Восхищенный взгляд Латифы утонул в одурманенных глазах северянина. Хестур был не шибко ласков, и простые женщины не развлекали своих любовников подобными играми. Бран сглотнул комок в горле, не в силах отвести взгляда от смуглых пальчиков, гуляющих по дрожащей от напряжения плоти, так и ластившейся в руку девушки, словно породный щенок. А главное, на севере не было принято, чтобы женщины так легко демонстрировали свое желание и свой интерес. Варрен всегда полагал, что это правда во всех королевствах, но видимо, ошибся. Он успел забыть о ее происхождении, принял к сведению и припустил мимо ушей. Магии у женщин особо не бывает, а крови хес не боялся.
- Что… что ты делаешь?
Северянин сморгнул и смущенно выгнул бровь. Эта женщина заставила его испытывать неловкость.
- Я слышал, что у шази есть 15 поз для любви, но… зачем брать его в руки?
Нет, Бран был смущен и поражен, рад и возбужден, как редко бывал раньше. У него было много женщин, но не было опыта воз0вышенной чувственности, и сейчас хес был растерян и пытался собраться, словно мальчишка.
- Их, правда, 15?
Он опасался выглядеть глупо и неумело. Если бы речь шла просто о сексе, сотник был бы более чем уверен в себе… А сейчас его любопытство даже отвлекло его от созерцания восхитительной смуглой груди Латифы.

- Мне … странно…
Да, приятно, конечно. Но и здорово неловко. Но сейчас Варрену было не до того, чтобы изображать девицу на выданье. Его позвали и он пошел, осторожно ступил на каменную лестницу, уводящую в теплую воду бассейна. Не было чего-то удивительного в том, чтобы купаться с женщиной летом в реке, но это лето было в Хестуре так холодно, что строить открытые бассейны у себя в доме, не имело смысла. И сейчас он был околдован этой экзотикой, этой чарующей новизной. Сотник словно казался в халифате, у него была наложница и она знала какие-то волшебные тайны. Пока он успел подглядеть только то, что у Латифы все же не было поперечного входа, все было, как у других женщин, но это не лишало его надежд на удивительные ощущения.  Северянин, наконец, перестал стесняться своей очевидной неопытности против одалиски и теперь находил это смешным.
- Больше?
По широко распахнутым глазам хеса было понятно, что он не вполне представляет, зачем нужны и эти легендарные 15. А потом он фыркнул и бросился в бассейн, сметая Латифу вместе с собой. Сотник бы не удивился, если бы шипение обозначилось и облачко пара в воздухе, как бывает от закаляемого в ледяной воде раскаленного клинка. Теперь, вынырнув и поднимая с собой женщину Бран смеялся и вдыхал словно заново открытый им воздух. И все так же смеясь, впился поцелуем в губы Латифы, решительно усаживая ее себе на бедра и жадно сминая ладонями восхитительную нежную попку.
- Зачем вам их столько?

Бран вынырнул, фыркая и смеясь, близость и жар девичьего тела согревали не только плоть, но и душу. За долгие дни перехода и он успел забыть, каково это, быть с кем-то бесплатно и ко взаимному удовольствию. Несколько раз за месяц, пока поезд невесты останавливался в замках вассалов, уже после того, как были улажены все дела и выставлен ночной караул, ему обламывались спешные развлечения с какой-нибудь служанкой – после долгих уговоров или за небольшую плату. Но к тому ночному часу сотник успевал так устать, что не испытывал особенного удовольствия, разве что облегчение разрядки, которого можно было добиться и в одиночестве, если бы хесу пришло в голову практиковать такие извращения. А сейчас в обществе Латифы напряжение последних часов спало. Почему-то Бран чувствовал себя вправе отдыхать в обществе одалиски, когда в городе творится то, что творится. В конце концов, он не ответен за всю страну. Пока нет.
Сотник легкомысленно  подхватил девушку под сочные бедра и сильнее насадил на разбуженную ее ласками и играми плоть, с силой подаваясь вперед, чтобы проникнуть в нее до самого основания.
- Я удивила тебя, господин?
- Ты меня околдовала, - рык и стон, а после хриплый шепот, весьма не далекий от истины. Северянин придержал девушку одной рукой, а второй жадно смял восхитительную грудь Латифы, нашел ее губы и диким, ураганным поцелуем удержал себя от того, чтобы немедленно продолжить любовный танец. Вместо этого с каждым алчным толчком его языка в жаркий рот девушки, росла и пульсировала его плоть, заполняя ее лоно без остатка. А потом хес чуть ослабил хватку, позволяя любовнице приноровиться и пуститься в первые робкие перемещения по стволу, как белка, путешествующая по между подземным и небесным мирами по стволу мирового древа.

Что бы там ни думала одалиска Бран Варрен отнюдь не полагал себя варваром. Он отдавал себе отчет в том, что не слишком подкован по части светского жеманства, но полагал себя достаточно воспитанным и образованным человеком для своей эпохи. Но, тем не менее, он не понимал, почему нужно любиться в воде. Наверно, это тоже должно было удивить господина. Однако отсутствие надежной опоры северянина смущало, но, должно быть, спасло Латифу от того, чтобы познать всю силу его желания. Сотник оперся плечами на бортик и позволил девушке самой определять ритмичность и глубину, хотя предпочел бы обратное. Эта перемена власти давалась ему тяжело и в голове словно вращались неторопливые плохо смазанные шестеренки. И наслаждение ее близостью отнюдь не умоляло этой неловкости, напротив с каждой секундой, с каждым движением его желание завладеть ситуацией нарастало. Северянин накрыл губы любовницы новым изматывающим поцелуем , и стиснул ее бедра двумя руками, с силой и энергично задавая им новый жесткий ритм, но в уже через мгновение горизонт накренился, и любовники отвесно погрузились в воду, плавно и без всяких брызг. Ритм опять стал плавным, и тело Варрена взвыло, требуя продолжения. Он сгреб свою добычу, не позволяя ей соскользнуть с напряженной плоти, и вынес к небольшой низенькой софе на краю бассейна, а потом как был, так и уронил ее на мягкие подушки, устраиваясь рядом на коленях и задавая жесткий безумный ритм их любовной пляске. Теперь перед его глазами маячили только темные сочные вишни ее сосков, подскакивая в сумасшедшем ритме, и вся реальность сотника сконцентрировалась на этой ослепительной тьме и жаре пожирающем его изнутри.

Варрен смутно понимал, что эта нехитрая северная техника скорее всего не впечатлит прекрасную одалиску, но готов был компенсировать нехватку изящества любовными силами, которые, к счастью, были даны ему с лихвой. И теперь беспощадно вбивался в сочное лоно девушки. Искаженное желанием и напряжением лицо хеса должно было донести до Латифы всю меру его страсти. Сам он был поражен той легкостью и жаром, с которыми отдается ему одалиска. И начинал смутно ощущать зависть к халифу и всем прочим мужчинам шази, для которых подобная форма общения, очевидно, была ежедневной рутиной. Но уже через пару минут он не думал и не и чувствовал ничего, кроме острого наслаждение и оглушительного облегчения, вспышки в чреслах и немоты во всем теле. Сгреб любовницу в объятия и накрыл ее губы обжигающим поцелуем, а потом перевернулся, чтобы не задавить собой, и с трудом улегся боком на узкую тахту рядом с девушкой, перевел дыхание и сполз на пол, усевшись по-собачьи у ног лежащей на ложе девушки.
- Вот сейчас бы искупаться.
Он посидел несколько секунд, унимая головокружение, а потом поймал ручку девушки, оставила на ладошке благодарный поцелуй, и с разбегу бросился в воду, подняв тучу брызг. А потом вынырнул и запустил волну брызг в торону тахты.
- А ну-ка! Иди сюда! А то говорят, будто шази не умеют плавать!
Хес смеялся, словно мальчишка, и глаза его сияли детской беззаботностью.

Хес в два гребка преодолел невеликое расстояние до дальнего бортика, смывая с себя горячую любовную испарину, и там обернулся, чтобы полюбоваться аппетитной, словно выточенной из оникса фигуркой спускающейся к нему девушки и ощутил новый прилив желания, хотя, казалось, оно прежде не возвращалось так скоро. Бран изучал хищным алчным взглядом изгибы ее тела и чувствовал, как паху растекается жар. Нырнул и вскоре оказался у ног девушки, поймал ее тесным объятием и на мгновение поднял над водой, рассмеялся, следя за тем, как искристые капли прокладывают дорожки по ее роскошной груди и поблескивают на сосках.
- Так ты и дальше будешь следить за мною?
Он продолжал улыбаться, демонстрирую девушки ряд крепких белых зубов, и первые морщинки, уже раскинувшие паутину вокруг ясных голубых глаз.
- Когда мы встретимся снова?
Сотник был далеко не уверен в том, что ему стоит надолго задерживаться с Латифой, но и оставлять ее ему не хотелось. Кажется. Он только-только обрел долгожданное и заслуженное счастье. ОН опустил девушку  пониже и поймал губами сладкий, словно вишня сосок и теперь неспешно его пережевывал в порядке пытки и почти кокетливо поглядывал ей в лицо из-под ресниц.

- Я думал, ты теперь везде будешь следовать за мной!
Бран вскинул в лицо девушки лукавый возмущенный взгляд, позволил ей соскользнуть вниз по своему телу и поймал под бедра, снова подсаживая себе на талию. Оперся плечами о мозаичный бортик бассейна.
- Вечером я провожаю принцессу в хеский квартал, что вокруг Хаммерсхофа, мы отдадим дань нашему ушедшему конунгу, - сотник нахмурился и по лицу скользнула тень, обозначившая его потерю. Не смотря на свою в чем-то наивность, в других аспектах Варрен был весьма хитер и памятлив.- Не печалься. Это радость. Ты наверно, слышала о наших традициях. Мы будем петь, плясать, пить, угощаться жареным кабаном, прыгать через костры и любить женщин, чтобы новые воины вскоре пополнили армию благословенного Хестура, заняв место ушедших.
Его взгляд лучился сдержанным смехом, северянин, очевидно, как-то по-детски желал вызвать в ней ревность.
- Ты видела нашу кёнигин? Говорят, в ней течет нелюдская кровь. Она красавица…
В голосе сотника послышалось вожделение, и оно было бы обидно, если бы в это момент он не прикусил мочку Латифы.
- Так вот мне придется сопровождать эту красавицу на праздник. И не знаю, когда она пожелает оттуда уйти. Провожу ее во дворец, уложу спать, - вкрадчивые нотки поддразнили воображение девушки, - и буду свободен не раньше чем через час. Нужно проинструктировать бойцов к завтрашнему дню.
Его ладони ласково бродили по телу девушки, разжигая новый огонь.

Бран только смеялся ее проделками и незначительным покусительсвам и крепче теснее прижимал к себе. Почему-то девушка так легко и естественно вошла в его жизнь. Наверно, она была научила прогибаться и подстраиваться, а так же прогибать и подстраивать, используя свои степные чары, но все происходящее между ними было так просто, так понятно ему и так хорошо, что невольно северянин грелся в лучах этой близости.
- Так ты теперь везде будешь со мной?
Он не переживал на тему других хесов, да и любых других мужчин. Сотник Бран Варрен был совершенно уверен в себе. Он только понял, что его плоть снова восстает и мягко пока упирается в створки девичьего лона, и тогда толкнулся сильнее, неторопливо опуская девушку себе на бедра и задавая очень неспешный игривый ритм.
- А если я решу двинуться за край света, - он вкрадчиво заглянул в лицо девушки. – Ты и тогда пойдешь за мной?

Ему казалось, что поцелуй длиться вечно. Он прерывался и возобновлялся, после нового глотка воздуха для них обоих. В плавном скольжении тел, в сияющих каплях воды на смуглой коже, страсть тлела и разгоралась теперь неторопливо, и оттого особенно томительно сладко, мелодичный плеск воды подхватывал хриплые стоны любовницы, и Бран совсем потерял чувство времени, и наслаждение в этот раз было совсем иным. Он не присваивал женщину, он был с ней теперь больше душой, нежели телом и тело отозвалось почти ослепительным восторгом. Яркой вспышкой, сдетанированной ее пиком, ее острым удовольствием. Они замерли в пульсирующем сплетении, в жадном поцелуе и лишь через пару минут оба пришли в себя и искали нового вдоха. А потом долго возвращались в этой мир, нежась в объятиях друг друга и продлевая поцелуй. И только много дивных касаний и счастливых, одурманенных признаниями взглядов спустя, сотник вынес девушку из бассейна. Он как будто обрел крылья и мир теперь казался ему совершенно иным, более сложным, но стоящим всяких лишений, если эта женщина и впрямь пойдет за ним на край света. Он опустил Латифу на пол возле ее одежды.
- Не трожь принцессу. Она принадлежит другому народу, и ее народ может прогневаться.
Северянин был совершенно серьезен. А потом лукаво усмехнулся и принялся натягивать шоссы на мокрые ноги.
- Будь рядом, я хочу оглядываться в городе и видеть в толпе твои глаза. По меньшей мере, это лучшее, что я желал бы увидеть перед смертью.
Бран не сказал, что ему требуется личный телохранитель, но воин знает, что никакая броня, никакое оружие, никакой прием не будет лишним, когда начнется сражение.
- Пойдем, - он накинул нижнюю рубаху и направился с сторону дома. -Те, кто шпионит за мной, наверняка, устали меня дожидаться.
А потом обернулся в дверях, облизнул жадным взглядом соблазнительные формы своей спутницы, и подмигнул.
- Хотя, умеючи, болтают, долго…

Бран не знал, можно ли целовать женщин шази поверх этого их платка, но к тому времени когда он застегнул ремень с ножнами, Латифа была уже одета, и сотнику ничего не оставалось  кроме как прижать ее к себе и впиться губами в шею одалиски.
- Слушай. Если ты увидишь, что со мной происходит что-то, с чем ты не сможешь справиться, метнув пару ножей, расскажи Кариму и дай знать кёнигин. Я уверен ты найдешь способ. Хоть привяжи записку к камушку и кинь в окно.  Она не даст мне пропасть. А Карим.. наверно, ему что-то нужно от меня, раз он послал тебя следить. Если нет… если нет, то нет. Кто не рискует, рискует побояться всю жизнь.
Северянин ласково гладил девушку по плечу, прижимая к своей груди и любуясь темнотой под ее ресницами.
- Если тебе понадобится моя помощь, дай мне знать. Я закончу дела и приду сюда, ты же, если будешь и дальше везде следовать за мной, запрешь за мной дверь.
Губы мужчины коснулись переносицы Латифы, он подмигнул, хотя было понятно, что хес желает ободрить девушку, будучи далеко не уверен в своей удаче, а потом накинул плащ и вышел из дома, полагая себе несколько метров форы, пока Латифа запрет дверь.

>>> Улицы

>>> Кладбище

- Покажешь, как ещё Мози умеет?
Карим с нескрываемым интересом наблюдал за сборами. Что важно для этого странного мальчишки? Что самое ценное? Что может оставить? За чем пойдет в первую очередь? В общем любовь мальчика к сверкающим вещицам была понятна, он, как и любой ребёнок. любил что-то яркое и необычное, но тут видимо крылось нечто большее. Возможно юный шаман думает, что пресепторскай утварь больше подходит для его колдовства. Но шази не спешил разубеждать своего приемыша, пусть пока он будет уверен в своей правоте, а позже он сумеет убедить Мози в том, что действительно важно.
- Я так не умею.
Шази усмехнулся и прихватив паренька за шею, любя, пошёл в сторону ворот, ведущих с кладбища. Нет, Карим не боялся, что мальчишка удерет, уже нет, просто так ему было привычно. Да и тактильный контакт, такой простой и действенный способ расположить к себе человека, что лучше ещё никто не придумал.
- А старик то твой где? Умер уже? Или ищет теперь тебя?
Кладбище закончилось и теперь нужно было пробраться за городскую стену. Карим повернул вдоль ограды. Пришлось идти по узкой тропинке, среди пышных кустов жасмина и диких роз, но шипы были небольшой платой за полную невидимость. Идти долго не пришлось, как только кусты стали практически непролазными. шази остановился и всмотрелся в неразличимые на первый взгляд валуны. из которых была сделана городская стена. Провел по одному ладонью и тот мягко ушел в сторону и вниз, открывая узкий лаз вниз.
- Идем. Ничего не бойся.
Карим подтолкнул мальчишку вперед и сейчас Мози мог рассмотреть узкие, каменные ступени. Купец был за спиной и пути обратно уже не было.

Информация о старике, воспитавшем Мози, была не безынтересной. Любопытно будет выяснить, жив ли он ещё и ищет ли своего раба. А если ищет, то может продаст? И откуда взял? Где купил? Да и старик сам по себе, судя по словам мальчишки, был весьма и весьма не прост, а таких стоит знать. Они сами бывают полезны, их связи бывают полезны и знания тоже. Карим чувствовал ловкие пальчики в своих карманах, но виду не подал, только улыбнулся. И это он тоже учтет в будущем - Мози может оказаться даже полезнее, чем он думал вначале.
- Зажги.
Но разрешение запоздало, пацан полетел по леснице кубарем и будет чудно. если он не сломает себе шею. Карим тихонько выругался и послал небольшой, светящийся шар вперёд. Коридор и лестница осветились неярким, дрожащим светом, но этого было больше чем достаточно для того, чтобы разобрать путь. И как раз когда свет вспыхнул, падение юного шамана окончилось. Прямо перед его носом шевелил лапами большой, неприятный даже на вид, паук. Видимо от наглости пришельцев и неожиданности тварь впала в некий ступор и не собиралась нападать, но вид имела устрашающий, так же, как размеры. С большую, мужскую ладонь, черный, все восемь ног покрыты тонкими волосками, а на голове жвала.
- Жив?
Карим шагнул за приёмышем, но пока он задвигал камень, видеть происходящее не мог и поэтому паук оказался пока вне поля зрения купца.
- Цел?
Мужчина спустился на несколько ступеней ниже и уже готов был протянуть руку, чтобы поднять мелкого, как совсем рядом раздались голоса.
- Слышал что сегодня было в пресептории? Говорят там бабы голые плясали, а братья не могли их прогнать.
- Слышал. Говорят, что это Союз все, будь он не ладен. Свадьбы на носу, и так продыху нет, а тут они ещё . Эх...
Стража. Голоса было слышно слишком отчетливо и можно было заподозрить, что они совсем рядом, но нет. Коридор, куда собирался свернуть Карим, находился под городской стеной и сейчас они оказались просто очень близко к казармам. Шази в одну секунду наклонился и зажал рот Мози рукой.
- Тшшш. Ни звука.
Голос купца скорее угадывался и по смыслу можно было догадаться о приказе. И только теперь Карим заметил паука...

Укус мальчишки оказался неожиданностью и Карим тихо выругался, но руку убрал. И как оказалось очень зря. Крик разорвал тишину настолько яростно, что казалось сейчас сверху станут сыпаться камни. Стражники за стеной от неожиданности подпрыгнули и дико озираясь по сторонам, выхватили оружие, но никого ведь нет и ужас в мгновение ока стал буквально осязаемым. Оба знали, что за стеной старое, городское кладбище и если здесь никого нет, то кричат там. а ночью на кладбище кто может кричать? Жертва разбойников, или вообще непойми кто, только вот бежать и смотреть не велено.
- Твою мать! Что за дрянь!? Кто там? А ну, отзовись! Именем Императора!
Перед мысленным взором шази очень отчетливо развернулась картина происходящего: стоящие перед глухой стеной стражники, пытающиеся не показывать друг другу свой страх и крепко сжимающие в потных руках мечи. Не смотря на идиотизм ситуации Карим улыбнулся своим мыслям.
- Заткнись.
Купец наклонился и прошипел в ухо мальчишки угрозу, потом перегнулся через худенькое плечо и поймал ладонь, сжимающую несчастного паука, который от переизбытка шаманской любви уже был еле жив и вяло подергивал лапами. Агония. Но челюсти все ещё оказались сжатыми, а из ранок на руке сочилась кровь. Нехорошо. Пауки одни из самых ядовитых тварей.
- Брось.
Голос шази снова скорее угадывался в едва различимом шепоте. Карим понимал, что стражники не доберутся до них, но в конце концов они могут догадаться о наличии этого хода и тогда про него придется забыть. Черт! Дьяболон! Карим надавил на руку мальчишки - на ямочку между большим и указательным пальцами, заставляя разжать ладонь и выбросить полудохлую тварь. Даже в сумраке, в неясном свете шара, было видно, как опухает и синее рука юного шамана. Кожа из тёмно коричневой становилась серо бледной.
- Брось быстро!
Шутки кончились. Шази с силой тряхнул руку пацана, паук вылетел из ослабевающих от яда пальцев, ударился о стену и куда-то делся. Не важно. Карим надеялся, что он тут один.
- Пискнешь - оторву башку.
Больше шази не улыбался. Развернул к себе пацана, подхватил и перекинул через плечо. И хорошенько приложил тяжелой ладонью по заднице. Пороть уже поздно, а вот напомнить, что такое может произойти в самый раз. И тихо, без единого шороха, двинулся дальше вниз. когда лестница окончилась, перед путниками показался узкий коридор. Шар света летел чуть впереди и шази отлично было видно все, что необходимо. пара поворотов, ещё одна лестница, железная решетка и наконец ступени вверх. Карим нашарил свободной рукой плоский камень на самой верхней, провел по ней ладонью раз, другой и часть стены отъехала в сторону, смешивая затхлый воздух коридора с прозрачным и вкусным воздухом ночного города. Выходить Карим не спешил, поудобнее перехватил мальчишку, да так, чтобы у того и мысли не было удумать что нибудь. Впрочем действие яда уже скорей всего застлало разум маленького шамана болезненным туманом и навряд ли в его голове мог родиться хоть какой-то план. Разве только висеть вот так на плече и дальше.

Несколько секунд ожидания принесли свои результаты, мимо, по противоположной стороне улицы, прошла загулявшая парочка. Похороны конунга по традициям хесов взбаламутили весь город. Впрочем не только похороны, предстоящая свадьба давала не меньше поводов не спать по ночам и шази приходилось быть вдвойне осторожным. Ещё раз оглянувшись и более не обнаружив ни единой живой души, мужчина вынырнул из темноты со своей ношей, закрыл лаз, вернув на место часть стены и двинулся к дому, до которого оставалось только пройти через соседский сад насквозь. Проскользнув невидимой и неслышной тенью между деревьями, Карим наконец оказался возле своего дома. Открыл двери и только когда они оказались внутри, смог выдохнуть с облегчением. Долгий путь закончен, но юный шаман на плече напоминал о том, что неприятности, возможно, только начинаются.
Свалив пацана на низкую скамью в купальне, шази несколько минут внимательно и пристально его разглядывал. Как бы сейчас не помешал тот лекарь, который когда-то вылечил Латифу. Или Софи со своими травками. Тем временем рука мальчишки посинела уже до локтя и опухоль, а так же жжение и нестерпимая боль медленно пробирались выше и даже взгляда простого обывателя хватало чтобы понять - Мози не жилец если сейчас же не нейтрализовать действие яда.
Карим тихонько выругался, но не бросать же пацана умирать. Стянул с него грязную и порванную одежду, окатил мальчишку едва теплой водой, смывая грязь и краски и когда юный шаман приобрел вид вполне себе человеческий, принялся за его руку. Острым кинжалом сделал тонкий надрез в месте укуса и опустил раненную руку в чашу с водой, в которою высыпал какой-то порошок. Пока вода, сдобренная травкой, вытягивала яд и отравленную кровь, Карим принёс большое покрывало, а из чистого куска ткани нарезал бинты. Внимательно осмотрев руку Мози через некоторое время, шази наложил на рану тугую повязку, завернул пацана в покрывало и отнёс в спальню. Уложил на кровать и на время забыл о нём. Теперь опасность умереть от отравления миновала и паренёк может просто выспаться, а купцу самому не мешало бы поесть и отдохнуть.