[AVA]http://s020.radikal.ru/i702/1411/83/d8d6e2624171.jpg[/AVA]Рагнар заточил ещё один кол, и, положив его на груду точно таких же, окинул придирчивым взглядом дело рук своих. А, пожалуй, получалось хорошо. Чтобы там потом ни сказал Брат Таллик, но и деревца хес выбрал нужной длины, и яму выкопал отменную. Просто грех в такую яму не упасть! Осталось только вбить эти самые  колья и застелить ловушку поверх сухостоем и лапником…
И всего-то. – попытался подбодрить себя юноша, но получилось как-то вяло. Во-первых, солнце уже стремительно поднималось к полудню, а кормить в деревне их решили по факту исполнения поручения. А когда оно будет исполнено? И удовлетворится ли староста несколькими ловушками или скажет, что, дескать, пока нет медведя, нет и жратвы?!
Сволочной тариец.
Мысленно ругнулся юный маг, вспомнив худую поджарую фигуру старосты. И его лицо, с впалыми щеками, сухое, угловатое, выпытывающее…
Мог бы дать немного хлеба странникам авансом.
Почему три орденца представлялись «странниками» - была отдельная песня, в которую Рагнар решил не вникать. В принципе, ему лично особой тяготы не доставляло, покрыть кому-нибудь крышу или вот сделать ловушку на медведя. Но в прошлых поселениях их встречали как-то радушней, если, конечно, слово «радушие» вообще подходило к этим вечно полуголодным и подозрительным людям в клетчатых юбках.
Таллик, конечно, говорил, что это из-за прошедших мятежей. Что Тара никак не может успокоиться и набраться сил… Но Таллик сам был отсюда родом, так кому, как не ему теперь оправдывать плохого воина тем, что у того меч кривоват.
Рагнар вздохнул, и, спустившись на дно свежевырытой ямы, начал методично вколачивать колья тупой стороной лезвия топора.
Нет, определённо, в этой деревне их приняли хуже некуда. Да ещё и ему, Рагнару, орденцы велели всю время молчать и «прикрыть патлы». На последнем Брат Таллик настаивал особенно, и стоял над душой, пока юный маг не заплёл изрядно отросшие волосы в косу, а голову не прикрыл капюшоном так, что и носа видно не было, не то, что «патл».
Ага, как будто по Брату Звергу не видно, что он хес! – возмущённо подумал Рагнар, вбивая очередной кол. – Да очень даже видно!
Нет, конечно, окрас теперь у Зверга определить нельзя – коротко стриженные волосы и длинная до середины груди борода – сплошь седые, после десяти лет на Хребте. И ростом иные тарийцы были ничуть не ниже… Но всё-таки Зверг - мощный великан, с широкими плечами, сильными руками и стальной хваткой – истинный сын Хестура! Ни с каким тарийцем рядом не поставишь!!! Да и оружие!!!
Юный маг на мгновение зарделся от гордости за своего наставника, и за Север, а потом снова скис, вбивая в землю очередной кол.
Зверг – по виду истинный сын Хестура, а прятаться должен он, Рагнар. А почему? Словно он что-то украл или убил кого-то! Да он между прочим, даже ни одну девку за всё время путешествия по Таре не спортил!!!
А ведь мог! Мог!!!
Вот даже в последней деревушке, та, рыженькая из крайнего двора, все башмаки стёрла, выхаживая за ним, Рагнаром, следом, и улыбаясь. «А могу я помочь?!» А чем может помочь девка, если ей молодой парень покосившийся забор ровняет?!
Так и хотелось к ночи на сеновал пригласить. Но, блин, Таллик ещё на выезде пригрозил, что за подобное голову открутит (и не только голову), и на калитку прибьёт. Так что на сеновал-то он, Рагнар, сходил, конечно, но не с ней. Да, и по чести сказать, даже ту полюбовницу, сам не зазывал. Даже, напротив, когда Брионна поставила у входа корзинку с нарезанным хлебом, ягодами и кувшином воды, и, вместо приветствия поцеловала юного хеса в губы, Рагнар попытался было возразить.
Но Брионна сказала, что она теперь ничья, и с ней можно. А отказать доброй женщине – грех! Даже Создатель, будь он на месте Рагнара, просто вынужден был бы согласиться!
Тем более, губы у нежданной любовницы пахли малиной и мятой, тело было гибким, а волосы - всё ещё яркими, пусть в них и закрались несколько белых нитей…
Рагнар мечтательно вздохнул, вспоминая своё приключение трёхдневной давности, и чуть было не съездил топором себе по пальцу. В долю секунды выкидывая из головы, все лишние мысли, и вспоминая старинную поговорку, что всё зло – от баб.
Воистину.
Рагнар снова вздохнул, но уже без всякой мечтательности. Вогнал последний кол в землю. Потом, зацепившись за край и подтянувшись на руках, выбрался из ямы. Оглянулся на плоды трудов своих, потом с прищуром оценил, как высоко солнце на небе.
Нет, походу, кормить в деревне будут ужином. И это – при лучшем раскладе. Раньше Рагнар никак не успеет всё доделать и дойти до дома старосты. А ещё неплохо бы где-то умыться. А то на сплошь перемазанную древесной смолой, землёй и глиной рубашку, накидывать плащ было жалко. Его отстирать завсегда тяжелее, чем исподнее из небелёного полотна.
А всё Таллик. Сказал бы, что мы орденцы, и мог бы я заявиться в деревню, хоть с голым торсом. Пусть бы на рунопись смотрели и ахали. А тут, рубашки не снимай, патлы спрячь, рта не раскрывай. Может мне ещё кому сапоги почистить?
Рагнар сжал губы в тонкую обиженную линию, и начал было аккуратно класть верхушки срубленных деревьев поверх ямы, но в этот самый момент откуда-то сбоку донёсся шум ломаемого подлеска и девичий визг. Пронзительный, словно за девчонкой гнался сам Владетель.
Чёрт, медведь! – вспомнил Рагнар причину своего пребывания здесь, и бросил оставшиеся ветки так, охапкой, не разбирая, лягут ли они правильно, или свалятся в яму к кольям.
Нет, встречаться нос к носу с тем, к кому староста своих людей не хотел и близко подпускать, не хотелось ни в коем разе при всей хесской удали.
Но выбора иного не было: хорош он, Рагнар, будет воин господень, если заведомо допустил чужую смерть.
Вот ведь.
Юный маг сплюнул, крутанул в руке топор. Оглянулся было в надежде найти что-то посерьёзней. Но всё прочее оружие благополучно осталось в деревне. А бить медведя лопатой, которой орденец недавно копал яму, было забавно только в анекдотах за кружкой пива.
Визг повторился. Причём на такой высокой ноте, что желание геройствовать и вовсе сошло на нет. Тем не менее, подчиняясь необходимости, куда более сильной, чем храбрость, Рагнар побежал в сторону, откуда раздавался звук.
Ведь, значит и вправду людоед. – пронеслась  в голове невесёлая мысль, когда орденец, закрыв лицо рукавом рубахи, преодолевал колючий кустарник. – Значит, какая-то сволочь из деревни его побеспокоила, ранила, да так и осталась зверю на завтрак. Ведь медведь – не свинья, обычного мёртвеца бы есть не стал. А если бы человечины не попробовал, то и сейчас не кричала бы истошно девица в лесу…
Рагнар перепрыгнул овражек, и, резюмируя свой мысленный монолог «Чтоб б тебе день не задался, сучий староста!» увидел того, на кого послали орденцев ставить ловушки.
Красив. – почему-то первое, что отщёлкнуло в голове хеса. Два метра в холке, сильный, мощный, грозный… к такому и с мечом-то подходить было странно, не то, что с топориком. Вот только…
Дерево, об которое бурый гигант неистово точил когти, жалобно застонало, готовое накрениться и рухнуть. И девичий крик, откуда-то из ветвей стал ещё громче и жалобней…
В спину бьют только трусы. Это Рагнару говорили, но какой-то поганый червяк в груди подсказывал, что лучше быть живым трусом, чем мёртвым героем. Особенно, когда свидетелей всё равно нет. Ну, или почти нет.
Извини, друг. – тихо сказал Рагнар, и прошептав заклинание, засветившееся на стали голубыми урдами, метнул топорик вперёд, целясь в заднюю лапу животного, удачно открывшуюся при очередном полупрыжке зверя. Кость хрустнула словно сухая ветка, не смея преодолеть силу заклинания, и медведь с воем накренился, падая набок, и ища нового своего обидчика.
Рагнар не стал его разочаровывать, подобрав с земли шишку, и метнув медведю в морду.
- Иди сюда, Друг! Или всё ещё не видишь?… А так?! – следующая шишка угодила медведю в глаз, и от болезненно-жуткого воя зверя, у Рагнара пересохло во рту. Нет, не от страха. От ощущения, что хочет убить кого-то сильного бесславной и страшной смертью.
Впрочем, времени на жалость тоже не осталось. Поздно было для жалости, и для сомнений - тоже поздно. Медведь, волоча заднюю лапу, и оставляя на опавшей хвое, красную дорожку крови, ринулся на обидчика.
Отлично. – со странной горечью подумал Рагнар, и прошептал заклинание, заставившее засиять урды на собственном теле, так что сквозь грязную небелёную ткань плеснул голубоватый отсвет. А потом побежал прочь, в сторону ямы. Периодически оглядываясь, и напоминая о себе зверю, очередной шишкой. Впрочем, в особых напоминаниях зверь не нуждался, даже с калечной лапой, он бежал за обидчиком с таким упорством и такой скоростью, что юный маг едва успевал держать расстояние.
Перед ямой Рагнар затормозил, предоставляя медведю право почувствовать запах такой возможной, но такой несбыточной победы. И, едва разминувшись с когтистой лапой, прыжком обогнул ловушку по краю, оказываясь на другой стороне. Медведь, собрав остатки сил, прыгнул. И, пожалуй бы перемахнул яму вовсе. Но безобразная культя, в которую стараниями Рагнара, превратилась задняя лапа медведя, сделала прыжок кривым и слабым. И, вместо вожделенной добычи, зверь приземлился в аккурат посередине ловушки, повисая на вкопанных кольях, и на мгновение взвыв так, что у юного мага пробежал по коже неприятный холодок.
Рагнар побледнел и покачнулся. Ощущения победы не было. Напротив. Он смотрел на бьющееся в последних конвульсиях животное, и молчаливо проклинал того первого, кто превратил этого лесного гиганта в людоеда. Того, кто так глупо погиб сам и подписал своему невольному убийце бесславный и страшный конец…
Медведь затих. И молодой маг с трудом подавил желание осенить его знаком симболона.
Не важно. Девочка. – промелькнула в голове бесцветная и какая-то ватная мысль, и Рагнар, подобрав с земли свой плащ, и лопату старосты, двинулся обратно – по кровавой дорожке, что оставлял за собой раненый зверь. Да, вряд ли девочка от ужаса, могла сейчас спуститься сама с дерева. Хотя, может, он и не прав, и не случившаяся жертва, сейчас уже радостно убежала дальше…
Зато можно предъявить старосте полностью исполненную работу. – так же бесцветно подумал юный маг, и почувствовал, что очень и очень устал. Второй день без нормальной еды явно давал о себе знать.

[AVA]http://s020.radikal.ru/i702/1411/83/d8d6e2624171.jpg[/AVA]Рагнар остановился. Поднял голову, отрываясь от созерцания ведущей вперёд кровавой дорожки.
Звук.
Брат Таллик изошёл пеной, пытаясь научить юного хеса слушать лес, отличать шаги человека от шагов зверя, а тишину предрассветного часа от тишины часа предсмертного. И, пожалуй, сегодня, друид мог, наконец, отметить свой успех доброй кружкой браги.
Во всяком случае, он, Рагнар, сначала услышал, как шуршат листья и тихо шелестят ветки, сминаемые чьей-то лёгкой ногой, а только потом увидел девчонку.
Маленькая. Рыжая. Перемазанная ягодным соком и смолой. Она всё-таки слезла с дерева и теперь бежала по той же кровавой дорожке навстречу… навстречу кому? Вот для Рагнара исход битвы человека с медведем очевидным не был. Точнее, судя по рассказам, старосты, стоило как раз ставить на медведя, а не наоборот.
А, даже если победил человек, то некоторые люди – пострашнее зверей будут… И это не считая того, что в лесу уже выкопано, как минимум, три ловчих ямы, и кольям совершенно всё равно, чьей кровью питать свою древесину. Хоть медведя, хоть маленькой девочки…
Вот дурёха, – мысленно ругнулся хес – Ну, надо же такой безбашенной быть!
Впрочем, читать нотации малолетним тарийкам было не его, Рагнара, дело. На то есть мамы-папы или, наконец, всё тот же паскудный староста. А вот отвезти её в деревню, наверное, стоило.
Рагнар хотел было окликнуть девчонку, но та, нисколько не замедляя темпа, уже подбежала к нему сама и, обвив руками, прижалась всем телом. Как будто пыталась защититься от уже испытанного страха.
Ну, всё уже. Всё кончилось. – вздохнул Рагнар, и, опустившись на одно колено, обнял девочку в ответ. Впрочем… кажется, эффект получился обратным. Вместо того, чтобы успокоиться, рыжая, уткнулась носом в рубашку молодого мага и заревела.
Вот блин! – Рагнар с досады закусил губу. Вот только слёз ему сегодня и не хватало!!! И, главное, что ему теперь с этой малолетней дурындой делать?!
Маг вздохнул, скользнул взглядом по наряду девочки. Странно, было не похоже, что это доедающая последний кусок хлеба крестьянка. Не бывает у тарийской бедноты таких платьев.
Ясно. Значит дура не потому, что Создатель ума не додал, а потому что родители не посчитали нужным научить…
Рагнар вздохнул ещё раз, и, опустив голову вниз, посмотрел на девочку. Девочка, наконец, отлепилась от рубашки, и, в свою очередь, воззрилась на него.
- Эм… - начал было маг, тщетно пытаясь придумать, как следует обращаться к малолетним тарийкам, только что ревевшим у тебя на груди. Девочка в ответ хлюпнула носом. Пришлось срочно замолчать, чтобы не вызвать новый поток слёз.
Вот уж к Дьяболону мне такое удовольствие… - кисло подумал хес, но, вместо этого девочка хлюпнула носом ещё раз, и вдруг разродилась целым потоком самых неожиданных реплик.
-Он вас не поранил? Я хотела поблагодарить вас за свое спасение!.. Как вас зовут? А что с медведем? Где он? Вы его похоронили?!
Рагнар почувствовал лёгкую дурноту, и желание самому изобразить похороненного медведя. Стоять с лопатой в чаще леса рядом с кровавой дорожкой, и вдруг слышать от маленькой девчонки обращение на «Вы» - это было уже слишком. Не хватало ещё, чтобы малышка ещё в реверансе присела и предложила спасителю руку и сердце.
Уж лучше сердце, печень и хлеба. – усмехнулся Рагнар, и, выпрямившись во все свои 193 сантиметра роста, посмотрел сверху вниз на девочку.
- Никак меня не зовут. Сам прихожу. – нужно было забрать топор, оставшийся где-то у злосчастного дерева, а потому орденец взял рыжую за руку, и двинулся вдоль привычной уже линии. - Да и попробуй к тебе не приди, если ты на весь лес верещишь, как резаная!
Рагнар хмыкнул. Почему-то ему было неудобно слышать высокопарные благодарности. И теперь хотелось снять с себя это ощущение присутствия рядом подрастающей благородной девицы, словно паутину.
- Лучше скажи, откуда ты такая весёлая взялась?
Алая дорожка обрывалась, лапа медведя лежала неподалёку от дерева. В стволе торчал окровавленный топор. На мгновение захотелось пошутить, облизнуть остриё с видом чудища из сказок, чтобы тарийке впредь неповадно было бегать за незнакомцами… Но искать потом испуганную девочку по  всему лесу было лень. А потому Рагнар ограничился тем, что пнул  лапу ногой и, высвободив топор, засунул его за пояс.
- Ну, куда тебя отвести, прЫнцессишна? – орденец улыбнулся. Девочка могла назвать любое место империи… вот только пойдут они всё равно в ближайшую деревню, к скотскому старосте, потому что тот обещал ужин.

Отредактировано Рагнар Фагерхольм (2014-02-09 10:46:03)

[AVA]http://s020.radikal.ru/i702/1411/83/d8d6e2624171.jpg[/AVA]Рагге много слышал о тарийцах.

В разговорах Альрика Фагерхольма они были не столько людьми, живущими на Зелёном Острове, сколько мифическими существами, которых не следует поминать всуе. Этакой помесью троллей с подгорными тварями с рыжей шерстью и изрядно пакостным нравом.
И судя по рассказам, завидев подобного на дороге, нужно было немедля хвататься за меч или топор, и бить паскудного промеж ушей, что есть мочи. «Иначе,  не пройдёт и секунды, как всё будет охаяно, сожрано, развалено, украдено или спорчено».

Как ни странно, под «спорчено», Альрик подразумевал девок. А, точнее, Сигрюнн, нежданным образом разбавившую породу Фагерхольмов огненноволосым отпрыском – Леннартом Буйным. Была ли в этом событии какая-то связь с тарийцами или же сиё было прямыми кознями Диаболона, и действительно ли скромная фро вдруг наставила рога ревнивому мужу - неизвестно, но факт остаётся фактом: у Альрика был совершенно рыжий двоюродный брат. И этот самый брат имел досадливую привычку подначивать младшего и бить.

Разумеется, харр Фагерхольм никогда не рассказывал истинных причин своей ненависти к ярковолосым. Как не рассказывал и того, что десятилетним мальчиком самолично намазал Леннарту подошвы сапог жиром. А, когда тот поскользнулся на переходе, и начал падать в пропасть – отрубил вцепившиеся в обломок скалы пальцы.

Но от этой таинственности никому из домочадцев легче не становилось. Напротив, необъяснимая и фанатическая ненависть харра даже породила особый нид, использовавшийся Фагерхольмовскими домочадцами: «чтоб тебе порыжеть!».
И даже Рагге, сменивший опеку дома Фагерхольмов  на верность Ордену, в своих залихватских рассказах, так и не решился обозначить цвет косы Бьорна Биргена. Опасаясь, что и для героического десятника конунговых кровей, Альрик не сделает особенного исключения.

Ингольфа Стеклянного, окруженного дорогими вещами, тайнами и магическими обрядами, островитяне нисколько не занимали. А единственный раз, когда Сиятельный Брат соизволил снизойти до обсуждения, он ограничился коротким и брезгливым: «нищеброды!». И в его тёмно-синих глазах Рагнар, сразу же мог увидеть всю вонь утлых лачужек Тары, где на тростниковых подстилках люди лежат вперемешку с овцами и свиньями.

Хрейдмар Скала, он же Брат Зверг, был куда терпимее. Во всяком случае, на все рассказы подвыпившего послушника о прекрасной Финнавар, он реагировал со стоическим спокойствием, и даже поддакивал намерению будущего Великого Героя непременно жениться на этой тарийке, чтобы играть с ней в тавлеи, и в догонялки и в лапту.

С Братом Талликом, Рагнар уже вопросы брака не обсуждал. Во-первых он стал уже достаточно опытным, чтобы настолько не напиваться, а во-вторых достаточно взрослым, чтобы знать о существовании и других красивых девок, кроме Финнавар.
Впрочем, Регину Торольвссону тарийки как раз нравились. Будучи полукровкой, он просто не мог считать некрасивыми женщин, похожих на собственную мать. Однако, почти стесняясь этой своей особенности, он с лихвой отыгрывался на островитянах-мужчинах, обрушиваясь с насмешками на их вечную нищету, голод, волынки и «юбки», под которые – ну разумеется! – тарийцам надеть завсегда нечего.

В общем, слышал Рагнар о тарийцах довольно много. Однако, хорошего – ни разу.
И хотя добросердечные красавицы вроде Брионны, отчасти реабилитировали мнение орденца об островитянах. Эта рыженькая девчушка своими неуместными «фи» сводила всё на «нет».

Раздражение, пренебрежение, укоризна – разве эти чувства должна испытывать спасённая к своему благодетелю? Нет, ну, конечно, он не Ингольф Стеклянный в алмазных кольцах и серебристых мехах, чтобы затаивать дыхание и, рухнув ниц, целовать край его изукрашенных сапог.
Но разве при виде хесского воина не должен каждый воспитанный тариец сходить с канаву?
Или он, Рагнар, ещё не достаточно похож на воина?

Орденец потёр подбородок тыльной стороной ладони, размышляя что неплохо бы и вправду разжиться подобающими образу сверкающими доспехами и алым плащом. А ещё белоснежным конём-кельпи, какие бывали у Сиятельного Брата.
Но тут прЫнцессишна выдала и очередной перл:
- Отведите меня в замок, к отцу.. И я, так и быть, пожалую вам титул тана!
- Твоя раздражающая заносчивость может сравниться только с твоей красотой! – Рагнар улыбнулся, и в очередной раз осмотрел девчушку с головы до ног, подмечая, что высокомерие нисколько не вязалось ни с её возрастом, ни с её нарядом. Да, что там! В таком крашеном полотне, разумеется, считавшимся в Таре признаком высокого сана, в Хестуре служанки ходят доить коров.

Вообще, если бы девчушка была лет этак на десять постарше, когда её грудь бы уже приятно ложилась в мужскую ладонь, а за талию хотелось держаться, Рагнар бы много порассказал и про то, что в хесской иерархии  тарийский принц примерно равен одальсбонду, а тарийский тан, соответственно, хесскому свинопасу. И про то, что вообще-то честной девушке надлежит отдаться своему спасителю в качестве благодарности… но сейчас это всё было совершенно не интересно. А потому не стоило даже начинать.

Так что вместо этого маг загадочно улыбнулся, и, вытерев об штаны перепачканные руки объяснил:
- Я из рода Светлых Альвов, так что всё ваше мирское для меня совершенная пустяковина, не стоящая даже внимания. Более того, мои сиятельные братья бы изрядно обиделись, узнав, что я осквернился, служа простому смертному лорду!
Рагнар чуть склонил голову, оценивая произведённый эффект, затем глубоко вздохнул и продолжил с неизъяснимой печалью (выдуманная сказка уже изрядно начала нравится ему самому):
- Но пока я не имею возможности вернуть в Наш Город, построенный из хрусталя и кораллов, я вынужден обретаться здесь, с простыми смертными, есть человеческую пищу и проливать кровь…
А, кстати, у тебя нет случайно какой-нибудь еды?
Дожидаясь ответа,  маг взял девочку за руку, и направился к деревне старосты. Журчащий неподалёку ручей был отличным ориентиром.

[AVA]http://s020.radikal.ru/i702/1411/83/d8d6e2624171.jpg[/AVA]Странное дело, люди всегда охотнее верят волшебным существам, чем друг другу. Впрочем, почему странно? Даже по тарийским легендам, сиды могут погубить смертного, а могут и одарить. А вот от чужаков-людей, обычно ничего хорошего ждать не приходится.
Быть может, потому девчонка и изображала знатную госпожу, чтобы незнакомец не бросил её в лесу? А, как минимум, сначала послал в замок за выкупом…

Интересно, сколько бы овец дали за такую прЫнцессишну? – орденец посмотрел вниз на рыжую макушку девчонки, мысленно прицениваясь. Раньше он никогда не пробовал просить за кого-то выкуп, но вероятно это было весьма доходным занятием. Не в Таре, конечно. В Таре приплатили бы разве что за избавление от лишнего рта. Во всяком случае, не далее, как неделю назад, Рагнар слышал от одной старухи сказку про детей, отведённых в лесную чащу, где они должны были умереть и не докучать больше родителям голодным плачем.
А вот в Халифате, конечно, это бы гарантировало и безбедную жизнь, и алый плащ, и вызолоченные латы, и столько рыжих девок, вроде Финнавар, что оглаживать – рука устанет!

Рагнар тихонько вздохнул, понимая, что Брат Зверг не разрешит прямо сейчас ехать в жаркие пустыни,  и Финнавар так и состариться в ожидании Великого Героя. И снова перевёл взгляд на девчонку, благо та теперь преисполнилась всяческого обожания и восторга и засыпала волшебного незнакомца вопросами, прямо-таки не затыкаясь:
-Почему Вам нельзя вернуться домой? Вас изгнали? А кто такие альвы? А много у вас братьев? А сестры есть? А женщины?  Сколько же вам лет? А могу я помочь вам вернуться? Вы возьмете меня с собой?...
Ох, с каким удовольствием Рагнар  наобещал бы всякой всячины с три короба, будь девчонке лет этак семнадцать! Если уж даже сейчас подобный вопрос заставил мага и приосаниться и улыбнуться от уха до уха.

Да что там, девчонка уже начинала нравиться ему настолько, что мысленно орденец уже повелевал старосте завернуть для неё лучший кусок убитого медведя и отдать её родителям медвежью шкуру!
Нет, определённо, стоило поскорее пойти в деревню. Поесть чего там найдётся. А, когда эти тарийские трэлли притащат медведя, устроить настоящий пир! И вот тут он, Рагнар, окажет девчонке высочайшую честь, посадив её по левую руку. Хотя, конечно, на это место будут претендовать все самые видные красавицы деревни, и многим из них придётся уйти в слезах, а то и наложить на себя руки от горя!

-А.. тот голубоватый свет.. У вас под одеждой – это потому что вы – альв? – голос девчонки стал совсем тихим, словно спрашивал о сокровенном. Так что можно было считать выдержанную паузу достаточной, а юную тарийку – готовой ВНИМАТЬ.
- Нет, потому что волшебство творил, – Рагнар постарался, чтобы ответ прозвучал, как можно более небрежно. Ну, в самом деле, что ему Светлому альву магия? Да что смертному нужду справить! – вообще-то альвы умеют возводить хрустальные башни до облаков, лишь щёлкнув пальцами… но для этого нужно быть тем, кто живёт в Волшебном Городе. А я, как ты верно подметила, оттуда изгнан…
Маг вздохнул с непритворным сожалением. Волшебный город рисовался в воображении с такой лёгкостью, что он почти мог коснуться хрустальных стен.

– В мире нет ничего красивее, чем   Альвхейм. В нём одновременно цветут сады и осыпаются снегом, но не жарко, и не холодно, а очень… легко. А высоких башни возносятся до самых звёзд. Так что можно выйти на три тысячи пятнадцатом витке любой лестницы и выйти прямо на облако, а по нему, как по лебяжьему пуху,  пройти в соседнюю башню. Посуда там сделана из чистого золота, а кубки – из янтаря и кораллов.
Ну, и, конечно, там живут самые красивые в мире существа – альвы…
Впереди показался овражек,  не слишком широкий для хесского воина, но достаточный для того, чтобы у девчонки не было ни шанса перепрыгнуть его самостоятельно. В иное время Рагнар бы с удовольствием посмотрел, как рыжуха поползёт по склону, пачкая платье и лицо в грязи. Но сейчас орденец, совершенно походя, сгрёб свою спутницу поперёк талии, закинул на плечо, и опустил только перемахнув препятствие – уж слишком не хотелось прерывать историю.
- Конечно, про нас говорят, что мы живём вечно. Но это не совсем правда. Я не буду говорить тебе, сколько отпущено каждому, это секрет. Но по вашим человеческим меркам мне сейчас что-то около трёхсот лет. Тогда, как я слышал, вы, простые люди, едва доживаете до ста…
Рагнар снова протянул девочке руку, и снова пошёл на журчание уже совсем близкого ручья.

- Да, тем более, что люди стареют, а альвы – никогда… хотя, и простой человек может прожить и двести и триста лет не старясь, если его полюбит кто-то из моего племени и возьмёт с собой.  Правда, тебя бы я, конечно, не взял сейчас в Альвхейм, даже если бы мог, как прежде, создать волшебную башню или сесть на облачного коня – ведь ты бы тогда навсегда осталась маленькой девочкой – а быть всегда маленькой – это ведь не очень интересно. Да и вообще, со всех сторон плохо.

Меня ведь поэтому и изгнали на сто лет, потому что мне понравилось играть в салки с одним мальчишкой, и он упросил меня показать ему Альвхейм. По нашему времени, он провёл в волшебном замке моего отца всего несколько месяцев, но в вашем мире прошло уже несколько столетий, и когда его ноги снова коснулись земли, он рассыпался прахом, так никогда и не повзрослев.
Ручей журчал уже совсем рядом, и, раздвинув ветви ивы, Рагнар, наконец увидел серебристую водную гладь.

- В общем, за это меня и изгнали из родного города, чтобы я искупил эту свою вину. А ты, жестокая девочка, хочешь навесить мне и ещё сто лет сверху?! – маг почти обиженно приподнял серебристую бровь, словно бы и вправду юная тарийка чуть не склонила его к государственной измене. Потом вздохнул, и уже скидывая плащ, и омывая ладони в прохладной воде добавил:
- Ладно, может быть, когда ты вырастешь, я и возьму тебя в Альвхейм. Но совершенно не раньше, чем тебе исполнится шестнадцать по-вашему!

[AVA]http://s020.radikal.ru/i702/1411/83/d8d6e2624171.jpg[/AVA]Сто лет! Сто лет он не увидит родного дома и хрустальных башен! Целых сто лет не сможет подняться к облакам в золотой колеснице, запряжённой лебедями!
Не сможет поиграть в своё удовольствие на арфе. И не увидит своих ненаглядых братьев, таких же инеистых и среброволосых, как и он сам… Горе! Воистину горе, даже для Великого Героя!

Странное дело, чем больше девочка задавала вопросов, тем лучше и чётче рисовались подробности несуществующей жизни среди светлых альвов. Ведь он действительно мог бы жить так… если бы его отцом был не Альрик Фагерхольм, а Ингольф Стеклянный.
Да, и были бы у него такие же вот сапоги, отделанные норочьим мехом, и перстни на пальцах, и кинжалы с резьбой по моржовой кости.  А ещё сани – самые красивые во всём Хестуре, и белоснежные кони…

Рагнар даже глаза прикрыл, представляя, в каком бы восторге была от зрелища юная тарийка. Раз уж даже сейчас история произвела на неё столь сильное впечатление:
- Обещаете? Правда возьмете?.. – маг повернул голову, представляя, какой девчушка станет, когда заневеститься. По всему выходило, что прехорошенькой, так что не было ни малейшего резона отказываться.
А потому Фагерхольм важно и с достоинством кивнул  - ровно так, как это бы сделал на его месте Ингольф Стеклянный,  если бы снизошёл до разговора с тарийцами конечно.
- Почему бы нет? Ведь в Альвхейме подруг часто приходится выбирать среди поселянок. В морозные зимние ночи, когда северное сияние прочерчивает разноцветные алые и зелёные огни над горизонтом и отражается в тысячах снежинок внизу, мы любим кататься в расписных санях, наперегонки со смертными. Во многом, чтобы увидеть, как даже самые знатные из них выдыхают от зависти, увидев наших волшебных коней, и упряжь с серебром и драгоценными камнями. Но ещё чтобы потом поиграть в снежки, и слепить под настроение самую красивую снежную крепость с высокими башнями и окнами из самого лучшего льда. Чтобы рассказать самую удивительную историю на празднике Йоля… ну, и чтобы посмотреть всех окрестных девушек, конечно!
Если какая-то девушка сильно приглянулась, то альв может её украсть. Ну, то есть она-то конечно сама соглашается, но все её родственники считают, что её украли. Ведь девушке неприлично  уходить с кем-то по любви, а только если она заранее просватана, и с её отцом заключён уговор. А альвам, как ты понимаешь, недосуг распивать брагу со всеми будущими родственниками, обсуждать приданое и по полгода травить скучные застольный байки… Да и жениться в человеческом понимании у нас как-то не принято. Зато, пока альв любит свою подругу, она ни в чём не знает отказа – все самые лучшие драгоценные камни в её распоряжении, самые пушистые меха и вкуснейшие яства. Даже янтарные ожерелья у них есть! Хотя янтарь не добывают в горах карлики-цверги, и его приходится покупать у смертных купцов самым обычным способом.
Ну, и, конечно, она остаётся молода всё время, пока пребывает в Альвхейме! А это сама понимаешь, куда больше, чем может дать любой из смертных, будь он даже сам Конунг.
- Шестнадцать лет.. Это так долго… - в словах девочки звучала очень правильная доза страдания от невозможности броситься в объятия Великого Героя прямо сразу, так что Рагнар заулыбался ещё шире. Нет, определённо, стоило спасти эту тарийку не только от одного медведя, а даже от двух или трёх. Да что уж там! От целой стаи кровожадных медведей-людоедов!!!

А уж как мило она отыскивала на дне ручья камешки – словами не передать. Можно было ставить золотой на то, что в мыслях девчонка уже набирает в ладони алмазы, сапфиры и аметисты, вместо гальки и слюды…
Эх, и вправду до шестнадцати долго! И даже прямо-таки жаль. Хотя, с другой стороны, тогда бы Брат Таллик надрал бы мне уши. В лучшем случае.
При воспоминании о наставнике энтузиазм Великого Героя изрядно поиссяк. Да, вот уж будет совершенно не по-альвийски если тот повелит ему делать что-нибудь неподходящее. Ну, там дров нарубить или забор кому поправить…

-Красивый?
- М? – увлечённый своими мыслями о тяжёлой судьбе изгнанника-альва, путешествующего с великаном турсом и хесским лекарем, Рагнар только сейчас увидел, что девочка протягивает ему камень. Чёрный, гладкий, ровный…
- О, это агат. Иногда прожилки на нём складываются в удивительные рисунки – замки, леса  и города, и тогда хесские кузнецы их вправляют в какой-нибудь металл и дарят. – Фагерхольм с превеликой радостью рассказал бы и больше, но на всех этих уроках про то, как отличить рубины, которые идут в украшения и лучшие лекарства, от красных гранатов, которые во многом бесполезнее, он обыкновенно придумывал очередную шутиху.  Так что приходилось ограничиваться тем скудным знанием, каким владеет любой сын любого ярла – Вообще-то у нас обыкновенно ценят прозрачные камни, ну, те, что красиво сияют при свете солнца и месяца. А из непрозрачных делают разные поделки: шкатулки, чаши или вот фигурки для игры в тавлеи. Однако же Ургруун-Гывтыргург – тролль который служил у моего отца – рассказывал, что у жены их конунга ожерелье составлено из ста различных минералов. Каждый камень размером с голубиное яйцо, и мастерски огранён. И это очень красиво… - Рагнар на мгновение вспомнил зеленокожую фигуру, угрожающе возвышающуюся над Альриком Фагерхольмом при очередном обсуждении, сколько точно воин заработал деньгами, а сколько уже прожрал на пиве,  мясе, снасилованной девке-телятнице и попорченном во время драки хозяйском имуществе. И правды ради прибавил: – Но вообще-то Ургруун не очень хорошо знал хесский, а я троллий – и того хуже. Так что мог понять превратно. Ведь такое ожерелье будет совершенно невозможно поднять! Даже если речь идёт о самой настоящей троллихе, а не о смертной девушке из окрестных деревень.

Щепоть правды украшает волшебную историю нисколько не меньше, чем самую правдивую – умелая доработка событий. Так что, кажется, тарийка уже готова была подождать своих шестнадцати где-нибудь в Предгориях Хребта, за благонравным выпасом коз и варкой зелий из поганок.
-Меня зовут Фрейя, Фрейя Каннингем.
- В мире смертных меня называют по-разному. Но ты можешь звать меня «Рагнар»… - маг легонько пожал протянутую руку, предполагая, что воинского хесского приветствия она всё равно не знает, а сделать что-то было надо. И вдруг осознал КАКОЕ имя только что назвала девочка.
На мгновение орденцу стало как-то нехорошо: вряд ли какой-нибудь островитянин умудрится назвать дочку подобным именем. Разве что в её жилах течёт и благородная кровь детей фиордов тоже.  А обманывать хеску было неправильно. Даже полухеску.
- Какое у тебя необычное для здешних мест имя. Твоя мать – златокосая Брунгильд?

[AVA]http://s020.radikal.ru/i702/1411/83/d8d6e2624171.jpg[/AVA]-Нет, ну что вы. У моей мамы жгуче рыжие волосы, еще темнее моих, – рассмеялась девочка, и Рагнар едва не вздохнул с облегчением. Бабушка Фрейи могла быть дочерью тир; её волосы – белыми от времени, а не из-за наследия благородной крови северян… а, значит, врал он обычной тарийке. А врать тарийцам , как известно, не возбраняется…

Нет, конечно, он мог бы с самого начала рассказывать только правду. Ну, что он сын ярла, маг и Великий Герой. О своём путешествии в Халифат и сражении с полчищами разбойников, мертвяков и джинов. Или об Ледяной Вендле, пожирающей отставших путников. Или вот о том, что все драконы сразу же прячутся в глубине пещер, лишь заслышав поступь Рагнара Сокрушителя… но тогда бы избавиться от тарийки не представлялось бы ни какой возможности.
Нет, она бы совершенно точно воспылала неземной страстью к Великому Герою, и таскалась бы следом повсюду, ожидая своего совершеннолетия. А это было бы изрядно неудобно.

Ну, допустим, ест девчонка, конечно, немного, так что за это волноваться не приходится. Да и поселяне открывали бы двери куда охотней, завидев среди путников рыжую макушку.  Однако же начались бы сразу всякие капризы, слёзы и стенания «хочу замуж-не хочу замуж». Быть может, если бы у Рагнара не было сестёр, он и относился бы к девчонкам несколько лучше. Но теперь его позиция оставалась совершенно непреклонной. Никаких баб с собой Великий Герой таскать не может и не будет! Даже маленьких.
Маг посмотрел, как переливаются на солнце яркие волосы тарийки и еле заметно вздохнул. Пожалуй, ему до сих пор не хватало Финнавар.

- …но у вас тоже необычное имя.
Этот ответ, конечно, не стоил совершенно никакого труда. «Можешь звать» это ведь не то же самое, что «моё имя». И Рагнар уже было открыл рот, дабы пояснить  филиганное различие между «кислым» и «длинным», но тут девчонка взвизгнула в лучших традициях сказочных баньши, попятилась и зарыла лицо руками…
До неё дошло, что альв – это фомор, – вдруг подумал маг, и на мгновение закусил губу. Собственно, ничего плохого в этих самых фоморах не было. Даже своё право на владение Тарой они отстаивали на вполне законных основаниях, как первые дети священного дуба. Однако же, большинство тарийцев упрямо придерживалось иного мнения.

- Слушай, ты неправильно поняла… Балор… - начал было Рагнар, но девочка, всхлипывая, выдала:
-Убери его.
- Кого?! – маг с изрядным удивлением оглянулся вокруг, и, наконец, заметил небольшого паука на собственном рукаве. И ЭТО было причиной такого крика?! Нет, определённо, женщинам не место рядом с Великими Героями. Если уж она паучка так испугалась, что с ней было бы в затерянном волшебного городе, где немертви… ну просто НЕМЕРЯННО!

- Девчонки! - Рагнар презрительно скривил губы. Потом, аккуратно подошёл к высокому пучку травы, и стряхнул туда паука. – Всё, убрал. Можешь не кричать… и вообще, это был белый паук. А белые пауки к счастью. Между прочим, если бы на тебя упал такой паук в столице, то это было бы к богатому наследству. Брат Таллик  так говорит. А он уж в этом разбирается. Ещё он говорит, что маленькие красные паучки – это деньгопряды, и их вообще следует носить в кармане. А серые пауки полезны при лихорадке. Их следует живьём закатать в сливочное масло и проглотить…  Слушай, ну перестань уже, в самом деле! – Рагнар сел на траву рядом с девочкой и потрепал её по волосам. – Ещё пауки – это великие пряхи. Вот твоя мать умеет плести нити из шерсти? И ведь нет в этом ничего страшного! Вот так и пауки помогают норнам плести судьбу. Как же ты поедешь со мной в Альфхейм, если боишься собственной судьбы?
Маг улыбнулся. Аргумент показался ему самому достаточным, если не для того, чтобы успокоиться, так для того, чтобы постараться не показывать свой страх. Осталось его разве что приукрасить чем-нибудь этаким… ну вот, как кашу маслом!
- Хочешь, я тебя на спине покатаю? Ты же устала, – Рагнар улыбнулся ещё шире и легко щёлкнул девчонку по носу.
– А Альвхейм в Хестуре, да. Хестур же на самом деле центр всего мира. И уже оттуда идут дороги ко всем прочим мирам, населённым альвами, инеистыми великанами, огненными демонами и карликами-цвергами… Даже Мировой Змей – Ёмурганд - и тот в некотором смысле хес.

[AVA]http://s020.radikal.ru/i702/1411/83/d8d6e2624171.jpg[/AVA]При чарующем слове «обед» желудок Рагнара предательски заурчал. В общем-то он сейчас бы согласился отобедать чем угодно и где угодно. Хоть бы даже в компании троллей и с закуской из лесных ужей.
Кстати, когда этих самых ужей жарил на костре Ургруун-Гывтыргург, то получались они весьма неплохо. Даже можно сказать аппетитно. Почти что речная рыба, особенно, когда проголодаешься. А проголодался Рагнар уже не в пример изрядно.
- Где ты, говоришь, живёшь?

Мысль откушать в замке местного лоулендера была не самой плохой.
Во-первых, он спас их дочку (если, конечно, Фрейя не наврала про дочку); Ну, то есть он – по праву Великий Герой, и уж пасть ниц и притащить тут же ветчины, хлеба и виски – это самое меньшее, что Каннингемы вообще могут сделать в текущей ситуации.
А во-вторых, он – орденский маг. Так что сделать  всё вышеперечисленное они обязаны с широченной улыбкой и выражением подобострастным и заискивающим…

Если они действительно поддерживают Империю.
Это мысль немного отрезвила пыл Великого Героя. Каннингемы могли оказать ему приём любой степени радушности, а потом заколотить пьяным в просмолёном ящике. На то же и тарийцы, чтобы внезапно сменять вкусы, настроения и перманентно возлюбливать Родину в самых неожиданных проявлениях.
Если бы можно было просто прийти, хлопнуть кулаком по столу и потребовать жратвы, одёжи и выпивки в замке, Зверг и Таллик бы пришли и потребовали. А они засели в деревне. Наверное, не просто так.

Не то, чтобы Рагнар боялся. Великие Маги вроде него, вообще ничего не боятся, но обижать наставников, демонстрируя им их недальновидность как-то пока не хотелось. Тем более, трёх дней не прошло, как Зверг надрал ему уши за попытку сплясать тарийский рил перед рыжими девками, когда те что-то собирали в поле. Понятно дело, Хрейдмар сделал это из чистой зависти. Ему-то с его скалоподобной комплекцией и изрядным возрастом, такое было в жизни не повторить!  Даже если от собственно рила там была только попытка  прыгать как можно выше и в полёте подрыгивать ногами как можно резвее…

- Нет, с матушкой не хочу знакомиться. Ещё начнёт мне твоих сестёр просватывать. Я ведь не могу сказать ей про альва! – Рагнар вздохнул, поднимаясь с земли, и подхватывая девчонку под коленями. Потом неторопливым, но изрядно ходким шагом направился в ту сторону, где предположительно находилась деревня паскудного старосты. Девчонка на спине не мешала Фагерхольму нисколько – засунутый в мешок баран и тот весил бы больше.

- На самом деле в Альвхейме не всегда зима. Просто она там такая красивая, что после неё никакого лета – не нужно. Всё небо сплошь горит огнями, что самоцветами. И вот так бывало едешь в санях. Вокруг – снежная гладь, вдали – пики гор. Наверху тысячи тысяч звёзд, таких холодных и ярких, что кровь стынет в жилах. А поверх неба – Северное Сияние – словно разноцветный мерцающий платок из такой тонкой ткани, что её даже на пальцах нельзя почувствовать… - Рагнар мечтательно улыбнулся,  перепрыгивая через очередной овражек. Заломленной ветки на дереве не было, но сейчас Великий Герой этого не заметил, увлечённый рассказом о помеси Хестура с волшебной страной дивных альвов – А ещё зима – лучшее время, чтобы сидеть на шкурах у огня и рассказывать истории. Нигде не рассказывают таких удивительных историй, как у нас зимой.