Как ни странно, новая рабыня всю ночь не давала Джайде покоя. И дело было даже не в том, что девушка и впрямь отличалась редкой и необычной с точки зрения шази красотой. Точнее, и в этом тоже, но не только. Интерес, проявленный сыновьями к этой хеске, тревожил их мать едва ли не больше, чем несчастная вторая жена её собственного мужа, прожившая после свадьбы не более трёх дней. Казалось бы, разве можно равнять любовь к матери с банальной похотью? К тому же, Дагман (это Джайда выяснила в первую очередь) купил рабыню действительно в подарок сыну, а не для себя. Однако же, сам факт, что в сердце Сабита может появиться привязанность к любой другой женщине, кроме той, что подарила ему жизнь (а в том, что мальчик привязался к своей рабыне, женщина не сомневалась), досаждал ей в разы больше, чем стоило ожидать. Возможно, настало время подумать о женитьбе старших сыновей. Пока они сами не попробовали привести в дом кого-нибудь, кто ещё больше станет действовать на нервы Джайде. Впрочем, она всегда решала проблемы по мере их поступления. И сейчас стоило указать новой рабыне её место и избавить от иллюзий относительно своей участи, если таковые ещё оставались.
Справившись у слуг, что Сабит за хеской после пира не посылал, а пару часов назад так и вовсе отбыл с отцом по торговым делам, хозяйка велела Замилю привести злополучную девчонку в свои покои. Евнух лишь вздохнул, предвидя возможные последствия такой встречи, однако, спорить не решился и покорно поплёлся за Кайсой в комнату для рабынь.
- Хеска! Давай поднимайся и выходи, - ворчливо распорядился он, стоя на пороге и явно надеясь, что хоть сейчас строптивую девчонку не придётся тащить волоком. - И поживее, ни я, ни тем более госпожа не будем ждать, пока ты соизволишь подчиниться.
Говоря это, Замиль острастки ради поглядывал на в один миг оробевших при упоминании госпожи других рабынь, чтоб понимали, что к ним это, в принципе, тоже относится.

Наблюдая за неуклюжим поклоном девицы, Джайда лишь скривила губы в презрительной ухмылке. Кажется, на севере империи и правда обитают одни лишь дикари, раз не могут научить своих женщин даже опускаться ниц. Впрочем, кое-какому обучению хеска всё-таки поддавалась. По крайней мере, в отличие от вчерашнего вечера, заговорить с госпожой не пыталась. Что ж, значит, не сын, так кто из рабынь доходчиво пояснил, чего может стоить подобная вольность. Да чего там пояснять! Изуродованные лица говорили о нраве хозяйки куда красноречивее самых страшных угроз.
С возрастающим недовольством Джайда невольно отметила, что при свете дня новая рабыня оказалась ещё привлекательнее, чем показалась на первый взгляд в полутьме комнаты. Одни переливавшиеся золотом кудри чего стоили! Ну ничего, она  ещё покажет Сабиту, как оскорблять родную мать, приводя в дом чужеземных красавиц!
Щёлкнув пальцами, Джайда дождалась, пока сидевшая неподалёку от госпожи рабыня, отличительной чертой которой было отсутствие правого глаза, не помогла ей спуститься с высокого ложа. В другой раз Джайда не упустила бы случая попенять несчастной девушке за нерасторопность и пригрозить потерей второго глаза, но сейчас куда большее раздражение вызывала пока ещё ничем не запятнанная красота хески.
Доковыляв до распростёршейся на полу и очень благоразумно не поднимавшей головы рабыни, хозяйка осторожно, будто боялась запачкать расшитые золотом туфли, приподняла носком подбородок рабыни и впилась в неё таким взглядом, будто бы перед ней предстало что-то крайне омерзительное.
- Выброшенные деньги... - в который раз констатировала Джайда, отдёргивая ногу (держать на весу иссохшую конечность было тяжело даже непродолжительное время). - Сколько, говоришь, за неё заплатили? - обратилась она к евнуху.
- Пятьдесят золотых монет, моя госпожа, - последовал незамедлительный ответ.
- О Создатель! Целое состояние за какую-то шлюху, всё достоинство которой в том, что её протащили через всю империю, прежде чем всучили моему сыну... И что прикажешь мне с ней делать, когда мальчики наиграются? Перепродать без потери в цене нечего и пытаться...
- Вы правы, госпожа, крайне неразумная трата. К тому же, хеские рабыни славятся своей дикостью, это всем известно, - поспешил согласиться Замиль, прекрасно зная, чем могут грозить споры с госпожой, которая снова обратила своё внимание непосредственно на рабыню.
- Ты хоть чему-то обучена? Сразу предупреждаю, только нежится на перинах, раздвигая ноги перед моими сыновьями, получится очень недолго. Потом отработаешь каждый медяк, что вытянула из моего кармана. - С этими словами Джайда легонько толкнула лежавшую у её ног рабыню.

- Управлять поместьем? - хмыкнула Джайда, недоверчиво глядя на заметно присмиревшую за ночь девицу. - Ну, уж будь уверена, это умение тебе здесь не пригодится. И об оружии можешь забыть. Воинское дело... - фыркнула хозяйка, еле сдерживая себя, чтобы не отвесить Кайсе хорошего пинка.
- Вот скажи, Замиль, о чём думали мои муж и сын, когда покупали эту дрянь? Да любая шлюха возьмёт в пять раз дешевле, тогда как эта только и умеет, что вышивать да дерзить! - наконец взорвалась она. Сейчас, будь её воля, Джайда бы велела скормить эту проклятую хеску собакам. И невозможность сделать по-своему сию минуту лишь добавляла масла в огонь её раздражения.
Ещё раз щёлкнув пальцами, тем самым подзывая одноглазую рабыню, хозяйка с её помощью доковыляла до ложа и, вновь устроившись среди подушек и покрывал, задумалась, словно позабыв и о евнухе, который явно не спешил навлекать на себя гнев госпожи ответом на её последний вопрос, и о всё ещё склонившейся ниц рабыне. Выждав, как ей казалось, достаточно для того, чтобы новая девица успела потеряться в догадках относительно своей дальнейшей участи, Джайда вновь обратилась к Замилю:
- Вчера эта хеска была дерзка со мной. Какое наказание мой старший сын ей назначил?
Вопрос этот застал евнуха врасплох. Приказывая отвести девчонку в комнату для рабынь, Сабит и словом не обмолвился ни о каком наказании. И вот за что ему, честному слуге своих господ, такое испытание? Сказать, что никаких указаний не поступало, - значит, навлечь на молодого господина гнев госпожи. А что будет, если тот станет всё отрицать? Слово хозяина всегда стоит выше слова раба. Сказать, что забыл о приказе? В этом случае будет ещё хуже... Ох уж эта проклятая хеска! Только вчера куплена, а уже столько неприятностей от неё простым людям!
- Моя госпожа, молодой господин ничего не говорил мне об этом... - пролепетал Замиль, на всякий случай падая ниц рядом с причиной своих возможных несчастий. Однако же, вопреки его ожиданиям Джайда не стала во всём винить евнуха. Сам того не зная, он только что дал ей законный повод отомстить сыну за ту обиду, что тот нанёс, приведя в дом прекрасную наложницу. Что ж, если Сабит так печётся о своей хеске, то не стоило сегодня оставлять её в доме без присмотра...
- Кажется, мой сын уже потерял к тебе интерес, раз не только не стал заниматься твоим поведением, но даже не воспользовался тобой этой ночью, - с ледяной насмешкой обратилась она к Кайсе. - В таком случае, Замиль, отведи её к Вазиру. В конце концов, так ли важно, кто первым раздвинет ей ноги?
- Как прикажете, госпожа, сию минуту, госпожа, - засуетился в мгновение ока вскочивший на ноги евнух, прекрасно осознавая, что, если сегодня кому и грозит взбучка, то явно не ему. - Ты что, глухая?! - зашипел он на Кайсу, хватая её за локоть и поднимая с пола. - Давай пошевеливайся, господин не должен ждать свою наложницу!

Упрямство хески не удивило Замиля. Более того, куда более удивительным было бы, если б эта дикарка и правда без единого возражения спокойно дошла до нужной двери. Спасибо и на том, что не начала свой концерт на глазах у госпожи, хоть на это мозгов хватило... В очередной раз призвав в свидетели своих мучений Создателя, евнух в раздражении припечатал опять заартачившуюся девчонку к стене, крепко, чтоб не вырвалась, но не больно. Не хватало ещё отвечать перед хозяйскими сыновьями за несанкционированные шишки на затылке!
- Запорю, можешь не сомневаться, - прошипел он в самое лицо северянки. - Но только после того, как ты сделаешь то, для чего куплена. А теперь пошевеливайся, ты сильно сомневаешься, если вдруг вообразила, что у меня больше забот нет, кроме как таскать тебя по всему дому и уговаривать, хоть словами, хоть кнутом.
Спорить и вразумлять эту дурочку, кажется, и правда возомнившую, что её желаниям тут будут придавать хоть какое-то значение, смысла не имело, поэтому Замиль снова ухватил рабыню одной рукой за локоть, а другой - за ухо, тем самым заставляя согнуться в пояснице, и буквально потащил в сторону назначенной комнаты. Скорость такого передвижения, конечно, была не большая, однако, практика обращения со строптивыми девицами показывала, что вырваться при таком раскладе не так-то просто, а распухшее ухо хозяева за порчу товара не считали. Попутно Замиль продолжил вразумлять свою нерадивую подопечную, хоть и не верил, что та воспользуется его мудрыми советами.
- И почему вы все не слушаете, что вам говорят? Ты где-нибудь видела, чтобы повара заставляли чистить одежду? Так с чего решила, что сама будешь делать что-то другое, если куплена, чтобы ублажать молодого господина? И сколько раз мне повторять? Убить тебя - выкинуть на ветер деньги. Разве купцы так поступают? Выбор у тебя прост: послушно раздвинуть ноги, а потом отправиться отдыхать в комнату для рабынь, или же вынудить господина применить силу, всё равно раздвинуть ноги, а потом получить пару десятков кровавых полосок на спину. Так что подумай хорошенько, стоит ли нарываться при условии, что раздвигать ноги всё равно придётся.
-И потом, - продолжал недоумевать Замиль, кажется, уже не обращая внимания на то, влетают ли нотации в старательно выкручиваемое им ухо или нет. - Что ты вообще устраиваешь тут балаган и артачишься, будто я тебя на съедение веду? Кто поумнее бы сейчас от радости себя не помнил! Ублажать молодых господ, пусть и не самого хозяина - это великая честь. Думаешь, было б лучше, купи тебя какой лавочник или вояка? Уж поверь мне, такой хозяин уже давно бы тебя поимел во все дыры, и не единожды, а потом заставил бы ещё варить ему похлёбку. А тут господин тебя жалеет, даже не велел мне тебе всыпать, вопреки воле его благодетельной матушки! А ты вместо благодарности за такую доброту не хочешь ублажить его брата!
За этими разговорами Замиль чуть было не пропустил нужную дверь. Выругавшись и ещё раз посетовав на не ценящих его время глупых рабынь, он, не рискуя отпускать ни ухо, ни локоть хески, постучался ногой и, получив разрешение войти, толкнул одну из створок и буквально втащил Кайсу внутрь.
Комната эта, кажется, ничем не отличалась от покоев хозяйки дома. Разве что была чуть поменьше. Или это лишь казалось из-за обилия подушек, разбросанных буквально повсюду. Вазир, когда ввели рабыню, как и Джайда, возлежал на постели, неспешно отправляя в рот виноградину за виноградиной со стоявшего рядом чеканного подноса. Зачем ему привели девушку, юноша понял сразу.
- О, ну наконец-то! Что, брат уже наигрался? Прекрасно! Я уж думал, что опять придётся жаловаться матушке!
- Мой господин, с вашего позволения, - поспешил откланяться евнух и, получив милостивый кивок и взмах рукой, скрылся за дверью, отходить от которой, впрочем, пока не решился, сомневаясь, что строптивость этой проклятой хески не потребует его вмешательства.
- Ну, чего застыла? - в некотором удивлении осведомился Вазир, как только остался наедине с рабыней. - Для начала, пожалуй, станцуй. - Торопиться было некуда, и, решив насладиться экзотической красотой девицы по полной, юноша поудобнее устроился среди подушек.

Вопрос, последовавший за приказом, был, по мнению Вазира, настолько глуп, что юноша даже не подумал о неподобающем для рабыни обращении. С кем? Что за нелепость! Они там в своём Хетсуре совсем полоумные, что ли? Или это Сабит умудрился купить единственную на весь Эль-Хасар ненормальную? Мысль эта показалась Вазиру настолько забавной, что он засмеялся в голос, с удовольствием, от души похрюкивая, явно находя в искренней растерянности девчонки новое удовольствие. Которое, впрочем, всё-таки не могло сравниться с основными обязанностями наложницы. А потому, отсмеявшись, молодой господин решил снизойти до более детального приказа:
- Не "с кем", а "перед кем". Ты что, даже общему наречию не обучена? - удивился он. - Передо мной, конечно же. Тебя же купили для развлечения, вот и развлекай. Не полы же тебя заставлять мыть! - снова всхрюкнул от собственной шутки Вазир, даже не подозревая, что практически повторил умозаключения евнуха, также недоумевавшего по поводу кайсиного несогласия с собственной участью.
- И на будущее. В следующий раз, когда тебя поведут ко мне, скажи, чтобы, как вчера, повязали колокольчики. Мне нравится, когда они звенят в такт движениям. Ну, чего встала столбом? - поторопил он девушку, видя, что исполнять приказ она не спешит даже после столь подробных разъяснений. Неужто настолько непонятлива? В таком случае, решив начать с танцев, до постели они доберутся ох как не скоро! А тянуть в таких делах было совсем не в привычках второго сына купца.
- Я сказал, танцуй! - прикрикнул он на непонятливую рабыню и запустил в неё лежавшим на ложе чеканным стаканом. Может, хоть это расшевелит маленькую паршивку?

Веселье весельем, но девчонка явно перегибала палку. Чему бы там её ни учили в этом варварском Хестуре, в то, что евнух не объяснил новенькой, как стоит вести себя с хозяевами, поверить было невозможно. И даже вероятное слабоумие не было в глазах Вазира оправданием непочтения. И никакие экзотические локоны и глаза, по его мнению, этого недостатка не искупали.
- Ты что себе позволяешь, тварь? - мгновенно перестав веселиться, прошипел юноша с явной угрозой в голосе. Раньше никто и никогда не смел артачиться и медлить с выполнением его приказов, и подобная перемена совсем не порадовала Вазира. - Разве тебе не сказали, как нужно ко мне обращаться? Думаешь, если я не врезал тебе после первой оплошности, то и дальше буду терпеть подобное?!
Как всякий донельзя избалованный ребёнок, коим он и являлся, Вазир впадал в бешенство от любого несоответствия своим сиюминутным желаниям, и теперь банальная прихоть превратилась в чуть ли не навязчивую идею.
С немалым трудом выбравшись из раскиданных по кровати подушек, он слез на пол и быстрым шагом подошёл к рабыне, намереваясь показать ей на деле, что шутить с ней тут уже никто не собирается.
- Совсем страх потеряла? - взвизгнул Вазир, хватая Кайсу за волосы, у затылка, чтобы специально сделать побольнее, и отвёл руку вниз, заставляя тем самым прогнуться в спине. - Плевать я хотел, чему тебя учили, - зло процедил юноша. - Если я велел танцевать, значит, танцуй. Как умеешь. Если мне не понравится, велю остановится. Велю выучиться - выучишься. Или ты и правда не понимаешь общее наречие? Мне приказать евнуху объяснить тебе на твоём варварском, что с тобой будет, если я останусь недоволен?
Наконец отпустив волосы несчастной, Вазир с явным неудовольствием принялся разглядывать свою ладонь, на которой осталось несколько длинных светлых волос.
- Танцуй, как умеешь, - бросил он рабыне, возвращаясь к оставленному на подносе винограде. - И пожалуй что, разденься. Так твой танец не вызовет у меня гнева, даже если ты и правда совсем не умеешь танцевать.

Сначала Вазиру показалось, что он ослышался. Настолько невероятным был прямой отказ подчиниться. От удивления он даже перестал карабкаться обратно на ложе - так и застыл в довольно нелепой позе, с занесённой ногой, и в полнейшем недоумении уставился на вжимавшуюся в стенку рабыню, дрожавшую так, словно он вместо обычного приказа велел ей лезть в змеиное гнездо. Впрочем, такими темпами девчонка вполне может окончить свои дни именно там.
- Что ты сказала? - опасно прищурившись, переспросил Вазир, наконец вновь обретая дар речи. Впрочем, ответ на свой вопрос он уже знал. Если эта девка до сих пор не скинула свои тряпки, значит, ему не послышалось. И вот это было уже совсем не смешно.
Как всякий, кто привык к полной вседозволенности, юноша впадал в гнев буквально в мгновение ока. И теперешняя ситуация исключением не стала. Да как смеет эта хеска перечить?! Желание обладать красивой игрушкой, которая всё никак не доставалась то по одной, то по другой причине, стремительно сменилось не менее сильным желанием эту игрушку поломать. Сделать так больно, как только возможно.
- Замииииииль! - во свю глотку заорал Вазир, не сомневаясь, что верный раб дежурит у дверей своего господина как раз на такой случай. И действительно, евнух нарисовался на пороге буквально через секунду. В том, что рано или поздно придётся вмешиваться, сомневаться не приходилось. Недаром он предупреждал о строптивости хесок.
- Замиль. Эта тварь отказывается раздеваться и танцевать, - полным праведного негодования тоном сообщил юноша, словно пытался вернуть торговцу испорченный товар. Евнух же в ответ лишь отвесил очередной поклон, смерив при этом вжимавшуюся в стену Кайсу недобрым взглядом, как бы говорившим "ну что, доигралась, паршивка?" и пролепетал:
- Мой господин, я предупреждал Вас. Хески совершено необучены и дики. Особенно такие, как эта, которых поймали совсем недавно. Ей было сказано, как нужно себя вести, причём, не один раз, но это бесполезно, совершенно бесполезно. Со временем, возможно, привычка и страх перед кнутом возьмут своё, но сейчас, мой господин, овладеть этой девкой можно лишь при помощи грубой силы и...
- Так чего ж ты мне её привёл, как нормальную наложницу? - перебил оправдания евнуха Вазир. - Я всё равно покажу этой суке, кто тут главный. Не ляжет сама, так уложи... - топнул ногой купеческий сынок.
В отличии от строптивой Кайсы, видимо, и правда никак не желавшей понимать всей серьёзности своего положения, Замилю дважды приказывать не приходилось.
- Как пожелаете, мой господин, - с очередным поклоном проговорил он и снова ухватил за локоть треклятую рабыню. В отличие от своего хозяина, евнух не ждал, что девчонка послушно даст себя раздеть и уложить, а потому, не тратя время на лишние уговоры и упрёки, он, как до этого Вазир, уцепился свободной рукой за загривок хески и, заставив её согнуться в три погибели, крепко зажал голову рабыни между ног. Теперь она могла брыкаться сколько душе вздумается, максимум, чего бы достигла - это окорябала бы его ноги. Невелика беда по сравнению с гневом господина или, что ещё страшнее, госпожи.
- Доигралась, идиотка? - почти беззлобно поинтересовался он, разрывая на спине тонкий лён рубашки. Этого добра в доме навалом, а на то, чтобы снять её через голову, уйдёт целая вечность. С шароварами Замиль пока решил повременить. Практика подсказывала, что куда проще снимать их в последнюю очередь, когда строптивица уже привязана.

Вазир, стоя поодаль, наблюдал за неравной вознёй евнуха и наложницы чуть ли не с отвращением. То, как эта девка брыкалась, даже зажатая между ног Замиля, возмущало до глубины души. Пожалуй, если бы не злость на старшего брата, он бы и вовсе махнул рукой на эту полоумную, и пусть бы дальше с ней делали, что хотят и кто хочет. Останавливало лишь уязвлённое самолюбие. Ему обещали игрушку - и он её получит. И неважно, что игрушка уже не так желанна, как раньше. По хорошему, стоило дождаться, пока евнух примотает руки хески к изголовью кровати, чтоб можно было с нескрываемым удовольствием плюнуть в лицо этой непокорной твари, однако же, поразмыслив ещё какое-то время и дождавшись момента, когда Замиль снова приподнял Кайсу за волосы и крепко-накрепко скрутил той запястья при помощи собственного кушака, с деланной брезгливостью приказал:
- Хотя, нет, моего ложа она недостойна. Со скотиной нужно и обращаться по-скотски. Согни-ка её обратно.
Евнух, кажется, отличавшийся удивительной понятливостью в том, что касалось угадывания и исполнения желаний своих господ, лишь кивнул и снова зажал голову рабыни между ног. Вазир же, чуть помедлив и с некоторым злорадством понаблюдав за очередными бесплодными попытками девушки освободиться, подошёл практически вплотную и с нескрываемым удовольствием спустил вниз злополучные шаровары. Вид, открывшийся его глазам, явно пришёлся купеческому сынку по вкусу, однако, злости за возмутительное поведение рабыни это не сняло.
- Сколько, говоришь, отвалил мой братец за этот зад? - осведомился Вазир, отвешивая девушке довольно болезненный шлепок.
- Пятьдесят золотых, мой господин, - уже второй раз за утро озвучил цену евнух, мысленно моля Создателя о том, чтобы Вазир не пустился в пространные разглагольствования о расточительстве, а сразу переходил к тому, ради чего, собственно, они все тут и собрались.
- А ещё меня дразнит транжирой! - притворно возмутился младший брат, попутно развязывая кушак и приспуская штаны. - Денег заплачено, как за целый гарем первоклассных наложниц, а отыметь её можно, только скрутив по рукам и ногам... Ну-ка, подержи её за плечи, а то брыкается же, скотина! - и с этими словами, нисколько не церемонясь, накрыл собой рабыню.

На крики и мольбы никто не думал обращать никакого внимания. Вазир - потому что был слишком зол на непокорную рабыню, евнух - потому за время службы в гареме прошлого господина видел и не такое. В который раз вздохнув о хесской строптивости, Замиль тактично постарался не смотреть на удовлетворявшего похоть господина, для чего потупил очи долу, словно сам был безгрешной девственницей. Хорошо хоть, девка оказалась щуплой - держать её было не так уж и сложно. Правда, ноги она ему, кажется, всё-таки расцарапала, пока он не скрутил этой паршивке руки. Ну ничего, после её всё равно лупить, добавим и за это...
Вздохнув ещё раз, евнух мысленно посетовал на то, что молодой господин так долго возится с этой хеской. "Насквозь, что ли, проткнуть её хочет?" - мысленно пробурчал он, чувствуя, как постепенно начинает затекать шея. От злости и на рабыню, и на её хозяина, который оказался настолько тучен и неповоротлив, что не стал даже пытаться справиться с этой пигалицей в одиночку, Замиль лишь сильнее сжал зажимавшие шею Кайсы колени, справедливо полагая, что гораздо больше неудобств она сейчас испытывает от действий Вазира. Вот ведь дура! Отказывается от собственного счастья... Он бы и сам не поверил, если б своими глазами не видел, как умелая рабыня может вертеть своим хозяином. И нужно-то для этого - всего ничего! И самое обидное, что у этой пигалицы все задатки есть, с такой-то мордашкой на неё почти каждый заглядываться станет. Да с такими лицом и фигурой брыкаться - просто преступление! Будь она его дочерью или сестрой...
- Всё, теперь волоки её, откуда привёл. И выдери так, чтоб несколько дней на пузе провалялась.
Слова Вазира оторвали Замиля от его размышлений и сожалений. Вновь повернув голову, евнух увидел, что господин уже подвязывал шаровары, приводя себя в относительный порядок. Следующий взгляд был машинально кинут на девчонку, точнее, на её поясницу и то, что ниже. Ох и вляпалась девчонка! Впрочем, думать об этом сдедует не здесь и не сейчас.
- Надеюсь, мой господин остался доволен... - начал он дежурную в таких случаях фразу, ослабляя хватку только затем, чтобы перехватить рабыню за стянутые кушаком запястья и подтолкнуть к двери.
- Скажешь тоже! - фыркнул Вазир, к этому времени уже успевший вскарабкаться обратно на ложе и приняться за любимый виноград. - Она и правда ничем не отличается от скотины. Пожалуй, в следующий раз положим её под мула, будет самое то, - добавил он с неизменным всхрюком.
- Как господин пожелает, - склонился в ответ евнух, отвешивая низкий поклон и не забывая при этом утянуть за собой и непокорную хеску, и поспешил покинуть хозяйского сына.
На Кайсу он напустился лишь оттащив её на достаточное расстояние от злополучной комнаты:
- Ну и чего ты добилась, идиотка? Думаешь, господин шутил про мула? Или, может, считаешь, что у меня нет иных дел, кроме как уродовать твою спину?

"А девка-то и правда чокнутая!" - пронеслось у Замиля в голове. "То орёт, будто её режут, а теперь вот встала столбом, словно пустынная нечисть. Только б умом не двинулась... Хотя, хески и так без мозгов почти." Однако же, душевные недуги в доме Джайды бин Раад не являлись оправданием для прислуги, а потому вколачивать девчонке правила поведения при помощи кнута придётся, даже если она вконец ошалеет.
Впрочем, у подобного спокойствия могла быть ещё одна причина - банальный страх. Поркой ей грозили не единожды, а, судя по гладкой спине и заднице, раньше её никто не лупил, тем более, как следует, значит теперь, когда поняла-таки, что доигралась, по-настоящему струхнула. Аж язык проглотила. Похвально, конечно, только вот поздно. Замиль снова ухватил Кайсу за стянутые кушаком запястья и потащил туда, откуда вытащил совсем недавно, а именно, в комнату для рабынь. Вздохнув ещё раз, бросил сочувственный  взгляд на молодое, красивое тело и не смог удержаться от очередной порции нотаций, словно и правда был этой дикой девчонке заботливым батюшкой, пеняющим на испачканное платье:
- Чего притихла? Молчать надо было раньше, в комнате господина. Молчать и делать, что велят. Так нет же, орала, будто тебя резал кто!.. Надо же! Не обманул старик Заглюль, ты и правда девственница была! - перебил евнух сам себя, заметив каплю крови на внутренней стороне бедра. Это в некоторой степени объясняло страх наложницы, но ни в коем случае не оправдывало её ужасного поведения. - И всё равно, не стыдно тебе? - продолжил он свои нотации. - Всем первый раз страшно, всем больно, только никого за шею держать не надо. Мне что теперь, уши ватой затыкать всякий раз, как кто-нибудь из господ тебя захочет?.. Подержи-ка её, чтоб не учудила опять...
Последние слова были обращены к застывшему у комнаты для рабынь стражнику. Здоровяка просить дважды не понадобилась. Прихватив девчонку за плечо, он плотоядно оглядел выставленное напоказ тело и, быстро облизав губы, спросил:
- А это только господам такая красота досталась, или нам с ребятами тоже кусочек достанется?
В другое время Замиль наверняка отчитал бы мужлана за столь непочтительное отношение к хозяйскому добру, однако же лишний повод вести себя в следующий раз, как следует, хеске точно не помешает.
- Ещё пара таких сцен, как сегодня, и сможете забирать её со всеми потрохами, - пробурчал евнух, отпирая дверь и снова заталкивая девушку в уже знакомое ей помещение. Прервавшие при виде надсмоторщика свои разговоры покалеченные рабыни потупили глаза, чтобы и им, не дай Создатель, не влетело.- Давай, вставай носом вон к той стене, - подтолкнул он Кайсу в указанном направлении. - А ты налей мне воды! Совсем с вами, дурами, забегался, некогда дух перевести, - окрикнул Замиль оказавшуюся ближе всех горбунью.