[NIC]Брат Эрле[/NIC][STA]инквизитор[/STA][AVA]http://s1.uploads.ru/gzsfB.png[/AVA]Некоторые инквизиторы до сих пор морщатся от скрежета не смазанных петель. Некоторых передёргивает от вида крови. Кого-то, особенно, из новых, мучают кошмары. Интересные наблюдения.
Человек, появившийся на пороге очередной маленькой камеры, сантиментов был лишён напрочь. Как и брезгливости. Эрле казалось, что не стоит даже давать себе труд задуматься о том, чтобы смазать двери - ведь этот скрежет явно, красноречиво и по-своему харизматично повествует о начале чего-то. Чего-то, подёрнутого кровавой с чёрными разводами дымкой. Так что могло казаться со стороны, что пришедшему по душу очередного еретика, вполне комфортно в этих сырых подземельях.
Очередной еретик. Инквизитор даже и не посмотрел на него пока. Всему своё время. Мужчина вполне уверенно и абсолютно спокойно, как у себя дома, сделал несколько шагов по камере - все они абсолютно одинаковые, а был он в них бесчисленное количество раз - и вставил горящий факел в железное кольцо. Полюбовался несколько мгновений на "деяние рук своих", усмехнувшись, подумал о том, как будет медленно нагреваться холодное железо от горячего огня, как будет распространяться тепло по его недвижимому телу, которому от жара деться некуда...
И только потом, резко развернувшись и взметнув полой плаща воздух и пыль, опустил взгляд ярких глаз, будто бы даже горящих в темноте. Оценивающий взгляд - так рассматривают товар на рынках рабов. Абсолютно холодный взгляд - ровно такой температуры льды на вершинах северных гор. Но где-то глубоко, на самом дне глаз, начинал разгораться огонь. И это было куда хуже для несчастного, чем холод.
Эрле молча обошёл коленопреклонного юношу, слегка склонив голову набок - так смотрит хищная птица на замершую внизу добычу. Свет факела теперь освещал камеру целиком, и тьма боязливо спасалась в углу, но не исчезла. Унесут факел - и она вернется. Наконец, инквизитор остановился напротив юноши, стукнули набойки сапог. Тяжелый взгляд абсолютно спокойно будто бы физически коснулся лица, тела, вернулся к глазам.
"Слишком чистый, слишком не отсюда. Это легко исправить, - инквизитор уже видел таких. Нетронутых. Свежих. Юных. Невинных на первый взгляд. Только на первый - глубоко внутри каждого, абсолютно каждого человека живут тёмные желания, о которых боятся не то что говорить, а даже думать. Считают аморальными. Заталкивают поглубже. Долго. Но они вырываются. - Ты будешь красиво гореть. И стонать не хуже".
Мужчина не собирался снимать капюшон - в камерах что только не водилось. Вот в пыточных вся гадость погибает от огня. "Как символично..."
- Говори, - голос под стать хозяину: спокойный, уверенный, холодный, негромкий. Одно слово. Эрле не спрашивал - он приказывал. Да, всегда есть, в чём каяться. Пусть мальчик попробует сам что-то сказать - всегда надо давать шанс. Другое дело, что этим шансом невозможно воспользоваться.

[NIC]Брат Эрле[/NIC][STA]инквизитор[/STA][AVA]http://s1.uploads.ru/gzsfB.png[/AVA]Были бы у стен лица - на них бы появилась вот точь-в-точь такая же усмешка, в которую сложились узкие губы инквизитора. Насмешливая, змеиная, подтверждающая в который раз его правоту. Еретики предсказуемы. Редко, да что там редко - практически никогда, от них не услышишь ничего нового. А интересного - и подавно. Интересного для Эрле, естественно.
Но впрочем, предсказуем был и инквизитор. Схема поведения выработана давно - зачем утруждать себя? Такой лепет он слышал не раз и не два, как и эти стены.  И в который раз по-хорошему не получится. Тем лучше.
- Вот как, - задумчиво, медленно, будто бы мужчина и вправду поверил, что этот несчастный уже все на свете выложил, подписал и ему на самом деле больше нечего сказать. Ерунда это всё на самом деле. Всегда есть, что сказать; правда, не всегда люди подозревают об этом. Глупые люди. И поэтому приходится их спрашивать ещё и ещё.
Рядом с болевыми точками человеческого тела всегда есть "точки счастья", и поэтому причинять боль можно по-разному. Так же по-разному можно и спрашивать. Но это всё лирика.
Промозглый и сырой воздух запускал холодные пальцы за ворот рясы, в рукава. Эрле обошёл юношу ещё раз - медленно, размеренно чеканя шаг по гулким камням. Только сейчас он не на него смотрел, а на стены. На камни. Эта прогулка была вызвана и желанием прогнать осмелевшие было мурашки, которые всегда давали о себе знать в сырости, и увидеть ещё одно - пытался ли пленник сбежать. Явных следов не было. А ведь бывают такие буйнопомешанные, которые даже грызть начинают ненавистные камни.
- Есть ли отсюда выход? - инквизитор наконец занял "исходную позицию", то есть опять встал лицом к лицу с юношей. Он не спешил и не любил задавать банальные и неинтересные вопросы вроде "кто они?", "что ты знаешь?", "зачем ты согрешил?". Они, как правило, вызывают у человека вполне естественную защитную реакцию - забиться в угол куда подальше, начать трепыхаться, путаясь в своих же собственных словах. Нет, это мы уже всё прошли давным-давно, это больше неинтересно.
Брат Эрле не был многословен: зачем? Читать морали о служении Создателю, о спасении души от падения в бездну греха и так далее и тому подобном, он не собирался.
Шази. Явно шази. Только у них такая кожа, такой разрез глаз. Что ж, тем лучше. За эту неделю инквизитору попадались лишь серые, забитые и запуганные даларцы. Аристократы. Уже погнутые, обезображенные, доставшиеся ему после других. Не самая приятная работа, которую в любом случае нужно выполнить по высшему разряду. Неужели Создатель наконец послал ему награду? Сочный десерт из ярких, сочных летних ягод после жидкой похлёбки? И правда: воздастся вам за труды ваши.

[NIC]Брат Эрле[/NIC][STA]инквизитор[/STA][AVA]http://s1.uploads.ru/gzsfB.png[/AVA]Эрле молча выслушал вполне ожидаемый, впрочем, ответ. Люди почему-то очень любили преувеличивать: ну да, инквизитор, конечно, крут и всё такое, но чтобы двери появлялись и исчезали по его желанию… заманчивая идея. Очень даже. Удобная. Об этом стоит подумать.
Но дело в другом, дверь – вот она, открыта. Да вот только пытаться убежать – бессмысленно.
Мужчина покачал головой, поймал синий взгляд юноши, все-таки решившего поднять глаза.  Похвально.  Всегда интересно читать человеческие эмоции во взгляде, пить их, насыщаться, постепенно поглощая личность визави. Говорят, есть люди, которые могут вытягивать из человека моральные силы, восполняя свои таким образом. Но это неинтересно.
Инквизитор пришёлкнул языком, но глаз не отводил. Абсолютно спокойный, не выражающий ровный счётом ничего взгляд желтоватых глаз. Когда-то они были темнее, но со временем выцвели, вобрав в себя искры костров, в которых дико кричали еретики. Бред это всё, что они мужественно и молча терпят эту боль. Орут так, что уши закладывает.
– Нет. Всё зависит не от меня, - на самом деле инквизитор – лишь инструмент в руках Создателя. Инструмент для установления справедливости и выжигания ереси.
«Ты сам только что закрыл свой выход. Как и все, кто был до тебя, впрочем. Тем лучше», - да-а, никто не хочет признать свои грехи, вытащить их наружу из тёмных уголков души, стряхнуть с них слои одежды, маскировки из убеждений, сладкой лжи и оправданий, обнажить и выкинуть на яркий свет. Яркий свет.
– Свет, - надоела Эрле неверная игра теней, надоело напрягать зрение и давать этому еретику какую-то иллюзию защищённости. Да, люди пытаются спрятаться в тени. Тщетно.
Камера заполнилась сухим белым светом, не имеющим ничего общего с мягким светом солнца. Он скорее был похож на остановившуюся молнию. Яркий и белый, прогнавший полутьму, вычертивший стены, камни и тонкую фигуру юноши в центре. Теперь рассмотреть его было проще – мужчина удовлетворённо кивнул.
– Выход отсюда – вход куда-то ещё, - правая рука, затянутая в тонкую кожаную перчатку поднялась, пальцы щёлкнули. Казалось, что этот тихий звук прогремел как колокол – или это только казалось?
Но около входа в камеру появились две фигуры в длинных балахонах. Оставаться здесь Эрле не хотелось. Есть куда более комфортное помещение. Для него комфортное, конечно. – Если нечего сказать.
Фигуры на пороге не двигались, застыли двумя тенями. Сухой свет дал резкие тёмные тени, превратив фигуру Эрле в тёмную монолитную статую. А жёлтые, с отсветами чего-то странного, волчьего, безумного, буравили юношу.

[NIC]Брат Эрле[/NIC][STA]инквизитор[/STA][AVA]http://s1.uploads.ru/gzsfB.png[/AVA]Самый яркий цвет - белый. Самый яркий свет - тот, который приходит после темноты. Глаза инквизитора были защищены тенью, отбрасываемой плотной тканью капюшона, поэтому никаких неудобств смена декораций ему не доставила.
Да, слёзы на самом деле шли молодому шази. На самом деле слёзы идут большинству, если не всем людям - правильно вызванные слёзы. Непрошенные, нежданные и нежелаемые человеком, когда они заволакивают глаза, перекрашивают взгляд, рассаживаются на ресницах. Удивительно, что может сделать пара капель.
Инквизитор поймал взглядом движение тела юноши, когда тот вставал с колен, а воображение, которое смело можно было бы назвать больным, уже рисовало картины, которые в скором времени могут легко стать явью. Всё же в инквизиторском труде праведном есть свои плюсы - стоит лишь суметь разглядеть их.
"А что тебе ещё остаётся делать?" - да, выбора в этих казематах не было ни у кого, здесь давно забыли это слово. С одной стороны покорность еретика избавляла от многих проблем и обещала перспективы насладиться ею, но с другой стороны лишала возможности сломать человека, согнуть его стержень, который позволял сопротивляться, показать, показать в красках, что ждёт его... У любой медали две стороны.
Мужчина не спешил - к чему торопиться? Всё также спокойно прошёл к стене, вынул факел из уже нагревшегося кольца, скользнув по горячему железу кончиками пальцев. Даже сквозь перчатки можно ощутить жар, идущий от стальной плоти, а то, как тяжело выходил из неё факел, говорило само за себя.
Кивок - и замершие на пороги тени скользнули в камеру, будто и не касаясь пола, а паря над ним буквально в дюйме, замерли по обеим сторонам целителя, готовые пресечь любую попытку к бегству. Дениза, впрочем, они не касались и никаких цепей навешивать не собирались - зачем?
- Вперёд. Темнота, - свет в камере пропал так же резко, как и появился, и тьма вернулась в свои законные владения - тусклый свет факела, который держал инквизитор, был не в силах разогнать её. Эрле вышел за решётку, тени двинулись за ним, мягко подталкивая Дениза вперёд - из этой камеры, к коридор. Выход отсюда - вход куда-то ещё. А вот куда - пока неизвестно.

[NIC]Брат Эрле[/NIC][STA]инквизитор[/STA][AVA]http://s1.uploads.ru/gzsfB.png[/AVA]Эрле чувствовал взгляд: привычка, выработанная годами. Но на взгляды в спину он давно перестал обращать хоть какое-нибудь внимание - уж слишком часто хотели просмотреть в его спине аккуратную дырку. Дырка упорно не просматривалась не только глазами еретиков, но и братьев-священнослужителей. Взгляды в спину значат только одно: ты - впереди. А мысли, сопровождающие взгляды, его не касаются.
Узкий, длинный и прямой коридор, старые камни под ногами, факелы на стенах. И по обеим сторонам - чёрные провалы зарешётчаных входов в камеры, занятые и пустые. Эти провалы, как чёрные глаза, таращились на проходящих, и из них сочилось то, что было разлито по всем переходам и помещением подземного этажа инквизиции: отчаяние, страх и безысходность.
Инквизитор шёл небыстро, размеренно, уверенно - так, словно он был здесь дома. На самом деле, так оно и было. Без слова "словно". Люди вели себя по-разному: кто-то цеплялся за прутья решётки и смотрел в коридор, видимо, считая его каким-то подобием свободы; кто-то прятался в дальнем угла, и на первый взгляд казалось, что камера пуста; кто-то мерил комнатку шагами. Мужчина сделал знак тем двум теням - а на людей при ближайшем рассмотрении они явно не походили - и "процессия" остановилась. Остановилась около одного из таких тёмных провалов - нет, не прибыли.
В камере сидел мужчина неопределённого возраста; видимо, даларец - хотя кто их там разберёт в полутьме? Он был следующий в очереди на душевную беседу с инквизитором - после этого красноволосого юноши. Мужчина стоял около решётки, держать руками за брусья - как будто хотел рассмотреть что-то. Взгляд жёлтых глаз брата пересёкся с карими глазами осуждённого. И в глазах последнего явно не было той покорности, которую излучал юный шази - там была ненависть, презрение и вся сопутствующая имя гамма эмоций. Забавно.
- Железо - жар. Камень - лёд, - подготовим почву для предстоящей беседы. Мужчина отдёрнул руки, шагнул к стене, дёрнулся к решётке. Да, в этой приятнейшей обстановке ему сидеть ещё несколько часов - есть, над чем задуматься, когда камни стали покрываться ледяной коркой, а все железные предметы стали на ощупь как раскалённые, хотя никакого тепла не излучали. Губы инквизитора выгнулись в - не повернётся язык назвать это улыбкой - змеиной усмешке. Убить двух зайцев одним камнем: показать, как будет приятно сопротивляющимся ему; закинуть первую удочку, чтобы сломать сопротивление: как бы ни был силён дух, а голос плоти просто так не смолкнет.
Знак - и тени двинулись дальше, за инквизитором. Постепенно в коридоре становилось теплее, а издали уже доносились характерные звуки - стоны, голоса, шипение и лязг металла- и запахи - пота, плоти и ещё чего-то. Никакой свободы нет в этих коридорах. И, если бы все еретики знали, что их ждёт после выхода из тёмных камер, никогда бы не стремились наружу.