Карим рассмеялся,  - ох как любят девицы говорить "нет" вот так с порога, - но сразу девушку не отпустил. Позволил себе несколько лишних секунд подержать в руках столь прекрасное создание.
- Разве я просил у вас прощения, прекрасная незнакомка?
Смущение весьма шло девушке, нежный, персиковый румянец так приятно вспыхнул на щеках и окрасил и без того яркий, колдовской взгляд предгрозовой дымкой.
- Но я готов, если вы расскажите мне, в чем я успел перед вами провиниться.
Шази распахнул объятия, но не спешил уходить. Радушно улыбнулся, как улыбался бы давней и хорошей знакомой.
- Прошу вас.
Видимо он не привык получать отказы от женщин, но манеры Карима подкупали своей искренностью и непосредственностью, и сердиться на него совершенно не хотелось. Во всяком случае пока он улыбался обезоруживающей, немного хищной улыбкой. Девушку он видел впервые и мог по достоинству оценить северную красоту. В том, что перед ним северянка, шази не сомневался, только в женщинах Хестура за слабостью незримо проступает сила и стать, и даже в хрупкой фигурке чувствуется порода.
- Не откажите мне, леди.
Карим посмотрел на увлёкшегося мальчишку и вернул внимание даме. Сейчас слугу от дрессировщика и удава можно было оттащить разве что волоком. Впрочем это было неплохо, занять нового знакомого пока он сам будет приятно проводить время за знакомством с девушкой может и мелкий.

Карим поймал едва заметное движение девушки взглядом, заметил тусклый блеск драгоценного метала в нежных ладошках, заметил знакомую форму. Покупательница, купившая видимо что-то особенное, раз оберегает как неразумное дитя. Интерес в глазах купца стал очевиднее, но он ловко спрятал его за восхищением.
- Вы несомненно провинились, леди.
Мужчина поймал пальчики дамы и согрел их своим дыханием. Не долго, всего какой-то миг, их взгляды соприкасались так же, как его губы касались нежной кожи.
- Ваша красота заставляет мужчин терять голову, разве это не преступление?
Возможно Инга слышала тысячи подобных комплиментов, только в устах шази они звучали особенно вкусно и сладко. Но мужчина не пытался понравится, он просто был и был таким всегда, находил в любой женщине красоту и возможность полюбоваться ей как произведением искусства. И если это произведение улыбалось в ответ, было весьма приятно. К тому же он неплохо знал знатных северянок Далара, а эту видел впервые. Прекрасно одетая дама и шут, вышедший из лавки минутой ранее, а ему докладывали, что с кёнигин прибыла любимая фрейлина и любимый шут... Может быть совпадение и в его лавку зашла совершенно не та, но тем не менее красивая, молодая женщина, а шут был просто рядом и что-то вынюхивал, а может быть ему улыбнулся случай и сейчас состоится знаковое знакомство.
- Но я готов простить вам его, если вы откроете мне маленькую тайну. Как ваше имя?

Карим рассмеялся. Незнакомка оказалась не робкой овечкой, а весьма дерзкой молодой женщиной, способной не только пленять мужчин своими чарами, но и ловко отстаивать свои границы. Это показалось ещё одним фактом в пользу его предположения о фрейлине северной принцессы, но как бы там ни было, догадки так и останутся догадками пока не станет очевидной истина.
- На кого же я похож?
Интерес в глазах купца вспыхнул степным огнём.
- Прекрасная Инга. Теперь я буду точно знать, кто заставил моё сердце биться чаще. Моё имя Карим, купец из Малины. Я хозяин этой лавки.
Больше шази не рискнул касаться девушки и поэтому означил знакомство коротким, шазийским поклоном.
- Надеюсь этот негодник не обманул вас и продал то, что вы хотели?
Короткий взгляд в сторону слуги, но мальчишка есть мальчишка и не за какие сокровища мира его нельзя было теперь отвлечь от созерцания настоящей, огромной змеи. Карим улыбнулся и снова повернулся к девушке. Расскажет или не расскажет? Или не хватит времени и сейчас за ней вернётся шут? Что-то ценное было в сундучке, что-то, о чем волновалась девица больше, чем о себе. Безусловно Карим узнает об этом чуть позже, когда вытряхнет из своего слуги душу и тот расскажет всё в мельчайших подробностях, но может быть Инга сделает это сама.

Кариму всегда нравились женщины смелые и способные эту смелость держать в узде ровно до того момента, как она требовалось в действии или в разговоре. Такой была Соланж, такой он видел теперь перед собой Ингу. Немного дерзости и острый ум - это как пряная приправа к отличному блюду, лишь добавляет разнообразия вкусов и ароматов, и приятно радует ценителя.
- Вы хотите слышать смелые комплименты? 
В уголках губ затаилась опасная, хищная улыбка.
- Впрочем я думаю, что любой мужчина, имеющий глаза, готов вам их говорить.
И снова шази не мог не заметить нежного прикосновения девушки к драгоценной покупке. Так порой ласкают любовников. Что-то для мужчины? Женщины подчас столь же коварны, сколь и красивы. И красота не мешает им быть хладнокровными и умными интриганками.
- Я позволю вам себя поблагодарить, прекрасная леди, если вы не откажите мне в малости. Выпейте со мной вина. Всего глоток. Он утолит мою жажду и порадует вас сладкими вкусами юга.
На дне глаз шази мелькнуло любопытство.
- Вы не любите проигрывать только в спорах?
Обычно женщины любят играть и любят проигрывать, но при этом оставаться в выигрыше. В любой ситуации мужчины находятся в заведомо выигрышной позиции и женщинам приходится быть изобретательными. И спор как средство очень даже подходит.

- Мне кажется мы все любим слушать приятные слова в свой адрес. - лукавый взгляд коснулся лица собеседницы и толкнулся под ресницы. Карим снова улыбался. Чуть хищно, чуть обаятельно, чуть хитро. Девушка ему нравилась и скрывать свою симпатию шази не собирался, ведь она права - женщинам нравятся комплименты. И ещё женщинам нравятся мужчины.
- Ну что вы. Нет. Нельзя противиться воле отца и то, что вы к нему спешите лишь делает вам честь, прекрасная Инга.
Что же, отец не муж. Впрочем наличие супруга у дамы Карима никогда не смущало, лишь добавляло оной привлекательности, а знакомству остроты. Ведь совершенно не обязательно заводить отношения слишком далеко, вполне можно ограничиться лишь флиртом на грани допустимого и порой именно эта грань и доставляет больше всего удовольствия.
- Только я не откажусь от вашей благодарности. Приходите ко мне ещё раз, я подберу для вас что-нибудь интересное. Что бы вы хотели получить в подарок и чтобы не оскорбило вашу честь?
Купец прошёлся вдоль прилавка с шелками, приласкал отрезы кончиками пальцев, вслушиваясь в нежные и ласковые прикосновения. И он не сводил глаз в Инги, смотрел и любовался. Ни с чем не сравниться северная красота и Карим знал об этом не по наслышке.
- Где еще может выиграть женщина, как не в словесном бою?
Вот теперь улыбка стала по настоящему хищной.
- Женщина всегда выиграет у мужчины. И я полагаю ты великолепно знаешь как.
Шази не был романтиком, даже в душе и он никогда не был сентиментальным. Возможно иногда, очень редко, но это не мешало ему знать о людях достаточно. Наивные дурочки не попадают в высший свет, а перед ним стояла явно умная и проницательная женщина, уже не юная, но это было лишь плюсом. В шестнадцать девушки часто не очень осознают свою власть над мужчинами, а вот ближе к двадцати понимают её в деталях и пользуются.
- Давайте с вами поспорим и я докажу вам это?
Сгустившийся воздух, в котором пара пребывала пару секунд, осыпался лёгкими, весенними лепестками.

- При условии, что я смогу прийти сюда еще раз ...
- На всё воля Создателя, леди... - Карим улыбнулся, украв взглядом смущение с нежных, девичьих щёк,  - И ваше желание.
Купец на мгновение задумался. Нет вещей материальных, которые бы могли подпасть под то, что потребовала Инга. Все ценности и предметы лишь тлен и пепел, они приходят и уходят, и ничего не оставляют взамен. Можно хранить сколько угодно долго такой подарок, но вскоре всё, что с ним связанно, сотрётся и лишь воспоминания, слова и моменты остаются с нами на всю жизнь. И лишь они могут быть безразличны другим и безумно дороги нам. Мужчина в доли секунды украл разделяющее его с девушкой расстояние, оказался слишком быстро слишком близко. Штормовой, чудь дикий взгляд выплеснулся под ресницы Инги и он запросто мог лишить её воли к сопротивлению. Не хочется сопротивляться сладкому, томительному ощущению предчувствия чего-то опасного, недозволенного, запретного. Оно всегда самое желанное даже если мы боимся в этом признаваться.
- Для мужчины очень много стоит его слово.
Рука легла на тонкую талию собеседницы и Карим одним незаметным движением прижал Ингу к себе. Губы шази почти коснулись губ пленницы.
- Я подарю вам обещание.
Неслучившийся поцелуй обжигал и ласкал, и пьянил не хуже молодого вина.
- Я буду ждать вас, Инга.
Он не сказал когда и не сказал как долго, но это было и не важно. Сейчас Инга была единственной женщиной, которая существовала и она могла это чувствовать. В горячей, тяжёлой ладони, в опасной близости губ, с тихих словах. Карим ловко развернулся со своей драгоценной ношей так, чтобы отрезать её от любопытных глаз мальчишки-слуги и дрессировщика если бы тем вздумалось отвлечься друг от друга, но отпускать не спешил.
- Давайте поспорим о том, что вы не придёте ко мне больше. И я никогда не увижу вас.
Голос мужчины ласкал слух бархатными, глубокими обертонами, а слова завораживали сознание перспективами. Неужели девушка откажется прийти в лавку снова? Неужели она откажется ещё раз почувствовать это яркое. ни с чем не сравнимое, ощущения жизни на грани дозволенного? Впрочем выбор всегда только за нами...

- Что бы вы хотели получить, если я проиграю?
И снова эта сумасшедшая, обаятельная улыбка. Карим не стал удерживать девушку, отпустил, отошёл и всё в лавке снова встало на свои места, перестало кружиться и рассыпаться калейдоскопом разноцветных красок. Вернулись звуки, вернулось дыхание, только сердце всё ещё тихо затаилось где-то в клетке рёбер, а по телу по прежнему разливалась сладость, только теперь это была сладость послевкусия и будущего желания. Купец неплохо разбирался в женщинах и умело пользовался своими знаниями. Иногда получалось, иногда нет, шази не расстраивался ни в одном случае, ведь не попробуешь - не узнаешь. Если Инга решит больше никогда не переступать порог его лавки, что же, она сама так решила. Если же решит вернуться, он будет рад её видеть.
- И что вы хотели получить сейчас?
Карим отошёл к низкому столику у стены и что-то подхватив из ларца, вернулся к Инге.
- Примите это как мои извинения, если я посмел вас обидеть, прекрасная Инга.
Мужчина протянул собеседнице маленький цветок-брошь. Тонкая работа ювелиров, белое золото и крошечные, драгоценные камни небесно-голубого цвета. Цветок не казался вычурным или слишком богатым, скорее тонким и изящным, как раз таким, какой мог бы понравится утонченной барышне, каковой и была покупательница.
- Вы можете сделать с ним всё, что угодно. Он ваш.
Карим снова предоставлял девице выбор. Она могла бы носить эту милую безделушку как память и тогда у шази появится шанс увидеть девушку снова, или могла выбросить и забыть.

... - Но разве ваш проигрыш сам по себе не будет означать, что я ничего не смогу от вас получить?...
- Нет.
Шази улыбнулся, сверкнув крепкими, белыми зубами.
- Вы можете потребовать что угодно.
И он был прав. Женщина может требовать и может получать. Если хочет. И если захочет Инга, вполне может так оказаться, что Карим выполнит её требования.
- Как вам будет угодно, прекрасная госпожа.
Мужчина склонился в лёгком поклоне.
- Надеюсь я никогда больше не увижу эту брошь.
Карим поднялся, вернул взгляд девушке и настойчиво толкнулся под ресницы. Не требовательно. Без вызова, но призывая сейчас хотя бы на пару секунд позволить себе помечтать и отпустить фантазии. Если она захочет вернуться, если позволит ему выиграть...
- Не смею задерживать вас, фро Инга, но смею надеяться, что когда нибудь вы захотите мне проиграть.
Купец приложил руку к сердцу и распахнул перед Ингой полог, пропуская даму и не планируя её больше задерживать. Нельзя так настойчиво пользоваться расположением едва знакомой женщины и думать о том, что в будущем она может быть к тебе благосклонна.

Катакомбы >>>

Спальня, куда попали девушки, была конечно не такой шикарной, какую предоставил Альде будущий нареченный супруг, но казалась значительно уютнее и располагала к отдыху. Выполненная в тёплых, песочных тонах, забранная золотистыми тканями и покрывалами, усыпанная мягкими подушечками, она словно манила и навевала покой и умиротворение.
- Мы дома.
Хельга с удовольствием стянула с головы чадру и наконец смогла вдохнуть полной грудью. Закрыла проход в стене, спрятала за тяжёлым гобеленом даже воспоминание о подземельях и неожиданно тепло улыбнулась недавней спутнице.
- Побудь здесь, я скажу господину и он к тебе придёт. Можешь снять паранджу.
Одалиска окинула взглядом спальню, внимательно, зорко отметила все пути к побегу и вышла. Она не подозревала в принцессе истеричку, у которой в голове гуляет ветер, но мало ли что может прийти в голову августейшей девице.
Карима Хельга застала в лавке, кажется он только что распрощался с очередной покупательницей и кажется она была весьма хороша собой. Одалиска успела выучить этот хищный и очень привлекательный блеск глаз купца и ошибалась теперь крайне редко. Мальчишку-слугу и мужчину Хельга заметила не сразу, а когда заметила было поздно уходить. Взгляд господина метнулся в её сторону и она поняла, что провинилась не успев даже сказать слово.
- Господин, вас ждёт одна дама.
Она опустилась на колени и приникла губами к руке шази, а после, в одно мгновение, поднялась и словно растворилась в воздухе. Накажет Карим её после и похвалит - об этом она узнает гораздо позднее.

- Знаешь ли, ты вот тоже спасаешь мне жизнь, это не значит, что я готова из благодарности стать твоей наложницей.
Альда метнула жаркий, черный, как ночь, взгляд на северянку и рассмеялась. 
- Но я с радостью взяла бы тебя на службу.
Удочку она все же готова была закинуть. Хельга знала хотя бы часть карты и уже потому была бесценна здесь, в столице.
Еще несколько ударов молнии и несколько поджаренных крыс и ни добрались до места, которое хеска назвала домом. Девушка осмотрелась. Неплохо. Этот из Малины, должно быть, богатый купец. Но снимать паранджу  инфанта  не стала. На всякий случай. Кроме того, известно, что как бы мужчин не привлекала экзотика, им всегда больше нравятся, женщины, которые следуют этикету их наций. А черные глаза и роскошь наряда должны были сыграть ей на руку. Альда проверила окна только для того, чтобы убедиться, что они зарешечены и выходят во внутренний двор. Девушка осталась ждать хозяина дома.

Альда заинтересовалась было растительным рисунком ковра, но тут за ее спиной раздался смутно знакомый голос, и девушке оставалось лишь удивляться тому, как бесшумно умеет передвигаться хозяин дома. Она вслушивалась в бархатный медовый баритон мужчины. Кажется, все мужчины шази обладали каким-то удивительным колдовством, которое начиналось с первых звуков их голосов. Наверно, не будь на свете тростниковых дудок, они могли бы заклинать змей, просто нашептывая им на ушко. Девушка не спешила оборачиваться, пока не дослушала все, что купец имел ей сказать.
- И снова здравствуй купец из Малины,  - она бросила взгляд через плечо и лишь потом, уверившись в том, что память на голоса ее не подводит, обернулась.
- Я запачкала туфли.
Альда выставила ножку вперед, чтобы хозяин дома мог полюбоваться испорченным грязью и влагой сафьяном.
- Мне нужна купальня, чтобы вымыть ноги.
Говорила она, как ни в чем не бывало, словно раз в неделю приходила купаться домой к Кариму.
- И новая пара нарядных туфель из твоей лавки. В тон платью!
Похоже, наученная горьким опытом, инфанта нисколько не собиралась удирать или набрасываться. Она решила сыграть на алчности и скупости шази, о которой ходят такие же легенды, как об их богатстве и щедрости.
-  Отправь счет графу Батиста, - ах вот в чем дело! - он заплатит двойную цену.

Хельга даже не успела переодеться. как услышала заветные хлопки. когда-нибудь она точно от них станет дёргаться: по сей день северянка не могла привыкнуть к этому способу её позвать. Почему не назвать имя? Не повысить голос? Не отправить слугу в конце концов? Скинув на пол паранджу, девушка быстро провела по волосам гребнем и испепелив взглядом своё отражение в зеркале воды, пошла на зов господина. Выслушала приказ, молча кивнула и вошла в спальню к принцессе. Что же, возможно этот день будет одним из наиболее ярких дней в её жизни. Не каждый день крадёшь принцесс соседних королевств.
- Господин приказал приготовить купальню. Идём, я покажу тебе. И помогу.
Одалиска окинула удивлённым взглядом всё ещё закутанную в паранджу Альду, но промолчала. Может быть у алаццианок тоже принято носить на себе подобные тряпки и ей хорошо в ней. Особенной симпатии к принцессе Хельга не испытывала, в конце концов она могла стать женой Карима если у того именно такие планы, а это значит, что придётся делить его ещё и с ней. И так достаточно двоих. Нет, троих! Соланж! Самая опасная соперница! Было бы интересно посмотреть, заявись она сюда сейчас. Стала бы выдерать Альде волосы? Или после расцарапала бы Кариму лицо? Но конфликтовать открыто одалиска не могла, её зависимое положение и собачья преданность господину сглаживали острые углы и вынуждали девушку сквозь пальцы смотреть на то, что при других обстоятельствах  стало бы причиной разрыва отношений. Ни в её случае диктовать условия, она отлично помнила откуда и какую взял её Карим и принял не задавая вопросов.

На пару секунд Хельга растерялась и Альде удалось утащить её к стене без лишнего сопротивления, но пришла в себя и спокойно накрыла подрагивающие пальцы южанки ладонью.
- Шшш, ничего не случилось. Нет никаких слуг халифата, нет никаких людей принца. У господина возникли неотложные дела, но он скоро вернётся. Идём. Тебе надо искупаться, я помогу тебе. Идём.
Девушка говорила спокойно и вкладывала в слова успокоение, так разговаривают с детьми. У Хельги никогда не было детей и она не сталкивалась с ними в последние пять лет, но видимо оно в крови у каждой женщины. Альда не казалась ребёнком, но напуганным до смерти подростком да.
- Здесь ты в совершенной, полной безопасности. Господин не допустит, чтобы с тобой случилось хоть что-то под крышей его дома. Если кто-то придёт за тобой чужой, он прогонит и увидишь, никто ничего не заподозрит. А потом, когда будет совсем безопасно, он сам отведёт тебя под защиту твоего щита и ты будешь дома.
Хельга говорила и теперь уже она увлекала принцессу в сторону от стены, к выходу в купальни.
- Нас не могли выследить. Ты ведь помнишь эти запутанные коридоры? Помнишь? Никто не знает дорогу, а карты есть только у Карима. Лучше расскажи мне, у вас в Алацци говорят сейчас уже очень жарко и зреет виноград? Расскажешь?
Купальни уже приготовили и девушкам оставалось только прийти. чтобы опуститься в тёплую, ароматную воду и отдать своё тело ласковым прикосновениям служанок. Хельга надеялась, что вопросами о родине отвлечет Альду от неминуемой паники и заставит просто разговаривать, а после купание и расслабляющий массаж успокоят  инфанту.

Девушки вышли в купальни и Хельга кивнула служанкам, которые тут же, без слов и лишних напоминаний, окружили Альду заботой и лаской. Сама одалиска предпочитала со всем справляться сама, хотя в душе очень хотела уметь так же, как Альда, просто быть и принимать мир к себе, а не отталкивать его обратно. Неизвестно что, но что-то мешало и теперь девушка могла лишь наблюдать со стороны, как служанки помогают принцессе раздеться, как помогают спуститься в глубокую чашу небольшого бассейна, наполненную прозрачной, голубоватой водой, как укладывают её и опускают голову на мягкую подушечку, и принимаются нежно массировать виски ароматным, тёплым маслом.
- Я выберу для вас самое красивое платье, не беспокойтесь. И вы даже не вспомните о паутине.
Помня о наказе Карима не спускать глаз с инфанты, Хельга опасалась оставлять её одну даже на пару минут - эта молодая женщина своей горячностью успела вселить в одалиску некоторые сомнения и чтобы не случилось неприятности, Хельга решила выполнить приказ буквально. Платье для принцессы она выберет чуть позже, когда уложит ту спать и поставит охрану, а пока она просто побудет рядом. Девушка опустилась рядом с купальней на низкую скамеечку.
- Должно быть это великолепное зрелище - виноградные кисти и солнце. А какой аромат молодого вина!
Одалиска не очень хорошо себе представляла виноградники и то, как это вино делается, но говорить ведь что-то было нужно и лучше говорить на отвлечённые темы.
- Какого цвета вы бы хотели платье?
Почему-то показалось, что Альде несомненно подошёл бы ярко красный, откровенный и вызывающий. И она бы в нём была ещё ярче.

Иаго Эскаланте лез в чужой монастырь. Точнее сказать, даже крался. Но, увы, никому не дано было узреть сего благородного мужа, то и дело припадавшего к стенам и так красноречиво пугавшегося каждой тени и шороха. “Почему?” – спросите Вы. Ну, во-первых, потому что последние благословенные часы Иаго провёл подле своего бренного тела (стоит отметить, уже начавшего характерно благоухать!), проклиная весь белый свет за столь вопиющую несправедливость (и даже не думайте спрашивать, какую!). А во-вторых, благородный граф, будучи мужчиной видным при жизни, после смерти оказался призраком весьма заурядным: он был в меру сер и бесплотен, а золото солнца, будто издеваясь над несчастным, окончательно обесцветило оного, ярким светом заставив Иаго, простите, поблекнуть.
Но храбрый граф не отчаивался, ибо какое-то чувство (и уж поверьте, после смерти их остаётся не так уж и много, чтобы ими пренебрегать!) подсказывало ему, что цель близка.
И цель эта сейчас изволила сладко почивать за дверью.
Граф Эскаланте красноречиво улыбнулся двери – надо сказать, впервые за последние несколько часов своего бесплотного существования. Дверь взирала на графа абсолютно бесстрастно. Но мужчину, как водится, столь холодный приём не остановил (Да и когда останавливал? Спросите любую благородную донну!) С молчаливым торжеством мужчина взялся за дверную ручку… и пальцы с готовностью схватили пустоту. Иаго тихо чертыхнулся, с чувством сплюнул на пол и уставился на дверь горящими глазами. Не сомневайтесь, граф вызвал бы её на дуэль, будь это возможно. Но сейчас его ждала другая дуэлянтка.
Улыбка графа приобрела то самое очарование, что характерно для лиц, будто только что осознавших, что “монастырь” на самом деле девичий. И не медля больше ни минуты, призрак просто шагнул сквозь дверь. Незабываемые ощущения.
Она спала.
И будь у графа живое сердце, оно забилось бы с невероятной силой. Лёгким туманом, призрачным силуэтом он подплыл к ложу возлюбленной. Руки мужчины нависли над девичьей шейкой.
Ему хотелось её убить.
Наверное, каждый пылкий любовник когда-нибудь ловил себя на этой мысли. И каждый отвергал и отвергал сознательно, если действительно любил свою женщину.
А Иаго женщину любил.
Звон. Взрыв нервного хохота. Граф Эскаланте оцепенел. Вероятно, какая-то… какая-то… КОРОВА уронила что-то этажом ниже. И это что-то бодрым дзиньканьем раскололо тишину. Иаго, охваченный ужасом, не мог пошевелиться.
Она проснётся, проснётся, проснётся!