Это практически больно — наблюдать как она, такая покорная, тонкая, изящная, принадлежит кому-то другому. Не душевно, нет — он уже лет двадцать не чувствовал душевной боли. Физически. Или всему виной слишком сильно сжатые кулаки? Ногти, до крови вжившиеся в грубую кожу ладоней. И с чего она так завелся? С чего?
Как эта дрянь тут оказалась? Как? Откуда берется эта упрямая злоба? Чертова импульсивность. Материнская вспыльчивость, будь она трижды неладна. Ведь пока шел, все же продумал, все решил, а теперь, когда его сестренка лежит на этой кровати, грязная, в домашнем платье, словно дешевая шлюха, что же ему так не по себе? И откуда это мерзкое щекотание в паху? Что это все значит?
Он так и стоял в дверях, не в силах сделать шаг. Точнее — силы были, вот только  чрезмерно много — не зашибить бы ненароком. Лорд О'Двайер рассматривал лицо Арин, испытывающим взглядом не упуская не единой мелочи, стараясь понять «Что же, леприкон забери, в ней изменилось?»
Все такая же бледная. Румянец на щеках, свидетельство недавнего приступа. Все это прожито, не раз. Как тогда — пять лет назад, когда он по собственной прихоти вытащил её с того света. Зря ли? Нет. Теперь она здесь, и слуги услужливо оповестили о том, что нынешний Император изволит благоволить данной особе.
«Что ж ты тут, черт побери, с ней делал?»
Какая ему, по хорошему разница? Логан грузно опустился на стоящий рядом с дверью стул, и устало потер переносицу. Главное, что его мечты побывать здесь, на законных основаниях, а не в качестве «одного из лордов Тары», были, как никогда, близки к исполнению. Но, отчего его, буквально, душит злоба? Разнести бы к чертовой матери тут все, но... Здравый смысл побеждает. Практически всегда. Вот только правда, в вопросах, касающихся Арин, веление крутого нрава, частенько, берут верх... Почему она?
Он задавался этим вопросом все пять лет, что возвращался в её постель. И каждый раз, покидая её обитель, он клялся в том, что ноги его больше не будет в её доме. Но только шли недели, и нечто похожее на тоску, снова владело его телом и разумом. Он скрывал сам от себя правду. Пытался выдать её замуж, не давеча как сегодня. Долго бы прожил Де'Пюси, если бы он посмел занять его место в её жизни? Она ТОЛЬКО ЕГО. Вот в чем причина. Не может быть ничьей, кроме него. И пока ОН решает, каков будет её следующий шаг, он чувствует себя мужчиной. Только с ней, только ощущая трепет её хрупкого тела, сжимаясь под его грубым могуществом. Только с ней он мужчина. И только ему, по праву, принадлежит эта дрянная девка.
«Только, вот, как я погляжу ты, Арин, об этом забыла...»
На самом деле, он знал, что у Арин есть неженский ум, и рано или поздно, она посмеет попытаться выйти из под его контроля. Только, на этот случай, у него было припасено несколько «тузов в рукаве». Если сейчас эта тварь начнет плести собственную линию интриг, кто знает, до чего дойдет её воображение. Логану нужно было напомнить ей, кто она на самом деле есть. Сейчас потребность в этом была сродни кислороду. И пусть, это будет только оправданием. Пусть... Она подчинится, и будет играть ему на руку. Ведь, он до сих пор не посвящен в тайну их с императором, знакомства. И мало ли, Ари, потянувшись за силой, отдалась ему так же, как отдавалась ему... Все эти пять лет... Уж кто-кто, а Логан знал, что сильным мужчинам, устоять перед её очарованием сложно.
Лицо искривила гримаса ненависти. Он резко поднялся, проверил на всякий случай, нет по близости ненужных ушей. Потом рывком подошел к кровати, буквально впиваясь пальцами в её челюсть.
-Здравствуй, Ари... Мы давно не виделись... Ты, я смотрю, посмела меня ослушаться, подлая тварь? - он сдерживал хватку, понимая, что ещё чуть-чуть и сломает ей кости... Он требовал ответов... Он - истинный О'Двайер, не любил ждать.

Мерзавка имела наглость делать вид, что не знает, о чем он говорит. Логан рассвирепел в конец, рывков поднимаясь с кровати. Находиться с ней в одной плоскости, чревато нехорошими последствиями. Слишком роковыми для них обоих. Одно дело, поучить девку тростью по хребтине, и то с некоторыми поправками на её худое здоровье, а другое дело — раздробить, к леприконовой матери,хрупкую челюсть, после чего неизвестно, что станет с расположением этого «недоИмператора», к которому заведомо, теплых чувств не возникало. Хотя, что есть эти самые — теплые чувства? Давно ли он их испытывал? Быть может, пять лет назад, когда на свою дурость спас сестрицу от смерти?
Тяжело меряя шагами комнату, он то и дело, бросал на Арин свирепые взгляды, стараясь хоть немного успокоится. И дело тут было не только в злости... Её тело манило, звало, откликаясь вполне логичной реакцией со стороны его мужского начала. Главное сейчас, было не дать ей понять, что она может управлять им. Главное — поставить Арин на место, вернуть на законное в положение его куклы, как было всегда. И перетерпеть проклятое возбуждение, будь оно трижды неладно.
-Ты ослушалась меня! Своего брата, дьяболонова сука! Я нашел для тебя отличную партию! Я содержал тебя все эти годы, любил, холил! Я вытащил тебя из могилы пять лет назад! И вот твоя благодарность! Мерзавка! Я тратил свои нервы, я волновался, не находил себе места! А ты тут? Раздвигаешь ноги для каждого встречного, дрянь! - на последних словах перед глазами проплыли картинки, недвусмысленного характера, с участием Арин. Тут уж Логан не вытерпел. Быстрыми шагами он сократил расстояние между ними, и со всего размаху, влепил сестрице смачную оплевуху. И наплевать на то, что оба понимают, что Логан городит ахинею. Главное, чтобы девка вспомнила, кто в доме хозяин. Тем более, что её чувство вины, для Логана давно уже стало некоим подобием музыкального инструмента. Своеобразная пытка. Ведь истинные мучения — они душевного характера. Впрочем, телесных мук никто не отменял.
Выплеснув часть своей ревности, Логан продолжил хождение взад-вперед по комнате. Сейчас им овладевало мерзкое чувство. Именно за эти наклонности, он обрел дурную славу в родной Таре. Хотя, кого это волновало. Ведь сейчас есть только он, Арин, и Император. И что теперь со всем этим делать, Логан, пока ещё не знал.
Эмоции постепенно отходили на задний план. С каждым шагом, к Логану возвращалась расчетливость. Вот только чем больше он думал, тем больше его мысли склонялись к тому, что сестру надо было как следует встряхнуть, чтобы выбить всю ту дурь, которую, в его отсутствие, успевал закладывать в нее Ланти. А заодно, доставить себе, любимому, не хилое удовольствие.  Почему вид этой тщедушной вызывал у него столько забытых ощущений? Почему именно она безотказно вызывала у него потребность в соитии? Почему? Слишком много вопросов. А нужны то были, как раз ответы.
Он сел рядом с ней, пронзительно глядя в глаза. Для верности схватил за волосы, сильно стягивая их назад. Приблизился губами к её губам, почти касаясь...
- Расскажи мне как все было. И не вздумай врать... Я все равно узнаю. И тебе будет куда больнее. — кончиком носа он поймал слезинку на её заплаканном лице. Как же она прекрасна в такие моменты... Только ради этого, её стоило мучить...

Быть может, он и хватил лишку в своей ярости. Судя по тому, как сестрица себя вела, врать в таком состоянии она бы не стала. А и вообще, положа руку на сердце, Логан вряд ли бы поверил, в то, что Ари способна ему соврать. Слишком уж силен был его авторитет в её глазах. Или ему только хочется в это верить? Какая к черту разница, что думает Арин? Она подчиняется, и это главное. Но тогда, становится очень нелогичным его поведение, начиная с того момента, как в детстве, при виде маленькой, пучеглазой чернушки, он становился сам не свой. Так было всегда. А Логан, не любил когда что-то заставляла его менять решения. Даже если это была собственная сестра.  Если раньше, его политическая борьба никак с ней не соприкасалась, то теперь, внезапно, криворукая девка стала центральной фигурой на шахматной доске. И, судя её рассказу, это её положение, может развеяться в прах так же быстро, как и свалилось на её голову.
«Мне нужно срочно встретится с императором. В конце концов, она моя сестра, и я, как её опекун имею право знать, не будет ли достопочтенная сестра лорда О'Двайера, герцога Данмора, вассала рода Маккена, наложницей, позорной подстилкой, императорских вельмож... Впрочем, я бы на это посмотрел...»
Определенно, дурные мысли, мешали мыслить здраво. Ещё одна проблема их отношений. Не получалось у Логана вести с ней целомудренные беседы. А ведь пытался, правда, быстро бросил эти попытки, уже очень давно, когда понял, что отнюдь не братские чувства приводят его в её жилище. Кстати, тоже, предоставленное за его счет. Как и все прочее, в её убогой жизни. И может быть, теперь, у нее получится отплатить ему за столь долгое попечение. И опустим тот момент, что он имел свою выгоду в этом содержании. Опустим все это на время. Оставим только цель, которая в любом случае оправдает все средства. Будь то убийства, подлоги, клевета... Действовать надо было как можно скорее. А заодно написать все ещё живущей маман, чтобы даже после пятого бокала эля, крепко держала язык за зубами, о том, чья Арин на самом деле дочь.
Да, Логан знал. Одним хмельным вечером, уже после смерти «рогатого» папаши, мать раскрыла правду о происхождении Ари, ещё раз подтвердив тем самым слухи о их семействе. Не зря же, их фамилия переводила на всеобщий не иначе как «черный». Их род был наполнен тайным, а особенно в тех местах, где была затронута тема плотских удовольствий. Вот только Арин об этом знать было совершенно не к чему. Тем более теперь, когда от её эмоционального здоровья слишком много зависело. Логан ослабил хватку. Теперь настало время её пожалеть.
-Я казню Ланти за то, что он подверг тебя такой опасности. - сурово произнес он, осматривая её сверху вниз, на всякий случай. Проклятая импульсивность. Проклятое желание. Проклятая Арин....
Тело само собой потянулось к хрупкой фигурке девушки. Взяло и среагировало на привычный возбудитель. И пусть рука, в её седеющих, не по возрасту, волосах, мягких, как шазийский шелк, чуть нежнее зашевелилась, перебирая пряди. Есть ещё пять минут, долгих пять минут, во время которых, можно забыть про все те планы, что ещё минуту назад занимали сознание. Когда-то давно, Логан не верил, когда отец, загадочно улыбаясь, говорил о том, что у любого мужчины есть своя «слабость» противоположного пола. Тогда, ему казалось, что старик придается ненужной ностальгии по ушедшим годам, и все его предостережения — не более, чем ранние признаки старческого слабоумия. Но именно сейчас, страстно прижимая к себя Арин, он понял, что на самом деле, слова старика были непреложной истиной. Надо было отравить её ещё тогда, пять лет назад, когда эти эмоции только развивались. Вытравить из себя всю эту дурь, убить в зачатке... Теперь поздно. И есть только пять минут, пока он может почувствовать запах её крови, который будоражил его сознание все эти годы. И не только сознание....
Он шумно вдохнул носом воздух, прижимаясь к её щеке. Кто это так постарался? Откуда у нее кровь на губах? Он? Вероятно. Переборщил все-таки в своем воспитании. Ну да черт с ним... На ней и раньше все заживало как на собаке. И в этот раз пройдет. Все эти синяки — доказательство его власти. Не больше, не меньше. Отдать её в полновластие другому мужчине? Ни за что. Логан не привык чем-то жертвовать. Кто там сказал, что за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь? Брехал, как пить дать. Логан много раз доказывал обратное. Он сможет сохранить сестрицу при себе, а заодно, занять при дворе подобающее место. А там, глядишь, может и переворот в Империи затеять... Но это все будет потом, а сейчас...
Руки сами скользнули под ткань её платья. Он не собирался спать с ней здесь — слишком мало времени, он оставит это на потом. Как вознаграждения за потраченные усилия. Всего лишь небольшая прихоть — почувствовать прикосновения её кожи. Холодной, тонкой... Прикосновение сухих губ... Да, он знает толк во всевозможных извращениях, она в курсе. Но все это будет не сейчас. Сейчас достаточно только прижать её руку к тому месту, которое на протяжении пяти лет заставляло её кричать в постели. Она не знала других мужчин, он был уверен. Для нее он всегда был самым лучшим. И сама мысль о том, что кто-то нарушит эту хрупкую грань, это их слияние...
-Я поддержу нового императора, - сказал он с придыханием, ощущая некоторое подобие блаженства. - Уже через час здесь будет вся моя даларская армия, а если понадобится, я пригоню сюда и войска, расположенные в Тари. Ты же знаешь сестренка, как сильно я люблю тебя? На что я готов, ради твоей безопасности... Но, где гарантия того, что этот человек не солгал? Я должен самолично убедится в этом.
Он прижал её ещё крепче к себе. Ощущение того, что он не может обладать ею, ещё больше распаляло плоть.
-Прекрати просить прощения. Теперь я понял, что ты не виновата... Хотя — он резко схватил её за волосы, так, что её глаза оказались напротив его. - [b]Ты точно не солгала мне на счет того, что у Вас с ним ничего не было?[/b - он не дождался ответа. Он поцеловал её. Так, как целуют жен, но не сестер. Нет, даже не жен. Любовниц.

Вероятно ему не стоило возвращаться. Вероятно не стоило идти на поводу у того, что никогда не приносило добра. Сердце. Отчего-то уже через пару шагов по темному, подсвеченному светом факелов, коридору захотелось повернуть назад, но шази упрямо шел дальше. К черту эту девку. она уснула, обнимая тварь. Ему же надо слишком многое сделать прежде чем он сможет спокойно возвращаться туда. куда хочет. И мужчина почти себя уговорил. На кону слишком много для простых капризов. Коридоры сменялись один за другим. отлично знающий расположение всех покоев, кабинетов и закоулков, шази тенью скользил вдоль стен. Надо привыкнуть ходить иначе.
Манера и привычка всегда быть осторожным никогда не была лишней, сейчас же казалась просто необходимой, но думать о ближайшем будущем никто не запрещал. В конце концов теперь именно он хозяин этого замка и именно перед ним будут склоняться в поклонах все подданные. Не важно по собственной воле, из-за страха или иным причинам, они будут ему служить и в конце концов не будет выбора - его примут.
Но тяжесть не проходила. И чем дальше он уходил от той самой спальни, тем тяжелее делалось за грудиной. Его словно тянуло туда. Невидимые нити натягивались все туже, все болезненнее было их рвать. Карим остановился не дойдя до выхода к Пресептории совсем немного. Вышел на небольшой балкон, вдыхая полной грудью удивительно морозный воздух. Снег в начале венца цветов... Это совершенно немыслимо! Мужчина внимательно всмотрелся в белесое покрывало, тонкой паутиной укрывающее столицу. Саван мертвеца.
Слова пророчества гулом бились где-то в мозгу, только он никак не мог вспомнить смысл. Как будто сказанное он точно слышал, но теперь слова истерлись, рассыпаясь в прах стоит к ним прикоснуться.
Дьяболон!
То, что подобное нехорошо ясно было и младенцу. Но что последует потом? Люция не появлялась, значит пока все было если не в порядке, то шло своим чередом. Да и... Карим её любил. Как мог бы любить мать. Но её покровительство порой делалось слишком навязчивым. Он уже не маленький мальчик за которым нужен глаз да глаз, он взрослый мужчина, сильный маг и Император, неужели даже сейчас Святая будет приходить и защищать? Совсем нехорошие мысли. Шази провел ладонью по лицу. Как было просто и понятно ещё вчера - он свободный - это важно! - свободный человек, ратующий за свободу для всего народа. Он организатор "Союза". Он вор, маг и торговец. А сейчас? Он Император, пытающийся не обижаться на Святую и думающий о том, в какую сторону сделать следующий шаг. Как же это вышло? И зачем ему это?
Резко развернувшись, Карим пошел назад. Захотелось послать все к дьяблу, завалиться в постель к этой девочке, обнять её, отпихнуть тварь в сторону и просто полежать так, молча, какое-то время. Ощутить себя снова сильным и взрослым. Защитником. Мужчиной в конце концов. Ранение, -хотя Карим и не признавался, - больно ударило его по самолюбию. И сейчас требовалось чуть времени чтобы зализать раны.
В спальню он вошел без стука. Само собой, ведь он теперь хозяин. И замер на пороге, всматриваясь в сплетенные на постели тела. О да! Странным образом внутри похолодело вместо того, чтобы взорваться. Очень спокойно и очень тихо шази подошел к постели и одним рывком - на удивление мощным - дернул незнакомого мужчину за шиворот и пояс так, словно намеревался одним этим движением вышвырнуть его в окно.

Перед глазами, от злости, замелькали черные точки. Засунуть бы тебе язык в леприконово гумно, да проволочь на лошадях по всем даларским трущобами, а потом выпороть, уже мертвого, в научение таким же, дерзким, наглым нищебродам. Чтобы неповадно было чужое добро в карман класть. И никак иначе. Логан смачно ругался про себя на родном, тарийском — в нем было больше интересных оборотов. Проклятые законы не позволяли уроженцам Тары носить при себе оружие, о чем Логан сейчас очень жалел. Разрубил бы, прямо здесь, право слово. Только вот, нельзя, остается терпеть, закусывать губу до крови, и выдавливать из себя улыбку, больше похожую на гримасу презрения. Логан старался не выдать своего раздражения. Честно пытался найти в себе хоть толику смирения. Но все тщетно — на том свете, Создатель разделил их с сестрой по разным углам, щедро наделив одного тем, чем полностью обделил другого. И если бы здесь, сейчас, была его жена, леди О'Двайер, он бы не задумываясь плюнул, преклонил колено, да ещё и поблагодарил бы этого мерзавца за то, что тот избавил его от тяжкой ноши отца семейства. И дочурку бы в довесок подарил, с чистой совестью покидая Далар, ради междоусобных войны с соседями, куда больше занимавших его кровожадную натуру. Но, все так, как есть. И, сколько бы не пытался Логан понять, почему он ведет себя в полном противоречии со здравым смыслом — все попытки  увенчались провалом. Ещё одним провалом, а на сегодняшний день, итак, слишком много огорчений.
Не успокоенный, озлобленный, наполненный ревностью, невиданной ревностью, которой ещё никогда в жизни не испытывал, он словно зверь метался из стороны в сторону, расправив плечи. Каждое слово императора кололо хуже раскаленной иглы. Когда Арин стала его женщиной? Интересно, он взял её прям там — в подворотнях, где нашел полуживую тушу этой мерзавки, которая все же осмелилась соврать ему. Ведь он спрашивал, уточнял... Удостоил чести претерпеть боль от его руки. Тарийские шлюхи за такую благодать рвали бы друг другу глотки... А что она? Что взамен? Предательство. Не ожидал, Ари, не ожидал. Ну, сделанного не воротишь. Вот только откуда тогда столь высокомерный тон из уст императора, по сути, ничем не превосходящего в своей борьбе с пороками? Покуда на её голове нет короны, она его сестра, принадлежит ему, только ему. В голову полезли дурные мысли. Ярость застилала глаза. Плоть требовала крови. Быть может, стоило пять лет назад плюнуть на все условности и перевезти её в Данмор, оповестив всех о том, что она отныне — его любовница, а кто посмеет открыть на эту тему рот, живо лишится языка. Родила бы ему криворукого засранца, быть может она, в отличии от женушки, смогла бы выродить наследника. Был бы злой, в отца, и умный — в мать, а то, что убогий — так то быстро исправимо, ему — Логану, бояться пересудов нечего — живо полетят головы суеверных олухов. Всю землю выкосит, если понадобится... Хотя... Лорд О'Двайер остановился, как вкопанный, недобро сузив глаза. Чем не повод отомстить коронованному идиоту? В этом мире для них — высокородных, слишком большое значение имеют наследники... Знать бы наверняка, попало ли семя в сестрицу... И было ли у них соитие? Мысль об этом ожесточенно резанула по самолюбию. Хорошо Логан помнил те моменты, когда его больная сестра, в бреду, в лихорадке, жалась к его широкой груди, согреться хотела, глупая, о каменное сердце, о крокодилью душу... И не стоило возвращаться к этим мыслям, тревожно от них, а тревоги Логан не любил больше, чем собственного бессилия. Плюнуть бы себе под ноги, на удачу, да не поймут....
-Величество... Конечно... Вот только, я, в череде забот, упустил тот момент, когда моя убогая родственница, стала Вашей женщиной. - тарийский акцент усилился. Сестра всегда говорила чище, А Логану всеобщий казался слишком скудным, напыщенным. Языком ослов, одним словом. Металлом интонаций, жесткостью слога, явилась миру его ярость. Слова друг от друга отлетали, разбиваясь о воздух. - Пока леди О'Двайер носит мою фамилию, её жизнь на моей совести. И я никоим разом не виню Вас в том, что именно со встречи с Вашим Императорским Величеством, ей стало хуже... Как можно, - он склонил голову, не отрывая взгляда. Хорош прыщ, выдворить за дверь решил. Его — лорда О'Двайера, герцога горных земель, как блудливую собаку. Ничего же, выродок, и на моей улице будет праздник. С той стороны подойду, откуда ты меня совсем ждать не будешь. Но, за дверь не выйдет. С сестрой на руках — выйдет, без нее — ни за что... А ведь глупая девка, тем временем, совсем с умом попрощалась. В ноги скоту этому бросилась, а не за его спиной спряталась. Признала значит, дрянь, чужую власть. Посчитала его проигравшим, а себя опять в жертвы прописала, будто так и родилась с этими слезами, будоражившими мужскую плоть лорда. Ей бы так в его ногах ползать, да прощения вымаливать, чтобы ненароком не оправится на псарню в качестве корма, нет ведь— за него просит.  Хороший? Любит? В каком месте? Хотя, может и любит. Как никогда никого не любил, да и не полюбит — душа то крокодилья, материнская... Что это вообще за слово такое? Трубадуры дурят народ своими сказками, чтобы вот таких девиц вводить в заблуждение. Ей-то может и можно, по полу ползать — кровь наполовину герцогская. А вторая половина — дьяболон её знает, откуда она появилась. Дать бы ей по роже, ещё раз, приложить головой об стену, чтобы кровью не от чахотки, а от выбитых резцов харкала. Чтобы неповадно было к чужим мужикам жаться. За свою душу он уж как-нибудь сам постоит — нечего дуре лезть в мужские разговоры. А ведь такими они и были — тут не в ней, по сути дело. Два барана на одном мосту не пройдут, да друг другу не уступят — так говорят на родине? Или это тоже врака, чтобы не признать слабости, той самой, единственной? Губы сами собой поджались, а паху закололо. Что ж с тобой нынче, Логан? Куда твоя выдержка делась, закаленная битвами, в которых ты рубил и своих и чужих, без разбора.
Только вот оказалось, «недоимператор» тоже не лыком шитый. Видимо, задела его девка за живое. Бил он её, правда, не так как Логан. Легче. Нежнее. Логан мучил, наказывал,император — вымещал злость. Только это все голова говорила. А там, внутри, рвалось все, металось, сдавливало. Аж волосы на затылке дыбом встали. Ощетинился герцог, оскалился, словно бы голодный банчи. Хорошо сдержал себя от порыва придушить скотину шазийскую, голыми руками, пусть и пойдет после на плаху. План мести уберег — жить куда легче, когда знаешь, как противника в дураках оставить. И это  тебе тоже припомню, сукин сын, обязательно припомню. Кишки тебе выну, и Арин на бусы пущу. Как гирляндами, над постелью развешу. Только он мог её бить. И если факт того, что он её своей женщиной называл, Логан кое-как стерпел, это окончательно поставило точку в его решении ввергнуть императора в пучину кромешной темноты. Вот оно — познать, что такое истинная жадность плоти. Руки аж затряслись, а изо рта струйкой кровь потекла -  так сильно закусил губу. Но, в руках себя все таки сдержал. Спокойно повернулся спиной к правителю, склонился над своей жертвенной девкой, убрал рукой волосы с лица. Эх, были бы вдвоем, он бы сейчас тебя, маленькая, по другому пожалел... Совсем по-другому. Ну да будет время.
-Солгала ли ты мне, тварь?  - тихо, на их родном языке, со злобой в голосе. Она что-то  прошептала в ответ. Рука сама взметнулась вверх, но там и замерла, не совершив удара. Лишь только обхватила её голову, да прижала её лоб к своим холодным губам. - Терпи тогда, сука. Ты сама в этом виновата.
Он и не ждал от нее правды. А спросил потому, что ждал другого ответа. «Забери, спаси...» - что там ещё шепчут бабы, когда им больно. Ох, женушка в этом специалист — стоит тростью по хребтине съездить, так причитать начинает хуже бабки плакальщицы. А эта, она другая. Молчаливая страдалица, ломкая, эфирная. А в душе, он уверен, такая же потаскуха, как мамаша. Так и сидел бы с ней, проклинал, и целовал, пока она не подохнет, обязательно у него на руках. Только времени мало осталось, а планов — громадье. И не покидала уверенность, что даже несмотря на то, что император распустил руки, домой он её не отпустит. Вцепится, как и он сам, в её ничтожную, уродливую, сучью фигуру, терзаясь сомнениями, но возвращаясь, по непонятным причинам. В мире — миллионы шлюх. Почему, он выбрал именно эту?
Аккуратно, чтобы не дай Создатель, не сломать девку, Логан поднял её на руки. Так же бережно положил на постель, Круто развернулся на каблуках дорожных сапог, и так же резко падая на одно колено, склоняя голову, поджав губы, выдавливая из себя слова клятвы, старинной Тарийской клятвы верности, нарушить которую, там на родине, считалось самым страшным преступлением.
-Я, лорд Логан О'Двайер, герцог Данмора, вассал Тары, добровольно и с почтением, принимаю обет верности тебе, отныне моему Императору. Клянусь ли я, вверить тебе свое сердце, вопреки желаниям своим, исполняя волю твою, принимая твое веление за свое стремление, любя тех, кто дорог тебе и ненавидя врагов твоих, как своих собственных? Да, клянусь. Клянусь ли я, посвятить тебе меч свой, карая непокорных, окропляя земли твоей вотчины кровью твоих недоброжелателей? Да, клянусь. Клянусь ли я, посвятить тебе жизнь, без страха и с честью отдать за тебя её в бою ли, в миру ли,  не колеблясь и минуты? Да, клянусь. Клянусь ли я, исполнять свой долг, сохраняя до скончания дней своих твое царствование, оберегая детей твоих, пресекая распри и ложь, оберегая честь твоей семьи так же, как свою собственную? Да, клянусь. Прими же клятву мою, отныне мой Дом — твой Дом, моя пища — Твоя пища. Клянусь до последнего вдоха нести свой обет. - он продолжал находится в той же позе, старательно переводя слова, стараясь не исказить истинный смысл. Хотя, клялся ли он сердцем? Нет. И все же зубы непослушно скрипели, не желая смиряться с теми словами, которые вылетают из рта. - Сейчас в моем распоряжении около сорока солдат моей личной армии. К утру сюда прибудет ещё полсотни, мы будем готовы отрубить голову каждому, кто посмеет усомниться в Вашем праве на престол. Мы не исключаем восстания, посему, с Вашего позволения, я направлю несколько солдат в расположение Даларских войск, дабы уничтожить первые признаки волнений. Пока на Вашей стороне армия, остальные склонятся. Я же, с Вашего позволения, желаю остаться здесь, чтобы охранять покой своей сестры, а как и Ваш, с этой минуты и до конца своих дней. Искренне надеюсь, что Вы не опорочите честь моей семьи, отказом принять мой обет.
Он встал, и направился к двери, по обыкновению, громко стуча каблуками. Поравнявшийся с императором, не поворачивая головы, Логан остановился, и внимательно изучая дубовую дверь, добавил.
-Но если Вы ещё раз причините ей боль, я обещаю, что никогда не забуду Вам этого оскорбления. - в его голосе сквозило достаточно вызова, чтобы принять всю серьезность этих слов. Отныне, они враги. И только смерть их рассудит. И пусть победит тот, кто проживет дольше. - Жду Ваших приказаний.

Отредактировано Логан О'Двайер (2014-01-11 02:21:28)

Карим не проронил ни единого слова, наблюдая за этой семейной драмой. Люди, волею судьбы оказавшиеся сейчас здесь должны были быть в совершенно ином месте и кажется оба пока никак не могли этого понять. Да, он привел Арин сам, это очевидно, но сейчас, наблюдая за перекошенным лицом её брата понимал всю неправильность своих действий. Нелогичность. Шази в прошлом не мог бы обвинить себя в необдуманных поступках, но за последние три дня он совершил их столько, что одним больше или меньше не имело никакого значения. Значение имело только будущее, которое пока он никак не мог разглядеть. И это злило. Куда больше яда во взгляде лорда Логана или слез Арин. По хорошему нужно было позволить этому психу забрать сестру и забыть их обоих как страшный сон, но Карим уже ввязался в это и его собственный кодекс чести, - или как это можно ещё назвать, - не позволял просто так отказаться от задуманного.
Ненависть оппонента повеселила. Что же он так сорвался? Любит сестру? Купец мог бы поклясться всеми известными святыми - так не за сестер переживают, а за своих женщин. Только за свою женщину ты будешь готов вцепиться в глотку даже самому страшному своему врагу и только за свою женщину будешь готов преклонить колени перед человеком, которого ненавидишь каждой клеточкой своего тела. Что же, одной тайной меньше, не плохо.
- Я, Карим аль Малина, единственный наследник Карла Пятого, отныне Император, клянусь защищать твою семью и быть тебе справедливым правителем.
Карим заговорил на имперсеом общепринятом. оставив для себя знания тарийского. Порой лучше оставаться неучем чем посвященным. Многое можно узнать и услышать того, чего тебе сказать совсем не хотели.
- Я принимаю твою клятву,  лорд Логан О'Двайер, герцог Данмора, вассал Тары. 
Клятвы никогда не были коньком Карима и сейчас он скорее говорил от сердца чем вспоминал заученное. Люция часто говорила, что дело не в словах, а в делах и слова чаще нужны магам чем простым людям. И с тех пор шази часто в этом убеждался. Слово как инструмент - да, слово - как обещание - нет. Ничто. Пустой звук даже если человек, произнося его, вкладывает душу. После могут измениться обстоятельства и тогда он откажется от своих слов так же легко, как когда-то сказал их. Хотя сейчас, смотря на скованную фигуру Логана можно было допустить, что клятва дается ему с огромным трудом и он готов себе буквально откусить язык только бы не произносить дальше. И если бы не Арин здесь и сейчас, то вполне возможно дело не закончилось бы миром.
- Я распоряжусь выделить вам покои, ваша светлость. С этого дня вы будете находиться здесь и сможете навещать сестру тогда, когда вам будет угодно. Трогательно видеть такую чистую любовь и заботу.
Карим улыбнулся, правда улыбка напоминала сейчас очень обаятельный и ироничный оскал. Коротко кивнул, словно поставил точку и отошел на шаг от двери, предлагая лорду на сегодня закончить аудиенцию.
- Приготовьте Его Светлости комнаты!
Распахнул двери и снова улыбнулся, теперь уже смотря в глаза своего соперника.

Дверь захлопнулась, отрезая Карима и его будущую жену от всего прочего мира. Логан ушел, вот только шази отчетливо ощущал - тот ещё вернется, и если будет возможность, то запросто и с удовольствием спляшет на его могиле. Не то чтобы это пугало, уже столько их было, желающих его голову на блюде или намотанных на палку кишок, что сложно подсчитать, но определенно подобный расклад не добавлял хорошего расположения духа. И настроения.
- Я не хочу чтобы твой брат посещал тебя слишком часто.
Мужчина повернулся к девице, прошелся по спальне.
- Отлично понимаю, что он твой родственник и хочет тебе добра.
Усмешка залегла в уголках губ, дав понять Арин, что о чем-то Карим явно догадывается и теперь попытается узнать больше.
- Но теперь ты принадлежишь моей семье и моему дому. И мне. И мне плевать что было раньше, сейчас я твой мужчина. Ты согласилась стать моей женой, я по прежнему хочу этого, так что все предельно ясно. Верно?
Впрочем он не спрашивал. Утверждал. И не ждал ответов. Девица конечно могла попробовать встрять, ответить, психануть, но ситуацию это навряд ли изменило бы.
- Посему, начиная с этой минуты, будет так, как скажу я. Если Логан позволит себе перешагнуть грань хоть один раз, я найду возможность уладить это тихо и мирно. И фатально. Понятно объясняю?
Карим подошел ближе, всматриваясь в лицо Арин.
- Раздевайся.
Говорил Император тихо. Спокойно. Он не спешил, не подгонял, не настаивал. Он знал, что вправе и хотел своим правом воспользоваться. Сейчас дело было не в желании обладать женщиной. Сейчас всё дело было в обладании конкретно этой женщиной вопреки разуму, логике и происходящему. И чем нелогичнее было происходящее, чем неправильнее казалась реальность, тем больше Карим хотел доказать себе и всему миру что он держит ситуацию за яйца.

- Ты - нет. Я волен. Мои приказы не обсуждаются.
Впрочем Карим не спешил доказывать слабой женщине свою силу простым сотрясанием воздуха. Это было бы не по мужски. Делами, только делами. И если он сказал, что снимет с Логана башку за неподчинение, то снимет чего бы потом это ни стоило. Тем более в данном случае подобный исход был бы предпочтительней иного, ведь враг рядом с тобой, который откровенно тебя ненавидит, это очень опасно. Ты споткнешься, а он подставит тебе кинжал и все будет решено. Стоит ли допускать подобное? Конечно нет. Даже не смотря на мудрость о том, что врагов стоит держать ближе друзей. Не в этом случае.
Пока Карим раздумывал, Арин разделась. И даже легла. Шази скинул на пол одежду и забрался в постель, намеренно накинув халат на Аластра, который недовольно пискнул, но затих. Девушка казалась хрупкой настолько, что мужчина внезапно испугался её разбить. Как тончайшей работы ваза. Как он мог её ударить? И как она не рассыпалась серебряной пылью от его удара!?
- Иди ко мне.
Карим поднял Арин, укутал объятием, разворачивая к себе лицом и приподнимая за подбородок голову.
- Ты очень красивая, ты знаешь об этом?
Он не лгал. Сейчас эта женщина была для него самой красивой. Он лег с ней в постель и это значит, что он  её выбрал. Это важно. И она королева. И она должна знать об этом, она должна это чувствовать.
- Такая нежная.
Губы коснулись губ в мягком поцелуе. Карим не спешил, он с упоением целовал Арин, то губы, то щеки, потом поцелуи потекли по шее, ниже, обожгли плечи и грудь, расцветая на сосках чувственными, жадными ласками. Мужчина хотел её и это ощущалось в его ласках, требовательных, жестких, но не грубых. Он хотел её и хотел быть с ней, хотел, чтобы она была с ним здесь и сейчас, чтобы она не просто закрыла глаза и подождала пока он кончит, а ощутила его желание и желала сама в ответ.
- Я хочу чтобы ты знала - ты моя и я никому не позволю сделать тебе больно. Даже брату.
Карим уложил девушку на смятые простыни и на несколько секунд замер, любуясь своей невестой. Коснулся пальцами губ, груди, рука скользнула Арин между ног, лаская сокровенное местечко.