Солнце близилось к закату. Ещё мгновение и оно должно было коснуться своим золотым краем тёмного горизонта. Для желающих отдохнуть после долгого дня, проведённого в трудах и заботах, вечер только начинал разгораться новыми красками. Тогда как сын барона Корбо и оруженосец канцлера Хогана уже был изрядно пьян и несколько побит... но, отнюдь, не собирался останавливаться на достигнутом.

Надо сказать, что день этот не задался с самого утра. Во-первых, предполагалось, что милорд, который вот уже третий день посвящал себя делам государственным, не покидая стен дома по причине недомогания, позволит Эмери взять внеплановый отгул. Однако, в последний момент старый пёс передумал и отправил Корбо с поручением в Хаммерсхоф. Дело, в сущности, было недолгое и весь оставшийся день был всё ещё в распоряжении Эмери. Жаль только, что молодой человек уже успел оповестить баронессу Араго о своём намерении ожидать её уже с утра у дверей Пресептории Святого Кончано. Теперь же он не имел возможности даже предупредить о своём опоздании...
Примерно к десяти часам оруженосец уже влетел в двери дома Создателева, позабыв не то что осенить себя симболоном, но даже снять с головы берет. Нет, Миад конечно же не ждала своего любовника. Эмери не первый раз оказывался в подобной ситуации, но всегда испытывал одинаковое волнение. Пусть даже и знал, что наверняка будет прощён почти сразу, как только дотронется до нежной её руки.
Точно зная, что муж Миад в отъезде, Эмери поспешил к дому барона Араго. Уверен в себе он был ровно до тех пор, пока не узнал от мальчишки с кухни, что хозяин вернулся до срока, что они с супругой заперлись в опочивальне и никого не принимают до обеда. Сказать, что Эмери был раздосадован, — ничего не сказать. Он испытывал самую искреннюю ненависть к законному обладателю его возлюбленной. Если бы только он имел право вызвать Реми Араго на поединок, если бы только... Любовник ревновал к мужу. Эмери и сам понимал всю абсурдность своего положения, но порой ему всё же казалось, что он в праве испытывать подобные чувства.
Сколько бы не пытался заглянуть оруженосец в окно спальни, расположенной на втором этаже дома, он не смог разглядеть ничего, кроме стропильного потолка. Бесцельно послонявшись около дома баронессы, он всё же решил пройтись по городу. Ещё не было и полудня, а Эмери уже был сыт по горло своей свободой. Через пару часов блужданий оруженосец наконец нашёл пристанище в таверне на небольшой площади, располагавшейся неподалёку от монастыря Святой Годивы. В этом уютном местечке и прошёл весь оставшийся день Эмери Корбо. Сначала он пил, чтобы забыться, потом - потому что стал весел, после он присоединился к компании игроков в кости и пил уже за компанию. Проиграл немного, зато выигрыш потратил всё на тот же эль, как только понял, что начинает трезветь. И горе было забыто, забыта Миад, забыт её муж и любые другие недоразумения. Точно так же Эмери не мог вспомнить, что именно сделал или сказал ему тот добрый малый, которому от него прилетело в зубы. Зато он помнил, как был выдворен из таверны его приятелями, которые тоже не проявили особой деликатности. Впрочем, Эмери не намерен был заканчивать гуляние только лишь из-за подобного недоразумения. Да и деньги в кошеле ещё имелись, так что он неторопливо и, изрядно покачиваясь, направился в сторону порта. Люди там были проще, но и веселее, а ему точно не хватало простого веселья. Однако уже на следующей улице к молодому человеку вернулись мрачные мысли. Скоро Эмери уже позабыл о своих намерениях и свернул в другой переулок, теперь решив посетить красную улицу. Раз уж у Миад имеется муж, то почему бы и ему не обзавестись женой? Хотя бы на одну ночь...
Надо сказать, младший Корбо сейчас мало напоминал того человека, которым он проснулся утром, да и вообще, мало напоминал человека. Кроме того, что он был изрядно потрёпан, измазан дорожной пылью, в которой его успели извалять, и безвозвратно потерял берет, он так же имел порядочную ссадину на правой щеке, разбитую губу и избитые кулаки, а так же несколько порядочных синяков по всему телу, на которые он не обращал ни малейшего внимания. А вот шёл оруженосец уже довольно резво, пусть и мотался из стороны в сторону, изредка натыкаясь на стены. Впрочем, если бы он замедлил шаг, то ноги его, скорее всего, подогнулись и он оказался бы на четвереньках. Изредка Эмери останавливался и облокачивался о стену, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. В конце-концов он всё же не удержал в себе выпитого и минут пять извергал смрадный поток на мостовую, сгибаясь в три погибели и упираясь дрожащими руками в холодную каменную стену. После чего он прошёл ещё пару метров, а затем сполз по той же стене на землю, придаваясь нетрезвым рассуждениям о том, какое сегодня число. В его голове день этот раскололся надвое: утро стало днём вчерашним, а всё время его пьянства днём сегодняшним. Стало быть, Хоган будет с розгами дожидаться своего нерадивого оруженосца прогулявшего два дня подряд. Эмери только-только успел решить, что ему стоит захватить ещё и третий день, раз на то дело пошло, а уже после, со спокойной душой принимать наказание, но тут его разбудил звон колоколов, возвещающий об окончании вечернего богослужения. Эмери вздрогнул и разомкнул веки, пытаясь осознать, кто он и где находится.
Медленно, цепляясь руками за каменную кладку, оруженосец поднялся с холодной и грязной мостовой. После сна он несколько протрезвел и теперь, конечно, понимал, что это был один день и солнце ещё даже не село. Он взглянул на стену и понял, что находится возле монастыря Святой Годивы. Да, той самой обители, в которую пожелала уйти его невеста. Надо сказать, Доротея изрядно задела своим поступком самомнение оруженосца. Нет, он, конечно же, не рассчитывал, что девушка непременно в него влюбится, особенно после его выходки. Но всё же... бежать от жениха в монастырь. Эмери тотчас вспомнил пренебрежительный взгляд отца, который сообщил ему эту новость. Барон Корбо ничего не терял, Эмери всё равно должен был жениться на дочери дона Эвора, будь то Доротея или её младшая сестра. Но то, что его сын сумел за одну встречу вызвать отвращение у невесты, всерьёз раздражало Гая Корбо. С сыном он стал холоден и резок куда больше обыкновения, а Эмери в полной мере ощутил немилость отца, которому теперь не смел показываться на глаза. 
Одним словом, младший Корбо был изрядно уязвлён и пока ещё достаточно не трезв для того, чтобы вознамериться вернуть расположение к себе не только родителя, но и самой невесты. Не понятно, как он собирался это сделать, но первым пунктом его плана стала встреча с Доротеей, которая должна была состояться сегодня же, прямо сейчас. Эмери, воодушевлённый этой идеей, быстро пошёл вдоль внушительной крепостной стены, внимательно её оглядывая. Он, конечно, мог постучать в ворота и просит встречи с послушницей, но был почему-то уверен, что получит отказ, а потому решил не тратить времени.
Наконец Эмери увидел дерево, ветви которого ложились на косую крышу стены. Он прошёл чуть дальше, надеясь, что, быть может, есть иные пути в крепость, но ничего лучше не нашлось, разве что ещё несколько деревьев в конце улицы. Вернувшись к первому дереву, Эмери принялся вскарабкиваться наверх. Детские игры, как ни странно, ещё не были совсем позабыты, так что никаких особых затруднений не случилось. Разве что в какой-то момент оруженосец услышал характерный треск рвущихся ниток. По шву разошлись на заду шоссы, что, в принципе, было предсказуемо, так как Эмери одевался на встречу к возлюбленной, а сомнительные мероприятия в этот день никак не предполагались. Беды особой не случилось, исподнее было на месте, так что задницей он сверкать не станет. Да и откладывать дело из-за такой мелочи Эмери был не намерен.
Оказавшись на крыше, оруженосец оглядел внутренний двор обители. Надо сказать, что монастырь имел весьма внушительные размеры. Неплохо, должно быть, тут жилось добрым сёстрам. Эмери как раз заметил, как несколько тёмных фигур вошли в вытянутое двухэтажное здание, из трубы которого шёл дым. Скорее всего это была трапезная. Стало быть, у него ещё было время, чтобы осмотреться, спуститься вниз и успеть проследить, где послушницы будут ночевать. Неторопливо оруженосец прошёлся по крыше, стараясь не поскользнуться на черепице. Первым делом он понял, что спуститься вниз будет намного сложнее, чем он сюда забрался. Во дворе было не так много деревьев да и те стояли на расстоянии от стены. Он мог попасть на крыши других зданий, в том числе и на крышу трапезной, но это мало бы ему помогло. Прыгать вниз явно не стоило. Наконец Эмери заметил внешнюю лестницу, которая вела на монастырскую стену и выступала за край крыши. То есть, если изловчиться, то вполне возможно было спуститься с крыши на эту самую лестницу. Эмери уверенным шагом направился туда, совсем немного покачиваясь из стороны в сторону. 
Добравшись до нужного места, он опустился на колени и посмотрел вниз, проверяя, на месте ли лестница. Та оказалось ровно там, где он и ожидал её найти. Теперь нужно было на неё попасть. Эмери смело перевесил ноги за край, цепляясь руками за черепицу, которая на самом деле, была не настолько крепкой и могла вылететь в любую минуту. Пытаясь нащупать ногами перила, молодой человек болтал ими из стороны в сторону, опускаясь всё ниже, ничуть не задумываясь о том, что он рискует сломать себе не только ноги, но и шею. До этого момента оставались считанные секунды. Наконец нога его ощутила что-то твёрдое, тотчас он опустил туда и вторую, перехватил руками черепицу поближе и ещё ближе, а затем качнулся и нырнул под крышу с порядочным грохотом приземлившись на площадку перед ступенями. Тотчас он подскочил и сбежал вниз по лестнице, не обращая внимания на боль, отозвавшуюся по всему позвоночнику. Он остановился внизу, прислушался, осмотрел пустой двор, затем ещё раз, взглянул на арку с запертыми воротами, где тоже никого не было, а затем быстро и уверено направился к трапезной.
Аккуратно заглянув в окно он увидел чёрные ряды сестёр, трапезничающих при свечах. Тишину нарушал шорох, чавканье и шёпот. Эмери с досадой понял, что найти среди этих чёрных мешков Доротею будет задачей не из лёгких. Невесту он видел дважды, не так давно, но не в монашеском одеянии, а тут все как одна. Разве что те, которые были пошире да повыше маленькой и хрупкой Доры, явно его не интересовали. Пока он вглядывался в усталые женские лица и старался сам остаться не замеченным, то и дело скрываясь за стену, ужин шёл к своему логическому завершению. Сёстры пропели благодарственную, надо сказать, что голоса, в самом деле, были чудесные, как и говорила сеньорита Эвора. Эмери, понимая, что должен скрыться прежде, чем те выйдут, юркнул за угол трапезной, где оказался в уютной тени, которая, впрочем, вот-вот должна была накрыть весь город.
Чёрным потоком женщины одна за одной выходили на улицу и направлялись к ещё одному входу в том же здании, находившемуся с другого краю. Эмери вдруг заметил нежное девичье личико. Он видел его не так долго, но был уверен, что это была Доротея. Послушница и ещё несколько других с нею, так же молодых, замедлились, тихо переговариваясь друг с дружкой и ожидая, пока остальные пройдут. Эмери ловил каждое движение той, которую принял за Доротею. Но он следил за ней ни как взволнованный влюблённы следит за предметом своего обожания, а как охотник выслеживает свою жертву.
Наконец чёрные фигуры, за которыми следил оруженосец, тоже направились к другому входу, а Эмери не имел возможности покинуть своё укрытие, потому что не все сёстры ещё вышли из трапезной. Он шагнул вперёд, потом тотчас назад, а затем развернулся и кинулся бегом вокруг здания, которое не сильно, но всё же отступало от стены. О неё Эмери не мало обтёрся плечом, когда его несколько занесло. На самом деле, даже с другой стороны дома он не смог бы проследить за Доротеей, если бы не маленькое круглое окошко, в которое он и заметил, как сёстры поднимаются на второй этаж, а послушницы проходят по коридору первого. Он снова поймал взглядом Доротею, которая вот-вот должна была уйти из поля его зрения. Но тут она открыла дверь в свою келью и скрылась из виду. Эмери видел, куда вошла невеста, а это уже было полдела. Теперь оставалось только дождаться, пока все улягутся и уснут, а он сможет незамеченным пробраться к ней.
Оруженосец снова укрылся за домом. Ожидание было мучительно, но Эмери понимал, что не может себя раскрыть раньше, чем встретится лицом к лицу с Доротеей. Наконец всё утихло, сёстры были в своих кельях, а двор вновь наполнила тишина. Эмери прокрался к двери и с досадой обнаружил, что та заперта. Однако, на первом этаже имелись окна и одно из них оказалось открыто. Эмери вновь пришлось лезть по стене, на этот раз не слишком высоко. Оказавшись в коридоре, он отсчитал несколько дверей от начала и тихо прошёл к пятой. Он потянул за ручку, дверь подалась и медленно распахнулась. Эмери тотчас прыгнул внутрь и закрыл дверь. Изумлённая девица в длинной белой рубахе вскочила с кровати. Она не успела и слова вымолвить, как оказалось прижатой к стене. Эмери зажал ей рот рукой, в которую та тут же вцепилась острыми коготками. Оруженосец уставился взглядом в напуганные глаза жертвы, чувствуя где-то внутри что-то неладное.
- Только не кричи, - проговорил он вкрадчивым шёпотом. Та дёрнулась, но Эмери крепче вдавил её в стену. Девушка собралась с мыслями и кивнула. Он медленно отвёл руку и поморщился. То ли он не верно посчитал двери, то ли принял другую за Доротею, только девушка перед ним была совсем не она: курносая, в веснушках, с голубыми глазами и уж точно не алацци. Девушка, вопреки своему немому обещанию, вдруг заверещала высоким, мерзким голоском, так что Эмери зажмурился ещё больше.
- Молчи, дура, - рявкнул он, снова пытаясь заткнуть рот девчонке, но та внезапно укусила его, так что Эмери отдёрнул руку в сторону. Она же принялась отбиваться всеми руками и ногами и снова завопила в самое его ухо. Эмери от неожиданности шарахнулся в сторону, в голове зазвенело, он на мгновение потерялся в пространстве. Когда же понял, что должен остановить паршивку прежде, чем та выскочит в коридор, молодой человек кинулся за ней, но было поздно. Та уже носилась по коридору и билась во все двери. Не было уже никакого смысла её вылавливать и, тем более, желания это делать. Эмери понимал, что коридор наполняется толпой женщин. Притом все они теперь были в белых нижних рубахах, простоволосые, некоторые босиком.
В голове всё ещё шумело от воплей проклятой девчонки, которая и теперь не унималась, хотя ей больше ничего не угрожало. Эмери же не испытывал ни стыда, ни страха, только досаду от того, что его затея провалилась.

Отредактировано Эмери Корбо (2015-09-15 12:36:26)

Надеялся ли Эмери, потерпев неудачу, просто развернуться и вылезти в то же окно, в которое он сюда проник? Надо сказать, что оруженосец, в голове которого всё ещё шумело от хмеля, как-то так и намеревался поступить. То есть, поначалу он был полон решимости всё же отыскать Доротею, но Эмери вскоре осознал, что вызывает слишком пристальное внимание взволнованных женщин, которых становилось всё больше... Молодой человек решил, что, пожалуй, встретиться с невестой можно бы и в другой раз, при более удачных обстоятельствах. И уже собрался с самым невозмутимым видом покинуть добрых сестёр, как вдруг заметил двинувшуюся на него белую глыбу, которая к тому же что-то вопила подобно трубе. Вот уж чего Эмери никак не ожидал. От удивления он несколько попятился от женщины, внешностью и голосом больше походившей на медведя. Оруженосец никак не мог решиться, стоит ли ему применять силу, так что всё же получил первую оплеуху, и тут же сообразил, что жалеть сестру не стоит. Эмери без особого труда сумел вывернулся из крепких, но неуклюжих рук монашки, которую легонько оттолкнул от себя, так что та чуть не уронила ещё троих сестёр.

- Послушайте, я не... - начал было объясняться оруженосец, но замешкался, обратив внимание на то, какие взгляды были на него устремлены. Эмери снова отступил в келью, но не успел даже подумать о том, что ему стоит закрыть дверь. Его выдернули назад в коридор. Далее последовало нечто неописуемое. Оруженосец бывал в разных передрягах, но такое... Его словно бы хотели разорвать на мелкие кусочки. Он пытался отбиваться, притом уже всерьёз, чувствуя, что, если будет рассчитывать силу, то добрые сёстры порвут его в клочья. Впрочем, если поначалу ему удавалось как-то оттеснить женщин, то вскоре те вошли в азарт, не щадя ни противника, ни себя.
Эмери уже стоял на коленях, опутанный простынёй, ничего не видел и не соображал, когда вдруг всё затихло. Не зная причины, он замер. Тишина продолжалась. Наконец Эмери резко поднялся и смахнул с головы тряпки. Сёстры всё ещё стояли возле, кто-то из них до сих пор впивался ногтями в его запястье, но внимание женщин теперь было обращено в другой конец коридора. Эмери тоже взглянул в ту сторону и увидел фигуру, облачённую в чёрные одежды. Молодой человек выдернул руку и продолжил поспешно выпутываться из простыни, которую, наконец, разорвал.
Фигура в чёрном, которой Эмери, видимо, был обязан чуть ли не жизнью, явно представляла собой нечто значительное в этом курятнике. Оруженосец с некоторой даже благодарностью посмотрел на женщину, которая одним только взглядом утихомирила взбесившихся сестёр. Однако, когда та подозвала его, Эмери снова стало не по себе. Впрочем, выбирая между одной недовольной женщиной и сотней обезумевших, оруженосец предпочёл первую. Он медленно обошёл нескольких сестёр, внешний вид которых несколько поразил оруженосца. Женщину с оголённой, обвисшей и нисколько не привлекательной грудью Эмери постарался как можно скорее потерять из виду. Со стороны подобная картина должна была выглядеть самым непристойным образом. Это притом, что в какой-то момент Эмери почудилось, будто бы насиловать намеревались его. Во всяком случае, он постарался как можно незаметнее затянул шнуровку на шоссах, которая то ли распустилась сама, то ли была развязана намерено... Молодой человек не очень хотел вдаваться в подробности.
Собрать из своей одежды нечто целое Эмери удавалось с трудом. Собраться с мыслями и вовсе казалось невозможным. И всё же, как только оруженосец оказался возле сестры в облачении, он поспешил сам начать разговор.

- Как бы оно ни выглядело, в мыслях моих не было осквернить кого-нибудь из сестёр. Я пытался объяснить это и им... Простите, не знаю, как к вам обращаться. Сестра..? - будь он трезв, то первым не проронил бы ни слова.

Эмери ненадолго обернулся, желая убедиться, что женщины в самом деле расходятся. Тут-то оруженосец и заметил знакомые чёрные глаза, которые уже довольно долго с удивлением за ним наблюдали.
- Доротея, - негромко проговорил он, шагнув назад. Он уже готов был сорваться с места, но девушка тотчас скрылась за дверью по соседству с той, в которую он ворвался некоторое время назад. От злости свело скулы. Она не могла его не узнать... И будучи виновницей всего произошедшего, Доротея посмела вновь скрыться от него?! Быть может девчонка нарочно дразнила жениха?..
О сестре-спасительнице Эмери позабыл напрочь, пусть та и находилась за его спиной. Он снова вспомнил о причине своего здесь появления.
- Нет, так не пойдёт, - прохрипел он и уверенно направился назад.