Эмери вовремя натянул повод, чтобы конь его не угодил в ту же западню, что и кобыла баронессы. С ужасом наблюдал молодой человек полёт девушки, который длился всего мгновение, но этого времени хватило оруженосцу, чтобы перепугаться до оцепенения. Кто знает, свернёт ли она себе шею или отделается лишь испугом да синяками на коленях. Сердце замерало. Что, если она погибнет? Эмери никогда себе этого не простит. То, что смерть жены ему может не простить ещё и Реми Араго в голову пока не приходило.
Соскочив на землю, оруженосец быстро обошёл умирающую кобылу, которой помощь не помешала бы тоже, но Эмери мог думать только о леди Миад. К тому же, несчастное животное было бы гуманнее просто убить, облегчив его страдания. Но всё это позже, пока помощь требовалась поверженной баронессе и оруженосец кинулся к ней, слегка прихрамывая на левую ногу, которую прежде задел о дерево.
- Миад, - оказавшись возле девушки, Эмери упал на колени рядом, не решаясь дотронуться до неё, так как не знал, какие травмы могла получить баронесса при падении. Жива — это единственное, что могло сейчас успокоить оруженосца. Напугана, возможно вывихнула себе что-нибудь, но она жива. Он выдохнул.
Лишь душераздирающие вопли кобылы за спиной разрывали слух. Смерть была слишком близко, не давая обоим забыть о себе.
- Скажи, где болит? - Эмери старался не обращать внимания ни на что, кроме самой девушки, к которой вновь обращался на «ты», но было ли сейчас время на обходительность?
- Позволь, я помогу тебе подняться? - коснувшись её плеча, молодой человек слегка повернул Миад к себе лицом, - Сможешь встать? - напуганное личико её вновь заставляло сердце сжаться, но Эмери продолжал сохранять спокойствие и даже был несколько холоден. Зато в голове всё горело и металось.

Отредактировано Эмери Корбо (2015-01-22 03:34:22)

Слёзы. Они были неожиданностью. То есть, стоило догадаться, что нежная, хрупкая леди Араго не останется спокойной, когда перед глазами её, должно быть, пронеслась жизнь, но Эмери как по голове стукнули, когда он увидел женские слёзы. Она не отвечала ему, но, кажется, баронесса отделалась испугом и несильными ушибами. Ещё несколько раз оруженосец пытался выпытать у неё, насколько сильно она ударилась и где, но все старания молодого человека были напрасными и девушка не слышала его. Только всё лились её драгоценные слёзы.
Миад сама спрятала личико на его плече. Он как будто был не причастен. И всё же его рука обняла баронессу, погладив её по спине. Как ещё он мог успокоить эту пташку, сердечко которой билось так, словно готово было разорваться от страха и боли. Никогда Эмери не приходилось так обнимать женщину. Любимую женщину. И почему именно сейчас, когда это так немного значит? Или же много? Она успокаивалась в его объятьях и нисколько не боялась, как казалось прежде. Быть может, не всё ещё потеряно для него. Только нужно успокоить баронессу и объясниться с нею.
Лошадь не давала о себе позабыть, но Эмери старался не обращать внимания. А вот леди Миад вдруг словно очнулась. Она начала метаться из стороны в сторону, путаться в платье. Она вновь была напугана. Поймав девушку, Эмери обнял её, на сей раз сам. Руки его крепко обвили хрупкую Миад, как будто удав обнял свою возлюбленную жертву. Он развернулся так, что леди Араго больше не могла видеть страдающее животное.
- Тихо, ты не виновата. Успокойся, - он пытался вернуть её себе, но мгновение было упущено и не могло продолжаться более.
Ржание кобылы начинало не просто вызывать жалость, но и раздражать. Да, именно. Миад не стоило знать об этой стороне его характера. Молодой человек выпустил девушку. О, как не хотелось разжимать рук, но он сделал это.
- Не поворачивайся, - велел он, - Просто верь мне.
Молодой человек поднялся с земли, коснувшись напоследок плеча девушки. Хоть бы ты послушала меня. Шагнув к кобыле, оруженосец обнажил клинок. В чём было повинно несчастное животное? В том ли, что он вывел его сегодня из стойла? Лошадь расплачивалась за его желания. И потому невыносимо было смотреть в её блестящий чёрный глаз, что бешено вращался, словно ища спасения от неба, земли или сосен. 
Медлить Эмери не стал и клинок вонзился в шею. Кобыла взревела громче прежнего. Оруженосец вырвал меч и кровь хлынула на белоснежный снег у его ног. Первая жертва запретной любви.
Лошадь вскоре стихла и глаз замер. Эмери был так же неподвижен. Если бы его противником был человек, а не судьба... Он вытер клинок о попону мёртвого животного и вставил в ножны.
Вернувшись к баронессе, Эмери поднял девушку на ноги. Не стоило ей и дальше сидеть на холодном снегу.
- Стоишь? - спросил молодой человек у Миад, не отпуская её рук, чтобы удержать, если та начнёт падать, - Не знаю, как могу я загладить свою вину перед вами, - добавил он, обращаясь уже к леди Араго. Он любил одну и боялся отказа другой. Впрочем, девушка сказала своё «нет». Эмери решил пока забыть. Может быть это скверное слово ничего не значило?

Отредактировано Эмери Корбо (2013-10-30 02:13:50)

Девушка была так напугана, что прижалась к нему, пряча заплаканное лицо на груди оруженосца. Всё было ради этого момента. Он жаждал его и уже представлял ни раз, но... Но теперь, Эмери многое отдал бы, чтобы повернуть время вспять. Она боялась, она плакала, она не знала, куда бежать. Она надеялась, что он всё исправит. Или, уже не надеялась?
А перед глазами так и застыл чёрный, бездвижный глаз лошади, и белый снег, окроплённый кровью, но оруженосец был спокоен, как удав. Стоит ли теперь жалеть о том, что произошло, когда не в его власти было повернуть время вспять.
И тут девушка... Он замер, боясь спугнуть её. Миг долгожданной близости стал для него подобен глотку воздуха. Так ли было и для баронессы? Мысли тяготили его, и потому оруженосец пытался не думать вовсе.
Высвободив одну руку, он обнял девушку, а другую её ручку так и не выпускал. Что она могла подумать? Что ещё она могла подумать?
- Я заранее обещаю вам всё, о чём бы вы меня не попросили, - сказал он тихим, ровным голосом, и девушка бы никогда не догадалась, скольких усилий могло это стоить, - Только... не просите меня оставить вас? Позвольте мне, как и раньше навещать иногда... - он знал, что просьба его глупа. Что, если она позволит, то оба они будут мучиться, но оставить её... Нет. Эмери не мог. Особенно теперь. Он чувствовал, что не только лишь из страха Миад всё ещё оставалась в его объятьях. И, быть может не сегодня, но в другой раз она сжалится над ним?
И всё же, стоять так было глупо, пусть он и хотел продлить сей миг как можно дольше. Эмери заставил себя выпустить Миад. Он заглянул ей в лицо, надеясь, что слёзы прекратились, а затем перехватил крепко под руку и повёл, почти понёс к своему коню, который стоял немного в стороне от жестокой расправы, брошенный и растерянный, бездумно бродил по поляне. Молодой человек умудрился провести девушку мимо мёртвого животного так, чтобы Миад не успела особо разглядеть кровавого зрелища, хотя, закрыть всего он не мог.
- Вы желаете ехать домой? - спросил Эмери у девушки, которую обхватил за талию и с лёгкостью усадил на жеребца. Показалось, будто баронесса ничего не весит, после тяжёлых костей милорда Хогана. Сам он тоже без труда забрался в седло позади леди Араго и развернул коня обратно. Шагом. Только шагом.
- У нас пока ещё есть время. Не беспокойтесь, - предупредил он, поправив юбку девушки, которая ему мешала. Однако, никогда не понимал, как самим им не мешают эти тряпки.
Они ещё не уехали с поляны. Эмери обернулся. Он оставлял не только лошадь, что ещё недавно принадлежала милорду, но и сбрую. За все влетит в отдельности, но не копаться же с погибшим животным при даме, которую и без того трудно было успокоить. Оставалось запомнить место. Как только расстанутся они с баронессой, оруженосец вернëтся. Быть может, ещё никто не обнаружит оставляемого им сейчас клада. Но это потом, это как сложится. Наказания-то за погубленную кобылу все равно не избежать. Ещё нужно было придумать, что с ней стало...
Всë потом. Сейчас была лишь Миад.

Отредактировано Эмери Корбо (2013-11-11 04:41:11)

Она боялась коня. Конечно, она боялась! Эмери знал и видел это, именно поэтому ни на мгновение не давал баронессе почувствовать, что она одна. И всё же ему не удалось успокоить девушку. Она залепетала что-то, почти заплакала, снова просила его. Нужно было ещё разобрать, о чём. Спуститься? Он попытался, но не успел её поймать. Девушка соскользнула на землю. Тут же Эмери остановил коня, который сделал-то всего пару шагов.
Соскочив следом за Миад, оруженосец запнулся о намотанную на стремя ткань и чуть не полетел головой вниз. Что он сделал, чтобы, пусть неловко, но всё же оказаться на ногах, Эмери сам не понял. Когда он выпрямился, взгляд оруженосца наткнулся на юбки. Чего ещё мог желать молодой человек, как не задранного подола придворной дамы? Он на мгновение задумался, а взгляд бесстыдно замер на месте. Сейчас интересно было как-то не очень. Опять же, не так, как представлялось прежде. Эмери отцепил ткань от стремени и отпустил, так что складки вновь опустились вниз, как им и было должно, скрывая всё, чего видеть не следовало никому, кроме мужа.
Замешательство прошло и молодой человек шагнул к баронессе, которую крепко поймал за плечи и повернул к себе.
- Миад, Миад, - позвал он, желая, чтобы девушка услышала его и отвлеклась от истерики, - Миад, послушай..те... вам нечего бояться. Я с вами, я не дам ему понести. Вы не упадёте, - он оглядел баронессу. Куда можно было везти её в таком состоянии и виде? Уж точно не к мужу.
- Мы поедем шагом, я буду вас крепко держать... Вы же не думаете идти до города пешком? И... Леди Миад, нам нужно придумать, как быть с вашим нарядом. Но, не беспокойтесь. Я сейчас всё решу.
О, он решит. Несомненно... Эмери уже понял, чего более всего боялась комнатная пташка — неопределённости. Она страшилась незнания того, что с ней случится. Боялась ответственности и думала, что он может бросить её наедине со своими же решениями. Он мог говорить всё, что угодно, лишь бы она понимала из слов его, что оруженосец возьмёт всё на себя. Пусть так быть не могло, но она желала в это верить.
И он был готов удовлетворить её желание. Эмери отныне всё решал сам, но заставлять ехать на ненавистном животном он её не мог. Слишком несчастно выглядела баронесса. Что ж, если она сейчас попросит, то он понесёт её до города на руках. Откуда взялась такая преданность, младший Корбо не понимал. Это было глупо и нерационально. Цель его недостижима и к чему нужно было продолжать? Но он хотел. Он просто хотел. Как хотел в детстве узнать, что будет с котёнком. Играть жизнью баронессы и своей могло оказаться больнее, чем понять, что меховой комок больше не мяукнет. И всё же, он был готов рискнуть. Разве только, в этот раз он рисковал не только лишь своей головой. И сейчас Эмери понял, что баронесса сама не решит, идёт ли она за ними, решит он. За обоих...
Оруженосец потянул к себе девушку и обнял её, прижавшись щекой к её головке.
- Вам нужно мне поверить. Вы уже поверили, когда согласились ехать, - И я не оправдал твоих надежд. О небо, я даже не знаю, о чём ты можешь надеяться, - Вы успокоились? - аккуратно спросил Эмери, пока не отпуская девушку. Сейчас она была его. Ему так хотелось. Понимала это сама Миад или нет, было неважно. Пока неважно. Когда-нибудь он попробует ей объяснить, если до этого дойдёт. Если он решится до этого довести.

Чужое имя соскользнуло с губок баронессы. Эмери не предполагал прежде, что ему будет так омерзительно ненавистно имя человека, которого он даже не знал. И когда она вспомнила о супруге? Оруженосец обнимал девушку, прижимая её к своей груди, чужую... Сейчас молодой человек в полной мере ощутил, что занимает чьё-то место. И леди Араго помнит, чьё. Она ошиблась, конечно же, но вопрос, тогда ли, когда назвала любовника именем мужа?
Надо было ехать. Время тратилось в пустую, а баронессу, тем временем, скоро хватятся. Отпустить её было тяжело. Но что, что мог он сейчас, когда девушка так забывалась? Нет, сдаваться Эмери был не намерен, потому как уже уверился, что небезразличен девушке, но не всё сразу. Первый, нет, уже даже второй шаг сделан, а с пугливой леди Миад торопиться не стоило.
Он всё же ослабил объятья, намереваясь снова предложить ехать. Ведь девушка уже должна была успокоиться? Она не вырывалась, кажется, не плакала больше, быть может, теперь она услышит его слова...
Но Эмери не успел ничего сказать, когда увидел перед собой большие карие глаза. Шазийский взгляд — пожалуй одна из тех черт, которая напоминала о происхождении даларской баронессы. И глаза её были так прекрасны, что руженосец согласился бы провести весь день, любуясь лишь ими, но, к сожалению, застенчивая девушка постоянно опускала взор в пол, пряча его от пытливого взгляда младшего Корбо. Ему приходилось каждый раз наклоняться, заглядывать в её личико, но не теперь.
Зачем так быстро она сдавалась? Только что вспомнила своего супруга, но Эмери уже не видел и следа преданности мужу в её взгляде или не хотел видеть. Так просто? Он всего лишь обнял её и, к слову, до сих пор не отпустил, а теперь и не собирался. Подождёт муж — и это будет местью ему за то, что он так прочно обосновался в сердце Миад. 
Оруженосец чуть склонился к ней и коснулся алых губ, что давно будоражили его фантазию по ночам. Как ему казалось до этого момента, он был аккуратен, ни словом, ни жестом не выдавая тех мыслей, что постоянно забредали ему в голову при виде юной, прекрасной женщины.
Страсть разгоралась в его груди, раззадоривая молодую, ненасытную кровь. Рука скользнула по спине баронессы, обхватив её за талию и смяв складки плаща. Зима, холодно, тряпок много, а Эмери уже бросило в жар и ему казалось, что Миад тоже не могло быть холодно. Другой рукой он провёл по щеке девушки, но... он и сам не заметил, как пальцы соскользнули на женскую грудь.
Можно ли было считать невинным поцелуй? Сам оруженосец явно уже не замечал, как сильно ускакал вперёд. И что творилось в его голове, если он этого не замечал? Не с простой же девушкой играл, от которой надобно было бы только одно, но слишком рано уверился молодой человек во вседозволенности, которую допустила сама Миад.

Отредактировано Эмери Корбо (2015-01-22 04:15:08)

Его смелость должна была разгневать придворную даму, ну или хотя бы напугать робкую женщину, но поздно было отступать. Эмери готовился получить пощёчину или толчок в грудь, более всего опасался он женских слёз. Но Миад, которая уже ответила на поцелуй, не испугалась и наглости оруженосца, давшего волю рукам.
Эмери помнил, как однажды, в пресептории, в один из первых своих визитов к баронессе коснулся он её пальчиков, а та вздрогнула и отдёрнула руку, будто обожглась. Он помнил, как склоняла она головку и прятала глаза, когда потом целовал её запястье, и Миад спешила освободиться от грубых пальцев. Сегодня всё стало иначе.
Губы их горели на морозном воздухе и два дыхания слились в одно. Эмери не хотел прерывать этого мгновения, но всё же отстранившись от неё, взглянув в глаза Миад, которая по-прежнему не скрывала от него ласкового взгляда, пусть и горели алым её щуки. Баронесса была прекрасна, как никогда. Растрёпанная, застигнутая врасплох, трогательная Миад казалась теперь настоящей, без напускного спокойствия и самообладания. Эта Миад была его, только его.
Единственное, чего опасался оруженосец сейчас, так это того что выражение на лице станет слишком довольным, и Миад угадает, насколько он горд своим триумфом. Ликование его едва поддавалось контролю, но всё же Эмери сдержал улыбку. Слова девушки нисколько не пугали. Речи значили гораздо меньше, чем поступки. Ведь она до сих пор не отстранила руки молодого человека, а стало быть сама позабыла о мужнином гневе. И всё же, промолчать он не мог, раз вопрос был задан. Вот только что он должен был ответить для её успокоения? Слова баронессы были больше проверкой его на крепость, и ошибиться Эмери не мог.
- Милая Миад, я нисколько не боюсь вашего мужа. Если бы я мог, то вызвал бы его на бой, но это не возможно, и вы сами понимаете почему. За свою жизнь я не опасаюсь, единственно боюсь скомпрометировать вас. Если же вы готовы рискнуть... - он устал выбирать слова, - Миад, позволь...те мне повторить - я люблю вас. Я думал, что смогу лишь любоваться вами, что, быть может, мне хватит и того, что я вас навещаю раз в неделю, но... - он вновь обхватил её обеими руками, - Позвольте мне больше. Скажите, что сегодня не последний раз, когда мне можно вас обнимать? Миад, я весь ваш, каков бы ни был ответ. И ничто не заставит меня передумать.
Сказанного должно было хватить, так что он наконец выпустил леди Араго из своих объятий и обоим сразу стало чуть холоднее. Он вновь подвёл женщину к жеребцу, но на сей раз не стал сразу усаживать в седло, хотя, пожалуй, им стоило поторопиться.
- Нам надо ехать, - напомнил он и, взяв нежную ручку баронессы, провёл ею по шёлковой лошадиной морде, - Не бойтесь его. Видите, он совершенно спокоен. И я буду рядом. Нам нужно ехать. Ну? - он вопросительно посмотрел на девушку, руку которой так и не выпустил. Теперь он делал всё, чтобы быть как можно ближе к баронессе. Эмери уже был уверен в своей победе. Миад могла ответить ему, что угодно, могла спрятаться за любыми словами, но оруженосец только что видел покорность в её глазах. Он знал, единственное, что может заставить сказать её «нет» - это страх, а значит, ему всего лишь нужно убедить девушку в своих надёжности и силе. Здесь, в пустом лесу, можно начать и с коня.

Отредактировано Эмери Корбо (2015-01-22 04:26:44)

Баронесса Араго признала над собой его власть. Не возмущалась, не возражала ему, не вырывалась из крепких рук, покорная каждому слову. Конечно, завоевать девушку силой было бы несложно, но Миад сама поспешила сдаться, и не было для Эмери ничего более желанного, чем взаимность его чувств. Он словно обладал целым миром. Но всё же, за всякую власть приходится расплачиваться ответственностью.
Эмери знал, что не в праве вернуть баронессу в таком виде мужу. О, девушка вначале их бесед, ни раз упоминала, что барон Араго любит её, возможно, надеясь, тем самым напугать назойливого ухажёра, но никакой самый любящий и терпеливый муж не стерпел бы измены. Эмери бы не стерпел. Убил бы обоих. Он уже успел подумать о том, что сегодня же расстанется с Миад и она снова будет с тем... не с ним. Всего один поцелуй, а оруженосец уже ревновал и готов был прикончить законного супруга. Что же тогда должен будет испытывать сам муж, если правда раскроется? Можно, конечно, понадеяться, что её ненаглядный Реми совсем уж мягкотелый и сжалится над женой, отправив её в монастырь. А вот Эмери всё равно казнят.
Но оруженосец и не собирался рисковать ни своей жизнью, ни жизнью баронессы. Ну, относительно, не собирался, так как их встреча сама по себе была уже преступна. И всё же Эмери уже решал в голове, как уничтожит всякие улики их свидания: в первую очередь, вернуть платью Миад прежний вид.
Усадив девушку на жеребца, сам молодой человек немного вернулся назад, туда, где был потерян головной убор Миад. По дороге он запоминал место, где бросал труп кобылы. Сегодня же нужно будет воротиться сюда. Конечно же, не хоронить несчастную лошадь, гриву которой только утром он так тщательно расчёсывал, зная, кому придётся на ней сидеть.   Жаль было кобылу, но не менее жаль оставлять снаряжение разбойникам. Раздобыв тряпицу с головы баронессы, Эмери поспешно воротился и вскочил в седло.
- Не переживай, Реми ничего не увидит, - имя мужа прозвучало жёстко. Эмери словно выплюнул его. Он вручил баронессе генин и взялся за поводья.
- Ни о чём не волнуйся, - рука оруженосца крепко обвила талию девушки. Конь тронулся с места, пока не очень быстро, - Нам нужно поторопиться, - предупредил оруженосец, - Не бойся, я не выпущу...
Постепенно жеребец набирал скорость, а Эмери всё сильнее прижимал девушку к своей груди.
Он знал, то место, в которое везёт баронессу, едва ли вызовет доверие хрупкой, нежной Миад, и вряд ли как-то возвысит его в глазах баронессы, но сейчас менее всего Эмери думал, насколько она разочаруется. Главное, чтобы цыган был там.
Несколько дней назад Эмери наткнулся на старого знакомого. Никогда не знаешь, кого судьба оставит в живых. А Фитиль был весьма ловок и изворотлив, чтобы обмануть коварный рок. И всегда при таборе, а уж там они все друг за друга, должно быть. Когда-то давно мальчишка кидал в Эмери снежки, а вот теперь оба они оказались на службе у Карима. Впрочем, факир, быть может, и не знал, по чьим поручениям бегает. Что цыгану до того, кто монетку кинет, лишь бы золотой была.
Эмери нужно было передать купцу очередное послание, а вместо очередной наложницы, которая обычно передавала всю почту, он наткнулся на двоих парнишек. Узнать цыганёнка было несложно. Казалось, что тот почти не изменился, только повыше стал, да и то, не сильно по сравнению-то с оруженосцем. Фитиль всё путешествовал со своим балаганчиком. Как оказался он связан с союзом свободных, выяснять было некогда. К тому же, Эмени показалось, что с союзом больше связан его рыжеволосый друг, но сегодня это было неважно.
Не особо много друзей у оруженосца оказалось, на которых можно было бы положиться. Всё больше знакомые да те, с кем лучше дела не иметь. Впрочем, кто знает, можно ли положиться на цыгана? Мысль смешная, конечно, но, по крайней мере, у него должны были найтись тряпки, да нитки. Наплести ему можно чего угодно, да припугнуть, если понадобится. Когда-то путешествие их закончилось весьма неплохо, быть может и сегодня он сможет положиться на юного факира. Во всяком случае, это было единственным, что столь скоро Эмери смог найти в качестве решения. Ни к милорду же в дом её везти. Могла бы понять сестра, но, кроме неё, дома обитал ещё и отец, вряд ли возгордившийся сыном за такие-то успехи.
В город они въехали другими воротами. Эмери сделал всё, чтобы стража не разглядела лица баронессы. Фитиль сам сказал, где обитает нынче его табор, вряд ли же он обманул. Они проехали пару улиц. Балаганчик должен был расположиться где-то на окраине города, неподалёку от небольшой площади, на которой и выступали. Как удавалось уговаривать хозяев пускать в дом такую-то компанию, Эмери до сих пор понимал плохо. Быть может они что-то даже платили, а возможно пели да плясали в уплату. Впрочем, место было подстать обитателям. Не стоило баронессе здесь находиться, впрочем, так же, как и на костре.
Эмери остановил коня и соскочил на землю, привязав повод у стены соседнего дом, он взглянул на Миад.
- Подожди немного, ни с кем не разговаривай, - он чувствовал, насколько виноват перед баронессой за то, что она здесь. Не этого от него ожидала Миад. Не прогулки по злачным местам города, куда бы никогда не забрела она сама.
Эмери поспешно направился к двери, у которой стояла кибитка и несколько палаток. Мимо него пробегал какой-то мальчонка, которого оруженосец уцепил за шиворот. Наверняка он был из труппы, а если и нет, то ребятня всё равно знает больше кого бы то ни было, что творится на улице. Парнишка быстро понял, кого ищут и поспешно куда-то убежал. Возвращения его Эмери не стал дожидаться и всё же дошёл до палаток, заранее размышляя, куда кинется дальше, если не найдёт помощи у старого знакомого.

Отредактировано Эмери Корбо (2013-12-30 01:06:00)