Колокольный звон плыл над городом. Те, кто был постарше, могли распознать в этом стройном хоре те же голоса, что много лет назад оплакивали принца Альбрехта и императрицу Екатерину, как перед тем – безвременную гибель принцев Вильгельма и Франца, и прежде этого – доблестного принца Людовика, а еще раньше – несчастного маленького принца Карломана. О смерти государя трижды прокричали на перекрестках и главных площадях императорские глашатаи, облаченные в траур, и город, совсем недавно потешавшийся над старцем и его свадьбой, теперь почтительно притих, готовясь к похоронам человека, который более шестидесяти лет держал в своих руках власть над Пятью Щитами.

В знатных домах воцарилось напряженное молчание: главы лучших семей Далара раздумывали, кого из претендентов следует поддержать, а самые дерзкие подумывали, не стать ли самим претендентами. Их вассалы, не успевшие разъехаться после монаршьей свадьбы, терпеливо дождались со своими людьми, пока им укажут цель и скажут «ату» - охота на взбесившуюся чернь только разогрела их кровь, да и добыча была все больше аховая. Орденские рыцари собрались у пресептории, будто желая удостовериться, что Зеница не решит последовать за императором, утомившись многолетними трудами на благо державы и чад Создателя. Именно сюда должны были немного погодя перевезти тело из дворцовой часовни для последней общей молитвы, а после – перенести в склеп, где Карлу, по иронии судьбы, предстояло лежать не около предков, а рядом с собственными потомками.

По улочкам засновали гонцы и скороходы, на лету сколачивались альянсы и партии соответственно устремлениям и убеждениям тех, кто представлял собой сколько-нибудь значительную фигуру на политической шахматной доске, и мещане спешили задернуть занавеси, словно отводили глаза от какой-то непристойной картины. Купцы и приказчики сутулились над счетными книгами, прикидывая, покроет ли налог на погребение выгода от продажи траурных тканей, колец, плюмажей, свечей, благовоний и прочих предметов, совершенно необходимых всякому подлинно скорбящему подданному. На задних дворах булькали чаны со зловонной жидкостью – служанки и хозяйки победнее спешили собственноручно перекрасить в черное одежду домочадцев. Нищие на папертях для разнообразия обещали молить Создателя не за щедрого милостивца, а за покойного императора, и монеты исправно звякали в чашки для подаяния.

Похороны требовали времени для достойной подготовки – так город получил передышку после буйств разбойничьей вольницы, а заодно возможность с удовольствием перемыть кости нерадивой страже, якобы выдворившей за стены Далара всех злодеев, разглядеть в кончине его величества злой умысел, разделиться во взглядах на причину смерти и снова сойтись в мнении о том, что всему виной чужаки, так опрометчиво приглашенные покойным Карлом с Севера.

Супруга принца Джеда, леди Куин, живет и здравствует, хотя в этом браке нет живых детей.