Эсме смеялась... Уходила и смеялась, и Эдит тоже посмеялась бы, но отчего-то радость невестки показалась странной. По идее той бы рыдать над загубленной судьбой, в крайнем случае вообще не думать или стыдом заливаться после произошедшего, но не хохотать так, словно историю смешную рассказали. Кёнигин завернулась в мягкую простынь и застыла у окна. Она устала и усталость разливалась по телу тяжестью. Пусть приятной, но тяжестью и хотелось не на бал, а в кровать, зарыться в перину, под одеяло и никого больше, никогда, не видеть. Никого... Даже горячо любимого Сигмара Эдит видеть не хотела. Казалось, что вся злость, вся ненависть, вообще все чувства стерлись и стали серыми. А ведь это было неправдой, это ложь! И если разговаривать с братом, то во всеоружии!
За стенами замка разливался алый закат - красивый, недоступный, далекий. Золотили горизонт последние лучи солнца и мягкое тепло медленно уходило, уступая место прохладе весенней ночи. Девушка зябко поежилась и пошла в зал. Да как пошла, так и застыла на пороге почти налетев на идущего бесшумно мужчину. Глаза распахнулись и в следующее мгновение Эдит готова была заорать так, чтобы стражники попадали со своих постов замертво. Она не сразу узнала Сигмара. Вернее узнала, там, внутри, но страх, подстегнувший воображение, нарисовал вместо брата жестокого бандита, забравшегося в спальню к молодой женщине с единственной целью - захватить её в плен и поэтому нужно было сделать все, чтобы этого не случилось.
Императрица метнулась к столику и первая же ваза мгновенно полетела вошедшему в голову. Эдит не целилась, но метала тяжелые предметы довольно метко, - Сигмар мог об этом и забыть, - и главное орудием в руках молодой женщины могло стать все, что угодно. Разговаривать девушка явно была не намерена, но для крика рот открыла. Пара секунд и в покоях будет не продохнуть от стражи...

Подушка поглотила крик, и стражникам у двери так и не досталось ни лицезреть Императрицу в чем мать родила, скачущей по спальне, ни её венценосного брата, тушащего пожар словно заправский трактирщик. Эдит рефлекторно обняла "снаряд" - хотела отбить, но не успела и задохнулась пылью. Закашлялась, на глаза навернулись слезы и орать девица больше не могла. Хотела, но в горле першило. Теперь уже и до сознания дошло, что в спальне у неё не разбойник с большой дороги, а очень даже родной брат, но только это обстоятельство никак не привело Эдит в благостное расположение духа.
Отшвырнув от себя подушку словно та в миг превратилась в ядовитую жабу, Эдит потянула импровизированную тогу так, чтобы не быть уж совсем обнаженной и уперла руки в бока. Глаза Императрицы сверкали и шторм под ресницами совершенно точно не предвещал будущему конунгу Хестура ничего хорошего. Разве только смерть быструю и возможно безболезненную, но надеяться на снисходительность не приходилось.
- Что ты тут делаешь!?
Эдит не смутил даже начинающийся пожар. Ну и что, что может быть потом? Главное сейчас! Посторонний мужчина в её покоях! Без предупреждения! А охрану возле дверей нужно выпороть!
- Кто тебе позволил сюда явиться!?
Кёнигин была в ярости и это отчетливо было видно. И по лихорадочному румянцу, и по плотно сжатым губам, и по тихому, вкрадчивому голосу, который растекался по крови собеседника сладким, смертельным ядом. И вопросы... Кажется они относились не только к моменту "сейчас", девушка хотела знать больше и она не собиралась отступать.

- Огонь тушу.
- Вы за дуру меня держите, Ваше Высочество!?
Странно что пожар был потушен. Взгляд, которым Эдит смотрела на брата, был способен воспламенить воздух.
- Я спрашиваю что вы здесь делаете! В моих покоях! В Даларе!
Сигмар повернулся и наверное ещё пару лет назад Эдит бы растаяла. Мужчина стоял перед ней такой родной, такой... Желанный. Только она провела три года в ожидании. Три долгих года она ждала хотя бы слова, хотя бы попытки помириться, наладить отношения, вернуться к тому, с чего начали. Но нет. Помолвка, хребет, потом возвращение и снова ни единой встречи, как будто чужие. Говорят ожидание лишь разжигает огонь любви и страсти. Возможно. Но долгое ожидание разжигает лесной пожар совершенно других эмоций. И девушка была обижена, смертельно обижена. Она надеялась, что брат одумается, вернется, попробует сначала. Рискнет ради неё, ради них. Заставит её в конце концов, он же мужчина! И совершенно Эдит выпускала из виду один момент - и его, и своё положение, и то, чем бы грозили подобные отношения и лично им, и Хестуру, и будущему Империи. Когда она думала о себе, она думала только о себе, а государство могло рухнуть под ноги миллионом осколков.
- Я себе это это позволил.
- Ах вот так? Так просто? Взял и позволил?
Эдит вскинула голову, облив Сигмара разъяренным взглядом.
- И что так долго ждал? Ах да, наверное всё время что-то мешало, да? То война, то невеста, то государственные дела. Так? А знаешь, теперь у меня война, муж и нет ни капли свободного времени, поэтому убирайся отсюда.
Ещё мгновение она смотрела на мужчину, а после пошла к дверям явно намереваясь их открыть и уже наглядно указать Сигмару куда именно ему пойти.

Ах теперь тебе всё равно!?
Эдит отошла от дверей на пару шагов и снова смерила брата гневным, обжигающе ледяным, взглядом. Вот так значит можно прийти, через много лет и сказать, что тебе всё равно? Вот так запросто? И думать, видимо, что она растает и кинется в объятия...
- Видимо за те пару лет, что ты не удостоил меня и словом, ты потерял слух? Я сказала у-би-рай-ся отсюда! Немедленно! И никогда больше не показывайся! Я не хочу с тобой разговаривать, я не хочу ничего знать и знаешь? Знаешь, мне даже всё равно зачем ты явился в Далар!
Девушка замолчала и внезапно улыбнулась. Да, да! Только о улыбку можно было порезаться.
- А нет. Постой. Всё таки расскажи мне, да, зачем ты приехал? Что случилось? Ведь наверное что-то случилось, раз ты решил со мной поговорить, да? Сдохли все твари на хребте? Нет? На тебя сошла лавина и тебя хорошенько приложило о скалу? 
Простынь, в которую была завернута Эдит, предательски стала сползать, но девица подхватила и водрузила её на место. Впрочем влажная ткань и так отлично облегала стройную фигурку, позволяя мужчине отлично рассмотреть все плавные изгибы и начать фантазировать на тему, а что же под... Но и здесь Эдит пресекла все возможности, забралась в кресло и свилась там клубком, лишая Сигмара зрелища.
- Я слушаю.
Кажется она достаточно успокоилась, но вот голос, пусть и очень тихий, звенел, а штормовой взгляд под ресницами по прежнему сверкал далекими, неслышными, зарницами.

Зазвенело. И не только в комнате. В ушах зазвенело, да ещё как! Эдит вжалась в кресло и смотрела на брата широко распахнутыми, огромными глазами. И не верила, что перед ней на самом деле он. Тот самый Сигмар. Хладнокровный, всегда сдержанный словно скала, порой казалось, что этот мужчина каменный и сдвинуть его с места или разозлить невозможно в принципе. Но нет. Кажется ей это удалось, а всего то нужно было три года подождать и подавать признаков заинтересованности. В душе кёнигин ликовала, у неё получилось пробиться сквозь панцирь наложенных правил, сквозь границы, через условности, но брат видел лишь испуганную девушку, неожиданно оказавшуюся хрупкой и совершенно беззащитной перед его гневом. Конечно он наверняка понимал, что под внешней невинностью и слабостью скрываются стальные когти дикой кошки, но вот отчего то сама ситуация могла сейчас показаться дикой. Он, мужчина, бросается на девицу. Хорошо ли это?
- Нет. Я не понимаю.
Эдит пошарила ножкой под креслом, отпихивая останки табурета и встала.
- Я не понимаю почему ты пришел только сейчас. Через три года.
Девушка шагнула вперед ,оказываясь стоящей прямо перед братом. Смерила его взглядом и залепила оглушительную пощечину, призванную не только выказать всю меру раздражения, накопившегося за это время и но и доказать, что ему не удастся напугать её какой-то там мебелью.
- Это тебе за дуру.
И пока Сигмар не успел заставить её не буянить, влепила вторую, не менее звонкую, пощечину.
- А это за то, что ты посмел бросить меня на три года и явиться только сейчас!
И готова Эдит была ещё на пару тройку не менее увесистых затрещин. И даже на большее, в глазах Императрицы плясали такие черти, коих там отродясь не водилось. Девушка на самом деле была в ярости, в бешенстве. И она была напугана. И именно страх и растерянность скрывались за этой дикой и непредсказуемой вспышкой.
- Ты должен был тогда меня догнать! Слышишь!? Остановить! А тебе было наплевать! Ты сбежал! На хребет, к своим любимым тварям! Иди теперь к ним обратно! И невесту свою забери! Убирайтесь оба! Вон!
Кажется она готова была и дальше говорить... Кричать? Эдит не заметила, как повысила голос, который с крика перешел в рассерженное шипение смертельно ядовитой змеи. А шипение захлебнулось слезами. Нет! Она совсем не хотела плакать, более того, она совершенно не хотела чтобы эти слезы видел Сигмар.
- Убирайся! Я не хочу тебя видеть!
Эдит резко развернулась, явно имея намерение уйти прочь. Плечи дрогнули, девушка со злостью, как-то очень резко, рванула простынь, которая будто только этого и ждала, соскользнула с тела и опустилась под ноги жемчужным озером.

Что-то произошло. Неожиданно. Быстро. Не успев отразиться в сознании. А после закончился воздух, шею сдавило раскаленное кольцо боли, дышать больше было невозможно. Эдит вцепилась руками в руку брата, но разве смогла бы она противиться силе могучего, северного воина? Конечно нет, и это была просто отчаянная попытка ухватить свою жизнь за самый хвост, не дать ей уйти. А глаза, огромные, потемневшие, не мигая, смотрели на Сигмара, и в них он мог увидеть своё, перекошенное яростью, лицо. И ту пустоту, которую он сам и порождал. Как будто разверзлась бездна, поглощая и огонь, и лаву, и зарницы. И оставляя только оглушительную, звенящую тишину. Ничто. На мгновение Эдит поверила в конец. Наверное так и происходит. Смерть настигает там, где не ждешь и тогда, когда меньше всего о ней думаешь. В голове просветлело, перед глазами всё поплыло, девушка отпустила руку и... И брат ей отпустил, поставил на ноги, но стоять кёнигин не могла. Сползла по стене на пол, обхватила себя ладонями за шею.
- Уходи.
Говорить было больно. Смотреть на брата ещё больнее.
- Прошу тебя. Уходи. И не возвращайся.
Никакие слова сейчас не смогли бы вернуть Эдит то, что она чувствовала ещё несколько минут назад. Пусть бы он ломал мебель - это очень по мужски, пусть бы бил кулаками в стены, пусть бы кричал. тогда и она смогла бы сказать всё, что накипело, а после простить - это было бы очень по женски, только Сигмар перешел границу. Слезы застыли маревом под ресницами, но плакать девушка себе не позволяла. Нет. Мужчина не увидит ни слез, ни истерики.
- И ничего больше не говори.
Эдит подтянула к груди колени, обняла себя и затихла. В голове словно образовался вакуум. Пустота. Тишина. Девушка не могда думать, не могла сосредоточиться, не могла осмыслить произошедшее. Как-то будто сознание хранило её от ужаса поступка мужчины, и только новые, наливающиеся синевой, отпечатки на шее, поверх таких же, но чужих, напоминали о том, что это всё по настоящему.

Почему он не уходит? Зачем ты ещё здесь? Тебе было мало и ты хочешь ещё? Хочешь разорвать меня на части за свою слабость? За то, что не оказался достаточно смел пойти против всех тогда, три года назад? Мыли медленно возвращались в голову, но Эдит будто читала трактат. Не она так думала, кто-то другой написал. Иначе и быть не может. Девушка сидела возле стены словно в оцепенении: не хотелось ни шевелиться, ни дышать, ни жить дальше. Из неё словно в одну секунду вытрясли все кости и теперь осталась только оболочка. Мягкая, податливая, восковая, которую можно смять одним движением руки.
Сигмар почему-то не уходил. Словно сквозь вату Эдит слышала какие-то звуки, не то шаги, не то что-то ещё. Подняла голову, пытаясь разобрать происходящее, и в глаза бросилась кровь, алыми, крупными каплями украшая жемчужно белую простынь. Неземной красоты, дивные, девственные цветы распускались на тонкой ткани, а брат остервенело рвал себе руку. Зачем?
Время замедлило свой бег, секунды растягивались вокруг невидимой паутиной, ловя и Эдит, и Сигмара в свои сети. Девушка медленно, осторожно, словно боясь сломаться, поднялась на ноги. Постояла пару секунд, придерживаясь рукой за стену и боясь упасть, и всё это время она не отрываясь смотрела на брата. На его руку с зажатым в пальцах осколком. На кровь.
- Зачем ты так?
Ещё несколько секунд - или минут? - кёнигин просто смотрела, пытаясь разорвать на удивление крепкие сети замирающего времени.
- С ним проще будет.
Наконец Эдит смогла отойти от стены и пошатываясь, добраться до стола. Подхватила клинок и протянула его Сигмару. Пусть мужчина не собирался себя убивать: в общем Эдит вообще не очень понимала что происходит и поэтому казалось, что Сигмар решил её таким образом шантажировать. А это невозможно! И немыслимо! И категорически противопоказано!
На теле молодой женщины отчетливо проступали синяки и ссадины. Вчерашние, нанесенные мужем и сегодняшние, подаренные братом. Огромное напряжение последних дней накатывало волнами, и до последнего Эдит держалась. Только сейчас, стоя перед окровавленным, сломленным братом, она понимала, что так дальше не выдержит. Дрожь начинала пробивать тело, голова кружилась и последнее, что Эдит видела, это как с ладони соскальзывает клинок и очень точно, острием вниз, летит в ногу Сигмара. А после наступила блаженная тишина и темнота, поглотившая девушку в мгновение ока и опрокинувшую её в глубокий, спасительный, обморок.

- Просыпайся сонюшка! Ну, давай, открывай глазки и просыпайся!
- Я не хочу, ну пожалуйста... Я хочу спать.
- Надо, Эдит.
Очень медленно Эдит выныривала из глубин своего подсознания, которое развлекало её приятными, мягкими воспоминаниями. Прорезались звуки, глаза сквозь закрытые веки ощущали свет, а тело осознавало сидящего рядом человека. И ещё становилось холодно. Невыносимо холодно, словно её голой выгнали на мороз. И она чувствовала руки. Его руки. Нежные, сильные. Такие, какими она представляла себе их все эти года.
- Я не хочу...
Слова давались пока с трудом, горло болело и получался больше хрип, чем что-либо ещё. Эдит поймала руку Сигмара своей, прижалась щекой и замерла.
- Я не хочу. Я хочу быть здесь, с тобой. Не уходи, пожалуйста, не бросай меня больше. 
Сон или явь? Ей хотелось, чтобы это было по настоящему, но только в настоящем есть синяки, горящие яростью янтарные глаза и перекошенное злобой, родное лицо. А во сне есть руки, ласкающие и обнимающие, ласковые и успокаивающие слова, голос, в который можно закутаться как в покрывало. Нет, пусть будет сон, но тогда она не станет просыпаться и не вернется в промозглую, ледяную реальность. Девушку стала бить крупная дрожь. И пальцы, держащие руку брата, сжались сильнее. До боли.
- Пусть здесь не навсегда, но хоть немного побудь со мной.
Эдит подтянула колени к груди, сжалась в комок и стала теперь совсем крошечной, совершенно беззащитной, хрупкой и абсолютно потерянной. И только рука мужчины удерживала ей на границе сна, обморока и настоящего, реального. Как будто проводник, страж, человек, который может и умеет охранять и защищать - так она видела сейчас Сигмара в том мире, в котором находилась и откуда никак не хотела возвращаться в сегодняшний день и миг.

Эдит знала, что не спит, но намеренно удерживала себя в туманной пелене незнания. Знала, что рядом Сигмар и намеренно не хотела его узнавать. И не хотела отпускать. Ей требовалось время на то, чтобы совершенно успокоиться, отогреться, почувствовать, что она не одна и принять по истине мудрое и взрослое решение. Не кидаться словами, не бросаться угрозами, не топать ногами только потому, что хочется и потому что обида ещё очень ярка, а отключить эмоции и заставить работать разум. Для женщины это сложно, для молодой женщины ещё сложнее, для Эдит, которой приходилось справляться с невероятным напряжением практически невозможно. Но. Но она выкорабкивалась. Выдиралась из детства, разрывая в кровь руки и медленно становилась тем, кем хотела стать и той, кого видел в ней отец. Молодой Императрицей, Королевой, Женщиной. Превращение, оно всегда болезненно, но ведь не всегда процесс приятен, а результат может превзойти самые смелые ваши ожидания.
- Я не сплю.
Эдит открыла ясные, синие глаза и потянулась, обняла Сигмара, приласкалась к мужчине словно крупная кошка.
- Спасибо тебе, родной мой.
Девушка смотрела на брата снизу вверх внимательно, тепло, выжидательно и была уверена, что брат поймет. Верила в него, в его силу, в его мудрость, в его железный разум. Верила в то, что говорила и это было важным. И верила в себя. Сейчас, в его объятиях, Эдит чувствовала себя если не всемогущей, то готовой свернуть горы. А прошлые обиды... К ним она вернется потом, и подойдет более изобретательно, сейчас же важно не порвать ту единственную нить, которая позволяет ей держаться на ногах и стоять с высоко поднятой головой в той грязи, которой её с удовольствием поливает даларский двор. Не так много есть близких людей чтобы ими можно было раскидываться и Эдит не собиралась повторять ошибок своего отца, великого северного конунга Олафа. Он решил, что может обойтись без друзей и родных, и что в итоге? Его полыхающая ладья уже  наверное доставила его в Валгалу. Императрица должна уметь думать не просто на шаг вперед, она должна быть предсказательницей и уметь предвидеть будущее. А в будущем она видела Сигмара рядом с собой и если не супругом, то другом, любовником и любимым. И упускать его только потому, что когда-то она не поняла и не приняла его жертвы Дит не хотела. И не собиралась.
- Я рада что ты здесь.
Она устроилась поудобней и поцеловала брата в уголок губ. Целомудренно и не важно что в целом совсем не невинно находиться у него на коленях совершенно обнаженной.

Да, да, да! Говори ещё! Говори, не останавливайся, не замолкай, я хочу слышать твой голос! Ещё минутку, одну минутку, пару секунд... Эдит понимала, что продолжаться долго подобная идиллия просто не может. Не позволит ни провидение, и мироздание, ни Создатель. Было бы слишком хорошо чтобы быть на самом деле. Девушка закрыла глаза и прижалась к груди брата. Тук. Тук. Тук. Сердце, большое, доброе, могучее сердце будущего северного короля, такое родное, близкое, оно билось сейчас ровно и дарило успокоение. Он рядом, теперь он больше никогда не бросит, не уйдет и она не останется одна. Никогда. Тук. Больше ни-ког-да!
Девушка потянулась, проскользнула ладонью по груди Сигмара, подняла голову вглядываясь в удивительные, янтарные глаза. И через минуту с хулиганской улыбкой, с искрящимся весельем и азартом взглядом соскочила с колен мужчины. Покрутилась перед ним, подхватив покрывало. Укуталась на манер шази, оставив только глаза и замерла напротив.
- Я буду Королевой! Я буду Императрицей! А для тебя я буду той, кем ты захочешь! Хочешь, я буду танцевать для тебя шазийские танцы?
Эдит улыбалась и хоть улыбки не было видно, она отчетливо слышалась в хрипловатом, низком голосе, наполненном сейчас чувствами и эмоциями. Девица шевельнулась в своем наряде, позволяя золотому шелку упасть сначала с плеча, потом обнажить одну грудь и замереть волнами на крутых бедрах. Рукой она придерживала ткань возле лица и поэтому картина в целом на самом деле напоминала танцовщицу. Правда в борделе, или в гареме. Целомудрия в ней не было ни капли, лишь пряное, сочащееся желание и жар молодого тела.
- Я буду лучшей и первой твоей женой, о мой господин...
Несколько мелких шагов и Эдит оказалась на коленях перед Сигмаром, а горячее дыхание согрело его руку. А в следующее мгновение девушка снова была далеко, она куталась в газовый шарв, который не столько скрывал все изгибы молодого тела, сколько выласкивал и давал возможность любоваться мужчине.
- Или хочешь я оденусь для тебя шаманкой этих страшных убунди? Наверняка они носят ожерелья из костей, а бедра прикрывают повязкой. И буду танцевать для тебя вокруг костра. С бубном. Хочешь?
Кёнигин повернула голову, отпуская по спине золотистые пряди волос течь медленным водопадом, а потом проскакала по комнате явно намереваясь уже сейчас отрепетировать выбранный танец. Может и костер запалить прямо тут, потому как под ресницами Дит плясал огонь.
- Или я могу быть лесной ведьмой!
Она отшвырнула в сторону прозрачную ткань и завернулась в плащ. Теперь личико девушки красиво обрамлял мех, а глаза сверкали ледяным холодом северных гор. Эдит подошла к Сигмару со спины, коснулась его плеч кончиками пальцев и неожиданно прижалась, вдыхая его запах, впитывая его тепло.
- Я стану для тебя всем.
Шепот упал к ногам тайной.

Не важно. Важно, что сейчас ты это понимаешь и больше никогда не забудешь. Эти слова стоили трех лет ожидания.
Эдит улыбнулась, позволяя времени ещё несколько томительных минут обтекать их стороной, оставляя наедине. Дыхание Сигмара согрело запястье, а его губы заставили распуститься на нем обжигающий цветок поцелуя. Как бы ей хотелось сейчас послать все к дьяболону и пропади оно все пропадом! Остаться здесь, с ним, получить всё, чего так жадно хочет тело и от чего так сладко ноет душа. Как бы хотелось больше никогда не позволять ему уходить, привязать, приковать рядом и завладеть им абсолютно. Но к сожалению,- или к счастью,- желания не всегда могут осуществляться просто по велению своего господина.
- Бойся меня, Король.
И вроде кёнигин шутила, и глаза смеялись, и улыбка была яркой, но вот что-то подсказывало, что даже за шуткой можно найти правду. И ведьмой Эдит может и не является, но обязательно станет, и бояться её стоит.
- Бойся и доверяй мне. Я не обману, но и тебе лгать не позволю. Знай, я буду всегда рядом. Даже когда меня ты не увидишь, даже когда будешь думать, что меня нет, я буду стоять у тебя за плечом.
Девушка взяла руку брата в свою, повернула так, чтобы раскрыть ладонь и коснулась кончиком пальца замысловатых линий. Говорят в Алацци живут старые ведьмы, умеющие гадать по руке. говорят они видят много больше, чем маги из Ордена и могут предсказывать будущее. Эдит слышала о них от няньки, а та от своей няньки.
- Вот это твоя дорогая, видишь?
Она наугад выбрала самую яркую линию и провела по ней пальцем туда и обратно.
- Я всегда буду идти по ней рядом с тобой где бы ты ни был, только знай - я не прощаю предательства.
Кёнигин сжала пальцы мужчины в кулак и накрыла его ладошкой.
- Вот так вот я сомну твою дорогу если ты обманешь меня.
Больше Эдит не улыбалась. Пристально смотрела в глаза Сигмара и только на губах ещё играла улыбка. Опасная как лезвия клинка ассасина.
- Я - ведьма. Помни об этом.
И в следующую секунду напряжение, взвившееся за мгновения на предельно высокую точку, осыпалось звонким смехом Императрицы. Не было больше колдуньи, не было зелени бездонных омутов под её ресницами, не было тьмы за её спиной, а снова была Эдит.
- Мне надо одеваться, Сигмар! Народ не может вечно ждать свою Императрицу! Помоги мне!
Девушка подлетела к ширме, смела её одним движением и открыла брату тайну - за ширмой таилось платье, в котором Дит собиралась на бал. Ослепительно белое, сумасшедше красивое - не платье невесты, но платье Королевы.

Платье манило и кёнигин позволила себе минутку любования, и только после поняла, что брат не спешит ей на помощь. Обернулась непонимающе разглядывая Сигмара. Непонимание и разочарование скользили во взгляде молодой женщины, словно неожиданно это препятствие в виде пораненной руки мужчины вернуло её в недалекое прошлое. Эдит на мгновение замерла, раздумывая, а потом вернулась к Сигмару. Взяла его за руку, нежно коснулась губами пальцев.
- Я бы хотела сейчас всё бросить и убежать с тобой на самый край земли. Туда, где нет Империи, нет придворных, нет бала и Императора. Я бы оставила все, что здесь есть без всякого сожаления, но... Я не могу. Я обещала отцу. Я обещала себе. И я обещала подданным.
Теплое дыхание согревали прохладную, сильную мужскую ладонь, а взгляд Эдит скользил по лицу будущего правителя Севера.
- Всё это одновременно важно и не важно, и ты, как никто другой, понимаешь о чем я сейчас говорю.
Эдит повернулась и увлекала за собой Сигмара - подальше от платья, поближе к двери. Не его это дело, помогать одеваться женщине. Не его забота прикалывать шпильками непослушный шелк и выслушивать жалобы Императрицы на туго затянутую шнуровку. Не его и заставлять кёнигин не хотела.
- Иди. Тебе нужно быть на этом балу тем, кем ты станешь уже совсем скоро. Будь тем, кем хотел тебя видеть отец. Заставь всех трепетать только при одном взгляде на правителя Хестура. Оставь платья девочкам. Я справлюсь.
Она едва уловимо улыбнулась, даря эту улыбку лишь ему одному.
- Иди и покажи всем кто теперь главный на этой земле.
Взгляд Императрицы вспыхнул далеким, опасным пожаром.
- Я найду тебя позже.
Она не дала брату возможности опомниться, распахнула двери.
- И помни - я ведьма.
И снова взгляд толкнулся под ресницы Сигмара. На долю секунды, на одно мгновение. И... Осыпался розовыми лепестками под ноги, а Эдит щелчком пальцев подозвала фрейлин и пажей, и в их окружении уже направлялась обратно, вглубь покоев, а на северного принца выжидательно смотрели стражи.