- Ты куда тянешь? Ты меня убить задумал, каналья?!
Вывернувшись из рук одевающих его слуг, Вальбер повернулся в сторону вошедшего в палатку патлатого детины, попутно щедро одаривая оплеухами  тех, кто пытался упаковать его в гравированную кожуру доспеха.
- Передал? Ты сказал ей, Патрик? Что ты молчишь, словно тебе святые отцы яица отдавили?
- Типа того.
- А что ты ей сказал?
- Как вы сказал, так и сказал, - пробасил Пат. – Что, мол, благородный винонт де Блуа посвящает этот поединок миледи.
- А она, что она?
Видимо, ответ – хихикала как дура – господина де Блуа вряд ли бы устроил. Чело верного Патрика омрачилось тяжелой работой мысли.
- Она эта… Как его… Благосклонно улыбнулась.
Судя по расплывшемуся в улыбке Вальберу, ответ был правильным. Предчувствие победы волновало кровь, и даже то, что пришлось записаться на пеший бой вместо конного поединка, сейчас казалось едва ли не благословением Создателя. Основная причина была в охромении любимой каурой кобылы, и аккурат за день до поединка, а сесть на другую лошадь Вальбер отказался. Да что греха таить, в пешем бою он был куда как более ловок.
- Ну и чего ты не затягиваешь, булаву тебе в глотку, я что в этом доспехе, как дерьмо в проруби болтаться должен? – огрел по шее оруженосца. – Оглоеды… Смерти моей хотите!
В конце концов, виконт был облачен в доспех. Латы с причудливой гравировкой сидели как влитые, нагрудный панцирь украшен фамильной цепью с гербом. Скрежеща железом, Вальбер выплыл на поле, безуспешно пытаясь рассмотреть сквозь узкую щель забрала ту часть зрительских мест, где должна была восседать аппетитная герцогиня, полгода как очаровательная вдова и две недели - о, розовый бутон де блуарова сердца. Увидеть, понятное дело, ничего не удалось, разноцветная толпа бурлила, лакомилась сластями и напитками, шуршала шелками, гудела свежими сплетнями и заключала пари.
«Кого там против меня выставили? А, к дьяболону эти новые традиции и инкогнито хесам в глотку. Благородное имя де Блуа должно греметь на все ристалище, а тут даже не знаешь, с кем придется преломить меч. А если он этого вообще не достоин? Какие страдания претерпеваешь из-за любви…»
И Вальбер раскланялся в ту сторону, где гипотетически восседало средоточие всех его помыслов и вожделений.

Чего он там бубнит из-под шлема? Ничего не разобрать. Поди, молитву Создателю или девиз какой. Типа: «В бою как в родном краю» или «Разум и чувства!». На родовом гербе де Блуа был изображен пустой колчан, а девиз под ним информировал непосвящённых: «Его стрелы в моем сердце». Что поделаешь, родословную не выбирают, а орать такое при нападении на противника можно лишь с целью деморализации последнего.
Увлекшись приветствием разномастной публики и постановкой наиболее эффектных поз, Вальбер едва не пропустил атаку своего соперника.
Удар вскользь пришелся по руке, едва не заставив де Блуа выронить меч.
«Ах, ты, шельма!»
Забрало шлема скрывает лицо, но повадки не спрячешь. Ни походку, ни манеру двигаться и держать себя или удар. Старый вояка-хес рубанул бы с плеча, холеный аристократ-алацци полчаса бы танцевал вокруг, больше красуясь, чем желая драться, шази выдаст звериная грация, а тарийцев юбка.
В руку бьет тот, кто не особо уверен в своих силах, кого не привлекает сам процесс боя, ему надо быстро победить, любым путем. Скорее всего, он молод, и, почти наверняка, из новоиспеченных дворянчиков, предки которых больше привыкли к кабацким дракам, чем к благородному сражению перед очами прекрасных дам.
Доспех простоват, но сколько раз было, что и особы королевской крови выходили на ристалище, не желая выделяться из толпы. Впрочем, нет, это явно не тот случай.
Удар его разозлил и он, не обращая внимания на боль, рванулся в ответную атаку, осыпая противника быстрыми, но не совсем точными ударами. Боль в руке не позволяла бить в полную силу, и часть ударов пришлась вскользь. А ну-ка в плечо, принять удар на небольшой турнирный щит, снова атаковать и вот уже наконец достать нахала ударом в бочину, по торсу, с другой стороны, так-то!
Виконту не нужен был бой на одном дыхании, герцогиня должна была смотреть, вздыхать, так чтобы ходуном ходила ее роскошная грудь, ах! Прижимать к своим пухлым губками до дурноты надушенный платок и зажмуривать глаза. 
Вальбер перехватил меч покрепче, отбил очередную атаку и направил удар в корпус.
Следовало отдать должное этому рыцарю, двигался он удивительно быстро, с пластикой, достойной ассасина-шази, но силе и опыту де Блуа явно уступал. Молодо-зелено. Но при должной огранке еще глядишь, и получится чего-нибудь путное.
Загнав противника в глухую оборону, виконт забыл про пышногрудую герцогиню, отдавшись бою душой и телом. Уже не замечая боли в руке и тяжести доспеха, он пер вперед, словно бык, взрыкивая, хохоча и матерясь на чем свет стоит.

Отредактировано Вальбер де Блуа (2013-05-14 16:20:44)