Песня до сих пор звучала у него в голове. Та песня, что пел чернокожий туземец в ярких лоскутьях, прежде чем встали только что убитые в схватке враги и товарищи.
Та песня, которую пел Десмонд тогда, во дворе сиротского приюта.
Та же самая песня…
Рагнар поёжился. Вокруг пестрели всеми красками улицы Парабраны, но орденец до сих пор не мог избавиться от ощущения, что он всё ещё в патруле. Или, во всяком случае, у подножия стены, вместе с алаццинскими воинами. Кажется, даже лица тех, кто подавал ему ужин или просил о помощи, неуловимо напоминали убитых товарищей. Такие же чёрные кудри, тот же тёмный загар, и речь. Алаццинская речь, громкая, резкая, похожая на весёлое трещание сорок…
Где-то орденец слышал, что видеть сороку – к несчастью. И теперь весь этот красивый город, словно огромная плохая примета, кричал об ошибке, которую допустил он, Рагнар, самовольно покинув Далар три года назад. Жёг грудь пропитанным солнцем и ароматами цветов воздухом, словно калёным железом.
Пожалуй,  хотелось отдать полжизни, лишь бы очутиться сейчас на другом конце материка. Забыть. Не знать никогда. Вот только… разве теперь это что-то изменит?
Разве повлияет это на природу магии Десмонда? Или сделает орденцев слепо-глухими идиотами, не замечающими странностей целителя из Грачевника?!
«Боишься, что мальчишка попадёт не в школу, а в застенки?  И что же тогда? Бросишь Орден и пойдёшь служить Культу Пятерых?!» - вспомнилась фраза Брата Алэнна, сказанная когда-то очень давно. И на которую Рагнар не знал ответа даже сейчас.
Что сделает он, поклявшийся перед Создателем защищать мальчишку, если по всем канонам, должен снять ему голову с плеч?!

Рагнар медленно выдохнул, и, допивая кружку приторно-сладкого вина, задал очередной вопрос словоохотливому хозяину портовой таверны:
- Aquí están los barcos del norte?
- Sí. Era un barco de Tara. Pero usted está en él no tienen tiempo.* - черноволосый торговец продемонстрировал белозубую улыбку и махнул рукой в сторону открытой настежь двери…
***
…Кажется, он действительно не успел. Во всяком случае, рассматривая стоящие в порту суда, Рагнар не видели ни одного с названием «Золотая Лань». А это значит, придётся ждать ещё неделю, прежде чем загрузится алаццинская «Инфанта». И ещё, как минимум, четырнадцать дней слушать это улыбчивое «Buenos días señor!»**, вспоминая кряж.
Вот, чёрт! – мысленно ругнулся хес, и, поймав за рукав мальчишку-носильщика, попытал удачу в последний раз.
- Usted vio aquí pelirrojas? – носильщик удивлённо хлопнул глазами, то ли потому, что не ожидал услышать от светловолосого иноземца знакомую речь, то ли потому, что Рагнар, до сих пор коверкал алаццинские слова…
- Usted… vio… aquí… pelirrojas? – на этот раз орденец, попытался говорить громче и медленнее. И тут же, на всякий случай, продублировал по-даларски – Рыжеволосые. Тарийцы. Ты видел тарийцев?
Мальчик неуверенно махнул куда-то вперёд:
- Sí. En tres de la nave. ***
Неужели северянин просто не дошёл? Впрочем, думать об этом было некогда, и, кинув пареньку медную монетку, Рагнар быстро зашагал в указанную сторону.
Как ни странно, рыжие макушки показались довольно быстро. Вот только на причале рядом горделиво покачивалась «Гордость Парабраны», алаццинская до последней доски в обшивке.
Какого чёрта?! – хес сжал губы в тонкую линию, от накатившей досады.  Было ощущение, что Владетель, преследующий его песней с самого кряжа, продолжает издеваться, помахивая перед носом северянина очередной упущенной возможностью.
Злокозненности ради, рыжеволосый даже повернул к нему голову, и поприветствовал:
- Чудесный день, не правда ли?
Рагнар закусил губу. Почему-то из всплывающих в сознании фраз на всех языках империи, на ум приходили только ругательства на тему, куда и кому стоит засунуть этот «чудесный день». Пришлось благоразумно промолчать и ограничиться кивком.
- я могу вам чем-то помочь? – тариец улыбался. Во всём облике его проглядывало что-то неуловимо-лисье. Слишком уверенное и проницательное, чтобы стоящий перед орденцем молодой человек был простым матросом. Быть может, какой-нибудь казначей или помощник капитана… или аферист.
Пожалуй, определение «аферист» прилипло лучше, но, тем не менее, свой вопрос Рагнар всё-таки озвучил. В конце концов, довольно глупо пытаться  обмануть того, у кого при себе два медяка, и полный комплект оружия.
- Я ищу корабль, который бы отплывал в ближайшие сутки. Мне очень нужно в Далар.

_________________________________________________________________________________
*- Здесь бывают корабли северян?
- Да. Был корабль из Тара. Но вы на него уже не успеете. (алац.)
** - Доброе утро, сеньор! (алац.)
***- Ты видел здесь рыжеволосых людей?
- Да. Через три корабля отсюда. (алац.)

Теперь лисомордый тариец оглядывал его с ног до головы. Словно он, Рагнар, был рабом на шаззийском рынке, и от состояния зубов и степени накачанности мышц зависела его конечная стоимость. Угу, девка справная, для работы годная. – хмуро подумал хес, но комментировать вслух не стал.
В конце концов, симболоном он рыжего моряка не осенял, и святым отцом не представлялся. А, значит, вполне очевидно, что тот прикидывает сумму, которую можно получить за «очень нужно в Далар»… И разочаровывать тарийца тем, что в его, Рагнара, случае, дОлжно ещё и приплачивать за оказанную честь, орденец не спешил.
Во-первых, по воспоминаниям о зелёном Острове, хуже хесов там относились только к хесским магам «Ока».
А во-вторых… ничего не мешало помощнику капитана, выяснив, кто набивается ему в попутчики, всплеснуть руками и с наичестнейшим видом заявить: «Создатель – свидетель, местов больше нету!» а то и вовсе с удивлением вопросить: «Корабль? Какой корабль?!»
Вот уж не надо мне таких радостей. Рагнар медленно вдохнул, расправил плечи, терпеливо ожидая вердикта. Сила – в безразличии. В крайнем случае, до Далара довезёт и «Инфанта». Пусть с чёртовыми алаццинцами на борту, и только через неделю… зато со всеми почестями орденца. Это тарийцы здесь залётные птицы… а для местных – Пресептория Парабраны слишком рядом, чтобы попробовать не исполнить свой гражданский долг.
Вот только, как бы ни пытался убедить себя Рагнар, что спокойно отнесётся к любой фразе рыжего, но на реплику «Считайте, вы его нашли», лицо хеса против воли озарила улыбка, будто лисомордый только что одарил его горстью серебра или иной какой благодатью.
Наверное, это было ошибкой. Потому как тариец, не иначе увидев излишнюю заинтересованность северянина, тут же почувствовал себя хозяином положения:
- Я как раз имею полномочия назначать цены за проезд, и если вы желаете продолжить наш разговор, предлагаю вам выпить вина в более тихом месте.
Хес кивнул, прикидывая, в чём подвох на этот раз. А подвох непременно был. Чем мягче тариец стелет, тем жёстче спать. Уж кому-кому это знать, как ни ему, Рагнару, столько раз сидевшему в казематах после совершенно невинных поручений Брата Алэнна.
Заплатите полцены мне сейчас, и через два часа приходите на пристань? – хес мысленно порадовался, что денег у него нет, и подобный фортель у лисомордого точно не пройдёт, как бы он ни расписывал удобство именно такого вида оплаты.
Меж тем, тариец бойко зашагал к винной лавочке, нисколько не интересуясь, следует за ним хес или нет. Точнее, заранее решив, что уж теперь-то он, Рагнар, не только следует, но и следует, как штанине приколотый.
Отчасти, лисомордый был прав. Пожалуй, это бесило.
Рагнар сжал губы в тонкую линию, рассматривая, маячившего впереди моряка. Да уж, судя по костюму, торгуют они явно не вчерашней рыбой. И вряд ли заметная при ходьбе хромота рыжего связана с тем, что тот пьяным упал с лестницы борделя… Хотя, кто знает?
Опять же, могли и «благожелатели» дубинкой огреть. Быть может, даже за правое дело…
Рагнар вздохнул, повернул голову к прочим сопровождающим тарийцам. Рослые. Не иначе призванные дотащить что-то тяжёлое.
Или  выкинуть «лишний груз» за борт. – мысленно прикинул расклады хес, и нырнул в подвальчик вслед за лисомордым. Вот уж точно, скажи ему кто лет пять назад, что сам будет проситься к тарийцам на корабль – у виска бы покрутил… Но теперь, по сравнению с шази и алации, жители Острова казались почти что земляками.
Во всяком случае, мертвецами с кряжа от них точно не пахло.
- "Золотая лань", любезный господин, отходит сразу по возвращении моей персоны на ее борт…
Рагнар немного недоверчиво оглядел предлагаемый сосуд с вином, напоминавший, по сравнению с кружками хесов, стеклянный напёрсток, и предпочёл от распития воздержаться. А вот лисомордый, напротив, с видом птицы первостепенной важности, взял дегустационную рюмку, и с совершенно естественным видом, заговорил о делах.
- Какую цену готовы вы заплатить за быструю и относительно безопасную доставку вас в Далар?
А и вправду. Если он, Рагнар, не говорит, что он – орденец, то проезд придётся чем-то оплачивать. Чем? Если бы ногу тариец повредил только вчера, можно было бы попробовать его вылечить. Но сейчас, даже если бы рыжеволосый согласился на то, чтобы сломать кость заново и срастить ещё раз… маг не был уверен, что расположит все куски достаточно правильно… а, значит, за такую «помощь» действительно не грех и за борт выкинуть…
Что ещё? Морским делом Рагнар не владел. К величайшему позору, перед предками-завоевателями, он и корабли-то видел только в качестве пассажира, когда ехал с орденцами в Тару.
Оставалось последнее ремесло. Куда менее богоугодное, но куда более очевидное для человека, у которого на поясе висит топор и пара кинжалов, а за спиной – меч.
- Безопасная доставка – абсолютно необязательное условие. – стоило, наверное, продемонстрировать, как он, Рагнар, ловко управляется с оружием… но во-первых, без тариец с хозяином лавчонки, могли решить, что северянин хочет их убить. А во-вторых, урды, коими расписаны лезвия – с головой бы выдали орденца… Так что Рагнар ограничился тем, что похлопал по рукояти боевого топора. – Напротив, я и сам бы с удовольствием заплатил Капитану «Лани» железную цену за свой проезд. – нанимал ли когда-нибудь тариец хесов в охрану? Вряд ли. Тогда, мог и не знать, что «железная цена» - это обязательство сражаться «за», а не «против» нанимателя.
Рагнар мысленно ругнулся, запоздало поняв этот момент, и тут же добавил:
- Хотя, я готов выполнять любую другую работу по приказу Капитана, если она не унижает достоинство сына Хестура… - Рагнар снова мысленно ругнулся, понимая, что и эта фраза могла иметь у иноземцев иную трактовку – То есть любую работу, кроме очевидно женской.

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-02-14 14:54:56)

Нет, это сволочная лисья морда над ним точно издевалась!
Может, даже и корабля-то никакого не было, и тариец сам случайно отстал от стада прочих рыжеволосых баранов. Но ведь посмеяться над хесом - это ж всё равно первое дело!
Рагнар скрипнул зубами, и подумал, что мало островитян били хестурийские разбойники в давние времена. Нужно было всех рыжих вырезать. А тех, кого не вырезать, то выучить так, чтобы при одном виде беловолосых великанов, падали ниц, и целовали землю подле сапог!
Допустим, подозрения тарийца о том, что перед ним - преступник были ещё хоть как-то понятны.
Всё-таки даже для хеса-орденца было странно оказаться в Парабране в качестве патрульного. А уж вольному хесу и вообще здесь было делать нечего. Разве что сопровождать кого-то в качестве охраны... А потом, видимо, случайно допустить смерть хозяина.
Ситуация некрасивая, с какой стороны ни оглядывай...
Допустим, усмешку на предложение Рагнаром своих услуг тоже можно было списать на разницу в формулировках одних и тех же вещей. Ну, не знает тарийский моряк, что такое "женское дело", за которое во всём Хестуре смеяться будут, так и Создатель с ним. В конце концов, вряд ли в море предлагается прясть или плести лоскутные коврики...
Но оружие!!!
Эта рыжая тарийская сволочь человеку, который представился воином, предложила сдать оружие! Всеми своим видом демонстрируя, что ни на что иное, кроме мытья полов и чистки рыбы, хесы не годны!!!
Лицо Рагнара побелело, в глазах на мгновение поплыли алые пятна.
Смертельно захотелось впечатать тарийца в дощатый пол хорошим ударом кулака. Да так, чтоб череп у островитянина треснул, не хуже спелой алаццинской дыни.
Вот только, Создатель бы такого поведения явно не одобрил. А потому Рагнар приложил руку к груди, там, где под лёгким кожаным доспехом прятался симболон, и медленно досчитал до десяти, прежде чем ещё раз обдумать слова тарийца. И ещё раз до десяти, прежде чем ответить на его реплику.
- Конечно, правила нужно соблюдать. - Рагнар попытался улыбнуться, но получилось как-то очень уж натянуто. - Я должен был с самого начала их соблюсти, Господин Мореплаватель.
Если лисомордый твёрдо решил, что хес должен сдать всё оружие капитану (а, кажется, решил твёрдо), то принадлежность пассажира к Ордену всё равно будет видна. Так уж лучше сейчас, чем в десятке километров от берега.
- Позвольте представиться.
Рагнар, рыцарь Ордена "Око Императора", Пресептория Далара. Возвращаюсь с Южного кряжа в Столицу Империи. И капитан "Золотой Лани", как честный судовладелец, не может отказать мне в услуге перевозки, коль уж его корабль следует по этому курсу.
Северянин чуть наклонил голову, и добавил негромким голосом, без всякой тени угрозы или заносчивости.
- Но я понимаю, что транспортировка на корабле сопряжена с определёнными затратами, поэтому готов оказать команде любую доступную мне посильную помощь. Договоримся?
Если никакого отношения лисомордый к «Золотой Лани» не имеет… вот и узнаем.

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-02-15 14:28:54)

Ковровую дорожку перед Рагнаром моряк не расстелил. В ноги тоже, разумеется, не кинулся. В общем-то, в этом вся Тара, и за шесть лет абсолютно ничего не поменялось: всё те же упрямые лисьи морды, и та же бешеная ненависть к «имперцам-угнетателям» и их «псам-орденцам».
Кто, где, и в чём точно ущемлял тарийцев, для Рагнара всегда оставалось за кадром. В конце концов, довольно сложно представить «сирым и убогим» человека, который вот так вот пьёт алаццинское вино и носит недешёвый костюм…
Но, после того, как согласие о проезде на  «Золотой Лани» было получено, лисомордый мог делать, что угодно: злобно сверкать глазами, шипеть, да хоть серной кислотой плеваться! Всё равно, Рагнар был несказанно благодарен Создателю за такое сверхудачное стечение обстоятельств.
Во-первых, тариец действительно оказался с «Лани». А, значит, не придётся брать грех на душу, и калечить в чужой стране человека, виновного только в том, что по глупости решил пошутить с хесом.
Во-вторых, моряк не отказал в проезде под благовидным предлогом «отсутствия мест». А, значит, не придётся мучиться сомнением, нужно ли идти в пресепторию «Парабраны», и доложить о сиём факте злостного нарушения гражданских обязанностей. Ведь, с одной стороны, было полезно знать, на какой корабль можно рассчитывать, в случае если начнёшь воевать против «Ока»… а, с другой стороны, факту неповиновения оставался живой свидетель –алаццинец. А алацци отличались довольно ярой приверженностью к Ордену и непомерно длинным языком, чтобы не поделиться фактом с друзьями и друзьями друзей…
В-третьих, уже через неделю, корабль прибудет в Далар. И, получив положенную порцию казематов за трёхлетнюю самоволку, можно заняться более насущными вещами.
И, в-четвёртых…  при всей упрямости и взбалмошности лисомордых, Рагнар не ждал, что его утопят сразу по выходу в море.  Хотя… может, вот в этом орденец как раз и ошибался. Выгоды от сего поступка, конечно, не было. Но какая уж тут выгода или логика, если на подкорке рунной вязью  выбито: «Смерть угнетателям!». В конце концов, братья-инквизиторы тоже искренне верят, что лечат души еретиков от скверны.
В любом случае, риск от такой «случайной» смерти в морских волнах, был куда меньше, чем риск при посещении земель Убунди. А потому, не стоило даже уделять ему особенного внимания.
Так что Рагнар пришёл в преотличнейшее расположение духа, и сдерживал улыбку только потому, что тариец мог бы ошибочно принять оную за злорадство. Всё-таки лисомордые отличались слишком нетривиальным воображением, чтобы можно было в здравом уме и твёрдой памяти доводить их до белого каления…
Хотя, какая уж тут «твёрдая память» после кряжа.
Откуда Десмонд может знать эту песню? Быть может, это он, Рагнар, ошибается, делая реальным свой давний застарелый страх?
Konke yokulala. Isibhakabhaka ukugubuzelwa ebumnyameni. Ukwanda efile. Zihamba efile athule. Izidumbu abakwazi ubuthongo baze baphuze igazi abaphilayo.*
Да, теперь каждое слово впечаталось в сознание… но ведь песню Десмонда хес не мог помнить дословно. Может быть, это просто игра воображения? Хотя, тогда уж слишком много совпадений…
Другой вопрос, сможет ли он, Рагнар, как-то использовать  магию подобной песни, или же она дана только богопротивному племени Убунди?
Ну, допустим, из Десмонда тоже убундиец так себе…
Продолжить размышления не удалось – тариец уже закончил все свои дела в лавочке, и заставлять моряка ждать было некрасиво, даже если бы он, Рагнар, представился не простым орденцем, а самим Зеницей.
А на улице было слишком шумно и слишком пёстро, чтобы думать. Да и потерять моряков по причине собственной несобранности, было бы величайшей глупостью, а потому Рагнар следовал за лисомордым след в след…
Можно было, конечно, предложить свою помощь, в переносе бочек, но…зачем? Они ещё не на корабле, да и моряк никакого пожелания на этот счёт не высказал. А самостоятельно набиваться на работу можно было разве от скуки.
Скучно Рагнару пока не было.
Как минимум, стоило оценить тех спутников, с коими нечаянно свёл его Создатель. Они могли когда-нибудь в будущем стать снова полезными… или не стать.
Матросы, тащившие бочки, посмотрели на присоседившегося хеса с любопытством, но без особой враждебности. Значит, либо, следуя договору найма считали, что дела капитана – это дела капитана. Либо «Золотая Лань» провозила сынов Хестура не так уж и редко. 
Или, как вариант, они ещё просто не знали о том, что их спутник – орденец. Быть может, всё изменится, как только капитан или его хромой помощник огласит его статус. И…изменится в какую сторону?
Лисомордый помощник капитана теперь улыбался. Если бы Рагнар несколькими минутами ранее не читал в его глазах ненависти, он бы даже поверил в его улыбку. И в то, что тот всегда сам вызывается грести…
Konke yokulala. Isibhakabhaka ukugubuzelwa ebumnyameni. Ukwanda efile…
Какое же всё-таки счастье было смотреть на живых людей, полных эмоциями до краёв, как до краёв бывают полны кубки. Так что Рагнар невольно залюбовался ими, откровенно наслаждаясь солнечным днём,  взлетающими вверх брызгами воды и… изящным кораблём, приближающимся с каждым ударом вёсел…
«Золотая Лань»
***
Рагнар флегматично осмотрел предложенный тюфяк. Пожалуй, место идеально согласовывалось с фразой «пассажир без оплаты», и на оба копыта хромало в части «орден». Но, впрочем, северянин изначально вообще не планировал афишировать свою принадлежность к «Оку» и очень  пожалел, что не попросил тарийца об этой услуге.
Так что обижаться на что-то было грех.
В конце концов, не под килем же спать предложили – и то ладно.
Так что хес вполне искренне поблагодарил проводившего его матроса,  и начал снимать всё лишнее.
Всё-таки обещание сдать оружие входило в договорённость, поэтому на тюфяк с необыкновенной бережностью был возложен сначала меч, потом топор и оба кинжала  вместе с поясом, к которому крепились их ножны.
Кожаный доспех, начинённый металлическими пластинками, словно праздничный гусь яблоками, стал бы не лучшим помощником на судне. Особенно, если северянин по каким-то причинам всё-таки упадёт за борт. Так что Рагнар снял плащ из плотной серой ткани, а за ним и доспех.
Поразмыслив, вытащил из поясного кошеля все два медяка, игральные кости и гребень, и переложил их во внутренний карман рубашки, нашитый на случай ношения каких-то особо важных бумаг, коими за весь период путешествия Рагнара, бывали только письма к Брату Свадгальду с короткими отчётами о проделанной в самоволке работе, и к Десмонду, содержащие сведения ещё более скудные: «Здесь красиво. Непременно стоит сюда приехать. Учи алаццинские приветствия».
Следовало ли подниматься наверх или ждать распоряжений тут, Рагнар не знал. Но решил выбрать второе. В конце концов, корабль не такая большая штука, чтобы потерять на нём орденца, а злить тарийцев тем, что «узурпаторы» истоптали без спроса все палубы, было ни к чему. Так что северянин сел на край тюфяка, и флегматично подложив руку под голову, стал дожидаться указаний капитана.

---------------------------------------------------------------------------------------
* Всё засыпает. Небо подёрнуто тьмой. Мертвые встают. Мёртвые ходят в тишине. Мертвецы не могут уснуть, пока не выпьют крови живых  (убунд.)

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-02-19 12:55:13)

Рагнар уже двадцать раз успел поменять одну скучающую сидячую позу на другую, мысленно вспомнить на всех языках империи кряж, тарийцев  и такую-то бабушку; несколько раз измерить шагами предоставленное «личное» пространство (хотя, конечно «шаги» здесь звучит слишком гордо)… и, наконец, когда оставленная провожатым лампа потухла, решил за лучшее лечь спать.
Впрочем, спать получалось плохо.
Даже странно было, почему. Вроде бы в трюме было тепло и пахло не кровью и не позавчерашними трупами, а, напротив, чем-то живительным, древесным, пряным. Где-то сверху раздавался скрип досок и гвалт матросов на палубе. Конечно, разобрать слов было нельзя, но… присутствие живых людей всё равно должно было радовать.
Ан, нет.  Вся радость куда-то делась вместе с макушкой последнего увиденного на корабле тарийца. И теперь осталось только присутствие темноты, которая пряталась по углам, в ожидании своего часа. Неужели тебя это беспокоит, Рагнар? Давно ли?!
Хес усмехнулся, но ладонь непроизвольно легла поверх рубашки там, где раньше покоилась рукоять кинжала. Лисомордый приказал сдать всё оружие, но если…  А, если это будет не немёртвая тварь, а матрос? Да, тогда он, Рагнар, приедет в Далар исключительно для того, чтобы познакомиться с тамошним палачом.
Вот тебе и каноны Хестура.
Vápnum sínum
skal-a maðr velli á
feti ganga framar,
því at óvíst er at vita
nær verðr á vegum úti
geirs um þörf guma.*
Рагнар чуть усмехнулся, мысленно прикидывая, что любая мудрость имеет очень ограниченный спектр действия. Как и любая магия. И ещё битый час вспоминал хесские саги, пока, наконец, сознание не провалилось в вожделенное забытиё.
Снова наступала ночь, и за правым плечом оставалась гладкая громадина тёмно-алого утёса. Копыта лошадей громко, непростительно громко стучали по камню. И дон Диего как-его-там снова с неизъяснимой печалью пытался выжать из бурдюка хоть ещё каплю вина… Всего с ним было пять алаццинцев, и теперь Рагнар уже знал, что  утру все пятеро будут мертвы.
Даже была мысль убить их сейчас, пока шаман не спел ту самую песню, и черноволосые дети солнца не превратились в безмозглых алчущих крови тварей.  Но Десмонд, легко стукнул хеса по ладони, и, взлетая в седло впереди него, тихонько прошептал, чтобы тот не доставал меча.
И Рагнар кивнул, отчего-то точно зная, что сегодня петь будет его рыжеволосый воспитанник. Маленький восьмилетний мальчик, которого он забрал из Грачевника.
Но вместо красных утёсов теперь они ехали мимо Приюта, по северному тракту. А потом вдруг впереди засияло море. И он, Рагнар, лежал в хесской ладье, наполненной сухим хворостом, наблюдая, как с берега бросают факелы. Всё правильно. Он должен уплыть в Вальгаллу, потому что на этом берегу все уже мертвы…

Северянин очнулся, садясь на тюфяк, и пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Лестница рядом всхлипывала под чьими-то быстрыми шагами. И Рагнару меньше всего хотелось, чтобы тот, кто сейчас спускался в трюм, заметил его беспокойство.
- Ужин. – объявил незнакомый матрос, протягивая миску с какой-то кашей, и Рагнар только молча кивнул в ответ. Хотелось попросить позвать капитана. Или узнать, где его каюта. Или просто последовать вслед за матросом на палубу. Но тогда, не дай Создатель, в рыжие головы тарийцев закралась бы мысль, что орденец приставлен, чтобы за ними шпионить.
Чужаков всегда не любили. Алаццинцы на Кряже тоже встретили северного бойца далеко не с распростёртыми объятиями. Вряд ли лисомордые – исключение.
Так что Рагнар только вздохнул, провожая взглядом исчезающую фигуру.
***
…Хес уже вспомнил три саги, пытаясь забыть свой сон, и отогнать ощущение того, что он действительно лежит на дне драккара. Только вот не открытого, а по злокозненной воле Владетеля, зашитого сверху досками.
И уже начал было придумывать для лисомордого хулительную песнь, в лучших традициях хестурийских нид, когда лестница снова тихонько заскрипела.  Вот только человек шёл куда медленней предыдущего моряка, и расстояние между его шагами казалось неровным.
Лёгок на помине. – хмыкнул хес и сел на тюфяке, разглядывая новоприбывшего. Да, точно, это был тот самый лисомордый помощник капитана. Вот только сейчас Рагнар узнал его, скорее, по походке и по очертаниям фигуры, чем по лицу.
Кроме того факта, что все тарийцы казались Рагнару приблизительно одинаковыми,  помощник капитана теперь ещё и оделся, как простой матрос. Ни тебе серого сукна, ни золотых финтифлюшек в отделке. Прям весь в делах – не до мелочей.
И, словно в подтверждение мыслей хеса, лисомордый, пренебрегая всеми реверансами перед орденцем, тут же выдал краткую справку на тему, что и когда пассажиру следует делать. Сгребая оружие и заканчивая коронной фразой про вопросы, на которую, видимо, следовало зычным голосом отрапортовать: «Никак нет, сер!».
Но Рагнар не был моряком на этом судне, и вопросы у него были. А ещё очень уж не хотелось оставаться одному, с фонарём или без него.
- Да, несколько. – северянин встал, чтобы не быть уж совсем невежливым, и начал перечень – Как мне к Вам обращаться?  Как я узнаю, что корабль уже отошёл от материка и…
Рагнар посмотрел на мерно покачивающийся свет фонаря, потом на лицо тарийца. Нет, нифига отсюда этот лисомордый не смоется, пока не даст своё благословение на свободный выход из трюма. - …я могу прямо сейчас пойти чистить рыбу? Ну, правда, не собираетесь же Вы меня держать  здесь особо ценным грузом ещё сутки! Я не напрашиваюсь на распевание народных тарийских песен, но мне нужно, скажем, помыть за собой миску или справить нужду... – Рагнар улыбнулся. Вряд ли помощник капитана сейчас широким жестом разрешит ему изгадить весь трюм.

-------------------------------------------------------
*Муж не должен
хотя бы на миг
отходить от оружья;
ибо как знать,
когда на пути
копье пригодится. (с)  («Речи Высокого»)

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-02-20 15:44:27)

Можно было смириться с необходимостью чистить рыбу или сидеть в трюме. Можно выслушивать речь о том, какая же ужасная помеха на судне один среднестатистический орденец.
Можно было даже, скрепя сердце, списать это на особую форму заботы о пассажире.
Но вот теперь лисомордый тыкал в него пальцем, как в цирковую зверушку. «А это верблюд. Он может не пить и не есть несколько дней, но вообще скотина, как скотина.»
Рагнару стало смешно. Как этот Креван смог стать капитаном? Нет, не так. Как он вообще умудрился дожить до своих лет?! Никогда не подвозил орденца?
Пожалуй. Тарийцам всегда везёт.
- Я и этот человек - ваша гарантия безопасного путешествия. Матросы народ лютый, дикий, так что прошу слушаться его, так же как и моего слова.
Рагнар посмотрел на улыбающегося «Верзилу», потом перевёл взгляд на О'Киффа и медленно кивнул.
- Хорошо. Я Вас услышал, Господин Капитан. И…
Маг чуть повернул голову, несколько мгновений наслаждаясь сотнями близких и ярких звёзд. Запахом речной воды и цветущих где-то вдалеке трав. Всем тем, что отличает мир живых от красных скал Кряжа. Потом вернулся взглядом к Кревану. и нарочито спокойным тоном сказал:
- Я знаю, как тарийцы относятся к хесам вообще. И орденцам-хесам, в частности. Мне это уже объяснили добрые жители Зелёной Тары, когда я был ещё не старше Вашего юнги, Господин Капитан. Я осознаю, что здесь каждый первый не прочь бы меня удавить. И я осознавал это ещё тогда, когда просился к Вам на корабль. Так что я не собираюсь особенно докучать ни Вам, ни Вашей команде.
Но. Дальше обязательно должно стоять «но». В оригинале, это должно было бы звучать «Но, Вы, Господин Капитан – идиот, если подчёркиваете подобное отношение дополнительно».  Впрочем, ставить слова или действия О'Киффа под сомнение при его же подчинённом было неправильно. Люди должны абсолютно верить своему командиру. Тем более что причина была явно не в хронической глупости тарийца, а в отсутствии у него опыта общения с «Оком».
- Но я хотел бы сказать Вам пару слов с глазу на глаз, Господин Капитан. Сейчас.- Рагнар старался, чтобы в голосе не звучало приказных ноток. Пожалуй, это было довольно тяжело.
И, дождавшись, когда лисья морда Кревана приблизиться настолько, чтобы можно понизить голос до шёпота, неслышимого Верзилой, добавил.
- В следующий раз, врите что угодно, но не берите орденца на борт.  Иначе Вас обязательно вздёрнут по приезду в порт. Даже если Ваши матросы в действительности чисты и праведны, как Святая Люция, Вас вздёрнут просто за то, что Вы самолично охарактеризовали своё судно, как чрезвычайно опасное для священников «Ока»… Ну, или потому что были недостаточно почтительны… - Рагнар улыбнулся, осознав, наконец, что вещь на груди капитана ни в коем случае не напоминала Симболон. И добавил уже чуть громче. – Ладно, не важно. Мне возвращаться в трюм или я могу остаться на палубе, пока не проснётся команда?

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-02-21 23:34:45)

Рагнар лежал на тюфяке, и смотрел в дощатый потолок. Плавание уж очень живо напоминало орденские казематы. Те, что были у него почти каждую неделю, и не за личную вину, а для того, чтобы Брат Свадгальд и Брат Алэнн могли поставить галочку в графе «все виновные наказаны».
Почему они вечно лезли сотворить благо, в обход инквизиторов, это бы вопрос отдельный. Но вот аргументация для него, Рагнара, всегда радовала: «Ну, а чего тебе не хватает? Тебя что, бьют здесь или не кормят?!»
Пожалуй, О'Кифф, на любую попытку возмутиться, мог сейчас сказать совершенно то же самое. И даже на вполне законных основаниях.
Он же предоставил пассажиру тюфяк, тихое место для сна, отличную кормёжку и даже дозу алкоголя. Не было разве что тагельхарпы. Но в этом уж тарийский капитан был совершенно не виноват.
Ну, и, как ни печально, развести моряков на разговоры, оказалось сложнее, чем стражников в казематах. Если добрые Братья сами периодически изнывали со скуки, и, иногда даже были не прочь скоротать досуг игрой в кости (на щелбаны за неимением денег). То, когда Рагнар предложил сиё развлечение моряку, в очередной раз принёсшему еду, тот чуть под ноги не сплюнул и симболоном себя не осенил.
Не иначе решил, что орденец издевается или пытается накатать компромат поувесистее.
Или, как вариант, получил отдельный приказ от капитана.
Так что пришлось заткнуться, и довольствоваться тем, что есть.
То есть огромным количеством свободного времени.
Хорошо, хоть О'Кифф, не оставил орденцу кинжалов. А то бы тот развлекался метанием их в борт. Или, как вариант, начертал бы на досках пару урдических вязей. Просто, чтобы попробовать действие заклинания на примере «Золотой Лани».
Конечно, до пожеланий разбить корабль в щепу дело бы не дошло. Всё-таки излишней склонностью к суициду Рагнар не страдал.
Но, вряд ли бы тарийцы оценили и пожелание благоденствия и попутного ветра. Для них любые урды – наследие убийц-завоевателей.
Так что оставалось предаваться условно-безопасным измышлениям, как можно переделать цепочку, чтобы получить тот или ной результат. Пожалуй, когда-нибудь стоило попробовать варианты и в действии… но явно не сейчас. Быть может, когда он, Рагнар, приедет к брату. Тем более что Жнеца, наверное, позабавит идея попробовать сложить по кирпичику чей-то дом...
На мгновение орденец вспомнил свой ставший уже привычным сон. И ладью, отправляющуюся из даларского порта.
Сколько же орлов придётся вырезать на телах врагов, чтобы все виновные заплатили полную виру, если Лёвеншёльд или Десмонд мертвы?
Рагнар медленно выдохнул. Пожалуй, сколько бы он ни узнавал новых заклинаний и как бы ни укреплял свою Силу, этого всегда будет слишком мало.
Слишком мало, для того, чтобы защитить тех, кто дорог, или высечь сталью память о них. Разве что песня.
Вот только можно ли было вытащить что-то из чужеродной магии Владетеля? Алаццы могли научиться делать чудовищ. Но урды сильно ограничивали возможности привнесения извне.
Урды – только инструмент. Главное, Воля мага.
Каждый маг мог зажечь свечу. Значит, каждый мог создавать чудовищ.

От мыслей Рагнара отвлекли шаги на лестнице. Капитан. Да, его специфическую походку он запомнил. И, пожалуй, сейчас северянин был необыкновенно рад видеть живого человека, с которым теоретически можно было поговорить. Даже при условии, что О'Кифф этого мнения хронически не разделял.
Кажется, даже перспектива заставить орденца работать не принесла капитану особого удовольствия. Или это потому, что пришлось озаботиться ещё и нарядом? Ну, так, если уж тариец хотел всласть посмеяться, то уж и отпустил бы ненавистного хеса в Даларе в потёртой рубашке, пропахшей солью и рыбой. А, если боялся доноса… то…зачем так откровенно показывал своё раздражение?
Нет, Рагнар, решительно не понимал логику лисомордого. И вот эту его манеру словно специально оглаживать перед орденцем подвеску, нимало не похожую на Симболон.
- Благодарю за заботу, Капитан. – Рагнар осмотрел поданную одежду. Как минимум, она была подходящего размера. Быть может, орденцу просто не повезло встретиться с другим хесом, который служил у О'Киффа?
- Мне нужно было предложить Вам в порту в качестве оплаты пару кинжалов с урдами? Вам было бы легче везти берсерка-хеса, вместо мага-орденца? Мне просто интересно можно ли было договориться как-то иначе. – Рагнар улыбнулся, честно ожидая, что сейчас тариец ответит какую-нибудь гадость или не ответит вовсе. И, потянул через голову рубашку, на мгновение, обнажая синюю вязь татуировок на плечах. Чтобы тут же скрыть её выданной капитаном.
- И, да, Господин  О'Кифф, а что такое рыба для тарийцев? Для алацци рыба - знак несчастья, для хесов – просто существо с плавниками… Она вообще что-нибудь означает? – Рагнар кивнул на кулон капитана, и потянул завязки на штанах. Если Креван не собирается осматривать гостя, как товар на шазийском рынке, то самое время было скромно отвернуться.

Кто дёрнул его проситься на этот чёртов тарийский корабль?! Да, он сэкономил две недели времени. Теоретически. А, практически, кажется, с тем же успехом можно было забраться на колокольню Пресептории и сигануть вниз. Способ самоубийства ничуть не хуже. Или, во всяком случае, куда быстрее.
И сейчас Рагнар отчаянно пытался понять, почему там, в Парабране, О' Кифф не вызвал у него ощущения неприятия. Или северянин настолько обрадовался возможности больше не видеть  алаццинских морд, что остальное просто проигнорировал?!
Может, и так. Ведь умудрялся же он не замечать, какого рода магией владеет Десмонд. И даже видя раз за разом подтверждения принадлежности юного Блейка к Владетелю, списывать их на случайность. На собственную паранойю. Да на что угодно, кроме правды!
Не иначе, и странность О' Киффа он тоже предпочёл не заметить. Или списать её на что-нибудь условно-нормальное и объективное. На что, кстати?
Точно. Ненависть к «Оку». Рагнар же видел, как изменился в лице Капитан, когда узнал, кого ему предстоит везти.  Но… вот только всё равно не было у лисомордого такого странного взгляда. Да и торг вёл тариец вполне адекватно.
Тогда, какого хрена?! Неужели О' Кифф потерял покой и сон от того, что везёт ненавистного орденца, и потому через три дня совсем повредился умом? Или, наконец, осознал, что может получить пеньковый галстук сразу по приезду? Так ведь, можно было начать вести себя образцово-показательно, либо уж выкинуть пассажира в море к чёртям собачьим… Или это от того, что Капитан никак не мог решить, какой из двух вариантов наиболее предпочтителен?!
Ну, допустим.
А с рыбой О' Кифф, вероятно, так психанул, потому что это часть какого-нибудь языческого тарийского Культа. Хотя, конечно, даже это не повод, забиваться под обшивку собственного корабля. Как только от такого психопата вся команда не разбежалась? Всё-таки жалованье жалованьем, но ходить под началом человека, который не готов отвечать за свои убеждения – удовольствие ниже среднего.
Впрочем, кто их тарийцев знает.
Рагнар вздохнул. После утреннего общения с О' Киффом, странности всех прочих лисомордых можно было игнорировать легко и непринуждённо. Даже шутки кока, за которые в иное время орденец бы ему морду набил, невзирая на комплекцию и наличие поварского ножа, теперь не вызывали ничего, кроме апатичного отмаха на хесском:  «Говорите что угодно, я Вашего варварского языка всё равно не понимаю».
В итоге, на камбузе воцарилось гробовое молчание. Кок жестами указывал, что следует делать. Рагнар без всяких препирательств исполнял. К вечеру, орденец уже трижды проклял своё согласие поработать на «Лани»,  но пытаться о чём-то договориться с капитаном было всё равно бесполезно.  В лучшем, случае, О' Кифф бы его просто высмеял. В худшем – впал бы в очередную истерику.

Освободился Рагнар, когда солнце уже догорело, и на небе стали появляться первые белёсые пятна звёзд. Правда, сейчас вид ночного неба магу никакой особенной радости не доставил. Его уже тошнило от камбуза, «Золотой лани», моря и этой «бесплатной» поездки.
И, разумеется, тошнило от всех лисомордых, коих Рагнар закономерно посчитал слегка больными на голову. И потому фраза рулевого, сказанная неожиданно вежливым и вменяемым тоном, на секунду поставила хеса в тупик.
- Мира тебе, господин.
Где-то здесь, определённо, крылся подвох. Вероятно, тариец специально начал речь именно так, чтобы потом ввернуть какую-нибудь по-лисьи изящную гадость. Впрочем… на сегодня Рагнар уже слишком устал, чтобы искать, в чём именно эта самая гадость должна проявиться. А потому  ответил рулевому тем же тоном, каким бы отвечал доброму попутчику:
- Рагнар. Меня зовут Рагнар… вот только хесам положено желать славных битв, а не мира. Это традиция... Что положено желать тарийским морякам?  - орденец чуть улыбнулся, вдруг осознав, что, пожалуй, при хорошем раскладе, от рулевого можно узнать и про символизм рыбки, и про пределы странности капитана – Мне интересно. Я видел почти все земли Империи, но никогда прежде не разговаривал с моряками Зелёного Острова.

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-02-23 22:15:25)

Ага, кажется, тарийцу было просто скучно, и он действительно решил снизойти до беседы. Может, конечно, на это есть отдельный приказ O`Киффа… но так ли уж важно? Вот ещё пару глотков виски, и можно попробовать развести болтуна на нужную тему.
Главное следить за мимикой  и обходить особо спорные моменты.  Вот, например, улыбнуться на это занятное прозвище рулевого, данное явно в насмешку, а потому необыкновенно подходящее. Пожалуй, даже к двухметровому коку оно не прилипало бы так легко…
Рагнар сделал хороший глоток из протянутой фляжки, чувствуя, как приятное тепло волной пробегает по телу. И, одобрительно кивнув, вернул её законному владельцу. А заодно успел заметить, что на шее у Верзилы не дрягалось ни рыб, ни симболонов.
Значит ли это, что подобный кулон носит только капитан?
- Среди наших тоже случаются мужики, что скалы, ты на кока нашего уже поглядел,  но ваши все такие. Мелких я отродясь не видал. – Верзила уже болтал с необыкновенным упоением, и, кажется, останавливаться не планировал. Не зря даже место нашёл поудобнее, чтобы хоть и всю ночь высидеть. Рагнар решил его не разочаровывать, и со вполне искренней ухмылкой  вставил:
- Ага, попробуй такому коку скажи, что каша невкусная, костей и за месяц не соберёшь!
Фраза пришлась в тему. Или, может, тарийцу было всё равно с кем и о чём говорить, хоть с зелёными чертями?
А, впрочем, нет. Про то, кто его собеседник, рулевой помнил всё ещё слишком хорошо, не зря же осёкся, когда начал говорить про общих богов. Именно богов. Был бы Создатель, было бы «тому же богу».
Но Верзила моментально осознал ошибку, а Рагнар сделал вид, что не заметил оговорки.  То, что тарийцы – упёртые язычники, маг и так понял. И теперь слова нужно было подбирать особенно осторожно, чтобы Верзила не взбрыкнул, и не убежал прятаться под половыми досками, как его капитан.
Пожалуй, следовало  рассказать что-то простое, и вместе с тем, подталкивающее к ответам на нужные вопросы. Раз уж впрямую, лисомордые не имели привычки отвечать. Ведь капитан не ответил ни про возможность к принятию в оплату кинжалов, ни про рыбку. А рулевой напрочь позабыл вопрос про пожелание тарийским морякам. Мелочь, конечно. Но весьма показательная.
- под одними звездами все ходим, Рагнар... – задушевно продолжил моряк, и маг кивнул ему в ответ, делая ещё один глоток из предложенной фляжки.
- Твоя правда, Верзила… И красивей северянок – на всём свете нет. По сравнению с ними, все эти алаццинки или шаззи – что золой вымазаны – посмотреть не на что.  Толи дело в Хестуре или Таре! Помню, мне одна девочка улыбнулась – так будто солнце встало… - Рагнар мечтательно прикрыл глаза. Он не врал, но нарочно выбрал именно эту историю. – Мы её мать от хвори вылечили. Правда, конечно, не сознались, что из «Ока». Иначе бы нас в деревню на полёт стрелы не подпустили. Сам помнишь, какие десять лет назад в Таре порядки были… Так вот я эту девочку до сих пор помню. Волосы, что пламя, и глазищи - зелёные, как молодая листва… - Рагнар вздохнул с лёгким сожалением. Нет, именно эту тарийку он не помнил. Но все тарийки были такими, и по любой можно было  повздыхать после нескольких глотков виски. Да и не главное в этой истории была красота зеленоглазой девы. Не для этого Рагнар вспоминал свою поездку на Остров. – Она мне тогда лист клевера подарила, сказала, что это к счастью. Я его даже в поясе носил, пока тот совсем не высох и не истёрся…  Хотя, уж не знаю, насколько правда. Но ведь и беды никакой не было…
Рагнар снова приложился к фляжке, и снова вернул её рулевому. Если тариец планировал, что с трёх глотков хес сляжет на палубу мешком зерна… то он сильно ошибался. Впрочем, особую бодрость было обозначать ни к чему, и маг  прислонился спиной к канатам, принимая наиболее удобную для длинной беседы позу. А потом спросил, не меняя тона, как будто бы между прочим:
- А почему капитан у вас рыбу на шее носит, если судно «Золотая Лань» называется?

О, не зря он заговорил про красавиц. Это орденцы, будучи ограничены официальными клятвами целибата, если и спали в борделях с девками, то уж точно ни к одной из них не привязывались. Более того, как правило, даже лиц своих случайных любовниц не запоминали.
Миряне – другое дело. Даже моряки, у которых пусть и в каждом порту по женщине, зато по какой! Рагнар бы топор свой поставил на то, что не переведи он тему, Верзила бы ему  в красках рассказал про свою длинноногую и рыжехвостую.
Впрочем, знания о возлюбленной рулевого были орденцу не нужны, а вот сведения о капитане – напротив. А Верзила даже не пытался изворачиваться. Да, конечно, тарийскую хитрость сбрасывать со счетов было нельзя… но вряд ли бы он стал врать именно так. Да ещё так изящно и без малейшей степени неприятия к вопрошающему.
Значит, тарийским языческим символом рыбка не была. И не имела никакого сакрального значения ни для кого, кроме самого капитана. Алаццинка? Может и алаццинка. Вполне себе подарок для возлюбленного морячка.
Вот только… разве не стоило тогда Кревану на любопытство орденца просто послать его дальним лесом? Зачем так прятать то, что не отправит тебя на виселицу?!
Да ещё с таким заметным перепадом настроения, будто Рагнар его на воровстве поймал…
Или подарочек был непростой? Как сказал рулевой, «капитан имеет успех у дам»?! Не ревность ли это? «Так не доставайся же ты никому!» - кажется это была любимая фраза алацци, на которой строилась  половина их изящных гитарных романсов... Ну, а вторая половина  - на том, что «прекрасная донья» должна срочно выйти на балкон.
Рагнар задумчиво отхлебнул из фляжки Верзилы, внимательно дослушивая его речь:
- Вы б сами его спросили, как подлечится. Парень он горячий, но отходчивый. Чем вы уж его обидели, не знаю, не ведаю…
Выходило, что капитан «болен». Вот только, чем? Мог ли действительно человек, о котором отзывались на судне хорошо, «обидеться» от вопроса Рагнара настолько, чтобы из каюты больше носа не показывать? На своём-то корабле.
Скорее, уж верилось в ревнивую алаццинку. Или, как вариант, во влюблённого по уши Кревана, которого эта самая алаццинка отшила. Всё-таки влюблённость корёжит мирян, хотя, конечно, куда меньше, чем магов…
Ну, или в какую-нибудь стыдную болезнь, которую красавец-капитан схватил в алаццинском дешёвом борделе, и теперь не знал, с каким лицом и к какому лекарю с ней бежать. И симптоматика в тему. А не выходит из каюты – потому что, наконец, поднялся жар…
От дальнейших размышлений хеса отвлёк Верзила, взлетевший на рулевую палубу, и теперь говоривший без всякого намёка на прежнюю расслабленность.
- Ветер сменился. Завтра может надуть шторм. Будь добр, подержи с минутку это дьяболоново веретено, а я подниму команду. Надо прибавить ходу, если хотим обмануть море и избежать его гнева!
Гнев моря. А не «гнев Создателя». И тариец уже даже не пытался фильтровать речь. Значит, и вправду было не до того…
****

Перебрав все варианты, Рагнар пришёл к выводу, что дверь к капитану всё равно придётся сломать. Хотя, конечно, с учётом наличия у O`Киффа оружия в количестве, стоило бы это сделать, когда тот будет без сознания.
Идеальным вариантом был следующий вечер. Так Креван ещё не успеет отдать Создателю (или Дьяболону?) душу, но уже не будет опасен для лекаря, вне зависимости от первоначального диагноза. Будь то сифилис или проклятие ревнивой алаццинки.

Но утренний «гнев моря» в одночасье смял все планы Рагнара. Начиная от «помочь коку» и заканчивая «не показываться на глаза команде». И теперь орденец, судорожно вцепившись в борт, уже который час мучительно расставался с содержимым своего желудка. Вроде бы уже и не с чего было тошнить. Ан нет!  Как только хес порывался спрятаться обратно в трюм, как к горлу снова подступала предательская слюна.
Хуже было уже некуда.
Хотя нет, было.
Никого, кроме  Верзилы, орденец за «дьяболоновым веретеном» не видел, а, значит, как только тот рухнет за борт, смытый волной… или на борт – от усталости, так всей команде «Лани» и ему, Рагнару, лично - пора будет читать погребальный канон.
Раскладка получалась – сквернее некуда. И потому, опустив голову пониже, чтобы не так тошнило. И цепляясь за всё, что можно, в этой чудовищно качающейся на волнах ореховой  скорлупе, Рагнар подполз к рулевой палубе и, пытаясь перекричать шум волн, позвал тарийца.
- Эц, Верзила! … Я понял, как могу попробовать вылечить вашего капитана!... Я же всё-таки маг!.. Мне нужен нож, чтобы нарисовать урды и кто-нибудь покрепче, чтобы подержать пациента…
А заодно первым постучать к O`Киффу, дабы узнать, прыгает ли тот ещё по каюте или лежит на тюфяке бревном…
- В крайнем случае… - Рагнар прислонился на секунду головой к канату, пытаясь сдержать рвотный позыв – В крайнем случае, выкинешь меня за борт, всё равно мне сейчас исключительно погано!

Всё-таки тариец согласился. Наивно полагая, что в сложившихся обстоятельствах голова орденца чего-то стоит. Или, напротив, понимая, что до вечера, может быть, не доживёт никто...
Неужели этот O`Кифф был такой ценной и незаменимой птицей на судне, что без него никак нельзя было обойтись? Или он знал какое-то особое языческое заклинание, способное успокоить  волны?!
Нет, в последнее Рагнар, конечно, не верил… но в это вполне могли верить моряки на «Золотой Лани».
Жаль, что эта самая вера, вынудила Верзилу расстаться с ножом, но не приставила к услужению громадину-кока.  «Ты большой. Справишься сам» - вспомнил хес слова Верзилы, и кривовато усмехнулся. Справится-то он, может, и справится… но вот как потом пояснять команде, что другого выбора просто не было? Если дело в проклятии, то чёртов капитан при первой попытке высадить дверь вооружится до зубов, и начнёт обороняться.
Хорошо, ещё, если тело O`Киффа достаточно ослабло, и ему тяжело даже встать… а, если нет? Если капитан сныкал в каюту недельный запас еды и воды? Драться с проклятым было не приятнее, чем с берсерком-хесом. Тем более, при условии, что убивать противника нельзя. Да, и, прости, Создатель, чем?!  Не этим же ножичком рулевого против меча или топора?!
Оставалось только надеяться на то, что причиной лёжки капитана была обычная болезнь, а не чья-то ворожба…

Опять же… как потом объяснить капитану, какого хрена он, Рагнар, делал у него в каюте, почему поломал имущество и куда дел кулон? Может, конечно, O`Кифф будет помнить свои выкрутасы… а, может, и нет.  А индульгенции в лице местного тарийца не предвиделось.
Вот, сучий хвост… - сплюнул хес, пытаясь доползти до дверей каюты. Нет, в горящей ладье он видел всю эту быструю и бесплатную поездку, море и Кревана с его дьяболоновой «Козой». И всю его команду – до кучи.
Вот нужно же было ему поддаться на соблазн оказаться в Даларе через неделю, чтобы посеред этой самой недели сдохнуть в солёной воде! Да ещё чувствовать себя при этом, маленькой, но удивительно неповоротливой в узких коридорах, промокшей до нитки крысой.
Да к чёрту всё.
Рагнар сжал зубы, но не столько от злости, сколько чтобы сдержать очередной подкативший к горлу рвотный позыв. Да, можно было зажечь заклинания на теле, тем более, дивить голубыми огнями, сияющими на коже, особо некого. Но… начинать тратить силу сейчас – было непозволительным роскошеством. Её и так придётся потратить изрядно, чтобы войти в каюту капитана. Так уж лучше подождать до последнего.
Рагнар тихо вздохнул, и коснулся двери капитана. Крепкая. Провёл ладонью по краю, замечая, как добротно сделаны петли, прежде чем очередной скачок «Козы» не заставил урдиста долететь до деревянной обшивки.

Орденец  мысленно ругнулся таким проклятием, что постеснялся бы произнести и культист. И, вставая на четвереньки, снова вернулся к двери.
Нет, выбить её с одного удара не получится. Открывается она явно наружу, запор, скорее всего, крепкий. Да и, если есть чем забаррикадироваться, капитан обязательно это сделал.
А с нескольких ударов – будет слишком много шума, и Креван не захочет – так схватится за клинок.
Но, впрочем… разве ему, Рагнару, не будет приятно изрядно попортить шерсть любимой игрушке O`Киффа, хотя бы в отместку за нахальство?... Пожалуй, будет. Хотя, куда сильнее порадует возможность попробовать свежесочинённую урдическую вязь. С таким раскладом, пожалуй, даже лечить вздорного капитана станет не так обидно.

Рагнар лёг на живот, пытаясь закрепиться в таком положении, чтобы не дрожала рука. И быстро нацарапал кинжалом по низу двери с десяток чуть кривоватых урд. Надеясь, что Создатель простит огрехи почерка во имя благого дела. Потом тихо зашептал заклинание, пока знаки не вспыхнули голубоватым пламенем.
Отлично.
Рагнар улыбнулся, наблюдая как гаснет магический огонь и как, одновременно, древесина двери начинает корёжится и исходить трещинами, словно рассыпаясь от старости...
Вот теперь было пора. Если скрип ножа по двери  O`Кифф вряд ли слышал – слишком уж громко стонала «Лань», загнанная бурей. То не заметить сиё магическое действо мог разве что, будучи без сознания.
Конечно, на всё придётся тратить силу… но Верзила своим отказом отрезал альтернативные пути. Рагнар вздохнул, поднимаясь на ноги, и, одновременно оживляя урды на собственном теле…
Ещё секунда, и ранее исключительно надёжная дверь брызнула мелкой щепой, под ударом плеча орденца.

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-02-26 16:56:22)

Дверь сломалась, словно сделанная из сердцевины трухлявого пня, и Рагнар из темноты коридора попал в абсолютную тьму капитанской каюты. Тщетно пытаясь осознать теперь, где находится противник.  Если бы только они были на твёрдой земле, а не на этой раскачивающейся скорлупке, свет не нужен был бы вовсе… Но сейчас, в скрипах обшивки и гуле бури искать Кревана было сложнее, чем иголку в стоге сена. Иголку, которая, быть может, уже сама стоит за спиной, и готовится ударить...
Хуже было только то, что капитан, напротив, очень хорошо видел орденца по голубоватым сияющим татуировкам на теле, отлично заметным сейчас через мокрую рубаху. Магия – всегда сила. И всегда самая большая слабость.
Впрочем, гасить заклятие Рагнар не стал. Разница в росте позволяла надеяться на то, что O`Кифф с максимальной вероятностью будет бить в корпус… а это вещь почти бесполезная в ближайшие несколько минут. Другой вопрос, что чёртов лисомордый может рубануть и по руке, а приживлять отсечённые пальцы не умели даже тарийцы.
И Рагнар ждал этого первого удара, ждал два вдоха – почти что вечность. Но… тщетно. Либо капитан был без сознания, либо просто был не в состоянии встать. Или затаился. Хотя последнее было довольно странно.

Орденец мысленно ругнулся. Нет ничего хуже, чем пытаться сражаться с противником, логики которого не понимаешь.
Значит, нужно было тратить ещё силу – теперь для того, чтобы зажечь хоть какой-нибудь свет. Если, конечно, в чёртовой каюте была хоть какая-то лампа или свеча…
Рагнар было сложил молитвенно руки, обращаясь к Создателю… но в этот момент «Лань» снова тряхнуло так, что орденец только охнул, отчаянно пытаясь сохранить равновесие и, запнувшись за что-то в этом качающемся кошмаре, рухнул на пол.
- Сучий тарийский потрох… - процедил Фагерхольм, мысленно добавляя, каким точно способом следовало вытащить кишки Кревана, чтобы потом намотать их вокруг рулевого колеса. Всё-таки быть милосердным куда проще, чем быть добрым. Для милосердия достаточно отправить всех страждущих к праотцам.
Для доброты приходилось думать о том,  как вылечить капитана. Даже если это ничего особенно не изменит.
Рагнар снова ругнулся, пошарил рукой в поисках опоры. Кажется, рядом был стол. Быть может, где-то на нём крепилась и лампа…  впрочем, лампа нашлась быстрее. Пальцы коснулись маслянистой лужи на полу и разбитого стекла. Кажется,  при очередном прыжке «Лани», та ударилась о деревянный пол.  Всё-таки языческие морские боги любили тарийца, иначе молитва Рагнара бы уже зажгла в каюте пламя света Создателя… вместе с кораблём.

- Капитан, Ваша «Коза» сейчас отбросит копыта! – орденец надеялся, что уж на это-то замечание Креван воскреснет даже из мёртвых, чтобы набить обидчику морду. Но голоса лисомордого, обещающего скормить хеса рыбам, так и не раздалось.
Либо капитан предпочитал слова делу – и уже занёс клинок над головой беловолосого северянина… либо отдал богу душу, пока орденец выбирал наиболее удобный момент для «визита вежливости»…
Впрочем, следующий «прыжок» заставил Рагнара скатиться к противоположному борту. Урды не погасли. Но, к сожалению, защищая от пламени и стали, справиться с обычной качкой на корабле были не в силах. Северянин коснулся ладонью жёсткого тюфяка. Кровать. Отлично.
Слава Создателю! – хотел было возблагодарить орденец, но Создателя здесь явно не жаловали – в этот самый момент подреберье мазанул чужой клинок. Больно не было, заклятие сделало почти прямой удар слабым. Но в каюте ощутимо запахло кровью.

Когда-то Жнец говорил про осиное гнездо. Про то, пробовал ли Рагнар когда-нибудь тыкать в него палкой. Пожалуй, теперь можно с чистой совестью отвечать, что тыкал. И большая рыжая оса сейчас всеми силами пыталась его ужалить.
Пытаться просить капитана бросить оружие – было затеей бесполезной. Либо он не воспринимал слова орденца с самого начала… либо не воспринимал слова орденца после тирады про «Козу».  А потому Рагнар даже не стал тратить на это время, концентрируясь на том, чтобы поймать следующий удар. Благо, ждать долго не пришлось. Клинок рубанул по плечу. И ещё до того, как лезвие, испившее крови метнулось в новый виток, хес подался вперёд, перехватывая руку капитана, и отводя её в сторону. А второй ладонью оплетая горло  тарийца, чтобы пережать кровоток сонной артерии.

А всё могло быть так хорошо. Ещё секунду, долю секунды. По сравнению с осознанием того, что сейчас чёртов тариец, наконец, утихнет, кулём сползая на подушки, даже удары не имели значения. Цель была слишком близко. Настолько, что прочее казалось неважным, несущественным, мелким. Даже буря по другую сторону каюты.
Рагнар считал оставшиеся мгновения, и сжимал пальцы всё крепче. Ещё один вдох, и всё будет кончено. Потом можно будет нанести лечебные урды, и выпроводить капитана исполнять свой гражданский долг.
Вот только иногда, мгновение – слишком долгий срок. Лисомордый извернулся, и огрел хеса чем-то по голове. Боль была резкой и неожиданной, словно вспышка света в глаза. Так что  орденец непроизвольно ослабил хватку, пытаясь судорожно понять, что точно произошло. Беззвучно глотая воздух каюты, на мгновение пропахший алаццинскими виноградниками…
Какого чёрта он вообще здесь делает? Какого дьяболона он полез на этот тарийский корабль, вообще, и один – в каюту к прОктятому – в частности?!  Впрочем, предаваться размышлением капитан  ему не позволил. Резкая боль пронзила плечо. Кажется, Рагнар потерял концентрацию и отпустил заклинание, и спасительные урды теперь погасли, отдавая плоть жаждущей стали с покорностью обычного человеческого тела…

Кажется, северянин уже забыл, как принимать  удары по-настоящему, даже слабые. И теперь боль вызвала какое-то недоумённое удивление. Словно  O`Кифф умудрился показать какой-то невероятный фокус, особую магию, в которую Рагнар раньше никогда не верил.
Северянин даже отпустил горло тарийца, бесцельно скользя пальцами теперь по его шее. Мучительно решая, что теперь делать – применять магию или пытаться парировать удар. Недолго. Меньше вдоха на самом деле. Почти вечность – по ощущению самого Рагнара. Пока пальцы внезапно не достигли цепочки на шее тарийца.
Цепочка. Тот самый кулон. Казалось, что звенья её горячие, словно сделаны из расплавленного металла, и сохраняют форму только благодаря тёмного колдовству Владетеля. Почему Рагнар не понял, не заметил этого сразу? Почему не увидел чужую магию?! Неужели на самом деле орденец ничему не научился за эти годы, и кто-то всё равно превосходил его на порядок?!

Хес сомкнул пальцы, обхватывая цепочку и рывком пытаясь потянуть на себя. Впрочем… сейчас морские боги помогли ему… или Кревану. Или решили, наконец, осенить их обоих своим милосердием, отправив «Золотую Лань» на дно со всеми её пассажирами… Во всяком случае, удар волны был такой, что корабль вздохнул, словно смертельно раненый зверь, и почти завалился на бок.
Рагнар почувствовал лишь, что в очередной раз потерял равновесие, и, ударившись о противоположный борт, тихо ругнулся. Почему-то стало смешно. Они сейчас потонут, как крысы, и будет не важно, что случилось в итоге с Демондом, и слышал ли кто-то ещё его песню.
Konke yokulala. Isibhakabhaka ukugubuzelwa ebumnyameni. Ukwanda efile…
На мгновение особенно ярко вспомнился тот шаман, и мёртвые алаццинцы, и горящая хеская ладья из сна. Ладонь что-то жгло. Только сейчас Рагнар осознал, что цепочка всё-таки осталась в его руках.

- Шторм... Крепи канаты...  – кажется, капитан очнулся. Во всяком случае, в его словах был смысл. Значило ли то, что амулет больше не действует на O`Киффа, и он волен в своих словах и действиях? Рагнар сдвинул брови на переносице, стараясь в скрипе досок различить речь капитана.
- Она моя.. Моя...
Вот ведь сучий тарийский потрох! – орденец засмеялся, заходясь смехом громче и громче. Капитан O`Кифф, почти обожествлённый командой «Золотой Лани» в последние её секунды думал только о своём ненаглядном амулете! Ни о Верзиле, не о морских волнах, даже не о своих языческих тарийских божках. О золотой рыбке, которую втюхал ему какой-то маг-алаццинец. Кстати, скорее всего, бывший орденец, умудрившийся извратить слово Создателя до тёмной его стороны.
И никакие. НИКАКИЕ высшие силы не поспешили ему на помощь!
Потому что для высших сил – какой-то один единственный человек – только досадное недоразумение, букашка, на которую даже обращать внимания не стоит. Орденцы были очень близки к этим богам – ведь  для них обычные люди тоже были досадным недоразумением, на которое маги вынуждены тратить время. И Рагнар тоже был когда-то одним из них.
Но теперь был должен пойти на дно, вместе со всей компанией тарийских язычников.
Это было особенно смешно.
И нелепо.
И глупо.
Рагнар медленно вдохнул, пытаясь вернуть мыслям ясность. Раны саднили, и неплохо было бы их залечить. Но… есть ли смысл тратить на это время сейчас? Есть ли вообще смысл что-то делать?!
Разве чтобы потом рассказать в Вальгалле, что умер даже без своего меча. Как нищий, как трус. На чужом корабле, погребённый  толщей солёной воды. И в последние несколько минут… да, что он будет делать?
Нет, нужно было поднять капитана. Посмотреть, как вытянется его лицо, когда он поймёт про шторм. И про то, что это его любимый корабль так воет и трещит по швам.
Это будет занятно, даже если «Лань» утонет. Магия – вообще не худший способ скоротать время.
Опять же… нужно же было понять, что он, Рагнар, может снять проклятие до конца, кем бы там ни был этот чёртов заклинатель-алаццинец. Да хоть Пресептор Парабраской Пресептории!
Северянин косо усмехнулся, и с хескими проклятиями и божьей помощью, снова дополз до кровати капитана. Урды. Да, нужно было начертать цепочку, разрывающую связь с амулетом. И ещё, поделить собственные силы на себя и Кревана. Амулет взял слишком много, и иного способа заставить O`Киффа насладиться царящим хаосом в полном объёме – не представлялось.
- Что ж ты, сволочь тарийская так не лежал десять минут назад?! – ругнулся в последний раз орденец, и, одной рукой вцепившись в край постели капитана, а другой доставая нож. Ничего сложного. Если бы ещё не эта чёртова качка и тьма – даже весело.
Нет, нужно обязательно посмотреть на его морду лица.
Рагнар приподнял рубашку капитана, и, не разбирая особенно, насколько криво будет смотреться строчка вязи на груди Кревана, или насколько аккуратно на коже пройдётся надрез, начертал кривоватые линии урд. Всё равно, после действия заклятия, все знаки заживут через несколько дней… Ну, или в данном случае, вообще не имеют ровно никакого значения.
На последней линии, «Лань» снова резко накренилась в бок, и Рагнар снова почувствовал, что теряет равновесие. Ощутимо заскрежетали доски. Пискнула лампа, о которую ударился клинок капитана. Впрочем… всё это тоже не имело значения.
Нужно было завершить заклинание. Да, наслаждайтесь, Господин Капитан. Бесплатно. Северянин улыбнулся, и прошептал молитву. Урды на теле Кревана вспыхнули привычным голубым огнём. И, кажется, сейчас Рагнар даже почувствовал этот момент, когда собственная сила перетекла в кривоватую вязь, заставив тело хеса  заныть от боли и усталости.