Об этом празднике говорили все, от мала до велика. И уже не первый день. И готовились конечно! Ну а как не готовиться, если подобное в этом городке происходит хорошо если раз в сотню лет? В их крошечную пресепторию привезут святые мощи! И все смогут помолиться, и увидеть, и хоть на секунду, но ощутить на голове длань Создателя, когда он спуститься благословить реликвию!
Люди, конечно, занимались своими делами - никто не станет выгонять скот и никто не будет печь хлеб если все вдруг будут заниматься только подготовкой, но каждый нет-нет, да и поднимал голову, всматриваясь вдаль. Когда? Кто первый увидит отряд рыцарей Ордена?
Не смотря на холод, на снег и мороз мальчишки бегали от ворот до площади и обратно, а некоторые дежурили на ветках ближайших к тракту деревьев. Наверняка именно им повезет и именно они смогут самыми первыми бросится на встречу воинам! И может они заметят, выберут кого-то или всех - ведь каждый именно об этом и мечтает! - и заберут потом с собой, в Орден, и они вырастут могучими рыцарями, магами на службе Империи!
Женщины украшали дома, пекли хлеб и сладости, готовили праздничный ужин. Мужчины подготавливали площадь, строили помост, приводили в порядок саму пресепторию и крошечную часовню. И казалось, что не осталось в городке ни одного человека, который остался бы без дела. Даже самые маленькие дети и те не просто путались под ногами взрослых, а помогали им изо всех сил.

Если сказать "мне до смерти скучно", то:
-Эдвин порадуется, что на приданном можно очень сэкономить
-Карл предложит взять вину за очередной взлом на себя (все равно ведь умирать)
-Отец вышлет к своей сестре
Словно у тетушки Гудрун хоть каплю веселее! Да ничего подобного,  все ее развлечения строго регламентированы великими праздниками и носят исключительно религиозный характер. Дело в том, что в свое время девицу Гудрун  (тогда еще Свенссон) выдали замуж не сказать, чтобы за очень красивого, не сказать, чтобы очень родовитого, и не сказать, чтобы очень богатого даларского барона. Не сказать, чтобы и сама хеска была удачной партией, дед осерчал не единственную дочь или за недостаточно привлекательную внешность или за характер. В обоих случаях стоило бы винить свою наследственность, но это не важно. Дед всегда находил за что осерчать.
Итак, благословлённый Создателем союз вышел не очень удачным, что доказывает, что и боги иногда ошибаются, но замужняя фро сделала совершенно другой вывод. Вместо этого почтенная дама решила, что сие есть кара за прегрешения души в прошлом обличии и, пока не поздно, надо замолить все, что накопилось ранее за все путешествия своей драгоценной бессмертной.
Найдя решение, дочь северных земель принялась за реализацию плана спасения, в следующей жизни, вероятно, намереваясь стать не меньше, чем Императрицей. Ее супругу оставалось лишь соответствовать и с тоской думать о том, чем же он себе нагрешил такое сокровище?
Но препятствовать "святости" супруги есть проявление неуважения к самим основам общественного покоя и порядка. Бедная женщина же не виновата в том, что ее любовь, верность и покорность Создателю выше и чище, чем все вышеперечисленные качества всей семьи.
И Марта в этом не виновата. Но теперь это тоже было не важно.
-Мы уже приехали? - тринадцатилетняя дочь сотника отвернулась от окна. Однообразный пейзаж уже давно приелся.
Нет. Но мы почти приехали! - раздражённая женщина хотела добавить еще что-то, но вспомнила, что сквернословить на чадо (пусть даже и великовозрастное) - грех, - если тебе скучно - помолись!
Вот и все разнообразие. Помолиться или подумать о том, что скоро она будет присутствовать на таком!...Святыня! Господин прецептор! Орден! Какая честь! Словно сам Создатель руками ордена вручил тётушке святыню и поручил дотащить ее до всеми забытого места.
-Приехали! Смотри, смотри, Марта! Как все счастливы!
С точки зрения Марты, счастливыми было от чего ходить. В первый (и, вероятно, в последний) раз за всю историю этого города о них кто-то вспомнил. Но озвучивать свои догадки не стала. Больше, чем язвить, ей хотелось спать и есть.
-Вот сейчас мы помолимся...
Марта уткнулась лбом в варежку. Лицо замерзло, да-да.
Молитва длилась недолго, Создатель поймет, что путь был долгим, все устали, и потому к необходимому ритуалу подошли формально. После обеда Марта закрылась в комнате, обьясняя своей скромностью и планами весь вечер провести в чтении священных книг и общением с Создателем, чтобы быть готовой с чистой душой узреть святыню. Взрослые, как и ожидалось, купились на такую откровенную чушь, умилились и отпустили дитя с миром, благо комнат хватало. А дитя нагло улеглось спать.
Хорошо, что девочке не надо было много для отдыха, потому что после восстановления сил фро Свенссон планировала побег. Да, она увидит святыню. Увидит, в тишине и покое, а не в составе делегации "очень много человек, вся деревня + все близлежащие". Для этого у нее была карта общая, карта подробная и топографический идиотизм.
Сбежать через окно на первом этаже не было особой проблемой. Накинув капюшон, хеска стояла на площади, изучая карту. В принципе, недалеко, туда-обратно успеет быстро. А к тому времени как раз светыню привезут, как все удачно

Отредактировано Марта Свенссон (2013-06-29 13:19:48)

Фитиль носился по деревне вместе с местными мальчишка, отрываясь после долгой дороги, что называется от души, с гордостью рассказывал, о трюках, которые будут показываться бродячими лицедеями.  Деревенские пацаны в свою очередь с не меньшей гордостью рассказывали обо всех байках, что водились в данной местности. О не упокоенных душах, что в ночной час выманивали к  себе выпивших людей, о загадочных огненных шарах, появляющихся из неоткуда, заманивающих в никуда. Рыцарях на великолепных конях… В общем общались, если одна из сторон проявляла признаки недоверия в ту или иную историю, начиналась драка, впрочем длилась это состояние войны недолго, противоборствующие стороны попросту разнимались взрослыми. Цыганенка прогоняли к своим, чтобы под ногами не путался, да кошельки не срезал, а своих оболтусов родители нагружали работой. И чего сразу прочь?! Я что у них, лошадь увел? Ну подрались, - думал всклокоченный мальчишка, с лисьим хвостом на поясе, подарком  отца, которым дорожил, уходя с очередного поля битвы. Пятой или шестой, за последние пару дней на памяти, может их было больше, драк, на таких мелочах Фитиль внимания не заострял.
- Эй! А в глаз! – вспыхнул гневно маленький факир, когда какая мелкая девчонка пробежала мимо, голося что-то про молодого господина в дорогих одеждах, да так радостно, что волей неволей увлекла за собой.
- Вот это лошадь!
Воскликнул Фитиль, когда увидел парня чуть старше себя, действительно обряженного, как наследника богатея, среднего земельного надела с деревеньками тремя-пятью. Не удержавшись от шалости, цыганенок быстренько почистил перышки, нагнал гонца, а затем устроил игру в дразнилки. Приосанившись важно, принялся изображать всадника, что было не легко, но весело уж точно. Взрослые, видевшие бродягу мальчишку, что с важным видом, на полном серьезе поправлял капюшон плаща, словно прятал свое лицо от окружающих, прижимал к себе потрепанную дорожную сумку, как великое сокровище, оглядывался по сторонам с самым недоверчивым видом. Хохотали, кто-то пытался прогнать бродяжку вора, дети кидал снежки, из чистейшего озорства, попадут или нет. Мгновение, перемена в настроение, позе и вот уже рядом с гонцом гарцует подобие строптивого коня, так и норовящего сбросить седока. Лисий хвост в этой сценке фарса был подобием лошадиного хвоста, в такт  движениям своего хозяина то взлетал вверх, то опадал. Фитиль даже правдоподобно изображал ржание, миг, отпрянув назад с траектории полета снежка. Промах, мальчишка местный попал в жертву безобидной шутки. Эй! Ну я так не играю! Рассердился скоморох мелкий, когда на улочке началась драка, кажется, все дело было в деревянной игрушке, запал передразнивать всадника  пропадал постепенно, ну а то что, что произошло в дальнейшем и вовсе напрочь отбило желание. Конь, которого совсем недавно парадировали вдруг взбунтовался, помчался куда-то злобной тварью, не жалея людей, кажется на площадь. Цыганенок только и успел шарахнуться в сторону, а затем побежал следом, из чистейшего любопытства, хотелось уж узнать, чем закончится адская скачка.
В общем, кто и как остановил разъяренное животное, Фитиль не знал, но одно понял точно, когда нагнал всадника, запыхавшись – жертв нет.
- Ты не один хочешь жить! – подбегая к парню, зло крикнул, не особо заботясь, что по статусу никто, и зовут никак перед лицом закона.

Отредактировано Фитиль (2013-06-30 19:16:44)

Девочка молчала, так что Эмери уже начал бояться, что впечатление оказалось слишком сильным и теперь она на всю жизнь онемела, а к завтрашнему дню ещё и поседеет, но опасения не оправдались. Она пришла в себя, как только его растерянные, бессмысленные вопросы были прерваны едким замечанием мальчишки, уже давно проверявшего нервы гонца на прочность. Ему удалось за короткий срок весьма разозлить Эмери, хотя он до сих пор игнорировал присутствие забияки, надеясь, что тот сам отстанет, когда наскучит. Всего два года разницы, о которой оба, конечно же, не догадывались. И при этом Эмери был уже юношей, что требовало от него серьёзного вида и правильных поступков, хотя в голове ещё и следа сознательности не присутствовало, тогда как беспризорник оставался мальчишкой, да ещё был гораздо ниже оруженосца, в последнее время весьма прибавившего в росте. Когда-то Эмери очень хотелось побегать с уличной ребятнёй, теперь же он понял, что ему о подобной роскоши и мечтать не следует. Конечно же, он играл с дворовыми детьми прислуги, но всё это происходило под присмотром и не имело того чувства свободы, какое было за оградой. С братьями же он не играл ни во что, кроме драк и издевательств, происходивших по большей части над ним, как над младшим. Только что вокруг него творилась та жизнь, которой он когда-то жаждал более всего, но сейчас он оказался по другую сторону и был им чужим, хотя, стоило переодеть юношу и он ничем бы не отличился от них, разом позабыв о всех хороших манерах, прочитанных книгах и остальных многочисленных знаниях, казавшихся ему абсолютно бесполезными.
Оруженосец обернулся к мальчику и уже намеревался сказать ему всё, что накипело за последние полчаса, в достаточно грубо форме, а может быть и подраться, так как ему вдруг стало плевать на разницу возраста и роста. В конце концов, раз лезет, должен наконец получить, но тут заговорила жертва...
Ну разве же Эмери виновен, что скверное животное взбунтовалось? Он был не в меньшей опасности, чем девочка, которая, кажется, просто не была воспитана ругаться бранными словами, потому до сих пор не покрыла ими голову оруженосца. Так говорила, будто Эмери задумал её убийство за два дня вперёд. Хотя, обижаться на неё было глупо. Во-первых, девочка, во-вторых, напугана, ну и в-третьих:
- Да если бы вокруг моего коня не скакали местные недоросли, - слова, как не странно, были подобраны так, чтобы благородного слуха не коснулась брать, которую Эмери знал неплохо от братьев, да и от отца с канцлером тоже. Он покосился на мальчика с лисьим хвостом, - Быть может ты уже пойдёшь своей дорогой или ещё поглазеть хочется?
Драться при юной леди уже расхотелось, так что Эмери решил оставить мальчишку, который, быть может, и сам уже догадается, что ему тут не место.
- Вы потерялись? Простите, я не знаю вашего имени, - обратился он к девочке, более не допуская простого обращения в разговоре с ней, заметив, что та даже от испуга не забыла о манерах, словно в пример ему, - Быть может, я провожу вас, если вы будете не против? Или ещё чем-нибудь услужу вам? - загладить свою вину, пусть за собой её он не особо чувствовал, Эмери всё же хотелось. Да и оставлять девочку из благородных, без сопровождения посреди улицы было как-то странно. Он поднял карты, протянув их новой знакомой. В голове мелькнула мысль, что это весьма странно. Зачем маленькой леди карты? Она задумала бежать, узнав, что её уже просватали какому-нибудь старику с доходом? И что, стоило ли её отпускать, в таком случае? Родственники были бы благодарны за возврат непокорного чада, да и она пропадёт, никак иначе. Ещё и в мороз. Не могла выдумать летом бежать.
- Если желаете, то я могу предложить вам ужин в счёт моей вины, - как всегда бывало, Эмери лез не в своё дело. Ему сесть на коня, да уехать своей дорогой искать крышу на ночь, но потратить время в пустую гораздо интереснее. И какое тут может быть послание? Хогян явно поторопился с доверием серьёзных бумаг. Благо, что это было не оправдание осуждённого на казнь.

- Да если бы вокруг моего коня не скакали местные недоросли. Быть может ты уже пойдёшь своей дорогой или ещё поглазеть хочется?
Если бы всадник не назвал Фитиля недорослем, то цыганенок скорей всего уже давно покинул бы эту парочку благородных птенцов, вылетевших на свободу из под родительского крылышка. Умчался дальше играть с местными мальчишками, да байки дорожные травить, а так… Нет. Подобную обиду спускать не намеревался. Да. Признавал, что не хватает сантиметров в росте, худ, и вообще не отличается дорогими одеждами, но это же не причина бить по больным местам! Значит я недоросль?! Ну сам нарвался, гад! Индюк напыщенный!
Метались в голове обозленного Фитиля мысли. Приосанившись, как можно точнее копируя жесты, мимику  всадника, даже нотки в голосе, выдал.
- Да если бы вокруг моего коня не скакали местные недоросли. Быть может ты уже пойдешь своей дорогой или еще поглазеть хочется?
Видел же цыганенок, чувствовал, что за этой благородной оболочкой, манерами, скрыто нечто большее, чем кукла с мантрами выученными от нянек, да дядек в рясах. Хотел всадник высказаться откровенно, в жесткой грубой форме, возможно даже имелось намерение извалять мелкого задиру в грязном снегу. Но нельзя! Хорошую дрессуру по всей видимости прошел Эмери, не срывался с привычной цепи, на  которую посадили родители. Если же к этому прибавить присутствие девчонки благородных кровей, которую едва не отправили к праотцам копыта жеребца, то тем более не позволит себе всадник сорваться.
- Вы потерялись? Простите, я не знаю вашего имени…
Цыганенок мог бы еще долгое время заниматься передразниванием всадника в свое удовольствие, тем более что это занятие было частью ремесла скомороха, не в тягость. Только вот Эмери перестал занимать мысли Фитиля, даже обида стала забываться. Интересна стала девчонка беглянка с какой-то картой в руках, вероятней всего украденной из отцовских или дедовых вещей. Внимательно присмотревшись к жертве нападения, цыганенок хитро прищурился, мысленно прикидывая, много ли ему заплатят за возвращение беглянки. Если да, то стоит ли ее первым делом отвести ко своим, чтоб не дали дурехе влипнуть в дерьмо, а то вон какая симпатичная, наверняка найдутся желающие сорвать запретный плод. Например, пацаны постарше, лет пятнадцати - шестнадцати затащат на сеновал, холодный в это время года, но стоило посмотреть в глаза беглянки с картой, и Фитиль понял – снова сбежит на подвиги, как какой нибудь мальчишка сорванец.  Эх… Вот бы пацаном была.
-Не желаете с нами? На улице темень, конечно, но не думаю, что вам страшно. Кстати, вы похожи на бывалого путешественника, если сможете добыть нам огонь на месте стоянки, обещаю, что мы хорошо отметим наше небольшое приключение.
- Орлица, зовите меня Фитиль, - озорно улыбаясь, - я не только огонь могу добыть, но и силки ставить в лесах, не устаю долго в пеших прогулках, а еще гоню тоску прочь.
Гордо заявил невысокий темноволосый мальчишка, распушив хвост не хуже того лисьего, что болтался на поясе. И уж точно мать не станет его искать ранее, чем через сутки, так уж повелось, что мелкая вороватая зараза и ранее пропадала в городах, да деревнях на сутки, засыпая, где нибудь на сеновалах, в трактирах на лавках, а то и просто добрая душа в дом пускала. Посмотрев с прищуром на всадника-убийцу неудавшегося, цыганенок добавил ехидно.
- И уж точно мой конь вас не попытается растоптать, потому что в данный момент сыт, в тепле.

-Сразу после вашей молитвы я провожаю вас домой, к вашим родственникам. На улицах оставаться одной очень опасно. Вы не представитесь, кстати? Я Эмери Корбо, оруженосец
Знал бы ты, сколько я знаю молитв, Эмери Корбо. Два молитвенника на сутки радости Создателя
-Согласна! Благочестиво молимся и по домам. Меня зовут Марта и я рада знакомству с вами. Господин Корбо, я не думаю, что есть причины отказать от компании этого юноши, во имя спасения души и так далее, если таково будет его желание, он пойдет с нами.  Не сочтите это пожелание сомнением в вас, но я настаиваю.  А теперь...где северо-запад?
С таким талантом ориентирования на местности только до прецептории. Впрочем, фро Свенссон это совершенно не смущало, потому что каждый раз каким-то немыслимым чудом удавалось выбраться. А сейчас у нее есть карта и два спутника.
Которым, судя по всему, придется искать дорогу.

-Фитиль, а вы местный? Скажите, здесь всегда так скучно или только по праздникам?
И половины дня хватило, чтобы оценить весь убогий спектр развлечений в отдельно взятой деревне. И даже великое событие не спасло унылую жизнь в этом райском уголке, который, вероятно, не на всех картах обозначен. Строго говоря, девочка тоже выросла в деревне, но ее деревня - это о-го-го деревня, можно сказать, деревня, претендующая на город! А не это место ссылки для буйных умов.
- Не представляю как люди проживают в подобных местах  всю жизнь, никуда не выезжая, и умирают своей смертью от болезни и старости, а не от скуки.
Интересно, а этот Эмери где-то еще бывал? Или это его первое путешествие? Хорошо мужчинам, он едва старше Марты, а уже путешествует один при полном одобрении общественного мнения. Единый не справедлив.
Отойдя от знакомых мест значительное расстояние, хеска объявила привал. До святыни хотелось добраться как можно скорее, но люди - не куклы, им нужен отдых и ужин.
-Фитиль, займитесь огнем. Эмери, будьте любезны, взгляните на карту. Кстати, вам тоже не нравится усилившийся ветер?
Нарезая сыр, Марта разве что молилась "только бы не метель, Создатель, только бы не это". Стараясь не поддаваться панике, "хозяюшка" продолжила заниматься ужином. Сыр, хлеб, выпечка, удалось стащить даже немного мяса и какой-то травяной настой. Повезет, и окажется, что теткины слуги добавили туда успокой - травы, засушенной с прошлого сезона.
Оставалось непонятным, куда Марта собиралась с таким большим запасом и как почти не замечала веса сумки. Свенссонам давно пора было брать фразу "своя ноша не тянет" на второй неофициальный девиз.

- Не думаю я, что силки нам пригодятся…
Силки им неугодны… Вот прижмет и ловите потом за шкирки браконьеров! Законную дичь отнимаете! Коней своих режете в метели, травитесь всякой дрянью. Мысленно возмутился цыганенок, решив, что оруженосец еще не разу ни сталкивался с проблемой голода в дороге, а соответственно и не знал, на что идет человек ради малюсенького кусочка мяса. Зато Фитиль знал это состояние голода на долгие сутки, а потому ценил не только умение поставить ловушку на дикого зверя, знал как рассчитывать костную муку, сушить травы, какие коренья употреблять в пищу… По этой же причине никогда не отказывался от общества опытных охотников в пути, пусть даже на небольшие расстояния.
- Быть может оттого, что у тебя просто нет коня? Послушайте, милая леди, я могу благополучно сопроводить вас один. Он будет тратить время на силки, а вас уже будут искать с огнями...
- Вы бы о свое позаботились, загнется же.
В эту минуту было очень важно показать девчонке что он, бродяга без роду и племени, достоин того внимания, что тешит мальчишеское самолюбие. Зародилось острое желание поставить соперника на место, забывая, что этот самый соперник имеет право отлупить его, мелкую персону за дерзость. Позвать старосту деревеньки, да потребовать, чтобы мелкого провокатора отправили прямой наводкой в кандалы за попытку навредить всаднику. Чьего коня по косвенной вине цыганенка задели снежком, к слову сказать, взмыленного, замерзающего и очень нервного. Рассказывать что-либо о своем менее племенном Дымке, Фитиль не спешил, чего доброго отнимут молодого жеребца в качестве компенсации за инцидент. Ищи дурака…. Тебе скажи, а через четверть часа моего кормильца уведут на поводу. Посмотрев на нервного четверного спутника оруженосца, маленький бродяга покачал головой, жалко стало ни в чем неповинное животное. Достав из сумки морковку, протянул ее лошади. По началу животное попятилось от маленького колдуна вспять, что было в порядке вещей, чужак же как никак суется, да еще и пахнущий неправильно, но голод перевесил недоверие и лакомство было принято. В лоб копытом не прилетело.
- Госпожа Марта, - озорно улыбаясь, - я вам пригожусь!

Насколько бы мелким, да хрупким не казался на вид цыганенок, он с легкостью, без нытья или просьб передохнуть, следовал бок о бок с девчонкой и оруженосцем. Успевая ни только различать тропки животных встречаемые на пути, но запоминать маршрут по еле заметным ориентирам.
- Я из бродяг, - гордо ответил девочке, так, словно иметь в качестве крыши над головой небо, а заместо добротных стен домов – горизонт самая лучшая жизнь на свете. Впрочем, почему словно? Для него это было действительно так, мир представлялся одной нескончаемой дорогой. – Сегодня наш старший решил встать на стоянку в этом месте, а завтра под скрип телег исчезнем за линией горизонта. Мой мир он… нескучен.
Фитиль не представлял, каково это жить на одном месте. Прозябать на крошечной территории, платить дань господам в каменных замках, войнам, разбойникам. Это же было неправильно! Понимал, жизнь бродяг опасна, но не представлял, не желал иной судьбы! Пусть оседлые охраняют стены.
- У них своя жизнь, посмотрите, на это серебро, - указав на сверкающий колко снег, - оно у них сменится зеленым покрывалом, золотом осени, отнимет годы. Наверное за это богатство они глотку перережут врагу. Мы для них чужаки, которых с удовольствие изгонят.
-Фитиль, займитесь огнем.
Кивнув, цыганенок занялся бытовыми заботами, чувствуя, что собственное тело начинает протестующее ныть. В пути всегда так, пока двигаешься вперед, вся тяжесть напряжения не ложится на плечи путников всем весом, однако стоит сделать привал и…. наваливается усталость. Чирк, чирк, чирк… и казалось бы влажные ветки загорелись, но тут же потухли, вторая, попытка тоже провалилась, только с третьего раза удалось дать жизнь огню. Не понравились цыганенку подобные номера зверя, которого казалось бы понимал, пламени. Укутавшись поплотнее в плащ подбитый оленьей шкурой с внутренней стороны, натянув поглубже капюшон, теперь было видно пол лица, зато было тепло.
- Создатель, придержи Короля мертвых до конца пути возле себя, - садясь напротив огня таким образом, чтобы хоть с одной стороны укрыть костер, бросая в жар пригоршню зерна, в качестве подношения богам. – Сдержи его псов на привязи, а глаза оставь закрытыми.
Не нравился Фитилю ветер, кутался подобно пушному зверю, да сидел, без лишних движений сберегая силы для дальнейшего пути. Спрятал в дорожной сумке по привычке немого сыра, выпечки, мяса. Тихо наблюдал за своими спутниками, настороженно смотря вдаль. Когда же ветер перетек в полноценную метель, цыганенок вытащил из сумки теплый платок, да прикрыл им половину лица, такой же протянул девчонке.
- Возьмите, на двоих порвите, обморожение опасно.
Поспешно спасая ужин, все, что не отняла у них метель. Как подобные действия воспримут, Марта и Эмери не волновало, надо быстрее действовать оперативно.

Когда ужин путников был спасен, цыганенок, не задумываясь над планом дальнейших действии стал повторять все то, что делали взрослые в балаганчике, когда метель заставала их в лесах. Первым делом постарался как можно точнее отметить направление, откуда они трое пришли. Для этого пришлось сорвать с пояса длинный ярко рыжий лисий хвост, привязать его к небольшому охотничьему ножу, которым обычно добивались зверьки, попадающиеся в силки и вонзить его в дерево повыше. На фоне древесного ствола запорошенного снегом хвост зверя выделялся как нечто инородное, болтающееся при малейшем порыве ветра, постарался то уж точно. Далее следовало найти убежище, для коня и своих спутников, потому как Марта судя по всему не была подготовлена к экстремальным условиям жизни, а Эмери выполнял немаловажную роль человека умеющего читать карты, да служил фактором спокойствия для своего жеребца начинающего нервничать.
- Ты читаешь карты, а я ищу нам убежище, - в представление мальчика это было равноценное распределение обязанностей в этой ситуации, прекрасно осознающего, что без умения полученного в школе, они будут еще долго плутать, когда закончится метель. Осматриваясь вокруг. Щурясь, Фитиль искал более менее подходящее убежище и кажется нашел чуть в сторонке от стоянки, там, где пушистые ели с широкими колючими лапами образовывали нечто походящее на клин, в промежутке между которыми можно было спрятать жеребца, а под широкими лапами пару человек. Только вот как в колючий плен загнать усталое животное, которому, кажется, весь мир опротивел?! Чей конь, тот и отвечает за его спокойствие! Решил мальчишка бродяга, погрязая по колено в сугробе, стремясь добыть большую узкую палку, которую еще ранее хотел запустить в костер. Мать меня убьет! Нет. Первым это сделает дед Тао, а потом мать, - думал судорожно цыганенок, выбираясь из сугроба с горем пополам, пробираясь осторожно к Марте и Эмери, осторожно втыкая длинную палку в сугробы, проверяя, можно провалиться или нет.
- Пойдемте, - позвал за собой, дополняя жест рукой, указывая в сторону клина из елей, сам же использовал свою палку в качестве дополнительной точки опоры, - Марта, как только доберешься до ели, лезь под ветки.
Искренне надеясь, что девчонка поняла, что делать, а сам стал помогать всаднику вести упирающееся животное в импровизированное колючее стоило, то и дело проваливаясь в сугробы по колено. Каких-то метра три-четыре пройти, а сколько проблем! Конь боялся, упирался, стремился загнать молодых людей куда угодно, но не к спасительным елям, а метель то не ослабевала. И вот когда, наконец, подвиг удался и все казалось бы нашли укрытие, осталось немного – развести огонь, да поддерживать его. «Если переживу это приключение, то больше не сбегу от своих,» думал Фитиль, окапываясь близь одной из елей подобно дикой лисице или волчонку, приминая снег методично, и лепить что-то похожее на стену из снега и обломанных веток что поблизости валялись, не понимая, почему еще не околел. Крышей сему домику служили лапы колючего величественного древа, а если постараться, то можно было компактно лечь паре детей или трое… если кому-то приспичит у самого ствола прикорнуть.

- Не за что, - приглушенно ответил цыганенок, тяжело дыша, искренне жалея лишь одно живое существо попавшее в сию неприятную ситуацию – уставшего жеребца преодолевшего и без того долгий путь с всадником на спине до деревушки. И что получил в награду за верную службу? Не удобное теплое стоило, чистую воду и корма, а новое безумное приключение и колючки в бока, сугробы. Зато к людям, и себе в том числе, жалости не испытывал – сами нарвались, отправились в лес кормить голодных волков. Кстати о волках… стоило только Фитилю мельком подумать об этих кровожадных псах, как в отдаление послышался протяжный вой. По началу одиночный, прерывистый, как будто молодой зверь искал своих собратьев находящихся в отдаление, а спустя короткий промежуток послышался другой вой, уверенный, более сильный по звучанию, к которому присоединялись постепенно превращался в хоровое пение. Волки… пока далеко, - отрешенно подумал цыганенок, в то время как рука на инстинкте потянулась к боку за ножом, оставленным в древесном стволе в качестве маячка. Не нащупав оружия на положенном месте, маленький бродяга беззвучно выругался и принялся заканчивать возню со снежной стеной, слушая краем уха недовольное ржание коня, тоже не горящего желанием угодить в пасть хищника. Как же хочется спать… , - пришла усталая мысль, однако спать то как раз и нельзя было, существовал шанс по утру сократить численность населения «елового домика» с трех, до двоих, а то и одного человека.
- Нет ничего сухого, чтобы разжечь? И тебе помочь?
- Разжечь?
Переспросил Фитиль Эмери, открывая нижнюю часть лица, капюшон дорожного плаща, решив не снимать, так теплее будет. И вдруг такая гордость всколыхнулась где-то внутри ярким огоньком, появился шанс показать, что умеет не только хорошо воровать чужие деньги, да играть в веселую игру «пересмешник», но и что-то более полезное. Да еще этот вопрос о помощи… Да. Когда выберемся отсюда, не гони меня на сеновал, пусти к очагу погреться, - хотел было сказать мальчишка, прекрасно помнящий, как к его кочевой персоне относится большинство взрослых, однако говорить этого в слух не стал, спесь не позволяла. Кроме того, видел же, чувствовал, что нет агрессии направленной на бродяг, лишь конкуренция за внимание девчонки, так почему бы не побыть добрым?
- Да, - растирая вдруг начавшие коченеть руки, без дело та мерзнуть начинали, - дай коню морковку, - улыбнувшись открыто, устало, - он в тебе нуждается.
Порывшись в сумке, мальчишка достал последнюю морковь и протянул ее старшему парню, понимая, что будет больно Эмери, поводья удерживать в холод, чай не шелковые ленты в гриву лошадиную вплетать, режут. Но надо, животное то ни в чем неповинно, должно хоть немного хозяйской ласки получить.
- И это… если хочешь пить, то снег бери почище…
Давал дельный совет мелкий бродяга, не уверенный, едят ли снег дети знати или ждут, пока прокипятится вода в котлах над очагами слугами. Беря вновь на себя привычную заботу о костре. Во второй раз развести огонь представлялось куда труднее, чем в первый раз. Руки мерзли, начала накатывать волнами усталость, маня свернуться клубком и уснуть навеки в снегах, чтоб по весне только обнаружили. Но нельзя было, и Фитиль борясь с собой, развел таки костер затратив больше времени, чем хотел, и позаботился о вентиляции домика, чтобы из-за дыма никто задохнулся.
- Эмери, как выглядят рыцари без доспеха?
Вдруг спросил мальчик, устроившись под боком у Марты, как нахохлившийся воробушек, прижиматься то к собрату теплее, чутка следя, чтобы не потух огонь и вентиляция ни закрылась.
- Говорят, они похожи на уток близь речного берега, неуклюжими становятся. Это правда?

Отредактировано Фитиль (2013-10-14 09:09:03)

- Попытаешься меня ударить, - колко посмотрев в глаза старшего парня, - и твой конь найдет дорогу к людям быстрее тебя.
Цыганенок не угрожал, а всего предупреждал ненавязчиво, что насколько бы мелким и безобидным на вид не казался, постоять, а уж тем более отомстить за обиду сумеет. Без всяких проклятий, да жалоб матери или кому нибудь из их балаганчика, а именно что лично. И плевать будет по какой причине угроза, высказанная Эмери чуть ли не открытым текстом воплотиться в жизнь. Раздражение, скопившееся за долгий утомительный путь, неосторожно сказанное слово или же желание выпустить пар. Результат будет один – конь оруженосца первым найдет людей, без своего всадника, а сам же цыганенок продолжит путь со своими спутниками, как ни в чем не бывало. И да, в дальнейшем продолжит делать то же, что и сейчас если понадобится с чистой совестью.
- Леди Марта, будьте аккуратнее, он тот ещё плут. Я бы приглядывал на вашем месте за ценными вещами.
Что? Я у тебя хоть что-то украл?! - возмущенно посмотрев на вернувшегося в "снежный домик" Эмери. Фитиль не понимал, с какой же радости конкретно этот парень на него въелся и только ждет момента, когда можно будет навалять, определенно начина сам того желать того же в ответ.
- Ты еще скажи золотой ему в ладонь не суй, - огрызнувшись старшему спутнику, цыганенок еще больше нахохлился, становясь все больше похожим на воробья, теперь уже обиженного и готового кинуться в драку, как последний забияка… - он соврет, как сделает выдох…
Однако насколько бы мальчика не разозлился на Эмери, около костра все же все же чуток потеснился, уступая чуть больше места старшему парню. Ведь ясно же было с первого взгляда, что места маловато и холодный ветер имеет возможность задувать под одежду. «Потом можно и подраться,» - устало подумал цыганенок, начиная худо бедно согреваться, насколько это вообще было возможно в сложившейся ситуации. И как ни крути, а страха меньше чувствовалось, если не один слушаешь завывание ветра и волков, ржание же коня и вовсе радовало. Хоть что-то привычное присутствовало поблизости, а еще рассказывали о вещах, которые были интересны.
- Нет, не похожи… Так же выглядят, как и все остальные...
Почему он так недоволен? Вновь возник вопрос, ответ на который было страшновато получать. Потому как существовала вероятность, что от простых слов может разрушится одна из тех иллюзий, которые так и манили к себе.
- Скорее уж, в доспехах сложнее передвигаться, чем без них. Они порядочно тяжелы, не плащ носить
- Я думал они другие, не такие, как все.
Всмотревшись в язычки пламени пожирающие хворост. Задумчиво так, забывая о том, что хотел своему спутнику залепить в глаз снежком, пытаясь понять… Почему же те, кто казались ранее цыганенку такими необычными, сильными и без страхов, могли оказаться самыми обыкновенными людьми. Ведь во время выступлений и странствий видел совершенно другое, слышал очень много историй о подвигах, которым мог позавидовать любой мальчишка.
- А я тебе не верю, те, кого видел, слышал, никогда не жаловались на тяжесть, с такой легкостью оказывались в седле и лошади несли их без проблем.

Временами упрямство и чувство противоречия окружающему миру переплетались в цыганенке в воистину неразрушимую стену, позволяющую видеть и слышать исключительно собственное мнение. Чтобы там ни говорил собеседник, какие бы доказательства ни приводил в свою пользу, результат был един – прав исключительно он, факир, а не противоположная сторона. Вот и сейчас случилась та же веселая история – Эмери оказывался неправ до единого слова во всем, что касалось рыцарей и их коней. И плевать, что усталость, желание спать и холод одолевали медленно и верно, доказывать свою точку зрения мальчишка был готов хоть до следующего пришествия Святой из озера. Да хоть на тех же боях снежками!
- Значит, твои братья слабы телом, вот что я хотел сказать.
Отряхиваясь от снежка расколовшегося на несколько кусков, начиная злиться, фонарь то под глазом не появится, зато как обидно стало. Собрав подле себя небольшую горку искрящегося в свете огня снега, не особо разбираясь, что там еще попутно прихватил – шишку ли, колючую хвою или мелкие палочки.
- А еще ты ревнуешь, что я могу сделать так, - поцеловав как то неуклюже Марту в щеку, - а ты нет.
Слепив снежок с небольшой шишкой, цыганенок прицельно запустил его в своего соперника за внимание девочки, ну а что? Огонь уже разведен, тепло мало-мальски становится, пришло время на выяснения, кто же из них двоих с оруженосцем лучше, важнее. И раз уж в охоте, верховой езде это не представлялось возможности, а валять друг друга в тесном домике из снега  чревато, то оставались снежки. И пока один увесистый снаряд из снега и шишки летел к цели, Аодх слепил еще несколько, на этот раз колючий из-за хвои.
- Тебя же обвинить можно будет… как это…, - вспоминая, как ж там деревенская тетка торгующая на рынке  мясом называла нетрезвого кузнеца за поцелуй то… - Абелизме…. Нет, не так…  вот, вспомнил, распутстве.
- Спать не стоит, леди Марта.
- Не спать, это тепло коварно.
Да что там, чуял факир, что сколько бы они с оруженосцем ни собачились, поднимая шум, не предупреждали девочку, а заснуть она попытается все же. Ну уж нет, спать не дам, - схватив пригоршню снега, цыганенок не долго думая с проворностью площадного вора запихнул колкий холод Марте за шиворот. От подобных шуток обычно вскакивали не то что дети, но и взрослые громко ругаясь.
- Марта, хочешь, я этого хвастуна на бой вызову, а ты будешь, как принцесса выбирать лучшего бойца?
Посмотрев на старшего парня, ну а что, это неплохая мысль была – увлечь девочку в игру, чтобы больше не засыпала. И даже не страшно в такой борьбе было получить подзатыльник, цель же стоила средств. Глядишь и метель бы начала сбавлять обороты.
- Я за ветками, - предупредил своих спутников цыганенок, с большой неохотой выбираясь «на улицу». Погода ранее угрожающая превратить всех в один большой сугроб начинала давать слабину, что позволило найти немного хвороста и с небольшими передышками принести их в домик. Предварительно упав пару раз и чертыхнуться на чем свет стоит, поминая всех святых детей Создателя и Дьяболона добрым словом.

- Что?
Только и спросил мальчишка так и не понявший, накой ляд этот старик вылез на холод без надобности. Вроде как украдено ничего не было из «домика». Конь переступающий с ноги на ногу недовольно пребывал в безопасности на привязи, добираясь с голодухи до хвои и чистого снега. Вероятно стоило бы бедное животное обеспечить попоной из чьего нибудь плаща, чтобы теплее бедному зверю было, да нельзя, человеческая жизнь ценнее будет. Волки были далеко, только вой и доносился до слуха путников. Пожара по всей видимости тоже не случилось, так какого же лешего этот оруженосец выполз из убежища? Уж точно, не для чтобы помочь собирать хвороста.
- Ты…
Зашипел ядовитым гадом мальчишка, теряя все ветки, и тут такая злость охватила. Столько труда стоило это все найти, насобирать, а затем преодолевая сугробы принести своим спутникам, а этот богатенький пацан все пускал псу под хвост! И где после этого спрашивается логичное поведение старших? Нигде!
- А теперь слушай, ты о себе многое думаешь, недоросль, - встряхнули, а вот это зря, Фитиль хоть и был мелким, но ведь и ответить мог, не только оруженосец нуждался в отдыхе.
- Леди Марта тебе не девчонка с улицы, понял? Ещё раз посмотришь в её сторону, я тебе голову откручу и...
- Ясно, - буркнул цыганенок, проигрывая в весовой категории Эмиери, до сей поры честно сдерживая нарастающий внутри гнев грозивший перерасти в неприятную для спутников Фитиля сюрприз. Но вот это бесполезное бултыхание в холодном сугробе добило окончательно.  Сам напросился, - мстительно подумал цыганенок, змеем извиваясь в хватке старшего парня, выворачиваясь, порой под такими углами, что нормальным людям, которых не обучали шутовской науке, казалось опасными.
- Будешь слушать меня. Если скажу, что доспехи тяжелы, то будут тяжелы. Говорю тебе не трогать леди Марту, ты её и пальцем не коснёшься. А то руку отрублю... любую, позволю выбрать. Понял?!
Чувствуя превосходство сил противника, Фитиль покорно сдал позиции, на первый взгляд покорно, заранее зная, что за это окунание в снег старший заплатит чуть позже, да так, что невозможно будет придраться. Осознавая, что даже потеряв одну руку, выжить все равно сумеет, вот хотя бы научится управляться со свалившимся на голову даром, воровать то удастся по любому или же как вариант станет травником, от матери переймет науку.
- Понял!
- Бой окончен… Иди к костру...
Выбравшись из сугроба, цыганенок недобро прищурился, однако возражать не стал, подальше от девчонки сесть? Не вопрос. На место Эмери сесть? Да хрен, поступит по своему, у самого ствола дерева имелось место уютное, куда способен был лечь разве что зверь свернувшись калачиком или же небольшой гибкий ребенок. Вот его-то и намеревался занять. Смотри, как бы тебе на голову шишка не упала, - забираясь в тепло, в выбранное место, туда, где было тесно, пахло смолой и девочка была чуть в сторонке, а заодно было видно вход в их логово. Дождавшись пока Эмери окажется на половину в теплом убежище, мальчишка подбросил еловую шишку в пламя костерка, затем вторую со словами.
- Падают шишки, - вкладывая свое внутреннее напряжение в пожелание, чувствуя, как на короткий миг мир пугающе померк, стало больно, а затем отпустило и… И елового потолка на голову оруженосца спикировала шишка… а затем и вторая… на большее толи сил не хватило у мальчишки, толи сказывался неуверенность, а еще очень захотелось спать. Свернувшись калачиком, как собаки, уставился сонным взглядом на огонь, слыша ржание жеребца недовольно-испуганное. И этот боится?

Какое-то время  цыганенок видел и слышал только пламя, пожирающее благодарно хворост подбрасываемый людьми, требующее все больше и больше пищи, обещающее взамен даровать больше тепла. Своих же спутников по приключению попросту не замечал. Это происходило не с детской злобы или мелких обидок, мало ли сколько раз до этого Фитиля окунали в снежные сугробы, да и в дальнейшем окунут в драках. Виной сей отстраненности был холод на короткое мгновение сжавший рукой мальчишеское сердце, именно в тот момент, когда был использован дар. И как назло в пределах мили не было ни одной живой души способной объяснить, что же в точности сделал Фитиль, да как сдержать рвущуюся на волю потребность к разрушению. Не хочу! Они не сделали ничего плохого! Но внутри клокотала другая, чужеродная холодная мысль, - он тебя обидел, этот парень, покажи ему, кто в этом домике истинный хозяин, пламя на твоей стороне.  Да, пламя было на стороне потомственного факира, знающего, насколько же оно может быть могущественным защитником в беде, но и одновременно оружием в руках палача. Мальчишка же не желал становиться палачом, и именно по этой причине непродолжительное время предпочитал отмалчиваться в сторонке, выжидая, когда же все вернется на круги своя.
- Удобно там?
- Очень, - тихо отозвался цыганенок, - а еще пахнет  смолой, хвоей, теплее.
Насмешку в голосе старшего парня попросту не замечая, у них двоих с Эмери с самого начала задалось подобное общение, едва ли оно должно было потеплеть из-за чрезвычайных положений.
- Ты бы вон ту дыру что ли прочищал время от времени, - напоминая о насущной проблеме беззлобно, указав взглядом в еловый потолок, в котором зияла небольшая дыра, служившая вытяжкой. Затем переведя взгляд на длинную палку с сучьями, с помощью которой ранее измерял глубину сугробов.
- Выведи нас назад, - помолчав с минуту, добавил, - у меня же мать, как те волки, не побоится в лес уйти на поиски в бурю в одиночестве. Ни один мужик ей дорогу не переступит, если дорожит здоровьем.
При мысли о том, что сейчас творится в их балаганчике, Фитиль улыбнулся с гордостью, знал же, какая может быть Луара фурия, если ее сыну грозила опасность. И тот несчастный, кто осмелится  встать на пути у цыганки, мог схлопотать такое проклятье, что потом ни один священник не сумеет помочь бедолаге вернуть спокойствием души.

Посидев в своем уголке, и начиная подмерзать, Аодх решил все таки перебраться поближе к огню и мигом пожалел о принятом решение, ведь при первом же казалось бы не резвом движение с места случилась неприятная оказия – каждый нерв, мышцу, пронзило холодной колкой болью. Такова была плата за долгое возлежание на промерзшей земле, без движения, а так же это был хороший жизненный урок, преподнесенный самой матушкой природой – НИКОГДА НЕ ОТСТРАНЯЙСЯ ОТ БЛИЖНЕГО СВОЕГО В ХОЛОДА, ТЕПЛО ДОРОЖЕ ГНЕВА.
- Дьяболон… - прошипел на грани слышимости цыганенок, потягиваясь всем телом, подобно дикому зверьку, дабы быстрее прогнать прочь миллионы невидимых иголочек властвующих кратковременно над слабой человеческой плотью. К сожалению, подобный маневр в весьма стеснительных обстоятельствах получился грубым и малоэффективным в плане хорошего представления для постороннего взгляда.
- Выведу. Твой хвост ещё висит. Но мы всё же дождёмся, чтобы ветер, хотя бы, улёгся. Не волнуйся, никуда ты от своей родни не денешься,
- Мой хвост теперь покинет древесный ствол только с ножом, - укутавшись поплотнее в теплый дорожный плащ, подбитый с внутренней стороны волчьим мехом, прислушался к звукам извне. Волчий вой вроде как начал затихать, точнее, удаляться в противоположную сторону от их убежища и ветер вроде как переставал яростно терзать ветки деревьев. Только жеребец оруженосца продолжал упорно бить копытом от недовольства, но оно и понятно, место для отдыха выбрали то для него люди очень и очень неуютное.
- Им не выгодно меня забывать в этой деревне, - уверенно заявил цыганенок, - по многим причинам.
Подбрасывая в костерок новых веток, ничуть ни превышая свою ценность в их балаганчике-таборе, состоящем из самых разнообразных людей, начиная от детей грозного севера, привыкших к холодам, заканчивая сынами песков, не боящихся попадать в пекло. Кроме того, народ падкий на всякие страшилки, верящий в истории про не упокоенных духов и прочую ересь очень уж любил поглазеть на сына казненного колдуна. Охотно расставался с деньгами.
- Думаю, что скоро уляжется, не переживай. А что, кто твои родители?
- Родители?
Посмотрев в глаза Эмери долго так, изучающее, юный факир задумался, солгать ли отвечая на поставленный вопрос, проигнорировать или же вновь пройти по тонкой грани правды…
- Моя мать цыганка, - улыбнувшись открыто, гордо, подбрасывая в пламя еловую ветку, и в воздухе ощутимо запахло хвоей, - она у меня красавица! Не то что эти глупые тетки, что продают курей или рыбу… на рынке, а как готовит, гадает, танцует! Правда гордая и вспыльчивая, и очень не любит зиму… наверное в землях аллацы не так холодно бывает.
Как и все мальчишки, Аодх искренне считал, что только его мать самая красивая женщина на всей земле, и достойна носить если не королевскую корону из злата, украшенную драгоценными камни, на голове, то хотя бы вплетать в косы шелковые ленты. Ну а то что, красавица аллацы вспыльчива, горда и не любит зиму… ну так у каждого имеются мелкие недостатки, теплолюбива Луара, это же не грех.
- А отец у меня был… есть, - запнулся цыганенок, не зная, так умер ли его отец или нет, - он в общем с тары… факир. Последнее, что о нем известно… рыцари увели куда-то…
Упоминание об отце вышло коротким, рваным и крайне сухим, слишком сильно еще задевало воспоминание о несправедливо брошенном обвинение, чужой глупости в поступках и неверии, приведшей к трагедии.
- В общем, я на мать похож и ростом, и внешностью.