Осенью, особенно перед крайним за год выходом в море, Креван отчаянно не любил покидать Тара. С той же силой страсти, с какой весной он рвался навстречу солнцу и соленому ветру в парусах, перед наступлением холодного сезона его тянуло к домашнему очагу. Как было бы здорово не мерзнуть на покрытой тонким слоем льда палубе, не корячиться по скользким канатам, то и дело хлюпая сопливым, как у ребетенка, носом, а сидеть у камина, вытянув больные ноги к огню, теребить ухо старой полосатой кошки, слушать отцовский бесконечный хриплый монолог о состоянии дел в баронстве и ласково улыбаться всегда юной в его глазах матушке...
Но Креван слишком много вложил сил и средств в усовершенствование своего главного судна, и теперь "Золотая Лань", была чуть ли не единственной каравеллой, способной проивостоять осенним прихотям сумасшедшего и капризного моря. А это сулило значительный доход, ведь за риск капитан брал втридорого и пока конкуренты терли борта о берега Тара и соседнего Нао-Тай, "Лань" смело бралась за самые сложные и денежные задания.
Поэтому в смотрящих на уплывающие в туманную дымку родные осколки вросших в море скал глазах тарийца плескалась бесконечная тоска по дому, а на губах играла хищная улыбка торговца, только что выхватившего увесистый кошель с золотыми! Душу грело и пойло, наколдованное тучным коком в его магической хибаре. Судя по вкусу основным компонентом оного был виски, доведенный почти до кипения. Жуткое на вкус, великолепное по свойствам лекарство не давало свалиться даже самым хлипким морякам.
Путешествие в Далар прошло почти без неприятностей. Да, в дороге у капитана прохудились его самые любимые черные штаны, а пара молодых, неопытных еще матросов траванулись рыбой неизвестного окраса, и симафорили тощими задами у бортов почти три дня, исторгая в грязно-серые воды  моря содержимое своих неразборчивых желудков, но серьезных бед не приключилось.
По прибытию в прекрасно опустошенный порт Далара, дружелюбно встречающий припозднившийся корабль свободными сходнями для разгрузки, Креван сразу доставил самые безотлагательные послания, выполнил поручения отца. Разгрузка заняла почти два дня, по истечению которых капитан "Лани" смог позволить себе, наконец-то, теплый номер в портовой гостинице, горячую кадку с водой и хороший обед.
Дела, однако, на этом не завершились. Следовало еще занести несколько писем местным красавицам и красавцам с приданным, ведь как не зимой договариваться о свадьбах, пару посланий частного характера, а так же в канцелярии ждали перечень собранных налогов. Были еще три походных ларца для перевозки особо важных бумаг, но за не имением адреса доставки, Кревану оставалось только ждать когда за ими придут, но не более трех дней.
Мальчишка-посыльный разыскал рыжего капитана без особого труда, ведь в почти в любой портовой харчевне знали тарийца и его основную команду. Секрета из своего нынешнего места обитания Креван, естесственно, не делал.
Послание некоему Робинсону покоилось в запечатанном ларце. В такие грузы Лис каждый раз желал влезть, движимый природным любопытством, одолевающим не одного тарийца, но сдерживал себя честным именем, добиться которого дорого стоило. Вырядившись в свежий, с утра буквально купленный приличный камзол и новые штаны, Креван отправился сразу по нескольким адресам, прежде чем встретиться с посыльным  господина Робинсона.
Первыми по маршруту были несколько увесистых конвертов по знакомым уже капитану адресам. Самой сложной задачей было отбиться от благодарных получателей, стремящихся любыми способами заполучить капитана (между прочим, дворянского роду-племени) за свой стол. Сухопутным были до одури интересны россказни о морских чудовищах и прочем бреде, который мнится матросам, перепившим горячительного, да недалеким романтичным особам, никогда не испытывавшим тягости морского путешествия. Капитан О' Кифф часто пользовался гостеприимством многих своих адресатов, и не раз, а с некоторыми даже завел дружбу, но в последний заход в порт перед зимой просто не обладал свободным временем, чтобы тратить его на светские визиты и поддержку связей. Он только лишь сообщил дату выхода "Лани" из порта и куда следует унести ответную корреспонденцию, после чего, улыбаясь как можно печальнее, свалилал как ошпаренный до следующего адреса.
До канцелярии ему пришлось ловить извозчика, ибо колено, измученное обострявшимися к зиме болями, усилило хромоту до комической. Да и конторские крысы не добавили радости тарийцу, и он смог вырваться из их когтистых мелких лапчонок только когда рыкнул, что мол, он всего лишь гонец, и понятия не имеет, почему западный край Тара уплатит в разврезнутю вечно голодную пасть казны Далара меньше налога, чем в прошлый сезон.
Разгоряченный брезгливой раздражительностью, капитан не сразу смог найти палатку с шелками, о которой толковал мальчишка, и возле которой его уже должен был ожидать человек от Робинсона. Неудобный для носки в руках ларец уже порядком поднадоел капитану и единственным желанием было побыстрее избавиться от неловкой вещицы.
Однако, все гневные мысли улетучились, как только на горизонте замаячила знакомая фигура. Креван не жаловался на память и без труда узнал в статном молодом человеке, выряженным как подчиненный знатного господина, недавнего знакомца - Эмери Корбо.
- Какая удача! - рыжий протянул руку и с нескрываемой радостью пожал ее. Просто, по-мужски, совсем забыв об этикете. Капитан и не подозревал, что именно баронет назначил ему встречу, и это оказалось первым приятным сюрпризом за день. Искренняя радость на мгновение  затмила внимательнтсть тарица, и лишь когда она схлынула, ему вдруг стали ясны и знакомы символы, изображенные на одеждах баронета.
Канцлер Хоган... Ярость вскипела в крови О'Киффа! Этот человек некогда приходился приятелем отцу, возможно, они и по сию пору держать связь, иначе как объяснить процветание родного поместья в столь суровую для острова пору?! Но Креван иначе как "подлой крысой" да "тухлыми яйцами барана" нынешнего канцлера всея Империи не называл. Сдерживал себя за столом родителей, но не пострашился бы бросить оскорбления предателю Тара, несмотря на обязательно последующую за этим кару. И неужели он сослужил треклятому гаду службу?!
Хотелось выть, метать искры и яростные ругательства, да только к чему бы это привело? Взяв себя в руки, постаравшись ничем не выдать свое разочаровани и злость, Креван запихал эмоции в самый дальний уголок души, где полыхал комок праведного гнева, ожидая лишь момента, когда можно будет выплюнуть этот яд прямо в лицо предателя.
В сущности, Корбо был неплохим малым, да и явно был в доску даларцем, так что для него человек, продавший свою родину, мог являть собой идеал чести и мудрости. Скрипнув зубами, все же не сдержав досады, Креван передал ларец в руки баронета, взял, обжигающие теперь ладонь золотые, и сунул их вопреки привычке в обычный поясной кошель, где обычно звенели лишь медяки, да серебро. Миролюбивое предложение отужинать выдернуло тарица из мысленной драки ненависти и здравого смысла. Холод сковывал, пронизывал и заставлял поеживаться даже такого закаленного ветрами мужчину как капитан О'Кифф. Стоило сперва отогреться, как следует поесть, выпить, а уж потом отдаться терзаниям скотины-совести.
- Я еще не ужинал, а делать это в доброй компании еще приятнее! Ведите! - капитан доверил право быть провожатым аборигену, а сам последовал за ним, стараясь как можно меньше хромать и держать горделивую осанку. Получалось так себе.
В смрадном тепле таверне сразу стало веселее. Креван хлопнул баронета по плечу, выказывая бодрое настроение и желание нажраться!
- Мяса и пива! - а что еще ждать от тарийца, три дня бултыхавшегося в ледяном море, двое суток трудящегося на разгрузке корабля и целый день промаявшегося средь путанных улиц столицы?

Отредактировано Креван O`Кифф (2014-02-11 04:50:33)

Почти у самой двери до головы медленно дополз досадный промах. Надо было через кухню! Вот где бы точно дивно вышло, так через кухню, не смотря на многочисленную обслугу, был там коридорчик неприметный один, и если выдался б шанс, то живо проскочил никем незамеченным. Умное всегда после приходит, а пока же делать совсем совсем нечего было. Выбравшись из-под последнего стола, Мози пониже наклонился, утыкаясь бегающим взглядом в пол, и посеменил к выходу. Лаура продолжала лихо отплясывать, бросая на честной народ столь откровенные взгляды, что мужики застывали с открытыми ртами. Вот уж, правда бестия рыжая… Хозяин увеселительного заведения свою дитятку любил, берег, и с рвением отгонял всякого, кто хоть раз пробовал лапы распускать. Поговаривали, как-то обладающий великой силищей трактирщик перешиб позвоночники оглоблей сразу двоим супостатам, решивших затащить вертлявое дитя разврата на сеновал. В глазах отца Лаура была святым невинным агнецом, и на подобные слепые доводы он имел полное право.
  Вроде бы все получилось, так хорошо вышло, что страшно становилось, и зуб на зуб не попадал. Всеми силами сдерживаясь, не переходя на бег, Мози выскользнул за дверь вместе с еще одним посетителем, застрял в шумной толпе гуляк, решившей прошвырнуться до трактира, и после уже не в чем себе не отказывал. Ну почти… По улице он так же быстро-быстро шел, осаживая себя, мысленно успокаивая и увещевая, что бегать нечего тут, стража не дремлет. Вот за угол завернет и все, только пятки засверкают. Полетят в стороны брызги грязных луж, и никакой дождик помехой не будет. Опять проклятый разыгрался… С неба сыпала холодная промозглая водица, а на душе расцветали персиковые сады, порхали бабочки с огромными пестрыми крыльями, распевались весенние птички. Желудок в который раз помешал, и дал трезво оценить ситуацию. Голодно и холодно… Ну еще немного, совсем чуток, и можно бежать в другой конец города, на окраину, да вваливаться в лавку к старому пройдохе Мартину. У него и хлеб путный есть, и посмотрит по-тихому ценности, может даже купит чего. Едва не подпрыгивая от нетерпения, Мози покрепче прижал к груди резную шкатулку. От нее вкусно деревом пахло, и что там внутри, все больше воображение заставляло разыгрываться. «Алмаз огромный…Как пять куриных яйцов! Блестящий, круглый, сверкает весь. Распилит Мози на кусочки, и всю жисть продавать будет. Пока не поймает кто и самого Мози распилить пожелает…»
  Нехорошая мысль довершилась громким вскриком из другой концы улицы. Даже не оборачиваясь, и не строя иллюзий кто же тот вот он недоделанный, мальчишка оттолкнулся от мокрой брусчатки, и устроил молниеносный забег до первого попавшегося закоулка. Туда нырнул, не сбавляя скорости, судорожно ища варианты для спасения. Их двое, тех господ, богатеев проклятых было, а он один. И наверняка еще целую толпу с вилами с собой накличут, да стражу привлекут. Решение уже вовсю распевало песни на наречии убунди, вперемешку с общим языком. Заунывным голосом, себе под нос, напевая заклинания, Мози быстро зыркал по сторонам, выворачивая шею. Ну кто-нибудь… Ну кто-нибудь хотя бы!
Первым откликнулось умертвие колченогого серо-белого волкодава. Выкопалось из кучи гнилой соломы, и щеголяя отвратительным запахом, потрусило за мальчишкой. В сером свете дня поблескивали алым глаза, с приоткрытой пасти капала слюна, на правую лапу здоровенный пес слегка припадал, но Мози то не волновало нисколько.
- А ну стоять, шкура блошиная! Стой! Нафталина тебе в ребра…
Схватив одной рукой за загривок, взгромоздившись боком на спину, и поджав ноги, юный повелитель околевших собак не первой свежести, кивая головой в такт нехитрой песенки, отдал четкий приказ, продолжая подбадривать умертвие отлично действенными словами. Волкодав рванул по переулку не хуже чистокровной верховой лошади. А Мози как сидел боком, будто знатная дама какая-то, так и сидеть остался, сохраняя прекрасное равновесие, все так же крепко прижимая ларец к груди. Лапы пса выбивали четкий ритм, и теперь точно никакие дядьки угнаться не могли. Впереди просвет намечался, и поворот в еще один закоулок. Так окольными путями, с ветерком, доберется куда надо.

Как бы не старался капитан следовать за своим спутником и воришкой, преуспеть в этом нелегком деле ему не удалось. Совсем скоро он потерял из вида обоих, промок под мерзким дождем, да был готов голову любому оторвать просто за неосторожный взгляд в его сторону. Давненько Креван О'Кифф не чувствовал себя таким беспомощным.
Уже без особой надежды найти вора или хотя бы баронета, тариец сворачивал из одного закоулка в другой, рассчитывая лишь на вертихвостку Удачу, которая, как известно, всегда благоволила рыжим. И этот раз не стал исключением: неизвестно какими путями, но капитан оказался как раз по другую сторону улочки, на которой развязалась нешуточная схватка. За пеленой дождя на таком расстоянии было сложно углядеть детали. Внимательный взгляд морехода выхватил лишь рослую фигуру Корбо, трепыхающую более мелкий силуэт. Радостный вопль тарийца, пожалуй, слышали даже в императорской спальне...
- Корбо, медузу тебе за шиворот! Как ты сумел?! - искреннее восхищение даларцем, ставшим уже не просто собутыльником, но и товарищем по беде, открыто читалось в каждом слове капитана. Он быстро дохромал до баронета и тут же отпрянул назад, увидев кого именно тот только что элегантно пинанул к стене.
- Чтоб тебя..., - тарийцы, а особенно крепко связанные с морем, всегда отличались суеверностью. Не многие на острове знали как выглядят убунди, но страшные легенды про их шаманов, способных взывать к армиям мертвых, слышал каждый ребенок. "Золотая Лань" не раз ходила к Парапране, к алацци, соседствующим с этими племенами, и не по наслышке Креван знал, на что способны эти порождения жаркого дня и ледяной ночи. Большей неприятностью стал звонкий чваньк под каблуком капитана - это он ступил в остатки зверя, которого, видимо, ранее призвал это бесенок.
- Осторожней, мой друг, - совладав с иррациональным страхом, капитан вскинул руку, преграждая путь даларцу. Не стоило убивать мальчишку, духи его племени будут мстить. Сдать властям - совсем другое дело. Пусть сами разбираются, почему это неугодные Ордену шастают по улицам и средь бела дня взвывают к мертвым.
- Верни кошель и содержимое его, - мягко проговорил тариец, - тогда тебе не придется отведать наших мечей, малыш.
На какой-то миг Кревану стало жаль мальчонку. Совсем тощий, из-под промокшего плаща видно рванье одежды, затравленный взгляд человека, привыкшего к унижениям и скитаниям. Что звереныш попавший в капкан. Если бы не цвет его кожи и ошметки шерстяной твари на мостовой, тариец забрал бы деньги и ушел, вероятно даже кинув пару медных на горячую еду мальчишке. Но убунди, способный колдовать в центре Далара вызывал серьезные опасения.

Отредактировано Креван O`Кифф (2014-02-18 04:54:14)