О нет, этим утром пресептория была совсем не по пути оруженосцу канцлера.
День для него сегодня начался раньше обычного, то есть тогда, когда солнце ещё не встало Эмери уже обошёл полгорода в одну сторону и почти столько же в другую. Выполнив порученное Хоганом и промёрзнув до костей, он уже возвращался домой, чтобы отчитаться перед господином и отогреться, когда вспомнил, что сегодня ровно пятый день недели.
Ничего особенного в этот день произойти не должно было, только, разве что, иногда именно по пятницам ему удавалось застать одну известную особу в главной городской пресептории. Не всегда, конечно, но стоило каждую пятницу проводить под священными сводами, чтобы в одну из них встретиться с нежным взглядом прекрасной Миад.
Конечно же, выбирая сейчас, между едкими замечаниями милорда по поводу и без, и нежным голоском полюбившейся девушки, которую он мог застать именно сегодня, так как уже несколько недель она не радовала его своим появлением, Эмери выбрал последнее.
Признаться, молодой человек искренне боялся, что мог её обидеть или напугать чем-нибудь. Кто знает, как откликнется нежное создание на неловкое слово или примет за оскорбление его настойчивость, возможно одумается. Она иногда казалась столь благочестивой, что Эмери порой боялся своих мыслей в присутствии Миад. А мысли были весьма разнообразны, и не место было им в пресептории, но иного пока найти не удавалось - слишком много слуг следовало за баронессой, и лишь здесь, перед ликом Сздателя, оставляли они её наедине с собой… и с ним.
Эмери отряхнулся от снега, входя в пресепторию, и сделал неуловимый жест, осенив себя симболоном. Набожностью молодой человек никогда не страдал, но был воспитан со знанием того, что Создатель - есть всему начало, и этому беспрекословно верил, пусть и не любил молиться – слишком часто требовала этого мать, когда того совсем не хотелось. Но Миад была весьма религиозна и сильна в вере своей. Эмери думалось иногда, что он бьётся головой о непробиваемую стену, и девушка никогда не позволит себе тяжкого греха измены… Так что он был готов взять на себя не менее тяжкий грех и прикончить ненавистного ему мужа. Он не знал, каков Рэми на самом деле, но само его существование, власть над Миад, его законная власть над ней, вот уже несколько месяцев мучили молодого Корбо денно и нощно. И он бы убил. Возможно, впервые в жизни получил бы от этого удовольствие, но только что будет тогда с женой барона Араго? Куда сошлют её многочисленные родственники мужа? Или за кого выдадут замуж, чтобы не держать в доме? Едва ли они сочтут Эмери достойным супругом без денег и без титула, которые он, несомненно, получит, но не в миг, не сейчас. Терпение – вот уж чего всегда ему не доставала, и приходилось учиться этой невыносимой добродетели. Убить было куда проще, чем ждать.
Эмери прошёл в одну из боковых капелл. В ней чаще всего они и встречались, подальше от посторонних глаз. Сердце радостно забилось, когда Эмери увидел знакомые, уже любимые, черты. Она была сегодня здесь. Несмотря на ненавистный ей холод и снег, она пришла, быть может, к нему, а не только лишь к Создателю? Молодой человек опустился на скамью рядом с девушкой, почти коснувшись её плеча своим. Он не смотрел на неё – скольких усилий это стоило, но всё же.
- Доброе утро, леди Миад, - тихо произнёс Эмери, прервав молитву баронессы, - Вы выбрали другой день для молитв своих? Я давно не видел вас.
Он всё же обернулся к ней, признав, что сегодня девушка ещё более прекрасна, чем обычно. Может быть тому причиной была долгая разлука.

Отредактировано Эмери Корбо (2013-04-26 03:40:23)

Каждая улыбка Миад была драгоценным даром для Эмери, который собирал их, как жемчужины и хранил каждую в сердце своём. Знала ли девушка, как мало ему нужно для простой радости, и сколько он ещё желал, чтобы стать счастливым?
- Нет, мои дни никогда не проходят бессмысленно, - улыбнулся он на её слова, - Если, конечно, милорд канцлер не даст мне выходной.
Он просто сидел рядом и смотрел на неё, восхищаясь красотой этой молодой женщины и ловя каждое её движение и слово. Она же сама себя оправдала перед ним, хотя он и не думал её обвинять, после сама обличила себя, сама понадеялась на прощение Создателя, спросила и сама же испугалась своего вопроса. Сколь нежна она была и трепетна, как невинна...
Когда же девушка, подобно лани, вдруг окончательно испугалась невидимой опасности, он поймал её за руку, аккуратно сжав тонкие пальчики, не давай ей покинуть себя.
- Я узнал, что мои молитвы были услышаны Создателем в тот миг, когда вошёл сюда и увидел вас, - сказал он, заглянув ей в лицо, - Не торопитесь прервать его милосердие надо мной, - Эмери ласково улыбнулся девушке. Миад была так пуглива, что оруженосец по неволе, хотя всегда был неловок с дамами, чувствовал свою силу рядом с ней, хотел, чтобы она тоже это чувствовала, но при этом не боялась его и знала, что он всегда сможет защитить возлюбленную. Жаль только она пока не догадывалась, что она и есть возлюбленная. Или же догадывалась, кто разберёт, что эти женщины знают, а о чём понятия не имеют?
- Скажите, вы не торопитесь сейчас? Я хотел бы... просить вас.

Отредактировано Эмери Корбо (2013-05-03 02:23:47)

Девушка покраснела и было с чего. Позор? Она словно угадала, что он хочет просить её о том, о чём бы не стоило просить замужнюю даму. Миад уже не садилась назад, так что Эмери поднялся с места, выпустив её тонкую ручку.
- Не торопитесь обещать прежде, чем я успел спросить, - он внимательно посмотрел на смущённую девушку, которая теперь боялась даже взгляд на него поднять, - Я бы не смел просить вас об этом, но... Мы видимся с вами не первый раз, и я смею надеяться, что не последний. Леди Миад, могу ли я просить о встрече вне священных сводов пресептории? Перед ликом Создателя надобно молиться, а иные, пустые речи здесь будут лишни. Тогда как я хотел бы многое вам сказать, - он и сам задумчиво посмотрел в пол, но едва ли подумал о величии векового мрамора под ногами. Холодный камень казался не так интересен, хотя Миад усердно его разглядывала. Эмери же снова посмотрел на девушку, надеясь, что та хоть на мгновение предпочтёт его камню.
- Если вы сочтёте мою просьбу неприемлемой, то прошу, забудьте о ней, - нет, Эмери не был намерен сдаваться, но излишняя напористость могла бы спугнуть девушку. В случае же отказа, он бы продолжил свои посещения жены барона Араго в пресептории до тех пор, пока бы она не сдалась его упрямству. Ведь она не отвергала его, улыбалась ему и Эмери верил, что это не простая учтивость. Да и румянец девичьих щёк был самым вернум тому подтверждением. Но хватит ли ей смелости сейчас, так скоро, уступить в столь смелой просьбе?
Эмери внимательно смотрел на Миад, уже начиная сомневаться, что та вообще его слышит, так сильно была девушка погружена в мраморный узор. Но прерывать её раздумья оруженосец не торопился.

Отредактировано Эмери Корбо (2013-05-18 01:52:26)

Девушка была явно взволнована его просьбой. Собственно, Эмери готовился к подобной реакции, правда, не надеялся, что она будет столь сумбурной. Миад что-то затараторило. Чтобы понять суть её слов, нужно было хоть немного времени, но она не давала ему ни минуты, продолжая спрашивать о чём-то совершенно не относящемся к его вопросу, постоянно запинаясь по пути.
Зато на этот раз её нежная, изящная ручка удерживала его — вот уж что было ему действительно приятно. Только наслаждение его было прервано, как только ненавистное имя мужа внезапно резануло слух.
Эмери ни раз задавался вопросом, любит ли сама Миад своего законного супруга. То, что вышла она не по любви, было делом известным и обыкновенным, но девушка была столь покорна и смирена, что возможно за годы супружеской жизни и полюбила его. В конце концов, Эмери не знал, каков он на самом деле, но ненавидел его всё равно.
- У меня нет никаких дел с вашим мужем и в пресепторию я хожу не к нему, - произнёс он, ласково глядя девушке в глаза, - И мне ни к чему втягивать вас в политические игры. Леди Миад, я прошу вас и только вас о встрече вне стен дома Создателя и посторонних глаз, - он быстро оглянулся. На их счастье сегодня в пресептории было довольно мало людей, а в небольшую капеллу почти никто не заглядывал.
- Прошу, давайте сядем, чтобы не привлекать внимания? Или вы уже уходите? - о да, возможно, она сейчас не уйдёт, а убежит от него. Возможно стоило ещё подождать с этим вопросом? Но он более не мог терпеть, не умел, не желал больше ждать.

Отредактировано Эмери Корбо (2013-05-21 00:53:02)

Девушка выпустила его руку и Эмери тут же стало, словно холодно, как будто она отнимала надежду. Он опустился рядом с Миад на скамью. Что думала её прелестная головка? Судя по её речам, мысли девушки сплетались в какой-то витиеватый узор, который разобрать могла сама мастерица. В любом случае, на положительный ответ молодой человек уже не особо надеялся. Правда, она же не сбежала от него, не оттолкнула, не возмутилась столь смелому  предложению, пусть он и старался изо всех сил сгладить его непристойность. Сама суть не менялась — он предлагал замужней женщине встречу в тайне от супруга. Быть может, она была слишком милосердна, чтобы сразу отказать столь взволнованному поклоннику?
Он обернулся к девушке и, как не странно, натолкнулся на её ласковый взгляд, который на этот раз предпочёл его холодному камню. Ответ её словно вернул его к жизни, хотя он ещё не торопился умирать. Эмери восторженно посмотрел на леди Миад, правда постарался тут же скрыть такую глупую мальчишескую радость.
- Я очень рад, что вы поняли меня правильно, - он ничуть не надеялся, что она действительно поняла его до конца, но при новой встрече он непременно всё объяснит, - И раз вы согласны, то скажите мне, когда вам будет удобно? Место, время? - он подумал немного, - Должно быть, за вами ходят слуги, - он видел свиту, сопровождавшую леди Араго. Муж заботился о сохранности своей ненаглядной птички в золотой клетке.
- Будет лучше, пожалуй, если они о нашей встрече не узнают, как вы думаете? - о муже он более не стал напоминать. Его неосведомлённость становилась само собой разумеющимся фактом.
- Вы выходите куда-нибудь кроме пресептории? - он задумчиво посмотрел на девушку, которая уже ему как-то обмолвилась, что ей в тягость зимнее время. Так куда она будет выходить, в таком случае? Но должно же быть хоть что-то? Пусть намекнёт хотя бы, он постарается придумать, как поступить, если она, конечно, посмеет довериться ему.

Отредактировано Эмери Корбо (2013-05-21 01:56:24)

Эмери тут же почувствовал, что сделал или сказал что-то не так. Девушка прежде всего лишь смущалась его просьбам, теперь же она хмурилась и пугалась от его слов. Он только не мог понять, что случилось не по её. Ему и в голову не приходило, что она не желает делать хоть самый малейший выбор и быть за него в ответе. Миад до дрожи боялась ответственности, а Эмери пока как-то не задумывался над ней. Ведь до сих пор не происходило ничего действительно серьёзного. Его посещения были предосудительны — не более, они не были преступны так же, как его мысли и желания, но теперь всё становилось на новую, более опасную и скользкую ступень. Падать будет больно.
Молодой человек мог предположить, чего боится его избранница, но не на столько же... Он всего лишь спросил, когда ей было бы удобно, не мог же он сам угадать, когда девушка бывает свободна и куда она может ещё ходить кроме пересептории, а она видимо узрела в его вопросе большую опасность, чем он сам предполагал. 
И что, права, за повод для свидания — казнь?! О да, она и впрямь растерялась его вопросу, если ничего иного выдумать не смогла. И всё же предложить что-нибудь иное он не решился, боясь, что она оскорбится отменой своего решения. Будет вдвое обиднее, если он не заметит или не поймёт её обиды, а Эмери уже замечал, что они немного друг друга не понимают. Он, впрочем, обязательно что-нибудь с этим придумает, но позже, пока были вопросы поважнее.
- Если желаете, то мы можем проехаться верхом? - предложил он, взглянув на девушку, - Я всё устрою, если вы согласны. Не волнуйтесь так, я уверяю вас, что вы в полной безопасности. Мы не пробудем долго в отъезде и вернёмя прежде, чем ваша свита подымет переполох, - в этот момент в голове Эмери происходили странные манипуляции и вычисления, хорошо бы не просчитаться, теперь, когда он знает место и обстоятельства нужно было всё устроить безукоризненно. Если он промахнётся, то на сей раз подведёт не себя и даже не милорда (вот уж кто выход всегда найдёт), а хрупкую, беззащитную девушку, которая при его ошибке может быть погублена. Нет, он не должен был её подвести, он никогда себе бы не простил подобного.
Эмери вновь ненавязчиво коснулся пальчиков Миад — пока это было единственной вольностью, от которой девушку не бросало в жар.
- Думаю, что послезавтра будет теплее, чем сегодня, - слабо улыбнулся он, помня, что леди Миад, привыкшая к шазийскому солнцу не любила холодной даларской зимы. Он не знал наверняка, будет ли теплее, но ему хотелось хоть так успокоить взволнованную девушку. Он был уверен, что не позволит случиться чему-нибудь плохому с ней и хотел, чтобы и она поверила в это.

Если бы Эмери мог только знать, он непременно попросил бы. Впрочем, молодой человек был счастлив только одной улыбке девушки, которая давала небывалую надежду на успешность его будущего объяснения. Надо ещё придумать, что сказать и как, чтобы больше не наткнуться на столь пугающее смятение в её глазах. Ему больше по нраву были рдеющие ланиты Миад. Эмери был счастлив на сегодня и ничто не смогло бы испортить ему настроение, даже сухая встреча милорда, который наверняка спросит, где он так задержался, возвращаясь с поручения.
- Итак, послезавтра на площади, где будет проходить казнь. Я сам вас найду там, - принялся он уточнять, во избежание недопонимания. Кто знает, что там решило прекрасное, юное и столь неземное создание. Эмери порой казалось, что разум Миад устроен как-то иначе, чем его или какой-нибудь другой. Даже сестра была понятнее ему, чем юная баронесса Араго.
- Если желаете, - начал было он и замер.
В капеллу прошёл брат в сером облачении, осенив себя симболоном. Он, погружённый в молитву, словно и не заметил двоих, сидевших слишком близко друг к другу, когда вся скаья была свободна. Эмери провожал брата нахмурившимся взглядом, полным досады и даже злости, впрочем, незачем было пугать девушку своим неспокойным нравом, так что оруженосец передумал сегодня кидаться на детей Создателевых прямо в пресептории. Нехотя выпустив ручку Миад, которую уже принимал за подарок, он аккуратно отодвинулся чуть дальше от баронессы. Монах неторопливо поставил свечу перед образом Создателя и, сложив руки в молитве, склонил голову.
Досада росла, но Эмери всё же оставался спокоен.
- Я думаю, что мне стоит уйти, пока не явились ваши слуги, - прошептал он, - И если вас всё устраивает и вы со всем согласны, то я удалюсь. Хотя, я бы почёл за честь и самому стать вашим слугой, чтобы больше не расставаться с вами, - быть может девушка не расслышала и половины его слов, но он был бы готов повторить, если она потребует. Эмери подумал немного, а затем, посмотрев быстро на брата, который абсолютно их не замечал пока, вновь подвинулся к девушке, правда взять в заложницы её ручку он уже не решился.
- Могу я вас просить о залоге? - тихо спросил он, но на сей раз рассчитывал, что она его точно услышит, - Какая угодно безделушка. Быть может локон или ленту? - в сущности молодой человек знал, что не имеет никакого права требовать залога, на который мог бы рассчитывать рыцарь от своей дамы сердца либо любовник. Эмери не был ни первым, ни вторым. Пока не был... Но Миад должна была догадаться, что он просит не о простой прогулке, а значит, быть может, он вправе чуть забежать вперёд. Да и у девушки не будет шанса обмануться.
- Но, если не желаете, то залогом мне может стать только ваше слово, - добавил он, так как боялся, что девушка вновь напугается, а он совсем не желал превращаться в её глазах в некое чудовище, которое постоянно чего-то от неё требовало.

Как неохотно преподнесла избранница Эмери ему дар. Молодой человек видел её терзания, но не мог в полной мере понять, что думает она и чем мучается. Девушка могла бы и не дарить ему ничего, раз это вызывало в ней такую дилемму, но тем ценнее становилась её учтивость.
Эмери быстро оглянулся на монаха, который ничуть не обращал на них внимания, а затем вновь посмотрел на леди Миад, руки которой снова коснулся забирая заколку. Пожалуй, такая безделушка стала в этот миг его самым большим сокровищем за всю жизнь. Впрочем, стоило учесть, что оруженосец и не имел ничего особо ценного. Он старался продлить приятное мгновение, но девушка больше не поднимала глаз и ему начинало казаться, что он, быть может, слишком назойлив. И всё же, молодой человек не удержался. Он быстро коснулся губами её ручки, забрал заколку и выпустил тонкие пальчики.
- Благодарю, леди Миад. До свиданья, - произнёс он почти шёпотом и поднялся со скамьи, - Ни в чём не сомневайтесь, - добавил он и вроде бы хотел сказать ещё что-нибудь, но слов не находилось, так что он чуть склонился в быстром полупоклоне и поспешил покинуть девушку, на сей раз полностью предоставив её Создателю. Сам же он теперь не мог думать ни о чём кроме неё. Ему и не верилось, что когда-нибудь настанет долгожданный миг встречи, когда бы он смог объясниться с баронессой, а теперь он был так близок. И что самое главное, не смотря на всю свою нерешительность, девушка шла ему навстречу. Едва ли стала она так рисковать своим благополучием за зря. Не походила Миад на придворных кокеток, им было далеко до благочестивой шазийки. Возможно, Эмери бы почувствовал себя искусителем и нарушителем покоя невинной девицы, но он был столь доволен своей удачей, что и не задумывался над всей серьёзностью грядущего...

                                                                                                                                                                                             
Утро дня, на который было назначено свидание, выдалось морозным, так что люди не торопились собираться на площади, где был установлен столб и сложены несколько штабелей дров и сухие вязанки хвороста. Зрелище обещало быть стоящим, но, видимо, народ не был готов мёрзнуть, пока приговорённый грелся бы у огонька. Впрочем, к полудню мороз спал и люди, на радость пресепторов, потихоньку всё же стали подтягиваться на площадь, а к часу народу собралось столько, что и продохнуть можно было с трудом. Все: простолюдины и благородные, знатные семьи были рады полюбоваться страданиями еретика, которого обвиняли в служении языческим богам, и ещё раз убедиться в силе истинной веры, которая каждый день должна была напоминать о возмездии за грехи и неверие. Быть может ни в чём не повинного, никому не известного парня с именем, уже заранее канувшим в небытие и произносимым с разным ударением и меняющимися заглавными буквами, Орден обвинял столь яростно, что сжигать его были намерены заживо (без предварительного удушения), хотя не достаточно для того, чтобы предать его сожжению на «медленном огне».
Эмери не очень любил казни. От части потому, что если выяснялась, что казнённый был на самом деле невиновен (обнародовали подобные факты весьма редко) вернуть к жизни его было уже невозможно. Оруженосец искренне не понимал до сих пор, от чего девушка назвала именно этот день и это место для встречи, но в любом случае, он был готов к недолгому и незаметному похищению баронессы Араго, с последующим удачным её возвращением — во всяком случае, таковы были планы. Но первым пунктом были поиски леди Миад с её свитой среди толпы.

Отредактировано Эмери Корбо (2013-06-04 03:24:36)

О желаниях Миад Эмери ещё не догадывался. Встал сегодня он раньше обычного, чтобы успеть выполнить несколько обычных поручений канцлера, которые тому не обязательно уже было говорить каждый день, так как оруженосец просто знал, что обязан делать. Прежде милорд проснулся его слуга уже успел покинуть дом во избежание получения новых поручений. Он, конечно уже отпросился у Хогана на казня, что, кстати, несколько удивило того, но кто знал старика, которому вдруг приспичит дать ему какое-нибудь безотлагательное задание, озарившее его голову сииминутно. Хорошо, что подготовился он заранее, так что особо суетиться было незачем, и всё же успокоится он никак не мог. Молодому человеку всё казалось, что он что-то упустил, о чём-то забыл. Он постоянно пересчитывал все свои сегодняшние шаги с того момента, как поднялся с кровати.
Не смотря на то, что на пощади оруженосец появился одним из первых, самых любопытных и жаждущих зрелища, как не следил он за толпой, которая постепенно увиличивалась, появление леди Миад он умудрился пропустить и угадал о её присутствии только по слуге баронессы, которого узнал в толпе. Снова он пробежал взглядом трибуны и на этот раз сразу отыскал на них девушку, не понимая, как мог он не заметить её прежде.
Он хотел увезти Миад прежде, чем начнётся казнь, понимая, что, пожалуй, вряд ли подобное зрелище поможет будущему разговору. Но пока он пробирался к трибунам, к столбу уже вели обвиняемого. Эмери проскользну на трибуны, так как не был похож на простолюдина и мог представиться оруженосцем любого графа или барона, которых знал поимённо.
- Леди Миад, - позвал он чуть слышно, коснувшись её плеча рукой, но сделал это незаметно и даже не взгянул на девушку, чтобы не привлечь лишнего внимания.
Тем временем несчастного «еретика» в одной рубашке да шоссах уже почти подвели, а один из пресепторов-палачей начинал вдохновенную, обличительную речь.
Эмери же уже начинал жалеть, что согласился на идею баронессы Араго встретиться на казни. В самом деле, как она прикажет ему потом с ней объяснятся? Нужно было скорее увозить её отсюда. Так что, не дождавшись робкого ответа девушки, которая после него, ещё могла бы долго нерешительно думать, как и когда ей стоит подняться, Эмери аккуратно поднял девушку под руку и утянул за собой на лестницу к выходу с трибун.
- Прошу прощения, нам надо спешить, - проговорил он по пути, чувствуя, как она дрожит. Быть может было слишком жестоко вытаскивать привыкшую к солнечному теплу полушазийку на мороз, а ведь он обещал, что потеплеет. Видимо за самоуверенность его проучила судьба, наказав самым страшным — ненавистью любимой. Наверняка Миад в этот миг ненавидела его, хотя по натуре своей на ненависть была неспособна, но она, пожалуй, даже и не задумывалась, если ненавидела, и, быть может, он ещё успеет всё исправить прежде, чем она решит отступить.

И он чувствовал это, ему нравилось. Безмерно нравилось быть сильным, быть защитником, не слугой, каким он до сих пор оставался даже в простом разговоре с баронессой. Нежное, хрупкое создание искало помощи именно у него, ни у кого другого. Миад, забыв о всяком этикете, трогательно цеплялась за его руку и прижималась к нему. Он был даже не равным ей, а гораздо выше, он был тем, в чьей власти было её спасти или погубить. В сущности, ничего ужасного вокруг не происходило и девушке ничего не угрожало, так что Эмери мог в полной мере насладиться своим геройским положением. Пусть ему не приходилось сейчас сражаться с дюжиной разбойников в лесу, а всего лишь вести девицу в толпе, к которой оруженосец привык и чувствовал себя тут, как рыба в воде. Он был её спасителем. Возможно не совсем таким, каким бы стоило быть, но, кажется, девушка была довольно и этим. Она была столь напугана, что сама не осознавала, насколько проста задача её спутника. Пожалуй, её ошибка была не такой уж ошибкой для него.
- Я не мог не прейти, когда вы пришли сюда для меня, - сказал он, обернувшись к девушке, которую крепко держал под локоть, не давая ей даже попробовать упасть. Как бы не было приятно оруженосцу его положение и полное доверие к нему Миад, Эмери всё же испытывал сильное волнение. И рыцарь на трибунах, который видел, как они ушли и слуги баронессы Араго, которые были где-то на площади и могли случайно их увидеть, становились серьёзной опасностью в первую очередь для девушки. Так что больше он не стал тратить время на разговоры и утешения. Пробираясь к ближайшей улице, он выпускал руку Миад только тогда, когда обхватывал её за плечи, чтобы пресечь её попытки потеряться или замедлить шаг.
Обвинительные речи завершались. Казнённый был уже привязан, к столбу и дело оставалось за малым – добавить немного огонька. Но Миад было не суждено увидеть сегодня костёр очищения, так как в этот момент Эмери уже вывел девушку с шумной площади на не менее шумную улицу, а уже затем завёл в небольшой, тихий переулок, где их дожидались скакуны. Сдесь было спокойно и пусто, только крики и вой толпы доносились до них. Расправа началась, приводя зрителей в особую степень восторга, граничащего с безумием, когда каждый кричит, потому что кричат все.
Теперь молодой человек обернулся к дрожащей Миад, которую снова держал под руку, так как не знал, на сколько крепко та стоит на ногах.
- Простите, что задержался, я пропустил ваше появление, - начал было он, но тут же оставил оправдания, которые девушке сейчас были нужны меньше всего. Он знал, что Миад и сама оправдает его, если пожелает, - Вы так перепугались напрасно. Ничего страшного не произошло. Я бы ни за что вас не оставил. Вам не холодно? – он поймал оби ручки девушки. Пока она ещё не пришла в себя и не успокоилась, Эмери не вспоминал о правилах хорошего тона, которые были слишком ничтожны в подобный момент. Быть может с другой дамой он бы остался по-прежнему учтив и сдержано-вежлив, но не с трогательной Миад, которая была достойна намного больше условностей, пусть многие и не поняли бы подобного.

Отредактировано Эмери Корбо (2013-06-08 22:01:41)

Оруженосец с некоторым волнением наблюдал метания девушки, не особо понимая, что стоит делать и как следует успокаивать её. Он не понял так же, холодно ли ей и нужно ли отдать свой плащ, и замёрзнуть, зато сохранить её от мороза. Но, однозначно, Эмери понял, что она хочет ехать, чего он так же желал всем сердцем уже второй день. Только то, что она хотела ничем, не помогало, и Миад продолжала спотыкаться о свой подол, намереваясь, кажется, плакать. Эмери успокаивал порой сестру, когда той вздумается разныться, но Доната не рыдала по пустякам, да и не было у неё таких приступов паники, так что опыта молодому человеку явно недоставало. К тому же, он до сих пор не очень понимал, стоит ли ему соблюдать прежний этикет или можно о нём позабыть окончательно и бесповоротно пока они наедине.
Девушка более решительно шагнула к одной из лошадей и позвала оруженосца, но как-то неуверенно. Неужели она и правда думала, что он собирался её бросить? Он ещё не всё знал о леди Араго и уже начинал думать, что девушка проклинает несчастного поклонника за все приключения свои. Но как ещё он мог устроить встречу? Забраться в их дом, пока нет мужа? Прислуга весьма ненадёжна и кто-нибудь, да приметил бы его. Выкрасть девушку? Практически этим сейчас он и занимался. Быть может, такое обвинение ему и предъявят, если кто прознает. Впрочем, молодой человек старался не думать о том, что о происходящем узнают. Сегодня всё внимание было отдано несчастному осуждённому и времени им должно было хватить.
- Едемте.
Эмери оказался возле баронессы и ловко подсадил её в седло. Девушка была на порядок легче канцлера. Конечно, того не нужно было усаживать на коня, но Эмери всё же мог себе представить, каково бы это было. Убедившись, что Миад не собирается сваливаться на землю, он протянул девушке поводья.
- С вашего позволения, к северной окраине и за город, - он сам с непринуждённой лёгкостью забрался на коня, - И, прошу, ничего не бойтесь.
Они ещё не успели выехать назад на улицу, как вдруг Эмери обернулся к девушке и проговорил мгновенно метнувшуюся в голову мысль.
- Если желаете, я провожу вас домой? - нет, он не передумал и непременно был намерен сказать о своих чувствах и намерениях, но сегодня, когда та чуть не плачет и, кажется, как только они будут вне досягаемости шума толпы, поспешит прогнать того, кто устроил ей этот праздник... Эмери догадывался, что едва ли леди Миад была любительницей посещать казни. Быть может, она и не была ни на одной. Так что Эмери начинал чувствовать себя мучителем, жестоким и безжалостным.
- Вы устали и напуганы. Мы можем отложить встречу до более удачного случая? - о да, согласиться ли она на вторую попытку? Девушке сполна могло хватить сегодняшнего урока, - Я только умоляю вас, не плачьте, - не удержался и всё же добавил он, и в самом деле опасаясь, что остаток их свидания проведёт в утешениях расстроенной баронессы. Самое оно почувствовать свою силу, да только как он тогда признается ей, когда на уме у Миад будет только костёр, да еретик?

Отредактировано Эмери Корбо (2013-10-05 01:23:22)

Ответ девушки обрадовал оруженосца. Была ли это правда или вежливость, с которой Миад, впрочем, не была обязана обращаться к нему? Эмери даже не задумывался над этим. Она не прогоняла его и... ждала встречи. Гордость быстро согрела самомнение оруженосца.
- Вы ни в чём не виноваты, - поспешил заверить он баронессу, - Я никак не мог найти вас на трибуне. Будь я внимательнее, то вы бы покинули площадь намного раньше. Я прошу прощения.
Когда проезжали ворота, Эмери несколько заволновался о том, что спутница его будет узнана. Что могут узнать его, молодому человеку как-то в голову не пришло. Девушка была не намерена раскрывать себя. Впрочем, и Эмери наклонил голову, так что его лицо стражники разглядели едва ли.
Если баронесса думала, что она всё ближе подбирается к судьбоносной черте, то Эмери решил, что границу они уже пересекли. А как могло быть иначе, когда она столько времени терпела постоянные посещения оруженосца, отдала ему в знак привязанности свою заколку, что не была какой-нибудь глупостью. Она отдала ему ту вещицу, которую носила до этого с собой. Быть может и безделушка, но ценность эта заколка теперь имела большую, чем все слова, какие бы она могла ему ответить, но не смогла сказать из-за природной скромности. А теперь, когда баронесса не только согласилась на встречу, но и нашла в себе силы остаться с ним наедине. Эмери считал дело решённым. И не предполагала же она дружбу за его ухаживаниями. Осталась формальность — слова. Нужно было подкрепить то, что знали они оба.
Правда, когда наездники уже подъезжали к кромке леса, и в его голову забрались сомнения. Он был так близок к желаемому, что может заставить его не говорить тех слов, которые продумывались уже две ночи к ряду? Действительно ли риск, на который оба они пошли, стоит того? Он ведь мог погубить юную девушку, которая, быть может, даже не понимает всей серьёзности своего поступка. Ответственность целиком и полностью была на Эмери. Сам он был готов рискнуть, а она, готова ли она?
Прежняя спешка уже была ни к чему и их лошади пошли рядом по дороге, припорошенной лёгким снегом. Красив был заснеженный лес, но Эмери не обращал внимания на холодный блеск зимы. Живая девушка была куда ему милее. Они молчали некоторое время. Девушка, скорее всего, ждала, когда начнёт Эмери, а он хотел дать время успокоиться баронессе, которая была, несомненно, прекрасна в своём волнении, но говорить так с ней было бы невозможно.
- Простите, я забыл вам отдать, - он протянул девушке изящную перчатку, вышитую серебряными нитями, которую леди Миад обронила, когда Эмери подсаживал её на лошадь, - Вы сегодня очень красивы. Я не успел сказать вам сразу. Как долго вы можете отсутствовать? Я предполагал, что у нас будет в запасе час, но, быть может, вы захотите вернуться раньше. В таком случае нам не стоит уезжать слишком далеко.

Она доверяла ему! Так доверяла, что сейчас была в полной его власти. Эмери разом позабыл об ответственности. Она никуда не денется, а вот власть. Хотя не было большого геройства в том, что судьба хрупкой и беззащитной девушке целиком и полностью зависела теперь от его аккуратности, но пьянящее чувство, которое оруженосцу испытывать приходилось не часто, было бесподобно.
Правда скоро он задумался над тем, когда же могут обнаружить пропажу девушки? Пока длиться казнь её не ищут, а после толпа разойдётся не сразу, но разойдётся же и вот тогда её сопровождающие запаникуют. Собственно, да, времени было не очень много, не стоило уезжать далеко и затягивать с признаниями.
- Тогда можете более не думать о времени, - улыбнулся Эмери, спрятав перчатку за пазуху. Он и прежде думал сохранить её себе. Теперь же, когда уже пытался вернуть, девушка, кажется, так сильно задумалась над его вопросом и позабыла о перчатке, что он всё же передумал. Конечно, только, если она опомнится и потребует вернуть предмет туалета, то возразить ему пока будет нечего.
- Прошу вас, следите за временем хорошо. Если вам покажется, что меня могли хватится уже сейчас - только скажите мне, и мы тотчас поедем обратно. - вдруг опомнилась Миад и словно спросила его, а не ищут ли её уже? Вряд ли. Казнь была в самом разгаре — да, стоило обернуться и можно было увидеть чёрный дым над городом.
- Не беспокойтесь, я верну вас раньше, чем вас потеряют.
Сказать ей, что он постарается это сделать именно так, было бы слишком жестоко. Леди Миад только-только успокоилась и волновать её вновь было необязательно. И пока девушка не отвлеклась больше, Эмери поспешил перейти к сути дела. Ну, попытался:
- И так, если позволите, я могу перейти к тому, зачем я вас позвал на... это свидание? - ему почему-то показалось, что Миад может испугаться этого слова, но иного найти он не смог. К тому же молодой человек несколько помрачнел, намереваясь вспомнить те слова, которые обдумывал уже две ночи, но сейчас отчего-то всё, что он находил в своей памяти, казалось глупостью и скорее всего могло напугать, обидеть, оскорбить баронессу.
- Оно для вас нисколько не опасно, леди Миад, и, если после моих слов вы пожелаете, чтобы я оставил вас в покое, то я более не побеспокою, - кажется, Эмери сам не очень верил сказанному. Оставить её, когда девушка стала первой, кто смог разжечь в нём столько красочных чувств и фантазий? Нет, едва ли он так сразу отказался от желаемого.

Эмери успел проехать немного вперёд, но он остановил коня и повернул его назад, чтобы быть лицом к девушке.
Что нашло на неё? Он думал, что Миад понимала его, был в этом уверен. Разве можно не понять все те намёки, все его просьбы и... Прежде казалось, что он научился предугадывать мысли баронессу, но нет, она всё ещё была загадкой. Неразрешимой тайной во всем.
Нужно было найти слова как можно скорее, чтобы леди Миад не напугалась больше, чем уже была.
Прошу, только не гони меня. В мыслях Эмери уже давно перешёл на «ты». Она была ему уже как родная, вне зависимости от выбора, который предстояло ей сделать.
- Вы в праве требовать от меня всё, чего пожелаете, - сказал он, собравшись с мыслями. Девушка едва ли могла догадаться, насколько сильно его запутала, - Но, простите, я и правда не мог вам сказать раньше...
Эмери, который на прежде блуждал взглядом между тёмных ветвей за спиной девушки, теперь посмотрел на саму баронессу. Она была прекрасна! Да, он знал, за что любит это нежное создание, до которого и дотронуться порой бывает страшно, словно бы она могла оказаться сном.
- Я думал, что вы разгадаете моё приглашение. Но, если нет, то вина в этом полностью на мне. И... да, вы хотите слышать, зачем, - он перевёл дых, - Леди Миад, с того момента, как я вас увидел, ваш образ не даёт мне покоя. Вы стали для меня идеалом, который, к моему большому горю, недостижим. И вы даже не можете представить, как мне тягостно знать это. Но молчать более было бы нечестно по отношению к вам же. Я мог бы и дальше навещать вас раз в неделю в пресептории, и я буду, если вы мне позволите, но так продолжаться не должно, - как было должно, Эмери понимал смутно. Он толкал девушку на измену. Разве это было бы лучшим выбором для неё? Нет, он врал, всё было ложью. Потому что нечестным и несправедливым было признаваться ей. И лучшим выбором для обоих стало бы прекращение всех этих встреч, взглядов, вздохов. Но Эмери не мог, не хотел. И он сам искренне верил в свои слова. Хотел знать, что это признание нужно ей, а не ему.
- Я люблю вас, леди Миад, - заветные слова прозвучали как-то тихо и глупо, - Но вам не нужно бояться моего признания, - поспешно добавил он, - Я обещаю, что вам нисколько не угрожают мои чувства.
Он не знал, что ответит ему девушка, но на душе младшего Корбо стало гораздо легче. Всего лишь несколько слов и он был свободен. Очень условно свободен, но всё же. И он с нетерпением ждал, что скажет ему баронесса . Кто знает, быть может у неё уже были подобные воздыхатели? Не могло не быть, она же так прекрасна! Но, едва ли эта чистая дева предпочла кого-то своему мужу и его чести. Эмери очень хотел верить, что она просто благодарна Реми Араго за всё, что имеет, но он понимал, что, вполне, может ошибаться.