- Мы не судим о поступках и помыслах людей, но отчего-то мы замечаем и то, и другое. Нельзя не видеть то, что нам показывают. Нельзя закрыть глаза и думать будто этого нет. Или можно?
Ещё один глоток ароматного, уже не такого обжигающего, чая. Разговор словно медленные, но хваткие и гибкие лианы. Каждое слово - новый росток, который может помочь дереву выжить, а может придушить уже в зародыше. Им выгодно сейчас быть вместе и поэтому они станут поддерживать друг друга даже ненавидя.
- Вы правы, мы все защищаем то, что нам дорого. И у каждого свои ценности.
Ни на что Эдит не намекала. Сейчас девушке казалось, что она готова говорить с Первосвященником почти откровенно, умалчивая лишь о слишком личном. В чем-то их цели пока совпадали. а значит не стоит на этой ступени ставить подножку идущему рядом. Пока он не вырывается вперед или не отходит тихонько за спину чтобы занести кинжал наб беззащитной шеей.
- Вы считаете Империю своей семьей?
Кёнигин поставила чашечку и подхватила кончиками пальцев засахаренную вишню. Повертела ягоду, рассматривая. как блекло играет гранями сладкий яд на нежной кожице.
- За семью легко убивают, но семью не менее легко предают.
И снова никаких намеков. Просто наболевшие слова, срывающиеся с языка казалось бы против воли.
- Иногда мне кажется, что всё невыразимо просто. А порой я думаю, что ничего не понимаю в жизни словно только что появилась на свет и даже Создатель пока меня не увидел. Я словно проваливаюсь в черную-черную яму, выхода из которой нет. Я кричу, срывая горло, я ломаю пальцы пытаясь выбраться, но все бессмысленно, а потом вдруг приходит озарения и я неловко себя чувствую, будто вместо ямы я попала в кротовую нору и перепугалась как маленькая.
Эдит улыбнулась, даря себе маленькое наслаждение в виде сладости. На Зеницу она иногда бросала затуманенный размышлениями взгляд, видя в нем сейчас не первого человека в Империи, а хорошего, доброго слушателя, который не гонит её прочь с мелкими, девичьими проблемами.
- Что вы делаете когда не видите выхода? Ведь наверняка в вашей жизни были такие ситуации, когда казалось - всё, это конец и дальше только дьяболоновы пустоши.
Всё таки Императрица не смогла удержаться и подобрав под себя ноги, устроилась в углу мягкой тахты, свившись там белым, облачным клубком. И только живые, яркие глаза говори о том, что это не призрак неведомого создания, а вполне живая, молодая женщина, позволившая себе на пять минут побыть просто собой, без регалий и титулов.

- Никто не без греха, Ваше Святейшество. Сейчас я это понимаю. Только кто-то носит эти грехи в себе с гордостью, понимая, что справился, а кто-то прячет как самое постыдное, что может быть.
Следующая ягода отправилась в рот, разливая по нёбу тонкий, сладко кислый, чуть горьковатый аромат давно забытого детства. Все мы одинаковы перед ликом Создателя. Все дети. И не важно что многим далеко за, потому что в душе каждого живет ребенок, тот самый, который когда-то беззаботно и совершенно искренне радовался солнечному дню и мохнатому шмелю на колоске спелой пшеницы. А потом забыл как это делается. Стерлось из памяти ощущение сумасшедшей свободы и осталось только горьковатое послевкусие. Было. Когда-то точно было, только как же вспомнить? Как же вернуть? Как справиться с теми демонами, которые селятся внутри нас каждый новый прожитый день?
- Умирать страшно. Даже за семью или с семьей, всё равно страшно. Мне страшно.
Уточнила словно это было необходимо и страх бросает тень на мужчину.
- Я сделаю все, что смогу. Для своей семьи. И для нашей общей.
Эдит подняла взгляд на Александра, спокойно и серьезно заглядывая ему в глаза. Она давно сделала выбор и отказываться от него сейчас было бы не просто глупо, было бы очень опасно и не понимать этого орденец никак не мог. Империя и семья теперь стали едины. И пусть так думают все. В конце концов девушка не сильно покривит душой против истины, ведь по хорошему в чем-то она права. Как и прав Зеница, называя вещи своими именами и позволяя себе чуть больше слов, чем возможно следовало.
- Да, пожалуйста.
Я ни секунды не сомневаюсь в том, что это был отец и пусть он будет живым, потому что живой он натворит меньше бед чем мертвый. И вы же понимаете, когда человек обязан тебе жизнью это дорогого стоит. В конце концов поддержка семьи, вы правы. И пусть папа хитрец, и может решить что-то по своему, я выросла и могу думать самостоятельно. Он не забудет об этом и мы сможем договориться, а Север Империи нужен и лучше чтобы Север был на её стороне чем против.
- Отец заслуживает быть выслушанным и услышанным. Он достойно правил и надеюсь будет править Хестуром. И он никогда не подводил Империю.
И меня. Не смотря ни на что не подводил, а мог бы просто вышвырнуть вон как блудливую шавку.
- Вы же верите, что это был именно он, правда?

Странным уголком спокойствия сейчас казалась Пресептория, после изорудованных резнёй и погромами, испачканных в крови и дыме улиц Далара. Умиротворённая, с лёгким привкусом холодного камня, тишина почему-то навевала ассоциации с пещерами или мраморными купальнями древних империй - конечно, здесь был слышен и треск факелов, когда ты проходил мимо их скачущих языков, и разлетающееся по коридорам эхо твоих шагов, и постоянное чихание одного из стражников, вероятно, простудившегося от столь внезапной смены погоды, но после уличных криков, воплей и грохота всё это казалось настоящим безмолвием. Контраст той аккуратности, нетронутой роскоши, что наполняла залы Пресептории, по сравнению с грязью замазанных кишками стен домов и мостовых города за пределами этой обители, был настолько ярким, что порой казалось, будто сам Создатель и впрямь ограждает священные места от любой скверны снаружи. Интересно, а если кто-нибудь пронесёт сюда скверну внутри себя? Хотя о чём это я - многие из самих орденцев уже так сделали...
Со стражей на входе не пришлось долго разговаривать - видимо, они уже привыкли к тому, что сегодня очень многие желают увидеть Его Святейшество. А пойманный в коридоре служка благоразумно решил не отказывать группе весьма хорошо вооружённых хесов и услужливо подсказал, где находится кабинет Зеницы. Собственно, вот где-то уже прямо тут.
Остановившись перед одним из стоящих около двери и перегораживающих проход стражников, Сигмар коротко кивнул ему:
- Передай Его Святейшеству, что прибыл Сигмар Бирген, и что он ищет с ним встречи.
А также со всеми твоими нынешними гостями, Александр.

Она знает Александра без году неделя, а успела уже влюбиться в его манеру речи и умение держаться в любой ситуации. Как будто знала всю жизнь. Как будто только ему и доверяла в прошлом все свои тайные тайны, свои девичьи мечты и грезы, и страшные престрашщные грехи, а пока говорила, посматривала сквозь решетку окошка и украдкой любовалась спокойным профилем, в котором больше было уверенности чем в сотнях стражников вместе взятых. Мужчина сказал так много и не сказал ничего, и предоставил принимать решение Сигмару. Как ловко! Ведь вроде и не приказал, и не указал на его место, а выбора не оставил. Как и ей не оставил, но отчего-то за это хотелось расцеловать, а не отрубить голову.
Пока говорил Зеница, пока Сигмар должным образом выслушивал главу Ока, Эдит тихонько рассматривала обоих так, чтобы не попасться. Сигмар не казался растерянным. Вероятно знал, что отец ожил. Или ему доложили, или они уже столкнулись, или он просто отлично умеет держать лицо. Последнее конечно несомненно, второе очень сомнительно, но вероятнее первое. Да. Скорее всего. Кто-то уже успел донести своему кёнигу о чудесном воскрешении папеньки. Интересно, чтобы она сама ощутила на месте брата? Вероятно облегчение, удивление и бешенство. А что? Желание править никто не отменял, а когда корону буквально снимают с головы... кто тут не впадет в ярость?
- Спасибо, родной. Я тоже рада видеть тебя в добром здравии.
Счастье, что ты вообще жив, мой дорогой и ты это знаешь. Такая поездка и восставший отец... Все не просто и сейчас будет очень сложно принять правильное решение. Ты всё ещё любишь меня так же, как любил когда-то? Что ты сделаешь выбирая сторону? С кем останешься?
Сказала и замолчала, давай Александру право рассказать всё так, как надо. Слушала. Любовалась. А потом подняла на брата огромные, полняе предательских слез, глаза.
- Да... Я знаю, это кажется безумием, мистификацией, подлогом. Чем угодно, но только не правдой, ведь я целовала его в каменный лоб и сама поджигала ладью. Я касалась его ледяной руки в склепе и я слышала его последний вдох... Но это правда. Это он, Сигмар, в этом нет сомнений! Я не знаю как это можно объяснить, да и не хочу, я ... Я просто хочу чтобы он теперь был жив и чтобы ... Ты понимаешь?
Никто бы не усомнился в искренности слов и чувств молодой Императрицы. Никто, кроме может быть Зеницы, который, как казалось Эдит, видит её буквально насквозь. Правда пока ему это не мешает быть на её стороне. пока её сторона на его берегу. Кёнигин на самом деле не сильно и кривила душой, хотя конечно понимала - с папой потом могут возникнуть трудности куда большем, чем могли бы возникнуть с братом. Но отец и брат, готовые защищать - это огромная сила за спиной, а это именно то, что теперь необходимо.

Эдит сказала, что это был отец. Странно, почему-то ему так и казалось, что она это ответит. Растроганное признание сестры, стоящий с почти что распростёртыми объятиями и ритуальным бокалом для крови Зеница - всё это сочетание сейчас почему-то напоминало какой-то смутный, затуманенный спектакль, сыгранный с целью убедить северного принца-конунга немедля поделиться своей кровью на ритуалы. Может, конечно, и так, но...
Сигмар и сам не знал, не мог понять внутри самого себя, зажжётся ли в нём хотя бы толика радости от возвращения Олафа, или же он предпочтёт видеть его далеко за гранью этого света. На том месте, где должен был содержаться ответ на этот вопрос, сейчас зияла какая-то безмолвная, затихшая в усталом трансе пустота, не стремящаяся быть потревоженной даже вопреки воле вопроса. Конечно, если это и впрямь Олаф, он немедленно потребует себе корону и трон назад, даже если не будет иметь и понятия, что он намерен дальше делать у власти... Таковы вековые правила этой бесконечной игры престолов. Но ведь, по сути, это не так важно...
Правила. Их десятки тысяч, созданные, чтобы привнести справедливость, упорядоченность, понимание - но на деле же создающие огромную, хитро сплетённую паутину условий и давно оторвавшихся от жизни установок, в которых особо наблюдательные и хитрые пауки повелевают тоннами мух, оплетённых этими условиями будто коконами. И подчас иные мухи мнят себя теми, кто повелевают этой паутиной - пауки же ребята гуманные, и позволяют мухам тешиться этими мыслями. Король - не тот, кто носит корону. Настоящий король - тот, кто всех убедил, что короли должны носить короны.
Сверкнуло лезвие кинжала - металлическое острие полоснуло по коже, обагряясь кровавыми потёками. Надеюсь, Эдит, это не принесёт вреда тебе.
- Я хочу знать правду, - протянул порезанную руку Сигмар, твёрдо посмотрев в глаза Зеницы. Ведь на самом деле, только она, и ничто больше, имеет значение. Не везде, однако, стоит об этом говорить - согласно красивому старинному обычаю Империи за правду тут принято сжигать.

Эдит не замечала ни вошедших людей, ни Сигмара. Императрица неотрывно смотрела то на бокалы, то на Зеницу и ей казалось, что напряжение, которое несомненно испытывал каждый в этих покоях, сейчас пронзает её тело сотнями стальных пик каждую долю секунды. И парочкой в виски. И покрутить. Заболели глаза и происходящее подернулось пеленой влажного тумана, но кёнигин продолжала смотреть. Словно именно от её взгляда и зависел исход. Словно только она и могла примирить и отца с воскрешением, и брата с ожившим отцом, и Зеницу с этой дьявольщиной. Кровь закипела и Эдит показалось, что она слышит голос отца. слов девушка не могла разобрать и это скорее всего была молитва, которую читали служители Ордена, но девушка замерла как каменное изваяние и теперь её взгляд был прикован только к бокалам.
Кажется прошли годы прежде чем Зеница начал говорить. Но и тогда Эдит не сразу поняла что произошло и что уже всё закончилось. Подняла на святейшего Отца глаза, в который в первые секунды плескалось только непонимание и вопрос.
- Я...
Голос неожиданно сорвался на шепот.
- Я расскажу народу об этом чуде. Но порошу вас, Ваше Святейшество, побыть со мною рядом в эти минуты. Только благодаря вам сомнения были развеяны и люди должны это знать.
На щеках молодой женщины снова стал проступать румянец, а глаза наполнялись жизнью как и голос прежней властной силой, пусть и скрытой за мягкостью просьбы.
- Прошу вас, не откажите мне, святой отец.
Дрожь ресниц скрыла взгляд на мгновение, достаточное для принятия решения. Он не откажет, Эдит знала. Не сейчас.
- Я буду ждать вас.
И только теперь Императрица обратила внимание на брата. Расцвела, улыбнулась, обрадовалась. Разве только на шею не кинулась по старой и доброй традиции не обремененных правилами хеских конунгов. А ты рад? Рад отцу так же, как и я? Что ты думаешь, Сигмар?
- Конечно.
Как мало тебе нужно, мой дорогой брат. Всего лишь минута.
- Ваше Святейшество.
Эдит склонила голову в знак уважения и вышла в распахнутые двери. Выдохнула. Теперь нужно было двигаться дальше. Размеренно, не спеша и и не совершая опрометчивых поступков. Время ошибок осталось в прошлом, теперь нельзя не просто ошибаться, нельзя даже подумать о такой возможности. Она - Императрица. Она несет ответственность за огромную Империю. И за жизнь, которая зарождается внутри неё. За будущего Императора, который - Эдит не сомневалась - станет великим.

Эдит остановилась и чуть приподняла бровь, выслушивая неясные речи брата. Молчала. О да, мой дорогой, мне значительно полегчало. Я вновь обрела отца, хотя успела его оплакать, успела увидеть вас здесь, успела слишком много чтобы сейчас задуматься, а лучше ли мне!
Прохлада, которая буквально веяла от Императрицы, стала ледяным холодом. Интересно, понимает ли Сигмар, что она всё ещё обижена на него и что даже его победа в турнире не сможет их примирить? Понимает ли, что теперь, после трех лет, ему придется ой как постараться, завоевывая вновь её внимание и благосклонность? И не важно, что совсем недавно она готова была пожертвовать собой только ради того, чтобы спасти его если не жизнь, то здоровье? И ещё менее важно, что сердечко бешено колотилось внутри только от одного его взгляда и осознания его присутствия вот здесь, рядом, протяни руку и можешь коснуться...
А потом он сделал то, что Эдит меньше всего ожидала. Обнял. Прижал к груди и ... И стало так спокойно, так тепло и уютно, как в детстве, когда они ещё не познали зловредной и запретной любви. Когда запросто можно было забраться к брату на колени и попросить рассказать страшную историю, или прибежать к нему в покои во время грозы и забраться под одеяло, согревая о горячую кожу ледяные ладошки. Как давно это было. Как будто не с ней. В прошлой, почти забытой, жизни.
- Я знаю.
Девушка погладила кёнига по густым волосам, вплетая тонкие пальцы в густые, светлые пряди.
- Теперь всё будет хорошо. Уже всё хорошо.
На взгляд Сигмара Эдит ответила едва заметной улыбкой. Разве у тебя есть сомнения? Я всегда получаю то, что хочу. Так или иначе. Правда тебе, все таки, лучше об этом забыть.
- Я молила Создателя о справедливости для отца и он её дал. Отец не должен был умереть. Во всяком случае не сейчас и не так. А значит да, сейчас произошло всё так, как  я и хотела. А ты? Разве ты не рад? Разве не хочешь ещё раз обнять отца?
Скажи, что это не так. Или не говори  ничего.
Эдит коснулась кончиками пальцев щеки мужчины, заглянула в глаза, а показалось, что в душу.
- Теперь, когда мы снова вместе, мне не о чем волноваться. Теперь настанет новое время. Наше время. Ты понимаешь меня?
Слова шелестели молодой листвой, опускались тенью на пару северных венценосных особ и не были слышны никому, кроме них. Хотя, конечно, отец Александр наверняка уже сейчас знает о чем идет разговор. Но... Ему это необходимо, а значит нужно и Эдит.