Очнувшийся на холодном, каменном полу, Оркус далеко не сразу открыл глаза. Некоторое время он неподвижно лежал, позволяя камням остудить больное, избитое тело, которое болело от пяток, и до макушки.  Затем, по ощущениям, прикинул характер повреждений. Били, били долго, упорно и жестоко – заключил он. Открыв глаза, он оценил место, в котором оказался. – Имперская тюрьма? Знакомо. Лет девять назад, с мастером, убивали где-то тут одного узника, который знал много того, чего знать не следовало. И если всю стражу отправили на войну, а замки отменили за ненадобностью, то у меня ещё есть шансы. Небольшие. Успокоившись тем, что раз сбежать не получиться, то не стоит и нервничать, новоиспеченный каторжник спросил сам у себя: 
-Вот что интересно, я чего такого натворил? На площади голышом танцевал? Или на власть бочку катил? Ну и с чего бы мне такая радость? – Парень принял сидячее положение, отметив кандалы на руках и ногах, и начал восстанавливать в памяти недавние события. Сначала  естественной смертью умер единственный наниматель. Не, ну а что может быть естественнее смерти политика на охоте? Охота вещь такая, сначала ты стреляешь в медведя, потом волку это надоедает и тут лиса может начать отстреливаться. Причем, барсук крайне редко промахивается.  Потом начали заканчиваться деньги, а работа так и не нашлась. Потом трактир, вино, опять вино, а затем провал. В голове всплывали только крики трактирщику с требованием ещё кружки этого мерзкого, разбавленного пойла, ругань трактирщика, доказывающего, что вино он не разбавлял, и наглая усатая рожа, что-то хрипящая в лицо. Снедаемый любопытством, парень осторожно поднялся, ощущая боль в избитом теле, и тихонько подкравшись к двери, приложил к ней ухо, надеясь выяснить больше.
Спустя неизвестное количество времени, Оркус обессилено упал обратно на холодный пол. Добегался – Крутилось в его голове – Убитых стражников не прощают. О чем я там молил богов? О том чтобы быстрее закончилась эта неопределенность? Воистину, нужно бояться своих желаний, ибо они имеют свойство сбываться. Вот теперь все определено, а я и не рад совсем. Непостоянные мы существа, люди.
Отлежавшись, некоторое время, парень снова поднялся, но на этот раз с целью тщательного обследования камеры. Внимательно обшарив соломенный матрас, который очевидно не меняли со времени возведения тюрьмы, углы стен и дверь, он понял, что для побега возможность представиться только одна, и то, для нее необходимо стать призраком. Иных вариантов попросту не было. Раз нельзя сбежать тихо, то может попробовать вырваться с боем? – Мозг продолжал фонтанировать идеями, каждая из которых была абсолютно неосуществима – Цепь, это довольно неплохое оружие, встану за дверью, дождусь, пока  зайдет пара стражников поставить мне ведро, Одного ударю в висок, второй восхититься, и тихонько, чтобы не поднять тревоги, и не встревожить никого из караульной будки умрет сам. От радости. Допустим, что так все и пройдет. А что  потом, когда меня будут искать попросту все? Податься к разбойникам, сидеть в грязном лесу, среди немытых, потных, тупых мужланов, которые убивают всех и вся ради наживы? Тогда придется из ночи в ночь ждать мастера, который точно восстанет из мертвых и  придет рвать мне глотку за такой моветон. Сколько раз он мне говорил, что честь превыше всего? Сотню? Тысячу? Честь убийцы, какая ирония.  Парень зашелся в хриплом, нервном смехе и, отсмеявшись, продолжил размышлять – Впрочем, чего я боюсь?  Я убил, убил не по приказу, а по дурости, я и отвечу. Отвечу сполна, и да не омрачится лик мастера, от трусости ученика. Это и будет мой последний выбор.
Приняв это решение, Оркус выбрав место почище, начал выполнять простенькую разминку мышц, насколько позволяли цепи, чтобы на казнь идти не куском мясной каши, а спокойно и, не кривясь при каждом шаге как клоун или калека. Чем и продолжал заниматься до звука шагов, остановившихся напротив двери его камеры.

Перешедший к натужным отжиманиям, сложности которым добавляли кандалы, Оркус порадовался мраку, царящему в камере. Только благодаря ему, вошедшая не увидела всю гамму изумления на лице каторжника, ожидавшего стражей, которые отведут его площадь, где уже готова виселица. Пока девушка молчала, парень, не переставая разминаться, мысленно оценивал её взглядом и составлял, на основе полученной информации, мнение о посетительнице.
Не побоялась в одиночку зайти в камеру к человеку, которому нечего терять, и, кстати, человеку, к которому стража, озлобленная убийством соратников, пускать вообще никого не должна. Одежда, манеры, походка. Выводы? Выводы такие – Либо глупа, потому что пришла одна, либо наоборот чересчур умна и точно  знает кто я такой. Не из простолюдинов, но не уверен что из благородных, те по камерам не ходят лично, предпочитая отправлять туда других, таких как она. И та кого она представляет, богата или имеет другое влияние, что равноценно. Итого получается, что есть кто-то из влиятельных личностей, которым срочно нужен человек для исполнения разовой работы, после которой он будет устранен. Интереееестно… Гораздо интереснее, чем дрыгать ногами, на потеху толпе.
Приняв решение, парень выпрямился, и, нарочито небрежно, кивнул головой в знак приветствия.
Девушка сделала пару коротких шагов навстречу Оркусу, в голове которого немедленно всплыла параноидальная мысль о том, что это жена или родственница одного из убитых стражей, и сейчас придется отбиваться, но та всего тремя словами умудрилась разрушить несколько структур возможного диалога, погрузив мысли парня в смятение.
- Как вас зовут?  - Произнеся это, девушка, как ни в чем не бывало, уткнулась в платочек, давая понять, что ждет немедленного ответа.
Ах**ть, она что, случайно зашла? Дескать, какая красивая дверь, загляну, пообщаюсь. – В этот раз арестант не был уверен, что его изумление прошло незамеченным. Или это призрак девушки, откинувшей в этой камере копыта? Стоп, её пустил охранник, значит не вариант. Или же… Оркус вспомнил, что стражники ни разу не называли его имени, и трактирщик, из той треклятой таверны его тоже не знал. – Значит, ей просто нужен некто, умеющий нарезать в фарш людей. Печально. Куда катится мир? Впрочем, невежливо заставлять девушку ждать.
-А это ваше любимое развлечение, гулять по камерам смертников? Это так романтично, ночь, или что там сейчас? Свет факелов из коридора, юная, прекрасная девушка и злобный каторжник убийца по имени Оркус. – Ядом из голоса парня можно было отравить средних размеров город. – Позвольте, не теряя времени,  показать вам свое ложе – Чуть отойдя, парень жестом указал в сторону кучи прогнившей соломы.
Голос парня резко изменился, теперь он был абсолютно спокоен, и даже холоден. – И почему я думаю, что вы знали куда шли? Может, поговорим серьезно? Это сэкономит нам время, которого много только у меня. У меня, так сказать, впереди вся моя жизнь, которую я могу потратить на этот разговор. А вы можете так потратить свою? – Сделав шаг назад, Оркус окинул взглядом девушку, пытаясь понять реакцию на его слова, но лицо её было скрыто за платком, а выражения её глаз не было видно из-за света из коридора, сильно мешающего уже привыкшему к мраку зрению.
Позовет стражу поучить меня вежливости? Или уйдет? Или, возможно, раскусит проверку, не подав вида, что я её оскорбил? Черт, катастрофически мало данных для анализа!

Глядя на отошедшую девушку, Оркус внимательно окинул её взглядом, не скрывая удовольствия от того что её реакция на его поведение не разочаровала его ожиданий. Она знает кто я такой. Значит, возможно, послана наследником экс нанимателя, или же кем-то из тех, кто был близко  знаком с мастером. Так же несмотря на то что явно оскорблена, не ушла. О чем это говорит? Это говорит о том, что я им действительно нужен. Однако думать что я такой один глупо, и если я не хочу висеть кормом для ворон, усиленно наглеть не стоит. Хотя какого черта? И да, кстати, либо её покровитель имеет отношения к страже, либо действительно высоко сидит. Игра приобретает интерес.
Но сначала надо кое-что проверить. Не нравятся мне подобные посещения, к людям, которые зажаты в угол. Да и фраза о том, что она знает обо мне больше чем я сам, не заставляет довериться. А что если она маг из еретиков? Тогда все становится логичным.
-А почему бы человеку не быть готовым? Если зашел такой, серьезный, разговор. – Парень хмыкнув, отошел к стене, чтобы не нервировать собеседницу раньше времени, и присев в углу, блаженно вытянул уставшие ноги. – И для чего вам понадобился, такой ничтожный я? Говорю сразу, если вы как-либо связаны с тьмой, или ещё с чем-то подобным, то прикройте дверь. С той стороны прикройте. У меня разминка не окончена, а ни с чем подобным я работать не собираюсь, и даже угроза виселицей не изменит моего мнения. Парень чуть изменил позу, подогнув под себя ноги. Думаю, теперь стоит провернуть вот это. Когда она этого точно не ожидает Мгновенным прыжком, обеспечившимся благодаря выпрямлению ног, парень оказался вплотную, лицом к лицу, с посетительницей. Вполне ожидаемая боль была проигнорирована, и никак не проявлена на лице, которое осталось абсолютно спокойным. Чуть пригнув голову, чтобы создать эффект нависания над девушкой, Оркус, зашептал со льдом в голосе.
Не дергаться и не кричать, ибо у меня нет желания знакомить твое, довольно милое личико, с этой грязной и грубой цепью. Я нужен вам для работы? Прекрасно. Тогда выслушай мои условия. Первое. Мне возвращают мои кинжалы, без которых я чувствую себя голым. Второе. КОГДА – Выделил голосом парень, подчеркивая тот факт, что принимает возможность скорой смерти – вы решите меня убрать, то сделаете это быстро. Я ненавижу боль. Третье, ты, лично, не пугай меня смертью, когда сама висишь на волоске. – Ощутив во рту вкус крови, сочащейся из разбитой ранее губы, парень решил, что это удачное совпадение, для завершающего штриха, и ухмыльнулся, искренне надеясь, что багровые отсветы факелов удачно подсветят кровь на зубах. Секунда, две. Хватит, а то переборщу, мелькнула мысль и столь же резко, как оказался возле девушки, вернувшись обратно, Оркус снова сел, и притих.
Я, кажется, начинаю уважать её сюзерена. Это надо заставить так себя любить, уважать, или бояться, что для выполнения приказа, она в одиночку общается со мной уже столько времени, и не попыталась сбежать, или сделать ещё что либо, хотя явно хотела. Достойно уважения. Кстати, не нравится мне эта тишина. Раз она не собирается заговаривать, то придется это сделать мне.
В качестве оправдания, скажу то, что я служу одному нанимателю. И служу ему до гроба. Окупается ли это, решать вам. Полностью готов вас выслушать.
Внимательно глядя на девушку, и, чудовищным усилием воли контролируя лицо, чтобы не показать всю бездну боли, терзающую избитое тело, потревоженное прыжками, Оркус приготовился услышать стук захлопывающейся двери.

Сказать, что Оркус был доволен, это промолчать. Посетительница, наконец, то начала оправдывать все его ожидания. Холодная, спокойная, жесткая, даже можно сказать жестокая! Ради того чтобы увидеть это, стоило перетерпеть боль от прыжков, ради анализа поведения и совершенных. А какая чудесная реакция? Спокойствие сильного, перед слабым, даже нет презрения, кажется, будто она считает его настолько ничтожным, что он не заслуживает даже его. Это было чудесно. Такие люди глупцам и слабакам служить не станут, они подомнут их под себя.
Кажется, кто-то показал свое истинное личико. Ну как же прекрасно общаться с такими людьми! Ни лжи, ни недомолвок, пустых обещаний, страха или даже опаски. Создается впечатление, что вместо сердца у неё кусок льда. Никаких угроз или бахвальства. Сухая констатация факта. Кажется мне, что напади я на неё сейчас, и проиграй, она вытащит свой клинок из моего трупа, и, выйдя из камеры, уже забудет о произошедшем. Истинная Стерва, с большой буквы С.
- Твой прежний наниматель давно мертв – пожав плечами, уведомила девушка.
Точно, точно! – мысли парня резко изменили направление – Про смерть нанимателя она знает. Тоесть её покровитель либо был с ним лично знаком, либо… Тайная канцелярия? Если догадка верна, то девушка в состоянии сделать из него отбивную его же цепями, а значит, сейчас, попросту мысленно отправила на самое дно как позера и ничтожество. Впрочем, какая разница? Скорее всего, я её больше не увижу, а общаться со мной будет связной. Но это все пока только теории. Поживем, увидим. Или не увидим. Или не поживем. Ладно. Пока будем считать её посланцем нанимателя, а значит и общаться соответственно.
Фро, согласен. – Коротко и спокойно, ответил парень. И почему мне кажется, что безопаснее было бы остаться в камере? На что же я подписался? Чую большие проблемы. Осторожно поднимаясь с пола, Оркус чуть скривился от боли, нарушив маску спокойствия на лице. Болели каждая мышца и каждый нерв, и так отбитые стражей, а тут ещё и потревоженные резкими движениями. Выпрямившись, парень уважительно наклонил голову, как бы приветствуя девушку, теперь в новом качестве и одновременно рассматривая свою одежду, которая, по количеству грязи, вполне могла соперничать с полом, мыть который никто и никогда не собирался.
Выдержав положенную паузу и вдоволь «насладившись» видом одежды, парень поднял лицо, и безучастно уставился в никуда, ожидая приказов. Вот интересно, дадут отлежаться перед проверкой? Хотя, какая им разница, что со мной. Они отдают приказ, я делаю. У меня все болит? Хах, болит, значит жив. Да и проблемы сервов, Императора не колышут,  так что скорее всего сразу отправят на заказ. И какой он будет? Убийство, похищение кого или чего либо, или будут оригинальнее? А какое мое дело? Мое дело держать на лице маску, стараться контролировать свое остроумие и делать что сказали. Хах, а жизнь то налаживается.

Безучастно наблюдая за подававшей кому-то сигнал девушкой, парень цинично прикидывал как бы он напал на нее, пока она самоуверенно засунула руку в узкий зазор между косяком и дверью, лишая себя возможности мгновенного, адекватного ответа вероятной угрозе. Расслабилась, промелькнула в голове мысль, Сейчас ей ничего не угрожает, но вот был бы на моем месте кто-нибудь другой, это была бы её единственная и последняя ошибка. – В этот момент на пол камеры упала одежда, а рука вернулась с ключом.
-Если бы я желал вам смерти, я бы напал в тот момент, когда вам понадобилась бы лишняя секунда, чтобы вернуть руку. – Спокойно сказал парень – Будьте осторожнее с людьми. Даже если ваша зубочистка смазанная ядом, а за дверью верный человек, то, то что ваш убийца умрет вслед за вами, будет вам слабым утешением. Особенно если будете проводить подобные разговоры с теми, кто выше, массивнее или просто физически сильнее вас. Вас может погубить самоуверенность, фро, самоуверенность опасна. – Договорив, уже не арестант подал кандалы под ключ, при этом рассматривая валяющуюся одежду.
Униформа стража. Хм. Значит пославший её не из тайной канцелярии, и не может управлять стражей, по крайней мере, в открытую. Круг потенциальных нанимателей сужается.
Когда цепь была снята, Оркус подошел и поднял одежду с пола. Внимательно осмотрел и начал тщательно отряхивать. Местные стражники конечно не образцы чистоплотности, но гнилая солома и рыбьи кости на их мундирах встречается довольно редко. Тщательно отряхнув наряд, парень критически осмотрел его ещё раз, и, поняв что почистить его в полевых условиях не представляется возможным, забросил это дело и, окинув взглядом камеру, нашел только одно место, куда вещи можно было положить, при этом не угваздав их окончательно. Подойдя к двери где, повесив на неё одежду из рук,парень  снял рубаху, одним резким движением оторвав у неё рукава, которые, как оказалось, крепились не так уж и крепко. Забросив их на ту же дверь, парень сбросил с себя штаны.
Так, удавки уже есть. За что люблю шелк, так это за то, что он может скатываться в тончайшую нить, легок, и, при наличии мозгов, может послужить оружием. А с ним и нормальным  разжиться можно. Лучше быть готовым ко всему.
Привычным движением, натянув штаны, наемник прикинул, сколько раз он уже надевал нечто подобное. Униформа стража, лекаря, и многое многое другое. Пока он прикидывал, вся одежда оказалась одета, и оставался завершающий штрих. Парой движений скрутив шелк от рукавов, рубахи, Оркус мягко обмотал получившимися нитями руки, следя за тем, чтобы можно было одним движением спустить их в ладонь, и, закончив, повернулся к камере, давая взглядом понять что готов идти.

Проводив безразличным взглядом бедолагу, которого казнят вместо него, Оркус задумался о сказанном девушкой в его адрес. Она неопытная, самоуверенная или просто с рождения такая? Что-то мне подсказывает, что с людьми моей профессии она общается не очень часто. Посчитать, что я угрожаю ей, ПОСЛЕ того, как согласился на них работать. Да и намекать на то, что я обязан им жизнью, право слово, ей  не стоило. Как и поворачиваться ко мне спиной. Это даже не пренебрежение, а приказ, приказ проверить на прочность её защиту. А что? Парой движений сделать на удавке скользящую петлю, тихонько догнать, набросить на шею, и одной рукой затянуть узел, а другой блокировать руку с кинжалом. Черт, кинжалы! Тогда я точно их никогда не увижу.
С трудом отогнав видение трепыхающейся в агонии девушки, Парень негромко хмыкнул, с трудом удержав на лице маску безразличия. Вот они уже вышли из тюрьмы, причем вышли нагло, через главный вход, заставив Оркуса погрузиться в свои мысли, тщетно пытаясь прикинуть уровень коррупции в рядах стражей закона. Выходило больше ста процентов мздоимцев, ибо парень и сам не раз брал с торговцев денежки, в тех случаях, когда для выполнения задания было необходимо прикинуться стражником. Плюнув на попытки сосчитать несосчитуемое, и решив, что не вежливо  оставлять без ответа столь эмоциональную речь девушки, наемник чуть ускорился и все же догнал спутницу, уже ждущую его за поворотом.
-Доверять? С чего? Вы даете задание, я выполняю. И больше ничего. Холодный расчет. Вы меня ведь за этим вытаскивали? Или за доверием, уважением и любовью? Тогда вы ошиблись, ибо этого у меня, как чести у политика. Даже на себя не хватает, чтобы ещё и с другими делиться.
Спокойно и, привычно безэмоционально, сказал парень, перед этим внимательно убедившись, что их никто не слышит.
Вот интересно, а с чего она вообще взяла, что я должен ей доверять? Или она даже не знает что лица моей профессии умершие от старости, а не от более «естественных» причин, почти и не встречаются. И, примерно, в половине случаев, им успешно помогали наниматели. Доверие – Чушь, чушь собачья. В моем случае, паранойя, это самая  разумная точка зрения. И, поэтому, я думаю что потом стоит ещё чуточку понизить свои акции в её глазах. Меня ей можно, и нужно недооценивать, особенно если я начинаю рассматривать её в качестве пока ещё ходячего трупа. Через пару лет, конечно же, сие недоразумение будет исправлено.

Отредактировано Оркус (2013-09-29 18:07:47)

Матерящийся в душе Оркус, проклинал все. Неудобный наряд стражника, который вдобавок был довольно грязен. Странную спутницу. И, особенно, обладателей цепкого наметанного взгляда, который провожал их уже несколько минут. Ну, ещё бы, девушка в неброском, но явно качественном платье, а в одежде и ценах на нее, различные грабители разбирались неплохо, и для контраста рядом шагал невооруженный стражник, в форме, явно, с чужого плеча. Для полного счастья им не хватало только убундийца, в национальном костюме и представителя аристократии из высокородных.  Да и спутница снова начала действовать на нервы, своими речами о доверии. Наемник с трудом сдержал тираду о том, сколько грязи он натворил, подобравшись к людям вплотную, и беззастенчиво используя их доверие в своих целях. Сдержался же только потому, что на его слова, девушка выдала бы очередную порцию высокоморального бреда. Особенно нервировали слова о том, что их отношения построены на доверии, когда сам парень был готов поставить свою голову, против кучи грязи, на то, что его вытащили только ради того чтобы он прирезал пару неугодных. 
Но вот пытка ожиданием закончилась, и стала понятна цель их моциона. Трактир. Парень с трудом сдержал мученический вздох. Кабак, КАБАК, мать вашу! Они, там совсем с мозгами не дружат? Про то, что у людей крайне хорошая память, особенно после стимуляции огнем и железом, видимо тоже не знали? А то что, зная даты «тайных» встреч от того же   трактирщика, и сравнивая их с датами серьезных происшествий, можно додуматься до многого? Зато доверяют друг другу. Идиоты. Остается надеяться, что это разовая встреча. И что трактирщика уберут. Или самому этим заняться? Подумаю.
Идя по трактиру за девушкой, Оркус, неуловимым, мимолетным движением перехватил со стола нож какого-то поддатого мужичка, отвлекшегося на музыканта, который усиленно старался усыпить всех в зале, и мгновенно отправил его в рукав, зацепив за удавку. Вроде бы, не заметившая этого спутница, уверенно продолжала идти к другому выходу из едального заведения, на выходе из которого их встретил мальчишка слуга. 
Ступеньки – Выдала летящая на землю девушка, но Оркус уже не слушал.
Сделавший широкий шаг назад, обратно в трактир, наемник прижался спиной к стене, одновременно осматривая двор, на предмет лучников или дикарей со своими трубками, и лишь затем опустил взгляд на девушку, которая всего лишь упала.
Как лежится? – Привычно спокойно спросил парень – Я, конечно, подожду, но рекомендую к вечеру уже принять вертикальное положение. Застудитесь.