НАЧАЛО ИГРЫ

- Он уже пришел в себя?
- Да, Ваше Преосвященство.
- Спасибо, брат Жан. Можешь идти. Я поговорю с ним.
Даларец исчез где-то в коридорах, а Флорентий вошел в лазарет. Инквизитор еще официально не был назначен одним из Магистров. Не хватало одобрения Зеницы. Но, несомненно, оно скоро будет. Сейчас слишком беспокойно, чтобы тратить время на выборы кого-то иного. Вот и окружающие, уверенные в этом, уже использовали обращение, которое еще не принадлежало Флоренсу. Желают подлизаться к новому начальству? Возможно.
Пока глава Ордена занят, а глава Инквизиции отсутствует, кто-то должен заниматься всеми теми расследованиями, которые ведет Око. А нападение на рыцаря Ордена и поджог с помощью магии — это событие, определенно, требующее внимания. Вот только главный свидетель произошедшего и пострадавший, брат Антонио, сейчас не мог говорить. Он был едва жив — ожоги по всему телу и глубокая ножевая рана не способствуют хорошему здоровью. Даже после первичного магического лечения юный алацци представлял собой жалкое и отталкивающее зрелище: когда-то красивое, а теперь искаженное болью и изуродованное лицо оплавилось и покрылось волдырями, от волос не осталось ничего, красные пузыри покрывали и руки, лежащие поверх  одеяла. Наверняка, это не все. А грубая льняная ткань простыней беспокоила зудящую и облезающую кожу, доставляя несчастному еще больше «приятных» ощущений. Может, будь он покрыт бинтами с лечебными мазями, страдания брата Антонио стали бы меньше. Но Флорентий приказал этого не делать. Не только затем, чтобы посмотреть. За хорошие ответы мальчику полагалось исцеление. Бинты могут врасти в слишком быстро восстанавливающийся кожный покров.
Но, похоже, брату Тони сейчас было слишком больно, чтобы начать разговор. Он попытался что-то сказать и даже приподняться на постели, когда к нему подошел человек в облачении Магистра, но тут же упал, не выдержав такого напряжения. На чудом уцелевших, не выеденных пламенем, глазах алацци выступили слезы.
- Лежи, – одно слово, обращенное к Антонио, и долгий взгляд, чтобы сосредоточиться на нем. А за окном стоял старый дуб, чьей силы хватило бы на десяток человек. И именно к нему была обращена Воля друида, когда он произнес: – Облегчи его боль.
Пока не надо было забирать ее полностью. Должно остаться легкое, не мешающее думать напоминание о том, что боль может вернуться. И поэтому надо быть хорошим мальчиком, напрячь свою память и отвечать на вопросы. Да, это не допрос еретика, брат Антонио наверняка сам захочет все рассказать. Но ничто так не стимулирует бежать быстрее, как стая голодных волков, бегущая следом.
Сев на жесткий стул рядом с постелью больного, Флорентий начал разговор.
- Ты меня слышишь, брат? Можешь отвечать? – «Видишь, как я беспокоюсь о тебе?»
- Д-да, – по своей алаццианской привычке, Антонио попытался если не руками взмахнуть, то хотя бы кивнуть, и тут же скривился от боли, на миг обретшей прежнюю силу.
- Тш-ш-ш, не двигайся. Твои раны еще не зажили. Я залечу их, как смогу, когда получу ответы. Но не раньше, – кажется, на лице брата Тони отразилось негодование. Или это он неудачно пошевелился и снова побеспокоил ожоги? – Что произошло в трактире?
- Я пришел туда, чтобы просто отдохнуть после дежурства, и... и увидел там нашего бывшего Сеньора-Прецептора! Ну, Диего Альварада. Я сперва даже не поверил, что это он — ну как такой неглупый человек, сбежав, мог вернуться туда, где его так легко поймают? И все-таки подошел, чтобы отвести к нам — думаю, тут и разберутся, он это или нет. Он отказался идти со мной и назвался другим именем, но тогда я уже точно знал, что это именно он! И попытался его арестовать, а он только смеялся надо мной, пока его друзья богохульствовали! И мы подрались, и этот фуэнтийский выродок ударил меня ножом, а дальше... дальше я не помню.
- Успокойся. И постарайся говорить медленней. Почему ты уверен, что это был именно он?
- Он был одет как крестьянин, наверное, хотел так замаскироваться, но вел себя слишком самоуверенно, не как чернь. Он говорил с алаццианским акцентом, но утверждал, что даже не знает, кто такой Диего Альварада! Ни один алацци, не важно, живет он на Родине или в Даларе, не может не знать, как зовут прецептора Парабранского! А еще он... в общем, говорил такие выражения, которые входу у тех, кто воспитывался при Ордене.
- Так ты говорил, что Диего был не один?
- Да! С ним за столом сидели еще двое! Мне сначала показалось, что они вусмерть пьяные, но когда все началось, один — непримечательный такой, я его не запомнил — сразу же сбежал, да так шустро, будто трезвый был. Второй, уродливый такой карлик, тоже шустро исчез, но перед этим наговорил такого!..
- Кто первый взялся за оружие?
- ... Я. Но он сквернословил, и пытался вышвырнуть меня из таверны, и...
- Можешь не продолжать. Я не в первый раз встречаю алацци. Знаю. И не оправдывайся. Ты уже наказан за эту ошибку. Напоминание о ней будет преследовать тебя до конца жизни. Есть еще что-нибудь, что я дожен услышать?
- Нет.
- Хорошо. Ты вспомнил достаточно., чтобы получить вознаграждение
А теперь, как он и обещал, Флорентий начал лечить обоженного юношу. Теперь Антоний мог вытерпеть прикосновение, призванное улучшить концентрацию, поэтому инквизитор держал его за руку, пока шептал заклинания, которые должны были срастить разрубленные мышцы, соединить перерезанные жилы, заживить кожу. Шрамы все равно останутся. Магия не способна избавить от них. Не вернет она и волосы. Что ж, наказание за глупость и вечное напоминание о цене излишней горячности — это тоже ценное приобретение.
- Отдыхай. Тебе нужно набраться сил прежде, чем ты сможешь вновь послужить Создателю и Ордену.
- Подождите!.. Скажите, а пожар — это ведь его рук дело?
- Нет. Трактирщик нам сказал, что там был какой-то мальчишка-колдун. Возможно, подельник. Не беспокойся, мы их поймаем.
Все, что надо было, Флорентий узнал. Как раз накануне встречи с Зеницей. Можно будет не только получить благословение на занятие места Великого Инквизитора, но и порадовать Его Святейшество новостями.

>>> Приемная Зеницы

>>> Покои Великого Инквизитора

Да, Магистр был недоволен. Уже то, что уже второй человек, принадлежащий Ордену, сегодня оказался в лазарете с тяжелыми травмами, удручало. Хуже того, теперь на больничной койке оказался не просто орденец, а один из его инквизиторов. Отправившийся сражаться на турнире, как только появился в Даларе. Хотя должен был явить свою узкоглазую персону в пресепторию сразу после того, как прошел через городские ворота. И вместе с братьями возвращать в столицу покой и порядок, а не нарушать его, пугая тех зрителей турнира, что не отличались особой кровожадностью.
Это был долгий и тяжелый день. И он далек от завершения. Именно поэтому, желая сохранить магию для неприятностей, поджидающих в ближайшем будущем, Флорентий доверил исцеление хана другим целителям. В конце концов, он не единственный друид в Даларе. Так что к моменту пробуждения и воду, и медицинскую помощь брат Акира получил от одного из магов-целителей. Он же и сообщил магистру, что нерадивый подчиненный уже в сознании достаточно здравом, чтобы выслушать все, что о нем думают.
Подойдя к постели, на которой лежал хан, и лишь мельком осмотрев уроженца соседнего острова, Флоренс пришел к неутешительному выводу: даже после лечения Акира был плох. Да, раны зажили, но осталось нездоровая бледность, обычно несущая с собой слабость. Ничто не проходит бесследно. Пиррова победа. Даже пиррова ничья.
- Назови свое имя, брат, – разумеется, тариец получал письмо о том, что скоро в Далар прибудет служивший на северной границе хан. И там было сказано, как его зовут. Но пусть представится, – Что за несчастье приключилось с тобой на твоем пути к храму Создателя?
И, выдержав непродолжительную паузу, уже холоднее, растеряв все сочувствие во взгляде и в голосе, продолжил:
- Я знаю, как все было на самом деле. Но готов выслушать и твою версию. Надеюсь, она будет интересной.

Так, значит, во всем виновата честь. Действительно, в отсутствие мозга она — плохой советчик. И порой такого может натворить...
- Чего именно ты не мог не сделать? Проигнорировать свой долг перед Орденом, перед всеми своими братьями, которые ждали тебя здесь? Или превратить обычный поединок, по всем правилам не до смерти, в нечто среднее между кабацкой дракой и самоубийством? — о делах прошлых дней Флорентию было известно в общих чертах. Мол, не выполнил приказ, был сослан, потом помилован и прислан сюда. Но его волновали не они. За десять лет изменилось многое. Если друг, в те времена всецело преданный Ордену, стал врагом и предателем, то почему бы бывшему почти-еретику (странно, что с такими обвинениями его вообще в живых оставили, возможно, все было не так страшно, как дело представляют теперь) не стать верным слугою Создателя? Хотя... у брата Акиры пока что это получается плохо. Посмотреть хотя бы на день сегодняшний. Но ничего, друид ему поможет, он же добрый, всегда рад прийти на помощь, когда кто-то забыл о своих обязанностях. И напомнить им.
- Твой долг был — явиться сюда. И биться не за прекрасных дам, славу, личные счета или что там тебя привело на этот турнир, а ловить преступников, виновных перед Создателем, Орденом и Империей. Сядь. И посмотри направо, если уж ты так избегаешь смотреть на меня, — сам Флоренс тоже перевел взгляд в указанном направлении. Чтобы увидеть покрытого свежими шрамами от ожогов Антонио. Он быстро приходил в себя, но ему надо было набраться сил, а важнее того — свыкнуться со своим нынешним состоянием, — Видишь того несчастного? Еще совсем мальчишка. Это не его дело. Но он попытался. Пока ты портил людям праздник бессмысленной жестокостью.
Как целитель, тариец понимал, что отлежаться не помешало бы и Акире. Но он, в отличие от брата Тони, получил свои травмы не проявив излишнее рвение, а напротив. И потому боль от ран не являлась достаточным наказанием.
Да и люди в нынешней операции по отлову брата Диего не помешали бы. Даже такие люди.
- Ты слаб. Но встать и взять в руки меч тебе хватит сил. Выживешь и справишься со своей миссией — докажешь, что можешь приносить не только вред. Если же нет — что ж, по крайней мере ты умрешь за что-то действительно достойное.
И да, представляться Флорентий по-прежнему не собирался. Хотя бы потому, что добавлять после всего этого: «И, кстати, называй меня...» как-то нелепо. Узнает сам. Услышит. Другие расскажут.