Почти впервые в жизни Рагна испытывала очень неприятное чувство – уверенно проклёвывающиеся в душе ростки паники. Весенняя ночь была влажной и холодной, а среди узких улочек протянулись сизые языки тумана, что говорило о близости воды… где-то севернее в закоулках заунывно тянула лунную песню бродячая псина, а по левую руку между двух высоких домой устроили бурное выяснение отношений коты. А начиналось всё… впрочем, тоже – не слишком хорошо.
Подавленная гибелью конунга, девушка не могла найти утешения для себя – поскольку, преимущественно, она должна была давать его принцессе. Та же, в свою очередь, нашла неплохой способ избавить свою верную подругу от мучений с тризной, и оставила её дома – завершать несколько очень важных дел, которых исполнить не мог никто, кроме беловолосой северянки. И теперь, когда она нашла в себе силы и возможность догнать кёнигин до рокового момента свадьбы, который пропускать было совершенно невозможно, случилось такое!
Она заблудилась.
Точнее… она точно помнила, что вот, вроде бы, знакомые голоса стражи и столь милый сердцу хескский говор звучали близко – буквально за спиной! – а стоило ей зазеваться, и шагнуть в сторону, как её подхватил вроде и негустой, но слишком подвижный поток других людей. Не сразу удалось из него выбраться, а после – было уже поздно. Рагна совершенно не понимала, где она находится, и что делать дальше, и постаралась своими силами найти путь хотя бы к резиденции кёнигин, но вместо этого заплутала ещё сильнее.
Никогда не жалующаяся на холод, девушка теперь зябко куталась в шаль из шерсти снежной кошки, исполняющую, как правильно, исключительно декоративную функцию, но теперь северянка ощущала, что её буквально трясёт. Она совершенно не привыкла к подобным ситуациям, и как себя вести – не очень хорошо понимала, лишь только интуитивно порой опускала руку, стремясь найти успокоение в прикосновении к ладони такой знакомой рукояти лёгкого клинка. Само собой, на церемонии она будет вынуждена оставить его в своих покоях, но сейчас он был как нельзя кстати.
Плеск воды утвердил её в мысли – следом за густым туманом – что она каким-то образом оказалась в порту, и это, в общем-то, объясняло и то, почему слегка гудели ноги. А месяц, уверенно занявший своё место на небосклоне – почему так хотелось кушать.
Убедившись, что вокруг не было ни единой живой души, девушка сморщилась и пару раз тихо хныкнула, жалея себя, и одновременно укоряя за нерасторопность, но, как на зло, даже поубиваться толком не получилось. Словно в ответ на её почти беззвучные стенания откуда-то из очередной подворотни (Создатель, да сколько же их!) раздались звуки потасовки и почти детский высокий писк.

Отредактировано Рагна Хельберг (2012-11-15 16:07:32)

Только повернувшаяся в ту сторону северянка успела заметить вспышку и услышать грохот, а следом – очень закономерный мужской рёв и ругань, а потом всё как-то смешалось, завертелось, и на без того оглушённую собственной глупостью хеску обрушилось очередное недоразумение.
На сей раз, очевидно, разнообразия ради, в виде рыжеволосого подростка неопределённого пола, рода деятельности и даже нации. Впрочем… нет, судя по голосу – это была девочка.
Только скажите на милость, какого лешего девочке потребовалось за спиной фрейлины, и что за околесицу она там несла – про какой-то свиток – или список? – про защиту, охрану, капусту!
Но, само собой, намного больше ей не понравились эти весьма головорезного вида мужики, приближающиеся как призраки из тумана, что, собственно, и толковали здравые вещи…
Тем более, что какая, прости Создатель, охрана! Охрана не пойми где, и много бы сейчас фро Хельберг отдала, чтобы где-то за её спиной маячили шестеро молодчиков из её «эскорта». Но – нет, за спиной был только причал, и совершенно не воодушевляющий плеск воды.
- У меня нет охраны, - процедила очень-очень тихо, почти не разжимая губ, так чтобы слышала только жмущаяся к ней девчонка. Почему-то брезгливости она не испытывала. Может, потому, что от малявки не несло ни помойкой, ни мочой, ни выпитой накануне брагой – а также ею, вернувшейся из воспротивившегося желудка?
В отличие от той толпы разбойников, кстати.
- Господа, - Рагна, судорожно соображающая, и пытающаяся найти выход из этой ситуации, начинала потихоньку злиться. – Очевидно, здесь какое-то недоразумение. У меня нет никакого свитка, но…
Высокорослая хеска опустила голову, с какой-то растерянностью глядя на рыжую макушку, во тьме кажущуюся почти чёрной.
- Но я вынуждена настоять на том, чтобы вы оставили в покое этого ребёнка.
И рука под плащом надёжно сжала рукоять клинка, в то время как мягко вытянутый палец коснулся застёжки под гардой, что крепила сам меч к поясной перевязи. Собственно, образ пусть и долговязой, но явно холеной и богато одетой знатной дамы, явно не вязался с холодным оружием и мастерским владением оным…
И тем не менее, даже она, трезво оценивая себя, осознавала, что со всеми этими чужаками ей не справиться физически, а значит…
Значит, надо было устрашать.
Только, вот беда, в голову не пришла мысль заявить о своём статусе, и о том, что она – фрейлина и близкая подруга их будущей императрицы… да и в самом деле – поверили бы ей? Глупости…

Да. Совершенно верно, фро, из породы аристократов совершенно нечего делать в портовом районе за полночь и в малознакомом городе. В знакомом, в принципе, тоже, но, Дьяболон, она заблудилась! И, видимо, это самое «заблуждение» привело её к закономерной ситуации.
Размышления  - вслух, конечно – этих головорезов её не воодушевили совсем никак, а действия рыжей мелочь заставили чуть не заорать ругательно вслух – на и зачем она высунулась-то сейчас? Так бы и отсиживалась за спиной, а там и сама драпануть бы смогла, пока северянка задерживала этих мерзавцев, а теперь что? Теперь у одного из них образовалась, вот чудо-то, заложница. Рыжая.
Должно быть, это стало последней каплей, заставившей Рагну обозлиться окончательно, и принять категорическое и, по сути, единственно верное (с её точки зрения) в данной ситуации: двинув локтем, она распахнула полу плаща, открывая богато вышитое золотой нитью сапфирово-синее платье, а вместе с оным – и клинок, который хищно, недобро и очень уверенно лежал в руке у белобрысой. Пуховую накидку она рванула с плеч левой рукой, сделав небольшой шаг в сторону, и молодецки хакнув крутанула меч в руке, становясь к «народу» правым боком. Да, само собой, она знала, что платье и плащ скопом будут ей сильно мешать, как и тщательно уложенная (хотя и слегка растрепавшаяся за несколько часов её скитаний) причёска, украшенная тяжёлыми серебряными гребнями, но когда предстояло бороться за свою жизнь и, что тоже немаловажно, честь – долго думать не приходилось. Да и малявку жалко было. Даже если она и свистнула у них что-то – симпатии хески были явно на неё стороне.
Потому что эти ублюдки хотели требовать за неё выкуп! Да что они о себе возомнили!
- Отпусти девчонку, мразь, иначе я распотрошу тебя как горную тварь, - прорычала – именно прорычала, в тоне Рагны отчётливо прорезались почти звериные хриплые нотки! – девушка, и кончик меча плавно выписал во влажном густом воздухе восьмёрку. Ничего, пусть – даже так, ситуация была слишком не в её пользу. Но бояться всё равно должны были они. И она не имела права допустить в свой голос и унции дрожи.
Пускай вспомнят все те россказни, что баят о бесстрашных северных воинах. И о тех ужасах, с которыми они, по слухам, сталкиваются по десятку раз на дню. Пусть оживят в своей памяти образы ужасных чудовищ, которых эти самые хладнокровные хесы укладывают просто штабелями, и то, что у этого народа женщины бьются наравне с мужами, и едва ли в чём-то уступят им на поле брани.