- Нис
Очнулся, рыжий тарийский потрох, – с какой-то мрачной радостью подумал орденец. Вот осталось ещё узнать, снято ли заклятие окончательно. Урды были начертаны правильно, в этом северянин не сомневался. Но, кто знает, может алаццинский маг вышел за пределы своей традиции, и заклинание рассчитано не только на ношение амулета? Ведь его собственные проклятия имели совсем иную природу, и от них «причинивший вред» священной игрушке, мог избавиться только вместе с жизнью…. или его жертв просто никто не пытался лечить? Может, поэтому заклятия смерти никогда не давали сбоев?
Почему-то сейчас Рагнару было жаль, что там, в окрестностях Парабраны, он не попробовал проклятие на ком-нибудь из странствующих орденцев.  В случае неудачи, да и случае удачи – тоже, его ждали бы пытки и Трибунал… но, если они умрут сейчас… то, по сути, разницы бы практически не было.
Между тем капитан завозился на постели. Жаль, что это пока ничего не опровергало и не подтверждало. То, что Рагнар налил ему силы, ещё не означало, что O`Кифф не попробует его придушить сразу по пробуждению. Да и попытка придушить – тоже не была показательной. Во всяком случае, сам орденец, на его месте сначала бы огрел нежданного «визитёра», а только потом разбирался – какого хрена.
Впрочем, на месте Кревана он не был. А тот, вместо того, чтобы снова хвататься  за подручные тяжёлые предметы, кажется, вспомнил о своём капитанском долге. Рагнар улыбнулся.
Обычный алаццинский маг. Обычное заклинание без претензий на шедевральность. Разве что с умело замаскированным магическим фоном… но… этой добродетели урдисту всё равно не получить. Начертанная вязь – выдаёт с головой. И тот, кто её видит, первым делом думает о магии, а не о шедевре скальдической поэзии в урдах…
От собственных мыслей отвлекла боль. Рагнар не собирался защищаться, даже если капитан бы попробовал подобрать клинок, но сучий тариец умудрился использовать его вместо лестничных перил, и схватился за пропоротое плечо. Нет, надо было этому любимцу ревнивых алаццинских барышень хоть фигнал поставить на память. Чтоб и в Вальгалле (или куда там попадают тарийцы?) он переродился вот с таким же украшением на лице…
А впрочем…  наверное, умирающей «Лани» вполне достаточно. Ведь это смотреть на гибель любимого корабля капитан побежал с такой поспешностью.
И теперь он умрёт, выполняя свой долг перед командой. Как воин.
Рагнар снова усмехнулся. От него самого здесь больше ничего не зависело. Даже молиться за язычников было глупо. Так что оставалось только ждать. Чего?
Корабль раскачивало всё больше, или это только так казалось от усталости? К горлу подступало уже привычное ощущение тошноты. Раны надрывно саднили. Почему он не окликнул капитана, и не попросил вина? Идиот.
Да, вино, меч и тагельхарпа. И было бы уже не так зазорно умирать. Можно было бы даже попробовать закрепиться в этом качающемся хаосе и попробовать петь гимны, назло этому чужому морю. А в прочем… ребячество всё это, какая разница?
Рагнар плотнее сжал губы, стянул омерзительно сырую и насквозь просолёную рубашку. Потом, при следующем скачке судна, снова оказался у кровати капитана. Простынь. Можно было порвать её на бинты, и сделать перевязку. Это бы помогло, как минимум, скоротать время.
Впрочем, нет, ткань под пальцами тоже оказалась омерзительно сырой. Как будто чёртов лисомордый нарочно вылил туда полведра морской воды. Вино. Да, точно он же разлил вино и об его, орденца, кстати, голову. Как после этого любить тарийцев?!
Северянин вздохнул, потом нащупал нож рулевого. Нужно было начертать урды. Лечебные. Себе. Это заберёт последние силы… но это даже хорошо. Зато не нужно ждать, пока корабль разобьётся в щепу. Рагнар попробовал. Но из-за качки рисовать на второй руке и держаться одновременно стало очень тяжело. Хес трижды начинал своё занятие.
Странно. Почему-то сейчас было страшно умирать. И это ощущение животного ужаса подкатывало к горлу. Нет, он не хотел умирать. Не хотел умирать сейчас. Не хотел умирать так. Пожалуй, любой хес счёл бы подобное – недостойной трусостью.
Рагнар закусил губу, пытаясь сконцентрироваться только на том, что делал. На кривоватых линиях на собственном теле. Потом попытался зажечь урды молитвой. Не получалось. Не хватало сил или не хватало концентрации. К ужасу добавилась злость и какое-то острое, болезненное отчаяние. Рагнар снова зашептал молитву. Снова без результата.
- Вот дрянь. – успел прошептать орденец до того, как ещё один скачок «Лани» швырнул его назад, прикладывая головой о край стола капитана. Всё-таки морские боги были милосерднее, чем маги «Ока», и не заставили смотреть их игру до конца.

На волнах снова покачивалась хеская ладья, и ночное небо вспыхивало огнями летящих факелов. И хворост. Сухой хворост занимался  так отчаянно быстро.
Было страшно. И от этой тишины, нарушаемой только треском пламени, и от того, что урдическая вязь никак не хотела работать. Рагнар наносил её снова и снова, обращаясь к Создателю и Озеру, но знаки оставались лишь кровавыми росчерками, не имеющими силы.
Словно он перестал быть магом.
Словно он перестал… быть.
В последнем отчаянном порыве, орденец вспомнил, что внизу – вода. Что ведь можно просто перегнуться через край, выбираясь из горящего ужаса. И было попытался дёрнуться. Тщетно. Корпус был словно прибит к днищу судна. Впрочем, почему «словно»?!
Рагнар вцепился ладонями в кол, каким-то чудом пробивший лёгкий доспех и торчащий теперь из груди. Обдирая руки до крови, но не сдвинув чёртову деревяшку ни на миллиметр.
Разве так хоронят хесы своих мёртвых? Или… он был… живым?!
Огонь подобрался уже совсем близко, и северянин чувствовал его жаркое дыхание, опаляющее волосы и края одежды. Вздымаясь оранжевым ярким куполом перед лицом. Было больно, но эта боль пока ничего не стоила. Страх. Да, страх стягивался удавкой на шее, пятная бессилием и отчаянным желанием жить. Рагнар закричал. Беззвучно, словно любой звук сжирало пламя костра и тихая песня воды.
И… очнулся.

А очнулся ли? Сверху маячил деревянный настил. И, кажется, северянин снова был на корабле. Не хеская ладья. Что? Точно, «Золотая Лань». Тот самый, который в шторм разлетелся в щепу. Рагнар помнил, как тот выл, словно загнанный зверь, пытаясь уйти от солёных волн…
Орденец чуть повернул голову. Расширившимися от ужаса глазами наблюдая, как по всем канонам мёртвый O`Кифф, этот чёртов капитан-язычник, протягивает к нему руку с каким-то белым куском. Рагнар дёрнулся, в попытке сбежать. Но тело почти не слушалось, прикованное к кровати ноющей, бесконечной усталостью. Северянин даже подумал, что из его груди снова торчит кол, и почти взвыл с болезненным отчаянием обречённого.
Но рука Кревана его всё-таки коснулась, смачивая лоб влажной прохладной тканью. Почему-то это ощущение показалось настолько диким в мире мёртвых, что на секунду Рагнар даже оцепенел от удивления. А потом, собирая все силы, протянул руку, хватая O`Киффа за запястье, и пытаясь найти его пульс. Впрочем, пальцы, скованные слабостью, никак не хотели слушаться, и проклятая жилка никак не находилась. Но кожа капитана была тёплой. Это северянин чувствовать мог.
- так ты… жив?! – хрипло выдохнул хес, не веря ни в собственные слова, ни в эту обманчивую теплоту тела капитана, ни в холод влажной ткани. Он же помнил, что корабль должен был пойти на дно. Слишком хорошо помнил, чтобы верить в обратное.

Он всё-таки умер. И это такая специфическая часть Вальгаллы:  капитанская каюта и капитанская кровать. Нет, мало того, тариец лично работает у него сиделкой, не возмущаясь и не показывая всем своим видом, какая кость в горле один среднестатистический орденец!
Пожалуй, это можно будет когда-нибудь рассказывать, как занятную байку. Когда-нибудь потом, не сейчас. Когда Рагнар, наконец, доберётся в Далар и сядет в «Маргарите» за кружечкой пива.
Хотя, тогда придётся добавлять, как вообще получилось, что он, так гордящийся своей магией, валяется, словно последний бездарь. А это уже не так занятно и не так смешно. Ещё менее смешно, что, кажется, лисомордый спас ему жизнь. Не иначе наивно полагая, что у меня был выбор.
Н-да, пожалуй, было бы занятно рассказать Кревану всю правду и посмотреть на выражение его лица… но тогда, пожалуй, капитан снова бы утратил свою заботливость, и уж точно спустил бы северянина за борт. Этакий круговорот еды в природе. Сначала ты ешь рыбную похлёбку из рук тарийца… потом рыба ест тебя.
Хотя и без этого наблюдать за O`Киффом было интересно. Даже не смотря на усталость и ломоту в теле. За тем, как на его спокойствие сменяется радостью от того, что, возможно, ещё какой-то из кораблей цел. Да, необыкновенно интересно. Те же черты лица, волосы… но, нет, на борт его брал совсем другой человек. Похожий, как брат-близнец, но другой. Этого Кревана орденец не знал.
На секунду Рагнар почувствовал восхищение перед работой заклинателя кулона. Ведь управлять чужими эмоциями настолько филигранно мог только алаццинец. Потом злость на то, что матросы не заметили подмены сразу же, списав всё на случайность или болезнь. И, наконец, смертельную усталость… ведь теперь разницы уже нет.
И потому на заявление капитана только бесцветно кивнул. Лекарь. Вряд ли у капитана есть  друид. А иначе всё это – мёртвому припарки. Будет достаточно сил, Рагнар сам себя вылечит. А нет – так вылечат в орденской Пресептории… хотя, тогда придётся объяснять, откуда взялись раны от палаша. А корабль O`Киффа не такая уж богоугодная скорлупка, чтобы вообще упоминать его в стенах Ордена.
- Что случилось? На корабле и со мной... И с тобой? – а вот этот вопрос тарийца уже озадачил. О чём он спрашивает? О шторме? Так ему лучше знать, что случилось, и почему. А, если не знает, так уж спрашивать лучше у Верзилы.
Или о том, наговорил ли он орденцу гадостей в бреду, и не собирается ли тот донести в Пресептории? Возможно. О кулоне?
Рагнар досадливо поморщился, размышляя в какой точно форме рассказывать Кревану правду. Пока, наконец, тот не вернулся с пледом, и не сел рядом.
- Ничего интересного, Капитан. Морду дарителю набьёте сами. Всей командой. Потом. Когда снова будете в Алацци… можешь, конечно, пожаловаться в Пресепторию Далара, и они, быть может, поищут виновника… но, по чести, сначала они ознакомятся с крепостью вашей веры в Создетеля… а потом уже подумают, стоит ли игра свеч. Я бы лично не пошёл.
Это было вполне честно. И даже довольно мягко. Ведь не назвал же их Рагнар «проклятыми язычниками». Впрочем, судя по лицу капитана, понятнее ему не стало. Значит, Верзила о вопросах про кулон не вспомнил, а у самого Кревана они отсутствовали, как класс.
Значит, нужно было начинать с самого начала. Утомительная морока.
- Эм… в Алацци у вас на шее был кулон – Рагнар чуть повернул голову, пытаясь принять более удобную позу… но какая поза будет удобной, если качка так сильно напоминает хескую ладью из сна? – Рыбка. С пожеланием жить плохо, но недолго… - северянин хмыкнул, вспоминая перекошенное лицо O`Киффа, и его ответ про значение символа. Еда, ну, конечно. – Сделано было хорошо, что я не увидел проклятие, пока не прикоснулся. А ваши матросы, сучьи потро… - Рагнар осёкся. Ругать команду в присутствии капитана было тоже не слишком удачной затеей.  – …почти до шторма ни разу не упомянули, что вы… ведёте себя… не совсем обычно.
О подробностях хес тоже решил умолчать. Хотя бы потому что рассказывать её без нелестных эпитетов в адрес Кревана не мог даже сейчас. Подставлять Верзилу рассказом о том, что тот пил виски и болтал с орденцем без указки капитана – тоже показалось излишним.
- а, когда стало более или менее очевидно, я спустился вниз, снял с вас кулон и начертал урды…. – Рагнар сжал губы в тонкую линию, стараясь сформулировать фразу помягче. Но мысли были тяжёлыми, вялыми и скользкими, как рыбья чешуя. И, наконец, плюнув, северянин устало выдохнул – сопротивлялся ты, сволочь тарийская. До последнего.

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-03-04 13:40:59)

Орденец  покрутил в руках рыбку. Занятная штука. Тем более занятная, что капитан среагировал на неё даже будучи просто рядом. А он, Рагнар, нет. Даже не вспомнил бы про то, что кулон до сих пор лежит у него за поясом, не начни Креван снова свою лебединую песню.
И это после того, как северянин начертал ему урды!
Почему?
Рагнар попытался вспомнить момент перехода капитана из одного состояния в другое. Да, кажется O`Кифф начал беситься снова, как только вспомнил о существовании вещицы. Словно брошенный любовник. Означало ли это то, что нанесённой вязи не достаточно, или же это просто остаточный эффект чужой магии?
Пожалуй, обе версии могли быть верными.
Правда, во втором случае, Кревану придётся забывать свою «ненаглядную» долго, мучительно и самому. От этой беды никто не лечил. И он, Рагнар – тоже. О том, что магия иногда оставляла печати, в Ордене не говорили, или говорили не на уровне простых рыцарей. Впрочем, про рыцарей и не предполагалось, что они начнут творить добро направо и налево, создавая заклятия не по профилю.
Но она была.
И Рагнар выучил это хорошо и на собственной шкуре. Урдами тоже можно было лечить, но, в отличие от заклинаний тарийцев, берущих силу и отдающих скверну  деревьям, энергия в этом случае  тащилась от самого заклинателя. И воткнуть потом в «пациента» нож просто не поднималась рука. И не потому что это неправильно, некрасиво или жаль затраченного времени… магическая печать создавала ощущение связи.
Доработка заклинаний максимально снизила эффект, но не стёрла его до конца. Скажем, мальчик-юнга, приставленный к Рагнару, теперь невольно напоминал сначала капитана, а не Десмонда. Хотя, вроде бы и макушка почти такая же, как у юного Блейка, и проворство и возраст – куда ближе.
Не иначе и проклятия алацци ставят такое же клеймо. Правда, наверное, только «пациенту».
Вот только как теперь отличить первый случай от второго?
А ещё неплохо было проверить, работает ли кулон на ком-то ещё, или был создан специально для O`Киффа. То, что он, Рагнар, не реагирует на «притягательное волшебство» рыбки, или реагирует медленнее, так это не значит, что никакого «волшебства» нет вовсе. В конце концов, ни одну из своих любовниц хес тоже потом в упор вспомнить не мог.
Благо времени было предостаточно, а новую вязь Рагнар пока не мог начертать даже себе – не то что капитану. Оставалось заниматься изысканиями.

Во здравом измышлении, на роль «жертвы» идеально подходил юнга. Рагнар специально весь день настойчиво изводил юношу просьбами «подать-мазь-вот-с-той-полки», принести еды или воды, посидеть рядом, чтобы посмотреть всю гамму реакций тарийца. Чтобы на этот раз так же бездарно не проколоться, как в случае с капитаном.
А ещё нужно было, чтобы Креван по возможности не встретился с юношей, и не попытался забрать рыбку обратно. Пришлось спрятать кулон под простыню, а, когда к вечеру вконец замотавшийся между какими-то делами на корабле и просьбами орденца юнга снова зашёл в каюту, настойчиво пригласить его лечь рядом.
Лекарская кровать была куда уже капитанской, и пришлось приобнять тарийца, положив его голову на своё плечо. Но да это мелочи. Ради эксперимента можно было ещё и не такое сделать. В конце концов, когда чувствуешь чьё-то тепло рядом, «Лань» гораздо меньше напоминает кошмарную хескую ладью.

Или он, Рагнар, сломал кулон, разорвав цепочку… или тот был сделан именно под О'Киффа.
Во всяком случае, орденец спал в присутствии рыбки уже третью ночь, и не чувствовал ровно никаких изменений в собственном мировосприятии. Юнга, кстати, тоже не чувствовал. Иначе бы попытался выудить кулон из-под простыни. Ну, или хотя бы выказал более существенные признаки недовольства, чем их выражает юный тариец, когда его в очередной раз начинают гонять, как белку.
Приходилось принимать тот факт, что рыбку теперь можно надевать безболезненно даже на кока, не опасаясь, что тот двинется умом, и начнёт с чувством готовить отбивные из всех попавшихся под руку матросов…  Но можно ли надевать его на Кревана?
Была и ещё одна мысль, заставившая Рагнара оставить до поры оставить вещицу у себя. Если кулон действовал до сих пор, а нанесённой урдической вязи не хватило, чтобы по-настоящему вылечить капитана, то не ровен час, Креван загрустит и сиганёт следом за борт, потеряв всякий вкус к жизни. А это было бы уж совсем некрасиво. И после заботы О'Киффа о раненом, и после всего виски, выпитого орденцем на «Золотой Лани». Всё-таки есть некоторая разница между тем, выполняешь ли ты уставный долг мага «Ока», делаешь что-то из собственного любопытства или к этому всему примешивается какое-то личное отношение.
Значит, нужно было понаблюдать за капитаном. Вот только, как? Рагнар собирался было подняться на палубу, найти там место поспокойней и лицезреть  Кревана столько времени, сколько понадобиться, чтобы сделать правильный вывод. Вот только после попытки встать на ноги, мир резко совершил кульбит, опрокидывая орденца навзничь, а потревоженные раны снова расцвели кроваво-алыми потёками по бинтам. Не лучший способ завершить лечение и уйти с «Золотой Лани» на собственных ногах.
Пришлось принять собственную слабость, как данность, заново сделать перевязку, и снова вернуться к гипотетическому рассмотрению всех возможных раскладок. Тем более, что, после выпитого тарийского виски, в голову всё равно ни одного путного вопроса к капитану не лезло. А те, что всплывали и почти однозначно идентифицировали действие кулона, звучали уж очень странно: «Вам не хотелось прийти ко мне в каюту сегодня ночью?» или «Чувствуете ли Вы смутное необъяснимое беспокойство, тоску, ощущение бесполезности собственных действий?»
Пожалуй, на месте Кревана, Рагнар бы сначала огрел вопрошающего чем потяжелее, а потом уже выяснял, при чём здесь рыбка. Тем более что для моряков осталось за кадром, с какой именно целью орденец заставил юнгу всю ночь лежать рядом.
Значит, нужно каким-то образом развести капитана на длинную и неторопливую беседу. Лучше под виски. И лучше, чтобы он рассказал о самочувствии сам, без кривых уточняющих вопросов. Вот только О'Кифф вряд ли ради такого отвлечётся от дел. Пришлось ждать, что когда-нибудь тот захочет навестить раненого (или рыбку?).
Впрочем, даже если кулон не работает сейчас, совсем забыть про это происшествие было нельзя. Кто бы ни сделал подобную вещицу, но он явно был неплохим магом. А что нужно было сделать, чтобы на тебя взъелся маг?! Версия с ревнивой алаццинкой отпадала. Да, быть может, она и подарила кулон капитану, но сделать такой не смогла бы точно. Женщина не может быть хорошим заклинателем, как не может быть сильным воином.
Значит, она только звено в цепочке. Вот только на трезвую голову о таких вещах всё равно не рассказывают. Да и не на трезвую – тоже.
Но теперь после каждого скрипа двери, орденец ждал, что на пороге появится Креван. Настолько, что когда капитан действительно появился, то даже забыл заготовленные вопросы, расплываясь в нехарактерно-счастливой улыбке.
- Твое здоровье, как я слышал, не внушает более опасения?
Хотел ли О'Кифф сказать, что рад такому чуду или же намекал на то, что неплохо бы выдворить орденца обратно на тюфяк из лекарской каюты, Рагнар задумываться не стал. Очень тяжело думать гадости даже о тарийцах, если второй день они о тебе заботятся, пьют с тобой виски и жмут руку. А потому ответил с беззаботностью истинного хеса:
- Разумеется. Мужчине пристало умирать в бою за то, во что он верит. На иное я не согласен.
Впрочем, такой ответ ненавязчиво предлагал Кревану идти своей дорогой, если нет иных вопросов. А вот этого орденец как раз хотел меньше всего. Пришлось вспомнить о деле, чувствуя, как улыбка сползает с губ, а брови сходятся на переносице в хмурую складку.
- Впрочем, на твою смерть вне боя я тоже не согласен. Так что, будь добр, Господин Капитан, возьми виски, сядь поближе и плотно закрой дверь. Я хочу поговорить с тобой о магии, а это не та тема, которую стоит делать достоянием всего корабля.

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-03-06 12:22:24)

Капитан снова показался в дверях, уже с бутылкой виски и стаканами. И Рагнар почувствовал, как от азарта ожидания сердце глухо ударилось о рёбра. Было интересно, по-настоящему интересно, куда сядет O`Кифф. Насколько близко к рыбке, спрятанной под простыню? Почувствует ли её присутствие теперь, когда очень хорошо помнит о кулоне?!
- Виски - лучшее лекарство, не так ли?
Лучшим «лекарством», конечно,  был бы Брат Алэнн. Тарийское пойло всё-таки не равнозначно целителю-друиду. Или собственные лечебные урды. Или вот хотя бы осознание того, что от начала до конца разгадал принцип действия чужого заклятия (рубленные раны не лечит, зато очень поднимает самооценку).
Но, засорять воздух мнением, в котором нет сейчас особой необходимости, Рагнар не стал. Только чуть улыбнулся  в знак согласия, принимая стакан и наблюдая за каждым движением  рыжеволосого капитана. Даже чуть приподнялся на локтях, застывая в нетерпеливом ожидании. Но тариец, словно из вредности, сел так, чтобы результат эксперимента оказался более чем неопределённым.
Ну и сволочь же ты, Лисомордый!
Рагнар разочарованно наклонил голову и глотнул виски. Хорошее. Не в пример того, что притаскивали матросы. Жнецу бы понравилось. Хоть какое-то утешение, если не лекарство.
- Я далек от магии, мое колдовство - верная команда и добротный корабль. И тот, кто по вашим словам наслал на меня чары, прекрасно знал о том, что нет среди моих людей никого, кто сумеет разгадать тайну подарка красотки. Не мог и будущее так же предвидеть, что на тарийском судне окажется кто-то из "Ока". Так что, сама судьба привела тебя ко мне.
Резонно. Хотя, пожалуй, слово «Судьба» Рагнар бы заменил на определённое божество. И, да, пожалуй, капитан, не будучи магом, был прав, пытаясь рассматривать происшествие от лица исполнителя, пока сам орденец привычно подвис на вещице.
Вот ведь. Рагнар глотнул ещё виски, мысленно просчитывая и эту цепочку. Думалось легко. Даже легче, чем обычно. Пожалуй, сейчас маг в чём-то понимал Брата Редьку, никогда не начинающего свои дела трезвым.
- А ты прав, Капитан… - хес медленно сделал третий глоток, осушая стакан и уже не чувствуя ни крепости, ни вкуса напитка, словно пил обычную воду. И, посмотрев на красивое лицо Кревана, продолжил – Действительно, очень удачно придумано. И место выбрано донельзя удачно. Проситься на «Золотую Лань» в Парабране мог только псих вроде меня, которому благочестивые алаццинцы – уже что кость в горле.  Ни у одного нормального орденца бы и в мыслях не возникло променять «Инфанту», где бы и дорогу красным шёлком выстлали на… тарийский корабль.
Можно было здесь вставить длинный ряд красочных эпитетов, относительно упрямых и вздорных язычников… но Рагнар решил, что в принципе слово «тарийский» примерно это и означает.
- По всем канонам, на Зелёный Остров к приятелю-друиду ты бы живым не успел. Сам с орденцами дружбы не водишь, чтобы рыбка попалась кому-то на глаза раньше.  А никто из твоих матросов, разумеется, не побежал бы жаловаться в «Око» с просьбой о раскрытии магического преступления…   Очень удобно. Практически никакого риска.
Рагнар озадаченно посмотрел на дно пустого стакана, потом протянул его капитану.
- Сначала я хотел было подумать, что это ревнивая алаццинка… но, нет, алаццинка здесь совсем не при чём. Кто-то приложил немало усилий для того, чтобы больше не видеть твою лисью морду.  Вряд ли ты ешь младенцев на завтрак, чтобы исполнителем подрядился маг «Ока». Да и… есть более простые способы избавиться от язычника, если за это взялся благочестивый гражданин или маг. – Рагнар поймал взгляд Кревана, и чуть улыбнулся - Я не обвиняю тебя в ереси. Просто искренне не верю, что хоть одно тарийское судно не приносит какую-нибудь жертвенную курицу в дар морским богам… Значит, кулон сделал не орденец. И не тот, кто может пойти и написать донос в «Око». Культист. Вот только их помощь тоже нельзя запросто купить, если ты сам не имеешь хоть какого-то отношения к Культу Владетеля…
Рагнар глотнул виски из заново наполненного стакана. И вдруг спросил:
- А какие корабли ещё стояли у берега, когда «Золотая Лань» пришвартовалась в Парабране?

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-03-07 13:08:09)

Разумеется, команда тарийского корабля веровала в Создателя не больше, чем белорунные  овцы их родного острова. И капитан – не исключение. Вот только иных существенных грехов на O`Киффе, кажется, не было.
Рагнар внимательно смотрел, как меняется выражение лица Кревана. Как задумчивость сменяется искренним удивлением при упоминании Культа. Да, именно удивлением. Не страхом, не досадой, не гневом и даже не желанием закрыть тему. Ни одной эмоции, логичной для  человека, которому есть что скрывать. Вряд ли так ловко мог сыграть даже завзятый лицемер.
Впрочем, сейчас орденца волновала не степень вины или невиновности тарийского капитана. Если тот виновен – правосудие рано или поздно его покарает и без участия Рагнара. В конце концов он маг «Ока», но не брат-инквизитор, которому обязательно нужно принести свет в каждую заблудшую душу.
А вот возможность вытащить имя заклинателя кулона – напротив. И не ради того, чтобы выслужиться перед Орденом. Это был бы отличный шанс попробовать своё заклятие на другом маге без риска загреметь под Трибунал. Ведь, если гипотетический убийца – Культист, то разве кто-то осудит покаравшего его? Даже если в итоге поймают за руку.
Если же заклинатель – орденец-расстрига, забившийся в какую-нибудь дыру, то не будут даже и искать. Ещё безнаказанней, чем приморить тарийца рыбкой.
- Вилберн. Вилберн Заноза... Он который год следует теми же маршрутами, что и я.
Имя Креван всё-таки выдал. Только вот, разумеется, не мага. Своего конкурента. Того, у кого мог быть мотив. Впрочем, наличие мотива ещё не означало, что этот самый Вилберн виновен. А, если виновен, то ещё не факт, что действительно расскажет о заклинателе. Но это могло быть интересно.
Рагнар улыбнулся. Понял ли тариец, на что обрёк возможно невиновного человека? Вероятно, понял, иначе бы не повисла такая неловкая и странная пауза. Рагнар улыбнулся ещё раз.
Ну, и как ощущение, Господин Капитан?
«Добро» не всегда означает «справедливость», а «справедливость», тем более, не означает «добро». Не после всех, даже исключительно богоугодных, дел можно потом спать по ночам.
- Что ты намерен делать?
А вот это был действительно хороший вопрос. И, прежде чем ответить, Рагнар тоже осушил свой стакан. Медленно, вдумчиво, пытаясь распробовать вкус напитка. И, в очередной раз понимая, что ни одно тарийское пойло не сравниться с добрым пивом и мёдом Хестура.
- А у меня небольшой выбор,  Капитан, – орденец снова протянул пустую тару. И, чувствуя, как каюта чуть поплыла перед глазами, опустил голову на подушку. Конечно, выдавать свой шкурный интерес было нельзя. Для O`Киффа, если он просто мирный  владелец торговых судов, будет донельзя диким желание последователя «Ока» убить своего собрата. Тем более, если это убийство даже не прикрыто высокими моральными идеалами.
И было бы неплохо представить всё так, чтобы тариец остался ему должен… Но Рагнар никогда не был искусным политиком, и, уж тем более, после выпитого виски. Поэтому вместо искусных придумок просто выдал вторую, куда более приемлемую, часть правды:
- Я не собирался доносить на «Золотую лань», даже если бы в тот день в Парабране ты послал меня к дьяболону. Не мой метод. А сейчас, когда ты перевязывал мне раны, это будет совсем уж некрасиво. Но обвинив кого-то в пособничестве Культу, я должен буду рассказать предысторию…
Рагнар чуть приподнялся на локте, и поймал взгляд зелёных глаз Кревана. Думал ли он об этом, когда обвинял Вилберна?
- И тогда инквизиторы первым делом проверят мои слова. И твой корабль – тоже… Конечно, быть может, я неправ в своих выводах, и ты пройдёшь проверку... Быть может, даже ни один из твоих матросов не скажет «морские боги» вместо «милостивый Создатель». Но я не хочу заведомо отправить тебя на костёр.
Орденец улыбнулся. Всё происходящее казалось исключительно ясным, но далёким, словно видимым сквозь толстое оконное стекло.
- Впрочем, даже если я посчитаю, что поймать культиста важнее, чем сохранить свою воинскую честь, и расскажу обо всём произошедшем в «Оке», то нет никакой гарантии, что от этого будет прок. Напротив. Я уверен, что, если даже твой коллега по цеху виновен, то заклинал кулон не он. И его убьют ещё до того, как он назовёт в Ордене какие-то значимые имена…
Так что мне остаётся, Капитан? Если видишь какое-то приемлемое решение, поделись, быть может, я сочту его верным.

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-03-07 19:44:25)

- Я бы ответил - швырнуть тебя на корм рыбам, да только думается мне, что ты знаешь другой вариант, угодный нам обоим.
Швырнуть рыбам? Рагнар было подумал, что это галлюцинация от выпитого виски. Вот от кого он был готов услышать эту фразу, но не от красавца-О'Киффа, пригретого богами и обожаемого командой. И уж точно не сейчас. Да при любом раскладе, если раньше подобное действие ещё имело смысл, то сейчас казалось просто пьяным бредом. Перевязывать человека, чтобы потом бросить за борт!  Да и что поменялось с начала их путешествия? Только урдическая вязь на теле капитана и один совместно пережитый шторм…
Хотя, О'Кифф ещё и пьян-то не был. Тогда почему? Угроза? Кому? Хесу-орденцу?! Попытка шантажа?
Рагнар беззвучно рассмеялся. Потом, подложив руку под голову, снова посмотрел на капитана. Пожалуй, он скучал без этого своеобразного проявления ненависти, так ярко пылавшего в зелёных глазах тарийца в самом начале путешествия, и сейчас вдруг облачившегося в слова. Было в этом что-то, что заставляло кровь быстрее бежать по венам. Даже зная, что дальше слов уже не зайдёт.
- Нет, ты для этого слишком хороший, Капитан. Такие поступки – не твой конёк, при любом раскладе... Ведь убить человека в бою, когда он нападает на твой корабль, это не то же самое. Думаю, что тебе бы и в голову не пришло найти способ устранить конкурента рыбкой… ну, или ядом, если не прибегать к магии. Да, ты слишком хороший, чтобы вдруг с места начинать валяться в крови и грязи. Скажешь, что я не прав?
Рагнар залпом опрокинул остатки виски и, поставив пустой стакан на пол, протянул руку, обхватывая запястье капитана. Не сильно. Просто ради того, чтобы почувствовать, что сидящий рядом тариец – это не плод больного воображения. Не иллюзия, вызванная кровопотерей и алкоголем.
- Останься со мной сегодня, – кажется, хес хотел сказать что-то другое. Возможно, про то, что он вообще может не вмешиваться. Или может попробовать поискать заклинателя без участия «Ока»... Или эти слова уже были сказаны? Мысль ускользала, и Рагнар никак не мог её поймать. Вместо этого орденец скользнул по лицу Кревана, на секунду останавливаясь на его губах, - Я никогда не боялся смерти ни своей, ни чужой… Но на твоём корабле мне снятся дважды убитые товарищи с Кряжа. Да, ожившие мертвецы… враги и братья по оружию…  и горящая ладья. Моя. Это тянет мои силы больше, чем раны. Останься, ведь мне нужно снова быть магом, чтобы начертать заклинание.

Рагнар было подумал, что капитана оскорбила  просьба остаться. И он просто не заметил, как удивление в зелёных глазах тарийца сменилось гневом. «Хорошо». Что значило это «хорошо»?… От лисомордых можно ждать чего угодно. От нетрезвых и недолеченных от проклятия лисомордых – тем более.
Выскочил же Креван в прошлый раз из каюты, как только вспомнил про рыбку. Хотя никакого существенного повода для этого не было. Быть может, и сейчас бежит успокаиваться от нечаянного воспоминания о кулоне? Может.
Вот только останавливать капитана было бессмысленно. Тогда и теперь. Да и спрашивать, что случилось – тоже. Так что Рагнар лишь проводил взглядом удаляющуюся к двери фигуру. Чувствуя, как тело окутывает тяжёлая и тёмная волна разочарования. Видеть ему снова всю ночь чёртовых неупокоенных алацци. Пожалуй, эта мысль сейчас затмила и интерес к неизвестному магу, и к судьбе «Золотой лани» со всем её экипажем.
Вот ведь сучий тарийский потрох.
Если бы орденец был чуть более здоров или выпил на один стакан меньше, то не иначе бы в сердцах сплюнул на пол. Или… нет, пожалуй, и хорошо, что голова хеса вернулась на подушку. O`Кифф уже звал юнгу. Считаешь, что все тарийцы мне на одно лицо, Капитан?
Рагнар улыбнулся. Отчасти это было близко к правде. Но, конечно, для пущего сходства нужно было бы выпить ещё бутылку, и сломать мальчишке ногу, чтобы вот так же прихрамывал при ходьбе.
А, хочешь, мы ему урды нарисуем, сожжёт так, что родная мать не узнает? – Рагнар беззвучно рассмеялся собственной шутке. Запоздало понимая, что никакие урды он сейчас чертать не может. Точнее, может, но только в качестве образчика письменности.
Впрочем, ни особенно расстроиться, ни придумать новое заклятие орденец не успел. Мысли были слишком скользкими, а Креван вернулся слишком быстро.
Но зато было ясно, зачем тарийцу вообще понадобилось уходить. Виски и закусь. Вполне способ скоротать ночь, даже если рядом тот, кого ты на дух не переносишь. Или они уже прошли этот знаменательный момент ненависти к «Оку»?
Как бы то ни было, подоплёка сейчас интересовала Рагнара в последнюю очередь. Так что на лучезарную улыбку капитана, хес одобрительно кивнул, и уже собирался было облечь это самое одобрение в слова…  но фраза застряла где-то в горле, словно рыбная кость.
Тариец МЫЛ РУКИ. Виски. Отличная шутка. Рагнар представил, как O`Кифф выливает обе принесённые бутылки на пол каюты, в знак того, что пить с орденцем больше не будет даже если от этого зависит его жизнь.
Но тот отмочил номер ещё хлеще.
- Доставай свои потроха, гадать будем!
- Что? – лицо Рагнара посерело, губы сжались в тонкую линию. Взгляд беспокойно метнулся в поисках занесённого кинжала. И, не находя оного, вернулся к лицу капитана. Если это шутка, то, определённо, по спине Кревана плачет художественная роспись кожаным ремнём. Если нет – калёным железом. – Ты знаешь, что гадание по внутренностям  - это магия убунди? Магов, поклоняющихся Владетелю?!

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-03-10 00:49:50)

Даже шаманы убунди - менее злокозненные твари, чем уроженцы Зелёного Острова. От первых хотя бы известно чего ждать. А вот от вторых… всё в жизни тарийцев происходит внезапно. Они внезапно рождаются через девять месяцев, весной у них внезапно цветёт вереск, их овцы внезапно обрастают шерстью после стрижки… так же внезапно лисомордые напиваются, ввязываются в междусобойную драку, или решают пойти изгонять угнетателей. Кажется, эти самые «угнетатели» тоже выбираются с изрядной долей внезапности. Что даже сами тарийцы не в силах внятно объяснить, почему произошло именно так, а не иначе.
И, разумеется, по сравнению с их человеколюбием, алаццинская инквизиция – детские игры в монастырском саду.

Капитан O`Кифф был истинным тарийцем. И потому сначала с лучезарной улыбкой добавил своему собутыльнику (не иначе в качестве поддержания боевого духа) прядку седых волос. А потом и вовсе решил уморить орденца, продемонстрировав навыки перевязки, после которой можно выжить только «внезапно» и исключительно назло народной тарийской медицине.
Даже ведь готов был всё виски на раны вылить, лишь бы не отступать от канона, сходив за водой!
- Так выпьем же за то, что тарийская магия орденцам идет на пользу, - ещё и издевался, калекарь хренов. Рагнар криво усмехнулся, чувствуя, что нестерпимо хочет дать в морду своему «благодетелю». Хорошо, хоть даже на это сил особенно не было. Да и раны саднило так, что впору было взвыть и забраться на дощатый потолок.
А ещё хотелось к Брату Алэнну. Тот хотя бы сначала думал, потом делал. Или просто он, Рагнар, никогда не пил с ним вместе?!
Орденец тяжко вздохнул и покрутил в руках апельсин. Конечно, Креван притащил именно такой фрукт, потому что вёз товары из Парабраны… но, видит Создатель, выглядело это как очередное издевательство. Не зря ведь Рагнар ему про алаццинцев сказал!
Сучий тарийский потрох.
- За твое здоровье, хес. – определённо издевался. Рагнар хмуро посмотрел на тарийца, уже удобно устроившегося рядом, и учитывающего при этом пожелания «пациента» не более, чем  мнение мешка с зерном. Потом взял предложенный стаканчик  и осушил его залпом.

Пожалуй, полегчало. Во всяком случае, кулаки уже не так зудели стереть лучезарную улыбочку с лица капитана. А присутствие его самого в постели показалось вполне резонным – и тепло и виски подавать быстрее. Рагнар снова вздохнул, и стукнул краешком своего уже пустого стакана о стакан Кревана, слушая как гулко зазвенело стекло.
Мог ли капитан так выбесить какого-то культиста? Не со зла, какой-то такой «невинной» шуткой из тарийского арсенала?
Теоретически, мог. Хотя, конечно, ненависть к лисомордым ещё недостаточный повод, чтобы приносить Владетелю кровавые жертвы, заклиная золотых рыбок. И для расстриги было слишком странно убивать ради личной неприязни, когда Орден дышит в затылок.
Впрочем, и причастность Вилберна тогда не очевидна. Если уж тот обратился к Культу, то почему не попросил себе удачи, вместо того, чтобы плеваться ядом в отдельновзятого тарийца?

- Да, было бы неплохо дожить до Далара… и посмотреть на твоего чудо-мага было бы неплохо…  кстати, как ты себя чувствуешь? Навязчивые идеи не посещают? Удавиться на рее не хочется? – вопрос был не праздный, капитан сидел в аккурат на кулоне с рыбкой. – И... как там мои урды? – с той же почтительностью, с какой Креван недавно придвинул хеса к стенке, Рагнар попытался приподнять рубашку тарийца и осмотреть его бок.

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-03-11 16:25:11)

Хес лечил тарийца – наверное, и вправду, даже звучит смешно. Рагнар бы тоже посмеялся, расскажи ему кто-то подобную байку. Когда-нибудь в другой раз, не сейчас. Сейчас маг сосредоточенно смотрел на тонкие шрамики, должные к концу недели и вовсе исчезнуть с тела. Всё вроде бы, как обычно.
- Нет, меня ни на что не тянет, кроме выпивки и еды, - было ли это окончательным подтверждением, что орденец целиком выполнил свой долг? Нужно было ещё что-то спросить, но Рагнар никак не мог сформулировать, что именно.  Вместо этого провёл по вязи ладонью, словно каким-то чудесным образом от этого жеста урды бы ожили и самостоятельно рассказали обо всех огрехах.
- Они почти не видны, бледные такие, словно ты год назад меня ножиком исписывал. Себе-то чего не нарисуешь?... Если покажешь как и что, могу я тебе там почиркать. Ножчком, - орденец аж замер от такого предложения - даже забыл убрать ладонь с бока капитана, и целомудренно опустить его рубашку. И вместо этого, вперился взглядом в лицо Кревана, пытаясь понять, шутит над ним лисомордый или издевается? Но, нет, кажется ни то, и не другое. Может бы даже и вправду зажёг, если бы был магом… Губы хеса невольно растянулись в улыбке от такого радушия.
- Вот знаешь, за что я люблю тарийцев? Вроде бы они такие падлы… только с ними со всем пиететом, а они тебя хлоп, и обвернут вокруг пальца. А потом только очнёшься, а тебя уже на пять суток и в казематы. Дескать «ай-яй-яй вот тот вот господин – мразь ещё та, но морду ему было бить никак нельзя было!». И ведь знали, заразы, что набью, так ведь нарочно сосватали!
Рагнар хотел было сплюнуть, в знак своего возмущения, но до края кровати нужно ещё было перебраться через Кревана. И пока орденец обдумывал, как сиё лучше осуществить, мысль о сплюнуть ушла, а на глаза попался рыбий хвост. Да, точно, капитан притащил с собой рыбу. Вот только так и бросил её на столе.
- Иди сюда, тварь чешуйчатая… - ругнулся хес, и попытался рывком преодолеть разделявшее их расстояние. Расстояние преодолелось, но с направлением орденец чуть-чуть промахнулся, и цапнув кончиками пальцев по краю столешницы, бессильно свесил руку до пола, опираясь грудью о живот капитана.
- Но так-то, когда уж совсем припечёт. Ну, там тролль тебя об стенку вмазал или стенку об тебя… так открываешь глаза – а там эта же самая лисья морда. Стало быть, собрала тебя в богоугодный вид, и даже кости срастила. И как после этого с ним за казематы считаться!... – Рагнар ещё раз было предпринял попытку достать рыбину, но так же безуспешно. И, со вздохом повернул голову к капитану – А у тебя, этот, друид где-нибудь в трюме не завалялся?

И не то чтоб предложение тарийца было неуместным… но рыбу всё равно было жалко. Вот разве для того он, Рагнар, с таким рвением пытался её достать, чтоб потом бросить на полу одну-одинёшеньку! Да и возвращаться в каюту лисомордый не спешил тоже. Точнее, не спешил возвращать орденца ибо сам-то как раз смылся.
Не иначе прятать свою ненаглядную. – хес хмыкнул, представляя как Креван возносит молитвы и выплясывает перед рыбиной задобрительный танец, а потом с трепетом кладёт её на хозяйские подушки в знак поклонения и расположения. Получилось даже через чур ярко. До детали. До мельчайшей чёрточки красивого лица капитана. И вот, до последней рыбьей чешуйки (хотя, если быть честным, рыбу Рагнар рассмотреть не успел). Представилось даже, как та с нехарактерной для водных тварей алаццинской обидой закатывает завяленные глаза и отгораживается от тарийского героя-любовника высохшим плавником: «Любовь ушла, завяли помидоры!»
Рагнар засмеялся, забыв, что лежит на палубе. И что, пожалуй, растатуированный, перемотанный бинтами и сам с собой хихикающий хес – зрелище довольно странное и скорее наводящее на мысли о сожранных втихушку мухоморах, чем о нормальной компанейской пьянке.
Впрочем… даже если бы вспомнил – всё показалось бы не стоящей внимания мелочью. Раз уж мелочью показалось даже то, что сейчас O`Кифф уже нашёл проклятый кулон. Точнее, в интерпретации пропитанного виски воображения, кулон нашёл O`Киффа. Разрастаясь до размеров среднетарийской овцы, и хватая за руку с обвинениями в измене.
Рагнар снова зашёлся смехом, хватаясь за живот, и покачиваясь на дощатом полу. Пока улыбка луны не стала вдруг укоризненной и скорбной, как лицо проигравшегося вусмерть брата-тюремщика.
«Покайся, нечестивый!» - кажется, заканчивалось всё именно этой фразой. Причём, подразумевала она не то, что играть в кости в казематах ордена нехорошо… а что заключённый опять выиграл. И каяться нужно было в молитвах за выигрыш. Ну, или в том, что в кубик подложена какая-нибудь хитрость, позволяющая владельцу заведомо выкинуть большее число. Слышал бы Зеница!
Рагнар вытянул руку, пытаясь закрыть мерзкую тюремщичью рожу. Но рожа была наредкость откормленной, что словно назло выглядывала  сквозь пальцы.
- Сымай портки.
От неожиданности хес аж вздрогнул. Луна ещё ни разу ему ничего не говорила, сколько бы он ни пил. Впрочем, кажется, это была и не луна – повернув голову, Рагнар увидел O`Киффа. В руках у него шуршала какая-то хрень. Не оружие, но, быть может, какая-нибудь иная ритуальная принадлежность. Что с язычников взять? Вот только, чего он опять взъелся? Наслушался рыбу?!
- Ладно, не буду я её есть… Я ж не знал, что эта тварюжина тебе дорога, как память! – выдохнул орденец, снова начиная неуместно ржать. Палуба медленно прогибалась куда-то вправо и вниз, словно закручиваясь воронкой, уходящей к днищу корабля. – сразу б сказал!

- Дурочка, я же орденец. –еле слышно прошептал Рагнар, скользнув рукой по клетчатой юбке красавицы… вот только вопреки всем ожиданием пальцы наткнулись на что-то гладкое и плотное. Что угодно – только не шерстяное сукно! Хес даже проснулся от изумления. Открывая глаза и с удивлением воззряясь на того, кого ещё секунду назад пытался обнять (или обнимал?) и к чьему плечу только что губами не прижался. Капитан?!... Что он здесь делает?!
Рагнар отдёрнул руку от чужой штанины, словно  O`Кифф грозил немедленно проснуться и снова огреть палашом за неуместное своеволие. Перекатился на спину, диковато озираясь по сторонам. Сероватый облеск приближающегося рассвета. Каюта. Не лекарская. Капитанская. ЧТО_ Я_здесь забыл?!
Мысль обрывалась где-то на разговоре о Вилборне… Висборне… В общем том самом неудачливом дарителе рыбок. И орденец никак не мог вспомнить, то было решено в итоге. Предложил ли он, Фагерхольм, помощь? Попросил ли этой самой помощи Капитан?… и договорились ли они вообще до чего-нибудь?!
Но, это было бы ещё полбеды. Только сейчас Рагнар осознал, что полностью раздет. За исключением разве что криво намотанных мокрых бинтов и цветного покрывальца, стыдливо прикрывающего ноги. Мать моя женщина! Ведь не трахал же я капитана?! 
С затухающей надеждой, орденец поднёс руку к лицу. Обнюхивая от кончика пальцев до плеча. Потом поднёс вторую. Пахло Креваном. Тем самым его запахом морской травы. Вот чёрт.
Сердце гулко стукнулось о рёбра. Лицо медленно залилось краской. Нет, конечно, он ничего не имел против молодого тарийца… но домогаться его на его же корабле было верхом идиотизма. Хотя бы за возможность получить по шее.
Впрочем, он, Рагнар, сам бы до капитанской каюты не дополз. И трезвым-то не дополз бы, не то, что пьяным. А тут ещё было нужно раздеться и побороть сопротивление O`Киффа. Значит, если что и было, то однозначно, по согласию. Создатель, что ж я ему такого наобещал?!!
От мысли о массовом геноциде среди даларских торговцев стало как-то тошненько. Не спасала даже недавняя уверенность, что Креван достаточно добрый для того, чтобы не бросаться подобными желаниями. Всё-таки своя шкура, как известно, ближе к телу. И это у него, Рагнара, был выбор, ввязываться ли в эту историю теперь, или обойти стороной. А вот у тарийского капитана на кону стояла его буйная рыжая голова.
Надежда на то, что O`Кифф чего-то не помнит была и вовсе призрачной. Раз уж лисомордый успел и вновь одеться, и по делам сбегать… И, да, орденца он и до сих пор не вытолкал. А, значит, его присутствию в своей постели точно не удивился.
Или тариец и не раздевался? Рагнар закусил губу с досады. Ну, на кой же чёрт он так напился с раной, чтобы ничего не помнить?! И… как он вообще мог кого-то домогаться с раной?!... от последней мысли, вся краска с лица исчезла, заменяясь меловой бледностью. Ведь и вправду, не мог. Значит, либо ничего не было… либо… Твою мать.
Тело не хранило ни каких ощущений, кроме ноющих ран на плечах. Впрочем, а должны ли были остаться какие-то ощущения? Орденец не знал.
Если так, то я тебя сам вздёрну, лисомордый. На твоей же палубе. Вот только заикнись.
Рагнар перевернулся на бок и приподнялся на локте, разглядывая капитана. Словно пытаясь прочесть хоть что-то на его красивом лице. Безуспешно. Дыхание спящего было глубоким и ровным, а улыбка безмятежной, как у ребёнка. Впрочем…  с чего бы ему волноваться? Ведь и Креван не самоубийца, чтобы что-то сделать с орденцем против его воли. За примером не надо далеко ходить – дверной проём до сих пор хранил на себе печать разрушительного действия магии. Значит, при любом раскладе всё произошло по согласию.
Вот только что теперь с этим всем делать?!
Орденец тяжко вздохнул. Потом провёл кончиками пальцев по щеке капитана. Мог ли он, Рагнар, возжелать его? Страсть к пламенноволосым въелась после Тары, как червь. Потому и в борделях взгляд всегда останавливался на рыжих девках, а монета отдавалась какой-нибудь блондинке – во избежание глупых мыслей о совместном сидре и овцах… Но Креван-то не девка! Даже не маленький полутариец, воспоминание о последней встрече с которым до сих пор заставляло просить Создателя о снисхождении… Мужчина. Воин. С закрытыми глазами и в полной невменяемости не перепутаешь! Но в постель к воинам Рагнара уж точно раньше не заносило.
Чёрт знает что.
Даже своё прикосновение к Кревану орденец не представлял. Хотя, пожалуй, в текущих обстоятельствах подобное было даже обидно… Рука скользнула по подбородку, шее, вырезу белой рубахи. Неприятно не было. Просто как-то… странно. Непривычно. Дико до крайности.
Хес наклонился, на секунду замирая перед лицом капитана. Чувствуя всё тот же запах морской травы и запах виски. Что ни говори – не самая привычная Рагнару смесь. Потом осторожно коснулся губами его губ.

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-03-22 23:49:00)

Может, погорячился он, Рагнар, с выводами? Уж слишком диким показался взгляд капитана. Не иначе, поцелуй орденца – это последнее, что тот ожидал почувствовать. И сегодня, и вообще… Или они договорились ровно на одну ночь – без размазанных по остатку путешествия сантиментов… или Креван сам ничего не помнил. Ну, отлично. Маг чуть поднял голову, отлепляясь от чужих губ, и ожидая услышать поток отборной тарийской брани...Если что-то и удивляло в текущем положении вещей, так это почему возмущённый лисомордый вдруг вместо привычного удара кулаком под дых, коленом в пах или каким иным сподручным предметом по хребтине, вдруг решил развезти долгие и никому особенно не нужные переговоры. 
В конце концов, ни извинения, ни оправдания уже ничего не поменяют. Уж Рагнара-то точно сейчас никто под рёбра не тыкал. Да что там! Он даже пьян не был, чтобы попытаться свалить всё на помутнения рассудка.

Значит, если Креван  против… ну и дьяболон с ним. Ни от кого не убыло. А возмущением – хоть пеной изойди – всё одно без толку. От язвительных речей тарийцев никто ещё не умирал. Да и, в крайнем случае, O`Кифф – купец, и значит, с ним можно поторговаться… Пожалуй, морально Рагнар приготовился и к этому раскладу тоже. Ведь не в вотчине брата-Жнеца. И даже не на безлюдной дороге. По голове  капитана не стукнешь, силой не возьмёшь, и под кустом от слухов не закопаешь. Волей-неволей приходится быть чутким к чужим словам и желаниям!
Впрочем лисомордый и вовсе озадачил.
- Какое внезапно удивительное утро, хес.
Не брань. Не презрительная усмешка. Не ярость. Но и не одобрение. Для безусловного одобрения и принятия – слишком большая пауза. Да и интонация не та. Удивление. Проснуться от поцелуя  голого чужого мужика. Ну, да, «удивительно» и «внезапно» даже для тарийца. Рагнар чуть усмехнулся уголком губ, скользнул взглядом по выдубленному ветром и солнцем  лицу капитана, по его шее, по вырезу рубашки. Ожидая когда ж тот озвучит детали, пожелания и предложения. Скажем, катиться в лекарскую каюту… или на корм рыбам. Ну, или поцеловать ещё раз, ежели с первого раза лисомордый не ощутил всю глубину снизошедшей не него благодати.

Впрочем, с посылами Креван не спешил. То ли слишком удивился, чтобы всерьёз плеваться ядом… то ли действительно не был особенно возмущён. Всё-таки последнее. Иначе рука капитана сомкнулась бы на горле орденца, а не огладила грудь. Внезапно. Действительно. Рагнар чуть закрыл глаза, наслаждаясь собственным ощущением. Тёплыми иглами, расходящимся под чужими пальцами, сжавшими сосок.
Потом медленно улыбнулся, принимая жест тарийца за согласие. Дёрнул за край рубахи, выправляя её из штанов, и потянул, освобождая лисомордого от в общем-то не слишком важного предмета его одежды.  Скользнул цепким взглядом по обнажившемуся торсу. Пожалуй, капитан действительно был красив. И не только на лицо. Хотя, конечно, подобный комплимент мужчине Рагнар бы и под пытками не озвучил. Всё-таки не то же самое, что похвалить воинскую доблесть или хороший меч. Да и… зачем? Пустая трата времени. И так очевидно.
Хес наклонился, касаясь губами линии, прорезавшей живот Кревана на бугорки упругих мышц. Поднимаясь выше, к ключицам.  Со странным удовольствием ощущая этот уже знакомый, но абсолютно непривычный запах соли и морской травы. Собирая его, словно крошечные капельки росы. Ещё выше. К шее. Быть может, стоило начать как раз наоборот, но шлюхи в борделе не имели привычки спорить. А Рагнар уже давно бросил привычку приглашать на сеновал капризных бесплатных девок. Ну, во всяком случае, до сегодняшнего дня.

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-03-25 10:01:15)