Сабит и сам не знал, почему настоял именно на этой рабыне. Да если на то пошло, не знал он и того, зачем в принципе попросил на день рождения именно девушку, будто какой неоперившийся юнец. Вроде бы, пошли они с отцом, чтобы заказать кинжал у оружейника Кусама, а на невольничий рынок заглянули лишь потому, что отец внезапно вспомнил о необходимости прикупить парочку рабов для присмотра за верблюдами. А в итоге единственная палатка, в которой они сделали покупку, принадлежала старику Заглюлю, славившемуся самым разнообразным и богатым выбором наложниц на любой вкус со всех земель Империи.
- Только не забудь сказать матери, что девку ты купил для себя, - предупредил Дагман сына перед самым входом в дом. - Сам знаешь, как она относится к таким лакомым кусочкам. - А про себя ещё и добавил, что, не ровен час, найдёт сын свою покупку с перерезанным горлом, но вслух  говорить этого не стал. Может, Создатель хоть раз в жизни пошлёт его супруге благоразумие, и та не станет изводить девчонку, купленную для родного сына. Сабит же в ответ на отцовское предостережение лишь молча кивнул и направился в свои покои.
Ополоснув лицо свежей водой после пыли и грязи тесных улиц Эль-Хасара, молодой господин справился у прислуги, куда поместили недавно купленную рабыню. Оказалось, что, не имея конкретных распоряжений, евнух запер девицу в одной из комнат в женской половине дома, сразу же заверив молодого господина, что ей ничего не угрожает - хозяйка с самого утра ушла к родителям и вернётся не раньше, чем к началу пира по случаю рождения сына, к которому, к слову сказать, всё уже практически готово.
- Хорошо, - решительно остановил Сабит словоохотливого евнуха, который, дай ему только волю, принялся бы расписывать во всех подробностях каждое угощение, что ждёт назначенного часа в кухне. - Проводи меня к ней. И Замиль... Как она тебе показалась? Говорила что-нибудь? Как зовут? - Сейчас, подходя к женской половине дома, Сабит почему-то вспомнил советы отца и задумался о том, верно ли он поступил, настояв на своём. За девчонку пришлось отдать немалые деньги, и будет ужасно обидно, если окажется, что она их не стоит.
- Ох, господин мой, вот ещё! Будто у меня мало забот, чтоб с рабынями лясы точить! Звать её будут, как вам заблагорассудится. Поначалу наверняка поартачится, но это уж как все чужеземные рабыни, а потом станет шёлковой. Уж поверьте, лишний раз подставлять спину под плеть никто не хочет, в том числе и эти северянки...
Сабит уже и сам был не рад, что спросил, а потому с нескрываемым облегчением отправил евнуха по своим делам, тогда как сам повернул в замке услужливо поданный ключ и вошёл в небольшую комнату, где его ожидала сегодняшняя покупка. Освещение здесь было скудным из-за небольших окон, располагавшихся почти под самым потолком и забранных узорчатой решёткой, а потому мужчина не сразу разглядел ту, которую искал. Девушка притаилась в одном из углов среди разбросанных подушек.
"Боится", - почти с жалостью подумал Сабит, осторожно приближаясь к северянке. Как ни крути, а начинать знакомство с хвалёных Замилем плетей ему не хотелось.
- Ты голодная? - задал он самый естественный, как ему казалось, вопрос. Практика показывала, что рабы редко противятся воли тех господ, которые заботятся об их благополучии.

В ответ на отрицательный кивок Сабит лишь хмыкнул. Как же, не голодная! Всем известно, что работорговцы экономят буквально на всём, в том числе и на еде. Девчонка если и не падает в обморок от голода, то от чашки щербета отказываться точно не станет. А сейчас артичиться, потому что напугана. Интересно, что им там рассказывают про шази, в этих северных землях, что она так трясётся, будто попала не в дом преуспевающего купца (что большая удача), а в логово к неведомым тварям? Сам он, никогда не знавший, что такое неволя, и приученный относиться с уважением лишь к матери и сестре, никак не мог взять в толк, чем может быть плоха участь наложницы.
Ещё раз смерив силуэт рабыни взглядом, Сабит подошёл к двери, подозвал очень кстати пробегавшую мимо прислужницу и приказал принести фруктов и щербета и лампу посветлее. Сидеть в потёмках, не имея возможности даже разглядеть свой подарок, мужчина не собирался. Отдав распоряжения и прикрыв дверь, Сабит снова приблизился к всё ещё притаившейся в углу северянке. И правда, дикая. Другая бы на её месте уже давно спросила бы, что господину угодно, стремилась бы угодить, чтоб обеспечить себе безбедную жизнь, а эта... Будто и не понимает, как ей повезло!
- У тебя имя есть? - снова обратился он к рабыне. - Я могу звать тебя, как ты привыкла у себя на родине, или, если не скажешь, придумаю на свой вкус.
Представиться самому Сабиту и в голову не пришло, так как где это видано, чтобы рабыня обращалась к своему хозяину как-то иначе, кроме как "господин" или "повелитель"? Впрочем, с учётом дикости его покупки, наверное, всё же следовало кое-что разъяснить ей перед тем, как использовать по назначению. А то мало ли, что она выкинет! А потому Сабит добавил после недолгого раздумья:
- Если хочешь о чём-то спросить или узнать, то сейчас самое время. Потом мне может стать не до тебя, а те, кто будет отвечать за тебя во время моего отсутствия, не посмотрят на то, что ты не знакома с местными порядками.

Имя отца девушки, разумеется, ни о чём не говорило Сабиту, слишком уж далеко отсюда были её родные земли.
- Кайса... Спорю на десять золотых, в целом городе не найдётся рабыни со столь странным именем! Впрочем, пожалуй, я его тебе оставлю. Это будет даже оригинально. Зачем в доме ещё одна Аза или Асма? - ещё раз хмыкнул сын купца, считая только что сказанное весьма остроумным.
В это время послышался лёгкий стук в дверь.
- Войдите! - отозвался Сабит. На пороге появилась давешняя служанка с тяжёлым подносом, нагруженным всевозможными фруктами и довольно большой масляной лампой. Мужчина дождался, пока рабыня, поставив свою ношу у его ног и низко поклонившись, удалилась и принялся поджигать фитиль. Через мгновение комнату озарил яркий свет пламени, и Сабит, примостив светильник неподалёку, снова принялся оглядывать выбранную им девушку.
"Да, похоже, я не прогадал, даже если она и окажется чересчур строптива", - подумал он, не в силах отвести взгляда от золотистых волос, что привлекли его внимание ещё там, на базаре. Впрочем, насладиться красотой покупки он успеет и позже. Скоро начнут собираться гости, и станет не до неё, а, судя по всему, девчонка и правда понятия не имела, как следует вести себя со своим хозяином.
- Во первых, не "что со мной будет", а "что со мной будет, господин", - по возможности строго ответил Сабит. Окончательно запугивать девицу не хотелось, однако же, стоило сразу дать понять, что с местными порядками придётся смириться сразу, ради её же выгоды. - Что же касается твоего вопроса, то я не собираюсь делать с тобой ничего особенного. Если тебе вдруг интересно, то ты куплена в подарок к моему дню рождения. Так что можешь гордиться, тебя предпочли драгоценному кинжалу от лучшего оружейника в городе. Кстати, если Заглюль наврал про твою девственность, то лучше скажи мне сейчас. Я не стану наказывать тебя за чужую ложь.
Сказать по правде, Сабита не очень волновало, оправданно ли работорговец заломил за рабыню такую цену. Сам он, при прочих равных, предпочёл бы опытную куртизанку, которая точно знает, как доставить мужчине удовольствие, однако же, сидевшая перед ним девушка обладала настолько экзотической и притягательной внешностью, что, по мнению её новоиспечённого хозяина, стоила того, чтобы потерпеть первое время её неумелость. В конце концов, не даром же Замиль ест хлеб в их доме! Пусть объяснит ей, что к чему.
- И лучше бы тебе поесть, - снова заговорил Сабит, присаживаясь у подноса со снедью и разливая прохладный щербет по украшенным искусной чеканкой стаканам. - Пир начнётся совсем скоро, а закончится далеко за полночь, в моих покоях ты пробудешь скорее всего до самого утра, на завтрак для рабов можешь не успеть, а невольников, как ты понимаешь, по отдельности не кормят. Придётся терпеть до самого обеда. И выползи уже из этого угла. Подойди и сядь рядом, а то ты уже пару часов, как моя, а я тебя так толком и не рассмотрел. - Последнее было сказано чуть ли не приветливо, и Сабит совершенно искренне полагал, что Кайсе чрезвычайно повезло.

Нет, экзотика - это, конечно, хорошо, но не до такой же степени! Сабит даже поперхнулся щербетом после столь дерзких слов! Девчонка явно нарывалась на хорошую трёпку. Списать такое поведение можно было разве что на страх да на то, что дикая северянка понятия не имела о том, как следует вести себя в уважаемом и богатом доме, но разве он не объяснил ей, что к чему?
- Разумеется, ты не вещь, - с обманчивым спокойствием заверил Сабит Кайсу. - Но это никак не влияет на тот факт, что я тебя купил и могу сделать с тобой всё, что мне заблагорассудится. Советую тебе помнить об этом, когда в следующий раз решишь позволить себе такой тон.
На самом деле, от хорошей затрещины девушку спасло то, что она вскочила на ноги. Не залюбоваться прекрасной фигуркой, будто бы специально созданной для того, чтобы сводить с ума мужчин, было не возможно. И Сабит не стал исключением. Подумать только, что всё это великолепие - его! Если б только к такой сногсшибательной внешности не прилагался нрав, из-за которого Кайсе наверняка придётся намучиться.
"Да уж, матушке ей и правда лучше на глаза не попадаться", - вспомнил молодой господин о совете отца. О том, что красивым женщинам в доме Джайды жилось несладко, было известно практически всем. А для таких строптивиц, как его покупка, и правда лучше было бы попасть в дом к свинопасу или какому другому бедняку.
- В общем, Кайса, если ты ещё хоть раз... - решил Сабит последний раз попытаться вразумить рабыню, но закончить угрозу не успел: громко хлопнув дверью, в комнату буквально ворвался Вазир, его младший брат. Невзирая на столь близкое родство, сложно было представить себе более несхожих людей, как внешне, так и по характеру. Насколько старший был статен и приятен в общении, настолько некрасив и груб был следующий за ним брат. Материнский любимец, второй сын пошёл характером именно в Джайду, кроме того, ни в чём не желавший себя ограничивать, он уже весил столько, что не каждая кобыла вынесла бы такую ношу. Впрочем, сам Вазир явно не считал излишний вес недостатком, который к тому же с лихвой окупало родительское золото.
- Так это правда! Ты серьёзно купил девку! Мать будет в бешенстве, когда узнает! - в полном восторге воскликнул младший братец, буквально пожирая глазами Кайсу. - Ух ты, она ещё и северянка! Разрази меня гром, если она не будет орать, как резаная, когда я на неё взберусь!
Вообще, не отличавшийся особой жадностью Сабит обычно был не против поделиться с братьями тем, что им приглянулось. Но тут почему-то безапелляционность, с которой Вазир уже почитал новую рабыню принадлежащей также и ему, покоробила старшего брата. В конце концов, это его подарок! Если брату так приспичило отведать заморских ласк, пусть пойдёт и купит себе другую девушку. При всей своей исключительности, Кайся была далеко не единственной рабыней с севера.
- Эй-ей! Даже не думай! В конце концов, будто в доме мало смазливых девиц! - неожиданно резко ответил Сабит, однако же Вазир, кажется, и не думал отступать. Подойдя к рабыне, ставшей предметом спора, он по-хозяйски ухватил её за подбородок и развернул лицом к себе.
- Ты в зубы ей заглядывал? Говорят, эти северяне, как свиньи, - жрут, что попало, а потом шамкают беззубыми ртами.

От всего произошедшего Сабит даже растерялся, не зная, как реагировать на действия что брата, что невольницы. По его мнению, хорошей затрещины заслуживали оба: Вазир - за то, что без спросу стал хватать чужое; а Кайса - за то, что продолжала дерзить, пусть даже и не самому хозяину, а его родне. Впрочем, если вдуматься, братцу даже следовало сказать спасибо. Пожалуй, лучшей демонстрации того, что девчонке несказанно повезло с господином, придумать было нельзя. И второй сын своим поведением лишь укреплял это впечатление.
- Вот ведь тварь! - обиженно взвыл Вазир, как только невольница вырвалась из его рук. - Давай-ка её сюда, этих сук нужно приучать сразу же, а то потом всякий раз придётся бегать. - С этими словами он сделал шаг вперёд, явно намереваясь снова схватить своевольную девицу.
Сабит же, хоть мысленно и был согласен с недопустимостью поведения своей рабыни, однако же, позволить младшему брату распоряжаться Кайсой не мог. И чем больше Вазир настаивал, тем яснее осознавал, что в принципе не хочет ни с кем делить такую редкую находку.
- Не дам. Это моя рабыня, я купил её для себя, а ты, если хочешь, можешь пойти и скупить хоть весь невольничий рынок, - твёрдо ответил мужчина, заводя руку за спину и предупредительно придерживая Кайсу за запястье. Не хватало только, чтобы девчонка ещё чего-нибудь выкинула! А ему и так уже не избежать неприятного разговора с матерью после того, что тут устроил Вазир. Наверняка ведь побежит жаловаться, что не дали желаемое по первому же слову!
- Посмотрим, что скажет матушка! - словно прочитав мысли брата, обиженно процедил юноша и, погрозив Кайсе кулаком напоследок, скрылся за дверью. Сабит же, нисколько не сомневавшийся в ожидавших и его, и рабыню неприятностях, развернулся к ней и, вздохнув, некрепко ухватил за плечи.
- Видишь, к чему приводит упрямство? Надеюсь, ты понимаешь, что моего брата остановила сейчас совсем не твоя строптивость?
По хорошему, девчонку следовало отчитать, благо, поводов она дала не мало, но все слова застряли в горле, стоило лишь взгляду упасть на вздымающуюся от волнения грудь невольницы. Нет, всё-таки, есть в этой северянке что-то особенное, раз один её вид заставляет прощать все дерзости!
- Кайса, - неожиданно охрипшим голосом снова заговорил Сабит, невероятным усилием воли заставляя себя поднять глаза и посмотреть девушке в лицо. - Ну неужели ты сама не видишь, что со мною тебе будет лучше? - с этими словами мужчина осторожно дотронулся губами до губ наложницы, будто боялся даже таким прикосновением причинить боль.

Такого Сабит никак не ожидал. Последний раз руку на него поднимал нанятый родителями учитель лет десять тому назад. С тех пор никому и в голову не приходило замахиваться на наследника одного из самых преуспевающих купцов в столице, да и сам он не мог припомнить, чтобы пришлось самолично кого-то поколачивать. Во-первых, для этого есть другие слуги, а во-вторых, рабы в доме Дагмана благодаря его супруге и слова поперёк сказать не смели. И именно поэтому поступок Кайсы явился для её хозяина настоящим откровением.
Сабит даже не смог сразу сообразить, какое чувство в нём преобладало: обида за вопиющую несправедливость (ведь он уже спустил ей столько дерзостей, да к тому же не дал в обиду младшему брату), удивление от глупости поведения девчонки или же вполне праведный гнев, ибо где это видано, чтобы рабы позволяли себе поднимать руку на господ?
Впрочем, как бы там ни было, его терпение девчонка исчерпала до дна. Видимо, слов, пусть и на общем наречии, она не понимает. Значит, придётся действовать по-другому. Ответная пощёчина не заставила себя ждать. Разозлённый, Сабит не стал особо рассчитывать силу - ударил наотмашь, задев, кажется, не только щёку, но и губу. Разумеется, устоять на ногах после такого явно не ожидавшей подобного обращения девице не удалось. Однако же, хозяин, кажется, не испытывал особой жалости, когда Кайса упала на разбросанные по полу подушки - у него у самого щека неприятно покалывала, так что пусть девка радуется, если удастся отделаться лишь этой оплеухой.
- Я смотрю, сын мой, ты не зря потратил отцовские деньги...
В словах, раздавшихся от двери, звучала неприкрытая насмешка. Резко развернувшись и выругавшись про себя, что так и не додумался закрыть дверь на ключ, Сабит увидел в дверях ту, чьего появления опасался с самого начала. Ну конечно, Вазир не преминул исполнить свою угрозу, как только мать переступила порог дома! Вот ведь крысёнок! Джайда же тем временем приблизилась к сыну, переводя холодный взгляд на сидевшую на полу наложницу.
- Нечего сказать, хороша покупка! - окинула она взглядом невольницу, словно прикидывала, годиться ли та для супа. - Да ещё и северянка... Выкинутые деньги, - констатировала женщина, снова поворачиваясь к сыну. Сейчас, стоя совсем рядом с Сабитом, она была вынуждена смотреть на него снизу вверх, что при наличии горба причиняло некоторые неудобства и раздражало чуть ли не больше, чем неоспоримая привлекательность новой рабыни.
- Впрочем, - с обманчивым равнодушием прошипела мать, - как знаешь. Однако, гости уже собираются. Невежливо заставлять их ждать только из-за того, что у тебя зудит в  паху при виде хеской шлюхи.
От слов матери Сабит покраснел, будто рак. Во-первых, стало стыдно перед Кайсой. Во-вторых, в чём-то Джайда была права - какие бы ни были у него отношения с рабыней, гостям из-за этого ждать не подобает.
- Да, матушка, я сейчас приду, - по возможности спокойно ответил он, лихорадочно соображая, куда бы поместить девицу, чтобы во время пира до неё не добралась мать. Уж что-что, а этот удавий взгляд, которым хозяйка дома снова уставилась на рабыню, ничего хорошего не сулил.

Отредактировано Джайда бин Раад (2013-01-21 14:37:05)

От голоса, раздавшегося из уст рабыни, Джайду аж передёрнуло. Он оказался мелодичным и красивым, под стать самой девушке, и это вселяло в душу хозяйки дома ещё больше неприязни к сыновней покупке. Будто Сабит нарочно привёл в дом девчонку, чтобы лишний раз напомнить матери о её несчастье! А Дагман дал на это добро... Ну ничего, она ещё задаст муженьку за такое унижение, уж будьте покойны!
- За что ты её ударил? - снова обернулась Джайда к сыну, борясь с желанием кликнуть слуг и приказать отрезать язык посмевшей заговорить без разрешения рабыне.
Сабит же от этого вопроса смутился ещё больше. Как бы ни был он рассержен на Кайсу, всё же мужчина понимал, что правду матери говорить не стоит. В противном случае, придётся согласиться с выкрикнутыми рабыней словами о том, что лучше бы она умерла. Да и потом, пощёчина, кажется, пошла девчонке на пользу: вон с какой почтительностью обратилась к госпоже, а до этого что-то там пищала про дочь благородного отца и прочую чушь.
- О-она замешкалась, когда я её подозвал, - постарался поубедительнее соврать Сабит. Теперь оставалось лишь молить Создателя о том, чтобы девчонка снова не влезла со своими дурацкими разглагольствованиями, и чтобы Вазир успел нажаловаться только на него одного. Впрочем, надеяться на это долго не пришлось.
- В таком случае не забудь наказать и за то, что посмела вырваться от твоего брата. И научи её вести себя в моём присутствии. И не жадничай, родной, - последнее распоряжение Джайда отдала практически с нежностью, положив руку на щёку, по которой буквально пару минут назад ударила перепуганная девушка. - Я понимаю, что это твой подарок, и, разумеется, никто не против, что первую ночь она будет твоей, да и потом, сколько захочешь, но ты же с самого детства делился с братьями и лошадьми, и красивой одеждой... Не обижай брата.
Ответа женщина дожидаться не стала. За день она порядком устала, а тут ещё пир, на котором ей хоть и не придётся присутствовать, но шум и крики разгулявшихся юнцов наверняка будут доноситься и до её покоев. И вот прибавилось проблем с этой хеской. Надо ещё выяснить, почему Дагман так легко согласился на эту покупку. Неужто и сам позарился на округлые бёдра этой пигалицы? Ещё раз кинув на рабыню не предвещающий ничего хорошего взгляд, Джайда покинула комнату и отправилась разыскивать евнуха, чтобы отдать последние приказания перед праздником, да заодно и распорядиться по поводу этой новой рабыни.
Сабит же, вновь оставшись с Кайсой наедине, резко обернулся к девице и зашипел из боязни, как бы мать не услышала его и не вернулась с новыми указаниями:
- Что, во имя Создателя, ты творишь?! Войди она на секунду раньше, тебя бы уже волокли на кухню, чтобы опустить руку в чан с кипящей водой!

"О Создатель, пошли мне терпения!" - мысленно взмолился Сабит, закатывая глаза и еле сдерживаясь, чтобы снова не повысить голос на девчонку. Такими темпами она умудрится погубить себя задолго до того, как попадёт на ложе к кому бы то ни было.
- Кайса, я не посторонний мужчина, я твой хозяин. И я могу целовать тебя тогда, когда мне вздумается. Не спрашивая на это твоего разрешения, - в голосе порядком уставшего за день мужчины уже не было раздражения или злобы, только бесконечная усталость. - Более того, я - единственная твоя здесь защита от моей матушки, которая на дух не переносит девушек твоего возраста, да ещё и без горба.
Разумеется, Сабит понимал, что отзываться так о собственной матери крайне непочтительно, однако же другого способа образумить девчонку без применения кнута не знал.
- Господин мой, вы позволите отвести новую наложницу в комнату для рабынь? Разумеется, её приведут в вашу спальню, как только вы того пожелаете, - вновь послышался голос от двери. Это был явно посланный матерью евнух. Вздохнув и в очередной раз пожалев, что не догадался запереться, Сабит лишь кивнул, и ни слова не говоря, покинул комнату. Хватит с него на сегодня уговоров и упрашиваний. Пусть этим занимается специально для того обученный раб.
Замиль же, отвесив господину низкий поклон и дождавшись, пока его шаги затихнут в коридоре, подошёл к сидевшей на полу девушке и, крепко взяв её за запястье, заставил подняться и повёл в другую часть женской половины дома, попутно наставляя, как ей следует себя вести:
- До того, как попасть в дом к достопочтенному господину Дагману, да продлит Создатель его дни, я принадлежал одному вельможе, в гареме которого, помимо жён, было множество наложниц со всех концов света, - не без гордости поведал евнух. - Так что, с твоей северной дикостью я знаком не понаслышке. Если хочешь знать моё мнение, то на месте молодого господина я бы не стал покупать тебя. Сколько тебе? Не меньше четярнадцати, верно? К этому возрасту из вас уже выращивают дьяболон знает что. Если хочешь получить хорошую хескую рабыню, то нужно было покупать девчушку не старше десяти лет, потом уже не переучишь... Просто поразительно, насколько вы, северяне, не понимаете очевидного. Пожалуй, и тебя следует предупредить, что пытаться бежать бесполезно. В отличие от прочей прислуги, стража в этом доме - люди наёмные, а значит, своим местом и жалованьем дорожат гораздо больше, чем тем, что ты можешь им предложить. Хотя, до ворот дома тебе всё равно не добраться - всё то время, что ты не будешь нужна молодому господину, будешь проводить в общей комнате, которая, разумеется, запирается. Ещё госпожа сказала мне, что ты совершенно не обучена вести себя в присутствии хозяев. Что, впрочем, неудивительно, - хмыкнул Замиль, одаривая девушку снисходительных взглядом.
- Никогда, слышишь меня, никогда не смей заговаривать с госпожой или господином первой. Это вопиющее неуважение и дерзость, за которые тебя в следующий раз огреют кнутом. Далее. Приветствовать хозяев надо низким поклоном. А перед госпожой так и вовсе, не раздумывая, падай ниц, чтобы она ненароком не сочла твой поклон недостаточно низким. Однако, помни, чтобы при этом спина была прямая. А то госпожа может подумать, что ты хочешь её высмеять. Глаза на хозяев можно поднимать тоже только с разрешения. И самое главное - не перечить. Ни по какому поводу. Просто постарайся уразуметь, что, всё, что от тебя хотят, ты всё равно сделаешь. Уговаривают здесь при помощи кнута, так что хорошенько подумай, стоит ли твоё геройство исхлёстанной в кровь спины, особенно с учётом того, что после с тобой всё равно сделают то, ради чего купили, - с этими словами евнух выразительно покосился на притороченную к поясу плеть, которую, впрочем, давно носил больше для устрашения, чем для дела. В доме купца угроза пожаловаться госпоже уже давно действовала быстрее любых побоев.
- Ну, вот и пришли, - бодро закончил свою "разъяснительную беседу" Замиль, отпирая обитую железом дверь и распахивая её перед Кайсой. - Заходи. Я приду за тобой, когда молодой господин пожелает тебя видеть.