Пальцы Карима стиснули запястье, Соланж развернулась, и острые изумрудные грани под е ресницами полоснули по лицу мужчины. Они оба знали что стоит их перепалке разгореться с достаточной силой, и от лавки останется куча пепла. Нагини дернула руку, пытаясь высвободиться из хватки хозяина дома.
- Я ничем не упрекаю тебя, - гнев в ее голосе выродился в истинное змеиное шипение. – Я лишь говорю, что твоя любовь не достаточно сильна, чтобы отпустить других женщин. А моя недостаточно, чтобы прожить остаток жизни с подглядывающими и подслушивающими!
Сложно сказать, как именно она почувствовала присутствие третьего, то ли тень ног под дверью, то ли скрип полови на грани слуха.
- Вон! - женщина словно потянула на себя дверь резким яростным жестом. Манера дополнять приказы движениями не была, вообще, свойственна нагини и говорила в пользу того глубокого волнения, которое царило в ее душе. Тонка дверь слетела с петель и в бок, как пошла рука женщины, являя пред очи хозяина заведения белокурую наложницу. Соланж вырвал руку.
- Я могу спать с тобой в обществе еще парочки девиц. Хоть и не желаю этого! Но не могу любить тебя за компанию!
Под ресницами полыхнуло, но гостья торопилась уйти, прежде чем скажет ему действительно лишнее.

Разве она виновата, что створки столь легки, что пропускаю большую часть звуков? Хельга даже оправдания себе искать не пыталась, для чего? Она не подкрадывалась к комнате, не стояла скрючившись возле замочной скважины, даже ухом к дверце не прильнула, за что была награждена. Стоя она к двери впритык, на личике расцвел бы неописуемой красоты синяк. Бешаная дама просто-напросто снесла несчастную дверь, вызвав удивленно-вопросительный взгляд Хельги, стоящий подле окна.
-...?
Лед и пламя. Спокойная, холодная блондинка и дама с жгучими, метающими молнии очами. Хеска мгновение смотрела в эти омуты, не сулящие ничего хорошего и смиренно опустила голову. Пришелица отказала. Она не просто отказала, она посмела это сделать так, как ни один мужчина не забудит. Будет раз за разом прокручивать в своей голове эту сцену, обкатывать, перебирать, пересматривать.
Еще один хлопок дверью, на этот раз перед гостьей. Карим был в бешенстве и это мягко сказано, белобрысая уже подумала о целесообразности ретироваться подальше с места притупления и переждать часик, пока буря уляжется. Она проводила взглядом ускользающую женщину.
"Он предложил ей всего себя, а она обвинила его в недостаточной любви. Злая женщина."
От господина почти ощутимо веяло угрозой. Хельга, как северная кошка сделала пару мягких шагов назад, отступила в глубь неширокого коридора, вон из столпа солнечного света, играющего бликами на волосах и браслетах.
- Иди сюда.
Девушка на секунду замешкалась, переступила с ноги на ногу, глубоко вдохнула, будто с головой прыгать в прорубь собралась и широким шагом скользнула к господину, не поднимая глаз. Преодолев комнату в несколько шагов, она присела на пол возле ног господина, не поднимая глаз от пола, признавая его власть над собой безграничной, не имеющей краев и границ. Она протянула тонкую руку что бы коснуться края его одежды. Звякнули браслеты перекатившись по запястью.

Он был ошарашен и опустошён. Соланж одной фразой сумела перевернуть его мир, вывернуть его на изнанку, вытряхнуть и вышвырнуть вон, как ворох засохших цветов. Шази, как и любой нормальный мужчина, мечтал о наследнике, но помня о том, кто он такой, заставлял всех своих женщин пить отвар, не позволяющий им понести. Понимание, что дети могут стать мишенью для противников и его слабым местом похуже любимой нагини, Карим строго следил за соблюдением своего приказа и пока никто не осмелился нарушить. И теперь оказывалось, что Сол носит под сердцем его дитя. Его ли? Он только что сам указал на её место и занятие. С горяча и не подумав, но значит в глубине души он помнил об этом каждую секунду.
Ты не имеешь права бить так больно.
К ногам опустилась Хельга. Северный ветер и спокойствие, сочетающиеся в этой женщине с огнём, способным спалить всё, что угодно и сжечь даже камни, всегда умиротворяли шази. Ему нравилось видеть в глазах северянки искры, нравилось наблюдать, какие взгляды она бросает на других наложниц и если девушка думала, что её ревность осталась незамеченной хозяином, она ошиблась. Карим слишком дорожил ими, чтобы не знать и не уметь их "читать". И сейчас в кажущихся спокойными движениях Хельги ощущалось немыслимое напряжение. Она стала свидетельницей сцены, которую Кариму хотелось бы оставить только между ним и Анжи...
- Встань.
Мужчина заставил девушку подняться, подцепив пальцами за подбородок. Не причиняя боли, но настойчиво и требовательно.
- Что ты видела?
Вопрос казался простым. Что может быть проще, чем пересказать увиденное и услышанное? Но нужно знать купца из Малины, чтобы понимать, как правильно стоит отвечать на вопросы. И Карим был уверен - северная красавица знает. Ума его наложницам было не занимать, в противном случае они бы и не оказались в его гареме.

Мужчина нежно очертил тыльной стороной ладони скулу наложницы пока та говорила. Всё верно. Ничего не произошло. Всё, как всегда и только сорванная с петель дверь напоминает о лёгкой руке нагини. Умная девочка, мудрая, но только опасная. Нельзя всё удерживать в себе, нужно иногда давать волю чувствам даже зная, что после тебя ждёт наказание. Иначе когда-нибудь терпение перельётся через край и выплеснется неудержимой агрессией. И когда, и как это будет не знает никто, и именно это опасней всего.
- Хорошо.
Карим провёл костяшками пальцев по второй скуле девушки. Взгляд шази скользил по лицу наложницы: ласкал губы, пил с них мягкое дыхание, прикасался к щекам, целовал шею у предательски нежного местечка возле ключицы.
- Только это не правильный ответ.
Опасная улыбка залегла в уголках губ.
- Так ты должна отвечать всем, кроме меня.
Пальцы больно впились в девичий подбородок и купец резко повернул голову Хельги к себе так, чтобы она смотрела в глаза.
- А у меня ты должна спросить, что именно ты могла видеть и чего не было вовсе.
Вкрадчивый голос обволакивал наложницу предчувствием неизбежности и слабости, и возможного скорого наказания.
- Разве не так я тебя учил?
Улыбка осталась на губах, но взгляд, почерневший гневом, пылал жаждой выплеснуться наружу раскалённой лавой. Пальцы на подбородке сжались крепче, вынуждая девушку приоткрыть сладкий ротик.

Гнев никуда не делся, Карим остро чувствовал желание кого-нибудь порвать и по идее Хельга была прекрасной возможностью, но мужчина слишком хорошо знал цену обиженной женщине и затаённому желанию отомстить позже. Не теперь. Не теперь, когда на кон поставлено слишком многое. Всё. Мужчина наклонился ниже и накрыл губы девушки нежным, требовательным поцелуем, немедленно погружая обоих в неспешную, влажную и сладкую ласку. Приобнял за талию, прижал к себе и с наслаждением пил северное дыхание с тёплых губ любовницы маленькими, дурманными глотками.
- Ты видела, как я вернулся домой.
Он разрывал поцелуй на несколько слов и снова погружал наложницу в головокружительную воронку зарождающегося желания.
- Видела, как пришла служанка богатого господина за оставленными специально для него пряностями.
Ладонь мужчины скользнула с талии на крутое бедро девушки.
- Ты видела, как она со мной рассчиталась, забрала товар и ушла.
Он крепко сжал упругую попку Хельги и прикусил в поцелуе губу девушки до лёгкой боли.
- И всё, моя хорошая. потом мы попрощались и служанка ушла, а дверь... Ты же знаешь, я бываю вспыльчив.
Шази улыбнулся в поцелуй и резко развернул девушку к себе спиной. Теперь, когда он говорил, его дыхание ласковыми пальцами выласкивало нежную и беззащитную шею одалиски, стекая под одежду и будоража фантазию.
- Сегодня вечером я хочу видеть тебя в своей спальне. На тебе должна быть только юбка и браслеты. Ты должна пройти коридорами так, чтобы тебя не заметили слуги и другие женщины, иначе я накажу тебя.
Зубы мужчины сомкнулись на нежной, розовой мочке.
- А пока ты можешь выбрать себе эти самые браслеты из моего ларца.
Женщины любят подарки, тем более драгоценности, и Карим иногда баловал своих наложниц маленькими презентами, призванными улучшить их настроение и сделать мягче, и сговорчивее.

В уголках губ шази родилась хищная улыбка, поцелуи потекли по беззащитной шее одалиски, становясь болезненными, раскалёнными укусами.
- Ты можешь многое, женщина, разве ты не знаешь?
Последний, самый острый, укус замер на высокой, напряжённой ноте в ямочке возле шеи девушки.
- Ты пойдёшь сейчас в представительство шази и приведёшь оттуда юную деву. У неё длинные, тёмные волосы, милое личико и стройная фигурка. Откликается она на имя Альда Франческа и является инфантой Алацци. Мне она нужна живой и невредимой.
Карим снова повернул девушку к себе лицом и толкнулся под ресницы Хельги требовательным, серьёзным взглядом. Игра пока была окончена, теперь пришло время быть серьёзной и выполнять указания, но вечер уже не за горами и тёплая постель господина будет ждать. Это стимул и шази знал об этом.
- Ты выведешь её через подземные ходы и приведёшь в дом с купальней. Успокоишь, уговоришь, очаруешь и если надо ляжешь с ней в постель, но она должна понять - здесь она в безопасности, здесь она дорога и здесь её примут любую, а вот в представительстве нет. Но вместе с этим она должна знать своё место.
Мужчина говорил тихо и большая часть слов терялась между ним и Хельгой, утопая в коврах и подушках. Карим знал, что одалиска справится, хотя каждый раз, отправляя девушек на задания, волновался за каждую. Но иначе нельзя и захлопнутое бронёй веры сердце не болело. А уверенность в успехе придавала сил не только ему самому, но и его наложницам. Союзницам.
- Перед тем, как идти, просмотри карту ещё раз. Пока ни один из переходов не обнаружен и ты смело ими можешь пользоваться. Времени у тебя будет до полуночи, максимум до рассвета, после девицу могут перевести в другое место или вовсе вывезти за пределы Далара. Нам нужно успеть, девочка моя. Обязательно.
План вывезти инфанту из представительства шази родился только что. Упустив девицу из виду утром, а после переговорив с Альваро, карим решил, что будет неплохо иметь ручную королеву Алацци под рукой. Лучше очень ручную и готовую есть с рук. Осталось только исполнить всё, как по нотам и тогда можно будет выдохнуть. Нет. Соланж! Гнев снова вскипел смолой под ресницами шази. Нагини нужно найти и вернуть в дом. Она носит его сына. Почему-то теперь Карим был уверен, ребёнок есть и он точно от него. И он его хочет.
- А теперь ступай и сделай всё правильно. Я в тебя верю.
Карим подхватил одалиску под локоть и вывел в маленькую комнату за залом, отогнул тяжёлый полог, провёл ладонью по совершенно гладкой, как могло показаться, стене и часть её ушла вглубь и в сторону.
- Я буду тебя ждать.
Когда сумрак проглотил стройное тело, шази вернул стену на место и снова прикрыл её мягкой тканью. За стеной, перед гулкими коридорами подземных катакомб, была небольшая ниша, в которой Хельга могла найти необходимое для подобного мероприятия.

Карим успел отправить Хельгу и даже успел пройти в лавку, проверить ассортимент и лично убедиться в наличии некоторых товаров, как ему сообщили о явлении северного воина. Шази удивлённо вкинул брови, но приказал Брана проводить в зал. Туда, где они беседовали утром. Что понадобилось сотнику так скоро? Гадать не хотелось, потому как причин могло быть множество и распорядившись подать чай и сладости, карим пошёл на встречу дорогому гостю, но дойти не успел. Мальчишка, один из многих, скользнул в лавку когда Карим уже собирался шагнуть к Варрену и сообщил, что украсть тело северного правителя не удалось. Во время мероприятия в склеп вошли двое: представитель островов Рю и советник Григ, союзникам пришлось с ними драться и драка не увенчалась успехом. Григ, кажется, мёртв, Рю ранен, а сюзники перебиты, удалось скрыться только одному, со стены и с его слов теперь о происшествии знает Карим. Дьяболон! Как бы не хотелось верить в непогрешимость своих людей, подчас и они совершали оплошности. Но тем кстати оказался здесь и сейчас сотник, возможно можно будет ещё выкрутиться. и раз сотник здесь, значит где-то здесь и Латифа. Карим оглянулся, но одалиску не заметил. Может быть ещё не пришла, а может тенью оказалась на женской половине. Так или иначе с ней он поговорит чуть позже, а пока дорогой гость.
- Рад видеть тебя, уважаемый. Проходи, располагайся, отведай чай и вкуси сладости степей.
Мужчина вышел из-за полога, миновав сорванную с петель дверь словно ни в чем ни бывало.
- Что-то случилось? я не ждал тебя так скоро, но я счастлив принимать тебя в своём доме.
Иногда шази самого коробило это излишне сладкое гостеприимство, но за вуалью слов можно успеть понять настроение собеседника и постараться выиграть лишние секунды времени. И если этим самым гостеприимством ещё и вывести собеседника из себя, то можно узнать много того, что человек и не собирался рассказывать изначально. Купец улыбался гостю, открыто и пока вполне дружелюбно, но Варрен, успевший узнать Карима чуть лучше, чем многие другие, мог и не купиться на доброту шази.

Гостеприимство Шази может показаться избыточным и среднему Даларцу, а уж привыкшему к суровой простоте хесу оно всегда казалось насквозь фальшивым, словно эти мерзкие торгаши хотят отвести глаза и отвлечь от важного на детали. Все у них было такое: и вычурная одежда, и заковыристая архитектура и хитросплетение цветастой росписи на стенах, все это раздражало Варрена, а сейчас и подавно приводило в бешенство. Ведь Кариму-таки удалось обмануть его! Будь он проклят и многократно любим кабаном, сын иблиса! Северянин мерял комнату шагами, сжимал эфес меча и более всего походил сейчас на тучу, несущую снежный буран и нежданно залетевшую в дом степного купца. Предложенные угощения он проигнорировал, но стоило Кариму явиться на пороге, как хес немедленно схватил его за грудки и с рыком воткнул спиной в стену, едва не удерживая над полом. Все же северный рыцарь был высок, а хозяин лавки
- Как ты смел послать за мной свою бабу! Не вздумай притворяться, сын степного шакала и гиены! Я поймал ее и дал попробовать севера.
Гнев в аквамариновых глазах хеса полыхал молниями. А его последние слова можно было трактовать по-разному, но, Карим, по мнению гостя, был достаточно умен, чтобы понять, что женщина из его дома опозорена достаточно, чтобы умереть от камней на улице. Если бы северянин сказал подобное вслух в квартале шази, хозяину не оставалось бы иного кроме как установить вину наложницы, спросив у нее честного и прямого ответа и придать наказанию, в котором с радостью приняли бы участие в соседи. Но здесь в его доме могли быть иные выходы. Именно поэтому хес не стал ссориться окончательно.  На его губах родилась кривая улыбка. Варрен с издевательской доверительностью склонился к уху хозяина:
- И север пришелся ей по вкусу. Спроси ее сам.
Выждав пауза, он разжал хватку и, отпустив Карима, повернулся к нему спиной. Знал, что шази не убьет в своем доме. Тем более купец не набросится на рыцаря. Карим захочет отомстить, но сделает это иначе. Тоньше, коварнее - и в этом ему нужно отдавать должное.  Если, конечно, он не сам подослал Латифу развлечь гостя столицы. В противном случае, сейчас он, должно быть внутренне торжествует.
Хес прошел в противоположной стене зала, унимая ярость.

Карим аль Малина
Каждый горячий укус на ее шее, отзывался тихим шипением, падающем через прикушенную нижнюю губу.
- Ты можешь многое, женщина, разве ты не знаешь?
о-о-о, она знала. И точно также знала, что без него, она не может ровным счетом ничего.
- Ты пойдёшь сейчас в представительство шази и приведёшь оттуда юную деву. У неё длинные, тёмные волосы, милое личико и стройная фигурка. Откликается она на имя Альда Франческа и является инфантой Алацци. Мне она нужна живой и невредимой.
Синие глаза широко распахнулись. Нет, ее не пугало отправится в представительство шази, ее не пугало, что оттуда нужно что-то умыкнуть... Но тащить в свое логово лишнюю соперницу? Только ради Карима. И очень кстати пришлось замечание Карима о том, что добыча должна быть цела и невредима. Ну что ж, раз господин того желает... Она уверенно кивнула.
- Перед тем, как идти, просмотри карту ещё раз. Пока ни один из переходов не обнаружен и ты смело ими можешь пользоваться. Времени у тебя будет до полуночи, максимум до рассвета, после девицу могут перевести в другое место или вовсе вывезти за пределы Далара. Нам нужно успеть, девочка моя. Обязательно.
Теперь перед господином было серая пушистая волчица, вставшая на четкий след на снегу. Спокойная, сосредоточенная и уверенная, что добыче дется некуда. Но вместе с тем, всегда на стороже, а-ну как появятся конкурент?
- А теперь ступай и сделай всё правильно. Я в тебя верю.
Хельга с сожалением отдалилась от шази, почтительно склонила голову
- Я приведу ее. Не сомневайся.
Ну вот. Оттаявшая королева вновь покрыла сердце коркой толстого льда, окинула почти безразличным взглядом отодвинувшуюся в сторону стену.
- Я буду тебя ждать.
- Жди.
Она не могла обещать, что она вернется, но она сделает все возможное. Благодаря своему на вид хрупкому телосложению, Хельга легко прошла по узкому коридору к нише, присела разворачивая сверток. Из небольшой щели в стене падал лучик света, дававший возможность разглядеть содержимое свертка. Оружие, одежда, заготовленные амулеты с урдами. Она еще помнила, как она наносила из на глиняные амулетики, острым ножом пуская кровь с запястья. Ничего лишнего. Хельга и так помнила карту, но раз Карим сказал, надо сделать. Она развернула кусок кожи и внимательно пробежалась глазами по рисунку. Прикинула маршрут. По хорошему, выйдет часа полтора времени, а там еще по улице. Хельга сменила свою одежду на самую простенькую, так добрая половина горожанок одевается, накинула сверху, до пола, черный платок на подобии паранджи, примерилась. Неудобно, стянула через голову и повязала это тряпье вокруг пояса. Под одеждой горожанки притаилась удобная мужская одежда, в которой с одинаковой легкостью можно лазать по деревьям и стенам. И цвет был весьма подходящий. Темно-серый, расплывчатый. Задерживаться дольше не имело смысла. Хельга глубоко вдохнула и шагнула в темноту подобрала подолы многослойной одежки.

Катакомбы, гарем >>>

Отредактировано Хельга Ульссон (2012-07-21 13:40:59)

Шази так и не удалось прочесть ничего, что могло бы ему помочь. Бран оставался невозмутимым, если не считать гнева, раздражения и всех первопричин, с которыми он ворвался в лавку. Мужчина усмехнулся и кивнул. Да, искать не придётся, вот он, стоит перед ним и кажется не чувствует за собой никакой вины. А если так, то Латифы придётся лишиться, как бы ни прискорбно было это сознавать, Карим не мог себе позволить женщину, любящую другого мужчину и дело было не столько в ревности, сколько в неполной и безоговорочной преданности такой любовницы. Она не сможет уже быть прежней и отдавать себя всё и ему, и делу революции. Что же, практически с каждой одалиской случается нечто подобное и купец был к этому готов, впрочем он так же был готов даже любовь заставить работать на себя и в своих интересах.
Когда-то давно Кариму казалось, что и женщины, с которыми он живёт, должны быть преданы идее так же всей душой, как и он сам. Должны забыть всё на свете и жить лишь желанием увидеть новый мир без гнёта Ордена, жить будущим, в котором не будет абсолютной и совершенно бессмысленной монархии, а будет свобода  Когда-то он идеализировал как себя, так и наложниц, но проходит время. Карим понял, что человеческие страсти, те, которые приходят независимо от идей, вероисповедания и целей, они сильнее и бороться с ними совершенно бессмысленно, но их можно поставить себе в услужение и в этом случае они смогут принести пользу не лишившись своей разрушительной силы. И именно поэтому шази так боялся за свои отношения с Соланж, понимая, что они уже давно вышли за рамки того, что он мог себе позволить и теперь не он управляет страстью, а наоборот. Короткое воспоминание о нагини заставило взгляд купца окраситься черным, но гость мог принять это изменение за что угодно ещё.
Больше Карим не проронил ни слова до тех пор. пока в зал не вошла Латифа. Он лишь кивнул Брану снова, только теперь приглашая выпить вина, которое он разлил по кубкам. Даже заклятые враги могу себе позволить глоток этого солнечного нектара в компании друг друга. Впрочем хозяин не настаивал, вполне понимая недоверие и гнев гостя. Если Латифа ослушалась приказа, а Бран успел её поймать, или она намеренно ему попалась и легла с ним, то теперь он справедливо полагает виновником Карима. Сам купец вероятно думал бы так же.

Появление одалиски казалось ещё больше накалило атмосферу, царившую в зале. Девушка не подымала глаз, но её присутствие и ощутимое волнение раскалёнными молниями высекало кожу. Карим дорожил ей, с первого момента встречи и по сию секунду, и не хотел её терять. Не любил, нет и никогда не лгал. Вернее молчал, не давая ни лишней надежды, но и не отталкивая. И теперь Латифе самой предстояло сделать выбор. Карим внимательнее присмотрелся к гостю, что в нём было такого, что могло привлечь женщину? Он никогда их не понимал и теперь глядя на Варрена не понимал снова. Но сердцу не прикажешь, об этом шази знал на собственном опыте и если сердце наложницы растаяло от взгляда синих глаз северянина теперь обратного пути уже нет.
- Мой гость поведал мне историю, Латифа, в которой говориться о нежности.
Карим отпил вина и поставил кубок.
- Уважаемый сотник говорит, что ты была к нему благосклонна и отдалась? И была ласкова с ним словно жена.
Он преувеличивал, но не лгал. Карим был уверен, что правильно понял северянина.
- Не лги теперь, я хочу знать правду.
Мужчина подошёл к одалиске и поднял её голову, прихватив пальцами за подбородок.
- Смотри мне в глаза, женщина и не смей соврать.
Пальцы стиснули плоть словно стальные тиски и наверное после на нежной коже девушки останутся багровые следы. Карим чувствовал, как гнев разливается перед глазами алой пеленой, но разум оставался чистым и ледяным, словно его только что окунули в зимнюю реку.

Несколько томительно долгих секунд в зале висела гнетущая тишина. Глухая, как самой тёмной ночью, такая же вязкая и душная, заползающая в душу мерзкими, раскалёнными щупальцами предчувствия чего-то страшного и неотвратимого. Латифа была права - обратного пути теперь нет. Пощёчина вышла хлёсткой и сильной. Голова девушки дёрнулась в сторону, заныли костяшки пальцев. Карим видел, как наполнились влагой глаза Латифы, видел, как инстинктивно дёрнулась рука к одному из ножей, но знал - ничего не будет. Не посмеет одалиска даже взгляд поднять, не то что метнуть нож какой бы унизительной и обидной не оказалась пощёчина.
- Ты будешь наказана. Как и подобает.
Голос глухим, разъярённым рыком прокатился по залу.
- Иди к себе. Не смей ни с кем разговаривать.
Карим отвернулся от девушки, пытаясь совладать с охватившими его эмоциями. Гнев был настолько очевидным и ощутимым, что казалось купец мог задушить просто не прикасаясь. Неподдельная ярость, все самые злые демоны шази, хоть когда-то известные, теперь бушевали в груди хозяина. Он был готов к измене, он много раз сам подкладывал своих наложниц под нужных людей, но он не готов был признавать себя побеждённым каким-то северным воином, ради которого Латифа теперь готова была терпеть любые наказания. Один лишь взгляд в глаза женщины и всё становилось ясным - варвар ей дорог и она не отступится.
- Я приду позже.
Мужчина отвернулся от Латифы и теперь пристально, возможно слишком, смотрел на Брана.

- Садись. Выпей. Разговор предстоит долгий.
Карим первым опустился на подушки, но помня о том, как в первый раз Варрен пристраивался, кивнул ему на удобное кресло. Гнев уступил место усталости, что не удивительно. Мужчина плеснул ещё вина и не чувствуя вкуса, выпил. Плеснул ещё и только когда горло перестали стискивать стальные пальцы, вернул внимание собеседнику.
- Что ты знаешь о планах своего короля?
Шази предупредительно поднял руку, призывая пока не отвечать на вопрос и более того, не хвататься за меч, что сотник мог сделать с успехом в одну секунду.
- Что он собирается таким забавным способом самоустраниться от всех дел и вести спокойный образ жизни и уединённом местечке? Или что он хочет захватить власть в Даларе и во всей империи? 
Хозяин утихомирил гнев и теперь снова казался спокойным и уравновешенным, только привычной улыбки не было. Если Бран сейчас поймёт, что в планы конунга вовсе не входила покупка домика в деревне, что он предпримет? По хорошему обоим мужчинам было выгодно не давать возможности Олафу проснуться, но Карим хотел лично перерезать глотку предателю и всё таки получить в жёны эту северную девицу. Вместе с троном. Но вероятно и у Варрена есть планы.
- Мне кажется нам пора поговорить на чистоту. Ты знаешь, что покушение моих рук дело и поэтому за тобой ходила Латифа. Я более не доверяю твоему королю и хочу быть уверен в том, что предательство будет наказано.  Олаф принадлежал Союзу и союз предал. Впрочем тебя он тоже предал, как и свою дочь.
Карим потягивал вино между делом и не отводил от неожиданного соучастника взгляд.

Тенью по смуглому лицу купца проскользнуло раздражение. Что за манера у этих северян хвататься за меч каждый раз, когда им что-то не нравится? Карим вскинул на Варрена черный, мрачный взгляд.
- Не держи меня за идиота, воин и прекрати хвататься за меч. Ты пока ещё гость в моём доме.
Хозяин поднялся со своих подушек и его, кажется, совершенно не смущало, что сотник как минимум на голову выше и как минимум на одного шази шире в плечах. Купец был уверен - если что, он успеет быстрее могучего, но слишком большого, северянина.
- Я не стану тебе ничего доказывать на словах, ты не поверишь, но надеюсь читать ты умеешь?
Издевательские нотки вспыхнули и пропали. К дьяболону теперь взаимные претензии. Пока их можно проигнорировать или загнать поглубже. Карим незаметно для гостя оказался в другом конце зала, отдёрнул неприметный полог, ладонь легла на шероховатый камень, совершенно ничем не отличающийся от всех остальных в этой стене и часть кладки плавно съехала в сторону. Мужчина достал несколько писем, туго перетянутых тонкой бечевкой с остатками печати. Личной печати северного правителя. Варрен мог видеть этот перстень лишь несколько раз, но шази надеялся, что он его запомнил.
- Это письма твоего короля главе Союза. Читай.
Карим спокойно вернулся к Брану и протянул несколько пергаментов. Слова, которыми он мог бы подтвердить свою честность, шази пока приберёг. Пусть Бран сам убедиться в их правдивости. Тайник мужчина пока оставил открытым, желая убрать обратно письма как только сотник с ними ознакомится.

- Откуда это у тебя?
- Это у меня от короля Олафа, моего союзника.
Карим забрал письма, поморщившись от манер сотника. Нет, конечно он понимал его гнев, недоверие и разброд мыслей. Но понимать не значит симпатизировать и к тому же этот варвар увёл у него женщину.
- И это значит, что довольно давно мы движемся в направлении одной цели. Ты слышал о "Союзе Свободных"? Вероятно да и не раз, и совсем недавно тоже. Так вот твой король принадлежит союзу и всячески его поддерживает.
Хозяин убрал письма в тайник, справедливо рассудив, что Бран уже узнал и почерк, и вензель. И более ему нет нужды разглядывать пергаменты. Мягко вернулась на место стена, шази задёрнул полог и вернулся за стол. Зал снова стал лишь местом приёма дорогих гостей в лавке у богатого купца. Карим налил себе ещё вина, глянул на полный бокал Брана, но промолчал. В конце концов он не девица, чтобы его уламывать.
- Мы знакомы с Олафом уже несколько лет и теперь пришло время платить по счетам. Но есть одна проблема. Твой король играет нечестно и теперь мне об этом известно. Думаю ты понимаешь, что стоит ему ожить и ты будешь немедленно брошен в темницу, а позже казнён как соучастник? Никому не нужны свидетели, которые слишком много знают.
Карим отпил вино и поморщился. Не вина хотелось. Мужчина отставил кубок в сторону. И всё время он не сводил глаз с гостя.
- Что он предложил тебе за свой сон и пробуждение?
Купец пристальнее вцепился взглядом в лицо собеседника.