
Неужели? Кенингин молчала, и это молчание разбудило тревогу. Он как-то подзабыл, что торжество было спектаклем лишь для него, а принцесса решала свою судьбу. Но глупая девчонка не может, не может отступить сейчас, не может сорвать такую трудную и долгожданную свадьбу!
Однако Эрхольмская принцесса справилась с собой. Слова были сказаны и почти Императрица опустила глаза, скрывая слезы. Мадги тоже плакала, тогда, больше трех десятков лет назад. Интересно, все невесты плачут на своей свадьбе, или это ему так по-особенному везет?
Император еще раз окинул взглядом зал. Лучший момент, чтобы сорвать свадьбу. Вздохнули все облегченно после ответа Эдит, зашуршали вновь людские голоса. Во вновь поднявшемся людском говоре не расслышишь щелчка затвора, в любой момент арбалетным болт может прошить его ли, невесту ли...
Он переступил с ноги на ногу, проверяя бедро и впервые за много лет не ощутил боли. Значит, если шазиец решит выступить сейчас, то он сможет что-то сделать. У Карима нет причин убивать Императора до признания, более того нет причин осквернять пресепторию обнаженной сталью и тем рвать все нити, связывающие его с Орденом. Впрочем, был ли шазиец способен к таким хладнокровным рассуждениям? Слишком мало знания о возможном враге.
Встретившись взглядом с Зеницей и отчего-то не сгорев на месте, Император эхом повторил за своей женой:
— Я, Карл Магн Теодор Д’Эсте-Вольф, беру тебя, Эдит из Эрхольма, в свои законные жёны, чтобы, начиная с этого дня, в согласии со Создателя святым установлением, любить тебя и заботиться о тебе в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас.
Карл легко коснулся пальцами подбородка Эдит, призывая поднять голову и, разделив Симболон на своей шее на две части, протянул одну невесте. Земля не разверзлась, огненный дождь с неба не пролился над Даларом в ответ на это святотатство. Словно Создатель закрыл глаза на попранную веру, словно не заметил, как скрывшийся под чужим обличьем обманщик оскорблял святое таинство.
Отредактировано Карл V (2013-02-23 23:31:16)
- Если ты не скажешь, меня не узнают.
Он подозревает меня, - встрепенулся Эмери, взволнованно взглянув на купца, стараясь вспомнить, не дал ли повода усомниться в себе. Молодой человек не мог знать, что учинил пират, посланный им.
Пока оруженосец собирался с мыслями, он вдруг заметил, что все замолкли и воцарилась поражающая тишина. Молодой человек поспешно обернулся в сторону венчающихся. Принцесса медлила с ответом, что и вызвало напряжённое молчание. Молодой человек выдохнул, так как у него всё ещё было ощущение преследования со всех сторон, как бы абсурдно это не было. Однако, как сложно согласиться выйти за мертвеца. Эмери до последнего не верил, что Эдит Эрмхольская произнесёт «да», но она справилась с собой. Не зря он давеча поразился ею, когда догнал карету и обнаружил небывалое самообладание кёнигин.
- Как ты думаешь, что они станут делать в спальне?
Эмери продолжал смотреть на невесту (глядеть на покойника хотелось меньше), но вопрос Карима сбил его с толку, и он удивлённо посмотрел на шази, от которого, пожалуй, можно было ожидать такого, но молодого человека всё же высказывание ставило в тупик.
- Ну... пожалуй, то же, что и все новобрачные, - пробормотал он тихо, стараясь сложить в голове, как это будет, если императору уже за восемьдесят (можно даже опустить, что он труп!). Посмотреть? - тут Эмери не нашёлся, что сказать, уже даже не зная, что и думать, так как первое предположение вышло неприличным, а они всё же были в доме Создателя.
- При всём моём уважении, но я боюсь, что в покои нам пробраться не удастся, - заговорил он тихо, - По всему замку должны выставить удвоенную охрану в честь праздника. Даже то, что я служу канцлеру, - это было произнесено и вовсе одними губами, так что оставалось только надеяться, что Карим угадал сказанное, - мне не поможет беспрепятственно пройти к покоям, а уж провести вас... И мне нужно найти милорда, иначе он будет искать меня.
О да, он будет! Он душу из меня вытрясет, если я где-нибудь задержусь.
Оставалось только надеяться, что Хоган сейчас не стоит в каком-нибудь укромном углу и не наблюдает оттуда всех и вся, в том числе и его с шазийским купцом. Уж и не знаешь, что выбрать: немилость у Карима или гнев милорда.
Но вести купца в покои было равно самоубийству!
Отредактировано Эмери Корбо (2013-03-16 18:36:54)
Прелестная шазийка смахнула слезу умиления, когда главные слова были произнесены. Нет серьезно - похоже, что милостивая и прекрасная госпожа действительно самым натуральным образом расчувствовалась, наблюдая за столь проникновенной минутой, которая ныне решала жизнь и благополучие многих в Империи. Минутой, где все пользовались правом расставить паузы и приоритеты, и - о счастье, о мирная радость бытия! - никто не ворвался в святую церемонию с обнаженными претензиями наголо...
Но зато - во всей толпе напыщенных аристократов, ну хотя бы в этот момент было одно лицо, озаренное эдакой незамутненной радостью за счастливых обрачеванных! Обрачевавшихся? Обра...
...на малую толику мгновения, прелестное личико раздраженно покривилось - Найтмара, на самом деле, не очень-то любило осознавать, что не все на свете знает и не самое как минимум образованное создание под этим небом...
Через миг, однако, личико дамы вновь просияло - демоница припомнила словосочетание "сочетались браком", укрепила свой и без того зашкаливающий моральный дух, и прочувственно шмыгнув носиком, донельзя элегантным движением прижала к лицу расшитый и украшенный платочек.
Посматривая в массе приязненных чувств то на мужа, то на жену, то на Зеницу почему-то - но на официально признанного святого Далара, исключительно со злорадством...
Эдит приняла свою часть симболона, опускаясь перед супругом на колени и склоняя голову. Она обещала подчиняться и нарушать обряд сейчас было уже поздно, теперь следовало идти до самого конца и даст Создатель тогда она сможет понять, что же произошло на самом деле, и почему мертвые в Даларе оживают. Медальон, надетый на шею старческими руками, упал на грудь и коснулся нежной кожи. Обжег. Кёнигин подняла взгляд и снова в воздухе запахло ослепительной, предгрозовой свежестью. Может кто-то и покоряется без боя, но она не планировала и штормовой взгляд, коснувшийся лица нареченного говорил именно об этом. Или, если присмотреться, то можно было понять его как ошеломляющий испуг - женщины порой ведут себя и так в день свадьбы, ведь именно с этой минуты начинается совершенно новая, неизвестная, пугающая жизнь. А ничто так не пугает, как неведомое.
Предстояла вторая часть церемонии, не менее торжественная и возможно даже более важная. Смотря с какой стороны смотреть на обряды и их последствия. Эдит поднялась и повернулась к народу. Гордая, высокая, ослепительно красивая, особенно рядом с Императором, она оглядывала пришедших на торжество и молча благодарила за участие. Много будет в будущем недоброжелателей, много слухов и сплетен, много предателей и козней, но уже сейчас, в первые минуты своего царствования, будущая Императрица привлекала тех, кто пойдет за ней в огонь и в воду. Преданных и верных, единомышленников, людей, которым в будущем она сможет доверять.
Внесли корону. На алой, бархатной подушечке тонкий, усыпанный драгоценными камнями, обруч. Зеница вновь заговорил, читая слова обряда коронации, но Эдит его не слышала, она увидела в толпе того, кого меньше всего хотела бы вообще знать. Она бы многое отдала, чтобы не быть с ним знакомой. Многое за то, чтобы его попросту не было. Но он был и теперь смотрел на неё с удивительной, дьявольской улыбкой, словно знал все тайны и видел её голой. Не к месту вспомнился сон и кёнигин ощутила, как слабеют ноги. Нет, нет, нет! Только не сейчас, когда до заветной короны всего пара фраз и вдохов! Нет!
Хорошо, что церемонию будущая Императрица знала наизусть и сейчас тело отвечало самостоятельно. Пока разум и сознание паниковали. Кёнигин опустила голову с огромным трудом и даже не почувствовала тот миг, когда тяжесть короны коснулась волос, а когда снова подняла взгляд на толпу, Карима уже не было. Он словно растворился в воздухе, исчез так, словно его и не было, и на мгновение девушке показалось, что все это всего лишь мираж. Но глаза... Не важно. Ничего не важно кроме происходящего.
Эдит повернулась к Императору и Зенице, и вновь опустилась на колени перед столпами Империи. Настал её черед приносить клятвы мужу и государству. слова срывались с губ уверенно и Эдит верила в них сейчас не меньше, чем раньше. Она станет славной королевой, она сможет принести Империи пользу и она клянется делать все только во имя и во благо Империи.
Церемония шла своим чередом и только на краткий миг показалось, что Эдит не справиться, и сорвет обряд. Нет, девочка она оказалась сильная и все прошло практически без проблем. Если не считать проблемой потерю некоторыми самообладания. Карим с интересом наблюдал за каждым движением монаршей четы и Зеницы, видел, как буквально из-под носа уходит корона и кажется Империя, но сейчас не было ни грамма сожаления. Он все равно станет первым королем Далара. Так или иначе. А с сильными соперниками война всегда интересней.
- О да. То же, что и все новобрачные...
Усмешка вышла двусмысленной и паскудной, шази весьма красочно представил себе будущую ночь и не смог сдержать сарказма. Впрочем как и что будут делать за дверьми спальни Эдит и Карл Карима интересовало мало. Вернее не совсем так. Его совершенно не интересовала сексуальная сторона этой ночи, хотя признаться подглядеть на потуги рассыпающегося прахом Императора хотелось бы, - может ему будут помогать пажи? - а вот что будет делать Императрица? Купец не верил ни на секунду, что Эдит позволит собой манипулировать, она скорее попытается придушить старика, а допустить смерть Императора до тех пор, пока он не признал его сыном никак не хотелось.
- Мы встретимся с тобой вечером, до заката, возле дверей в императорскую кухню. До этого реши все свои дела и не заставляй меня ждать.
Карим по прежнему стоял за спиной Эмери и когда говорил, казалось, что дыхание обжигает шею. В тот момент, когда Эдит предстала перед народом, Карим собирался уйти, но задержался и неожиданно поймал темный, как предгрозовое небо, взгляд королевы. И на краткий миг не смог отпустить. На доли секунды исчезли люди, растворились стены, исчез Далар и они стояли друг против друга, правители древних государств, непримиримые враги и жаждущие встречи любовники. Доли секунды, один удар сердца, а после шази затерялся в толпе.
- Вы очаровательны. Как цветок среди серого тумана.
Уха прекрасной шазийки коснулись слова, но заметить того, кто их произнес, девушка навряд ли смогла бы. Разве только она обладала сверхъестественными способностями, потому как обернувшись, обнаружила бы лишь те же лица, с такими разными эмоциями. Радость, страх, отчаяние, торжество, теплота и понимание, ненависть и зависть. И горький аромат горячего пустынного песка.
Надев Симболон на шею невесте — уже жене — Императора, он больше смотрел по сторонам, чем на неё. Обшаривал глазами галереи и темные углы, встретился с торжествующим взглядом шазийки, окинул взглядом разношерстную толпу. Волноваться на свадьбе — женское дело. Да и разве будет скоморох переживать о сюжете спектакля? Нет, он будет думать о том, чтобы поверили его вранью.
Все его мысли были заняты тем, как довести спектакль до конца. Как бы не нашли мертвецов в монаршей спальне, как бы магистр не повел игру в сторону, как бы Зеница не понял откуда растут уши у чудесного воскрешения Императора...
Но ничего не случилось. Короновали Эрхольмскую принцессу, потерявшуюся вконец между яростью и испугом, принесла она клятвы и сказала все, что должно быть сказано — интересно, она верит своим словам? Может быть и правда — юная, ему-то годится в дочери, а уж Императору и вовсе могла бы быть внучкой...
Все это время он ждал кризиса. Арбалетного болта в спину, разверзшейся земли, испепеляющего пламени, в котором сгорит и он, и принцесса, и затаившийся довольный демон.
Золотая Императорская шкура была хороша тем, что в ней можно было по большей части молчать с величественным видом. Никакой тебе суеты и организаторской беготни, стой себе на мягком ковре, да взирай поверх раскрашенной золотом и камнями толпы. И даже нога не болит — скучновато, но приятно.
Отзвучали слова клятвы, вздохнула в восхищении молодой Императрицей толпа.
Заплясал огонь, управляемый силой магов Ордена, подводя черту под церемонией. Он понял, что совсем потерял счет времени — мгновения прошли между тем, как он вступил под белоснежные своды, или часы?
Император помог новоиспеченной Императрице подняться с колен и произнес нужные слова — торжественные, бессмысленные, положенные по ритуалу. Благословил Зеница, осенил их святым Симболоном, но ничего не случилось опять. Осталась ли еще сила у Создателевых слуг на что-то, кроме дешевых фокусов?
Дэвин уже успел отойти в первый ряд, оставляя невесту, свою сестру, вверенную Браном рукой в руку императору и, со смешанными чувствами в душе, наблюдал за совершением обряда. Бран был по другую сторону ряда от него, а Рагнар, его наставник, куда-то делся. Впрочем принца мало сейчас волновало, куда именно и почему. Свет почему-то резал глаза и в висках стало тяжело пульсировать, вторя словам Ди:
- Я, Эдит из Эрхольма, беру тебя, Карл Магн Теодор Д’Эсте-Вольф, в свои законные мужья, чтобы, начиная с этого дня, в согласии со Создателя святым установлением, любить тебя, заботиться о тебе и подчиняться тебе в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни в здравии, пока смерть не разлучит нас.
Фигура создателя засветилась и её свет перекрыл даже свет дня, сияя голубым и алым символом на его каменных ладонях. Дэвин поднял руку, пытаясь прикрыть глаза от этих ярких лучей и почувствовал, как падают стены вокруг, выбрасывая его, потерявшего дыхание на этот миг, в этот рассеянный свет, бьющий лучами из фигуры Создателя. Дэвин сжал руку на поясе, понимая, что это приступ и он сейчас пройдёт. Столько лет его болезнь не возвращалась, что он успел забыть, как это - видеть её опять. Опять выглядеть бледным и испуганным, но! Он больше не ребёнок. И на этот раз ей не напугать его так, до крика и плача. И не в день свадьбы сестры!
Прекрати! Тебя нет! Ты - плод моего воображения!
Лёгкая тень отделилась, проходя сквозь тёмные в свете лучей фигуры сестры и императора, и спустилась вниз, проявляя более отчётливые очертания. Изъеденная червями плоть синевато-зелёной кожи, обескровленные рваные губы, чёрные глаза, совсем не как у людей, и призрачность, прозрачность, сквозь которую он всё ещё видел, как гаснут лучи статуи Создателя, и как император уже произносит свою часть речи. Но она всё ещё была здесь и не исчезала никуда, стояла перед ним, глядя своими чёрными глазами, как в глубоком детстве, а затем протянула руку и коснулась его плеча. Конунг младший дёрнулся, отпрянув назад, наступил кому-то на ногу, тут же извинившись и соображая, что она такое.
Нет, нет, нет, ну почему сегодня! Почему не в какой другой день, а именно сейчас?!
Принц тяжело вздохнул, пытаясь взять себя в руки, медленно дыша и делая вид, что оступился. Нельзя было прерывать церемонию сестры появлением древнего призрака, которого, судя по восхищённым лицам стоявших рядом, никто не видел. Никто, кроме Дэвина.
Боль перестала стучать пульсом в голове и Дэв вспомнил, как пытался говорить с ней, а потом пришла Ди и она исчезла. Кинув взгляд по сторонам, дабы не выглядеть полным психом, принц сконцентрировался на призраке и мысленно чётко спросил:
- Ты здесь потому, что Ди больше не защита мне, так?
Мёртвая кивнула и повернулась к сочетавшимся, тут же указывая рукой на императора.
...ЛОЖЬ...
Дэвин перевёл взгляд следом за её рукой и медленно сглотнул, чувствуя, как вдруг пересохло в горле. Призрак растаял, а принц кажется даже забыл, как дышать, глядя на императора и сестру. Он ещё не забыл, как понимать их, мёртвых...
Ложь? Что именно? Брак сестры? Зеница? Что?
Взгляд его метнулся на то место, где недавно была мёртвая, но её снова не было. Зато ощущение, что было в детстве, вернулось в полной мере. Он болен. Смертельно болен, и видит то, чего нет. Опять.
Очень хотелось окликнуть сестру, рассказать ей всё, но церемония! Так подорвать свадьбу своими видениями он не мог себе позволить. Как же всё резко изменилось теперь, и куда только делись все те глупости, тревожившие его раньше. Глупая ревность и бахвальство, попытки стать самостоятельным мужчиной. Впрочем последнее никто и не отменял, разве что мёртвым в этом места не было, а теперь придётся его найти... Ди всегда была рядом раньше, берегла его от болезни, а теперь она принадлежит другому. А он...
А я справлюсь и с этим. Возможно даже лучше, чем в детстве. Знать бы ещё, кто ты такая...
Дэвин медленно выдохнул и поднял голову, чуть улыбнувшись сестре. Вот не стоит ей сейчас говорить, что произошло. Может позже.
О чём же ты говорила? Что лживого ты увидела в...
Юноша вгляделся в силуэт императора и тут же ощутил смутную тревогу за свою сестру. Что-то было не так и мёртвая не лгала, но что именно, конунг младший не мог различить, да и слишком пристально пялиться на императора было неправильно. Дэв вздохнул и отвёл глаза, снова бледнея и натыкаясь взглядом на призрака, тут же снова исчезнувшего.
Я просто обязан поговорить с Ди. Это... уже слишком.
Отредактировано Дэвин Эрхольмский (2013-06-04 23:16:46)
Вы здесь » Далар » Свадьба Императора » Церемония венчания
