Причиной оживления этого небольшого города стал приезд бродячего цирка. Его появление- своего рода праздник для людей. Еще бы! В скучною, порой очень однообразную жизнь хоть ненадолго врывается кое-то волшебство, торжество, яркие краски! Разве это не чудесно? И стар, и млад совсем не прочь смотреть, смеяться, шутить, кричать просто так, с причиной и без нее. Необычные, отличающиеся от местных одеяния актеров цирка привлекают внимание, заставляя остановиться "на минутку", чтобы узнать, что же происходит. Ну, а дальше дело за выступающими- останется ли человек до конца.
Фелисия уже видела ни одни подобный этому город. Со дня, как она покинула родную деревню, прошел почти год. Медленно стирались появившиеся в первые месяцы образы идеально-романтичной дороги, жизни в вечном движении. Осознание того, что все не так просто и радужно, как казалось, медленно, но верно проклевывалось во все еще сопротивляющееся сознание. Танцовщица столкнулась с теми неприятными последствия своего ухода из дому, о которых даже не догадывалась. Ну или просто не хотела думать. Изредка по вечерам появлялось ощущение того, что что-то было сделано не так. А может она напрасно поступила так опрометчиво, согласившись уйти? Хотя стоп, Лис не соглашалась уходить. Ее откровенно унесли. И все это Олаф. Да, именно рыжий был виноват в том, что так случилось. Но... Фелисия была благодарна ему. Теперь, когда она понимала, почему отец так любил свою прежнюю жизнь до встречи с ее матерью; теперь, когда она сама почувствовала, что же это, Лис никогда не променяет жизнь под куполом цирка на домашний уют и одобрение общества, людей, которые хоть и смотрели выступления, иногда платили за них, но все же кидали в сторону молодой девушки неодобрительные, иногда хищные взгляды. Пока это было неприятно и страшно. Однако Фелиса точно знала, что скоро просто перестанет это замечать.
Цирковой фургончик въехал в город накануне. Его появление не заметить было трудно. Труппа остановилась на ночлег в одном из домов, как часто делала. Оле пропал сразу же после приезда. Разрешение на выступление еще надо было получить, поэтому отсутствию лидера труппы не удивлялись уже давно. На утро следующего дня начались "приготовления" на центральной площади городка. Каждый четко знал, что и как нужно делать. Актеры труппы, словно муравьишки, сновали туда сюда без панической суеты. Они проделывали это уже не первый раз, а значит причин волноваться и носиться не было.
Представление началось после обедни, может позже. Громкие песни, необычное действо или обычное, но красочное, постепенно привлекало все больше и больше народу. Совсем скоро на площади было трудно развернуться. Вокруг импровизированной сцены собралось множество зевак. Выступления , номера шли друг за другом, сменяясь и не давая возможности зрителю опомниться, развернуться и уйти.
Шум, гам, веселые напевы музыкальных инструментов, взрывы смеха, аплодисменты,- все это стало привычным за год для Фелисии. Девушка, уже переодевшись в костюм, стояла рядом с фургоном, наблюдая за тем, как работают циркачи, за тем, как реагирует собравшийся люд. Ей нравилось выступать. Нравилось то трепетное волнение, которое всегда появлялось перед выходом. Вот и сейчас. Она всего лишь ждала, а сердце уже стучало быстро, отбивая веселые ритмы. С чем это может еще сравниться? На лице появилась безо всякой на то видимой причины мечтательная улыбка. Для. Это была стихия юной девушки. Сейчас ей было всего девятнадцать, но другой жизни уже и не представлялось.
Место для выступления опустело. В этих краях темнеет быстрее. А значит, пришла и ее очередь. Какая-то особенная дрожь прошла по телу. Фелиса выпрямилась. Взяв свой реквизит, пока не горящий, девушка медленно и грациозно вышла на середину сцены. Устроив все так, как необходимо, она сделала изящный поклон. Номер начался. Под аккомпанемент музыкальных инструментов (пока кто-то был свободен, он не применено подыгрывал остальным) Фелисия пока не спешно закружилась в собственном танце. Плавные, легкие и точные движения. На лице играла неизменная "сценическая", очаровательная улыбка. Пока все это было просто красиво. Но постепенно мелодия, под которую танцевала девушка превращалась в ритм, причем довольно быстрый. Движения становились резче, стремительнее. Что-то менялось. Фелиса медленно, но верно приближалась к оставленному на заднем плане реквизиту.

Шаг. Еще один. Изящный, хотя и стремительный наклон, и вот в руках танцовщица появилось два предмета, чем-то напоминающих большие веера. Правда, было одно большое отличие от тех, которыми обмахивались светские барышни: буквально через несколько секунд они (а если быть точным, маленькие факелы на концах) вспыхнули ярким пламенем.
Идея танца с огнем родилась, когда девушку уже путешествовала вместе с труппой, что, собственно, не удивительно. Лис быстро усвоила, что любой зритель- от мала до велика- любит зрелищность, яркость и, желательно, некую опасность: будь то дикий зверь или канат подвешенный высоко-высоко. Фелисия заплясала бы и на канате, но была одна маленькая проблема: Олаф (ах ты, собственник), который кроме себя на "высоту" никого не пускал. Но, возможно, за появление другого, не менее интересного варианта надо благодарить именно лидера его.
Начинать было трудно. Непонятно как и с чего. А главное страшно, ведь это все-таки не игрушка. Огонь, его близость пугали и манили одновременно. У Лис ушли месяцы на подготовку и освоение "нового", прежде, чем оно было представлено на суд толпам (все это время, если она и выступала, так просто как танцовщица. Красиво, но не достаточно эффектно). Публика была благосклонна и, наверное, даже с восторгом приняла новое зрелище. Правда, за это пришлось заплатить. В частности, девушка получила несколько ожогов, что совсем неприятно. Но, к своей удаче, они оказались не особо серьезными и не вывели Фелису "из строя". Теперь "танец с огнем" стал обязательной частью концертной программы. К счастью, чем чаще Лис выступала, тем больше практиковалась, а значит нарабатывала мастерство и ловкость. Как правило (сегодняшний день не исключение), девушка появлялась, когда начинало темнеть, ведь тогда номер смотрится намного эффектнее, а это означает появление надежды на очень неплохой заработок.
Шаг. Еще один. Поворот. Девушка двигалась очень быстро, поэтому казалось, что пламя обступило ее плотным кольцом, через которое можно пробиться только чудом. Огонь- не обузданный, дикий и обжигающий. В хрупких руках танцовщицы в ярком наряде он становился практически ручным, но не менее агрессивным, чем на воле. Лис кружилась. Она давно перестала бояться огня, зная, что вреда ей он уже "не причинит", если так можно выразиться.
Фелиса оказалась практически у самого края отведенного под сцену пространства. Несколько людей предпочли отойти на несколько шагов, опасаясь непосредственной близости с огнем, те же, что были посмелее остались на месте. Стоя на месте, спиной к зрителям, Лис крутила веера над головой. Она начала постепенно прогибаться назад. Когда же танцовщица достигла "максимального прогиба", то запрокинула голову назад. И на несколько секунд ее глаза встретились с глазами одного из смельчаков, что не побоялись остаться на месте, когда "огонь подобрался близко". Машинально Фелиса улыбнулась и... Резкий подъем. Она уже была на середине сцены. Мгновение и музыка затихла. Танцовщица оказалась сидящей на земле. Сейчас она была похожа на птицу, которая только что приземлилась и еще даже не успела сложить крылья.

Пожалуй, ничего не сравниться с тем ощущением, которое возникает всякий раз после окончания выступления. Эмоции переполняли девушку так, что было трудно дышать. Она еще некоторое время оставалась неподвижной с опущенной головой. Всего секунд десять, не дольше. Но ей показалось, что прошла целая вечность. Лис, поглощенная своими внутренними приятными переживаниями, не сразу услышала гул и шум, доносящийся от зрителя. И, кажется, старания были не напрасными. Толпа была довольна, а значит и награда за мастерство будет достойной.
Однако послышавшийся совсем рядом голос, заставил Фелису поднять голову. Перед ней стоял мужчина, протягивая ей руку и что-то говоря. Но первых слов то ли из-за шума, то ли по какой другой причине танцовщица не расслышала. Лисси довольно поспешно встала, так и не прибегнув к помощи незнакомца. Маленькие факелы на концах ее вееров уже практически потухли.
- Магия? Что вы, господин!- на губах появилась неспокойная улыбка. Уж очень не хотелось напасть на неприятности в связи с этим. - Огонь всего лишь как дикий зверь. Его можно приручить, но нельзя быть уверенным, что он никогда не укусит,- одним движением головы Фелиса откинула прядь темных волос с глаз. Незнакомец продолжал улыбаться. Однако девушка слышала, что со стороны фургона уже несколько раз донеслось ее имя. Еще бы! Выступление еще не кончилось, а она до сих пор занимает пространство.
- Прошу вас, выступление еще не окончилось. Вам лучше отойти,- Фелиса жестом указала в сторону. Она и сама направилась туда. Девушка остановилась в некотором отдалении от фургончика и толпы.
- Я рада, что господину понравилось мое выступление,- Лис вновь обернулась у неизвестному. - Но если вы задержитесь, то сможете насладиться мастерством еще и других актеров нашей труппы!- на губах появилась улыбка. Часто ли ее вот так просили о разговоре после выступления? Случалось. Но, по настоянию "коллег", Лис старалась не отдаляться от труппы. Мало ли что, учитывая ее происхождение и род занятий.
Представление еще действительно не окончилось. В скором времени труппа должна была двинуться по улицам городка с песнями-плясками. Это, своего рода, было частью программы. Но пока у Фелисы было немного времени, как говорится, на передышку. И все-таки задерживаться не следовало.

Представлению осталось буквально один-два номера, и можно будет сначала обойти людей со шляпой на предмет платы за представление, а потом увести толпу с площади. За номером Лис должна была идти "страшная сказка" про то, что будет с непослушными детьми (а именно про злых дядек, очень похожих на церковников, которые пытаются утащить ребятню в своё страшное логово). Сценка была задумана комически и показывалась в первый раз, и по сюжету "детки" должны были обхитрить дядек народу на потеху.
Фелиса оттанцевала, помост, слава Создателю, не подожгла, себя не спалила. Труппа уже привыкла к её номеру, но всё равно в его конце облегчённо выдыхала: все ещё помнили тот неудачный случай, когда танцовщица сильно обожгла плечо. Но ей никто об этом благоразумно не напоминал. И вот только рыжий хотел уже выйти и объявить следующий номер, как... А это ещё что за наглость?
Нет-нет, поклонники у артистов быть должны и против этого никто ничего никогда не имел, но разве обязательно обзор загораживать? Да и что за банальность? Цветы бы хоть подарил, что ли. Говорить всякий может. Парень усмехнулся. Таких вот поклонников у девушки находилось чуть ли не каждое выступление, интересно, на что рассчитывает этот? Оле только надеялся, что девушка будет достаточно благоразумна и ничего плохого с ней не случится. Кто его знает, кто этот дядька на самом деле? Вдруг фанатик какой, который тайно практикует кровавые ритуалы, а?
Да, циркачи намекали ну очень активно, попутно ещё и работая на публику. И, когда ценитель искусства всё же соблаговолил отойти в сторону, рыжий, улыбаясь, вышел на середину площади, чтобы объявить следующий номер.
- Только здесь и только для вас! Самая страшная история всех времён и народов! - самостоятельно в сценках Оле участвовал редко, он больше придумывал, а потом по ходу дела или подсказывал, или просто смотрел со стороны, следя за реакцией публики - мало ли, что может быть.
Впрочем, мини-пъеска имела успех, как и в большинстве случаев. Можно было выдохнуть ещё раз. И теперь самое главное - выручка! Оле уже обходил толпу не в одиночестве - не успел бы ко всем подойти, и все циркачи, кроме Фелисы, взяли кто что и пошли в толпу под звон монеток.
Шляпа наполнялась быстро, пусть и мелочью в большинстве, и рыжий уже опрокинул её пару раз в кошель, а потом двинулся в сторону того ценителя искусства. Дошёл, "ненарочно", конечно, толкнув того. Задорно, весело улыбнулся, подмигнул Лис и протянул шляпу её поклоннику.
- Господин ценит искусство? Интересно, насколько дорого? - циркач нарочно говорил громче, чем надо, и стоящие вокруг люди отозвались хохотом. На самом деле мило пошутить над этим господином требовала и врождённая вредность, и ещё что-то, чего парень не совсем понимал, а разбиранием не утруждался. Но сделать какую-нибудь гадость этому не в меру общительному дядьке хотелось. До зубного скрипа.

Фелиса, принявшая на себя роль наблюдателя, пока стояла безмолвно. На губах играла все та же улыбка, в глазах был виден блеск. Слова незнакомца о бесценности искусства не то, чтобы задели ее, но натолкнули на определенные мысли. Было ли это жеманством? Лис не знала. К сожалению или к счастью, искусство было ее работой, средством заработать на хлеб, а значит для нее оно имело цену. Пусть неопределенную и часто колеблющуюся, но все же.
Оле лишь раз взглянул на нее. Его вопросительный взгляд был понятен девушке, но вот ответить было нечего. Сказать об этом господине кроме того, что он издалека (по его же собственным словам), Лисси ничего не могла. Слишком уж быстро была прервана их беседа, а там кто знает, может и выяснилось бы нечто занятное. Но думать об этом как-то не пришлось, поскольку мужчины уже успели обменяться "первоначальными любезностями" и теперь...
Да, лишь одному Богу было известно, что сейчас твориться в головах у этих двоих. До определенного момента ситуация казалась Фелисии даже забавной. Да вот кто думал, что выходка и слова циркача так заденут неизвестного, и он перейдет в наступление и станет защищать свою "честь"? Правда, надо признать, что господин в своем защитном маневре совершил довольно серьезный промах: он попытался ответить Олафу тем же, чем тот задел его. Пока только словами. И вышло это несколько неудачно и неумело. Слова задели рыжего, это Лис видела, но совершенно не так, как, наверное, то предполагалась. Зная Оле, танцовщица могла представить, с какими каверзными планами мести он сейчас борется. И, ох как ей хотелось, чтобы внутренняя победа оказалась за здравым смыслом, в противном же случае трудно будет предугадать, что может случиться с труппой и в частности с Оле.
Улыбка на лице Лисси несколько поблекла, а во взгляде появилась тревога и ожидание. Что теперь будет делать Олаф? Ну не будет же он глупить! Ведь не может же он это делать постоянно, правда? Но, кажется, опасения ее были напрасны. Рыжий кинул ей предостерегающий взгляд, мол, не влезай и не подсказывай.
"Хвала Богу!"- пронеслось в голове, когда Олаф предложил незнакомцу решить загадку. Лис не сдержалась и, опустив голову, тихо засмеялась. Наверное от того, что обошлось без "кровопролития". Но кто знает, что же будет дальше.

Рыжий не умел долго злиться. В любых ситуациях. А такой ответ на его загадку и вовсе не задел Оле, даже не кольнул нигде. Хотя... он надеялся, что этот суровый дядька на деле окажется не таким уж и суровым, и хотя бы улыбнётся. Но нет. Ну нет так нет. И поэтому в ответ на реплику парень просто улыбнулся. Уже без какой-то насмешки, язвительности или злости - открыто, весело, тепло, как и всегда, впрочем.
- Ничего ты не понимаешь, господин. Улыбайся почаще - жить станет легче, - голос прозвучал уже тише, спокойнее, даже с лёгенькой грустинкой какой-то, будто парень пытался дать совет своему хорошему другу, который оказался очень не прав, а от друга ждали понимания. Нет, глупо было бы, конечно, думать, что вот этот дядька что-то поймёт в цирковой жизни. Конечно, глупо.
Кто такой Олаф? Придворным бардом он не стал бы никогда в жизни, уж лучше что угодно, чем жить в одном месте и видеть над собой камень, а не небо. Менестрель? Возможно. Интересно, этот суровый некто на самом деле думает, что циркачи умеют только плясать и кривляться? И жаль, что не интересуют, жаль. Историй и загадок рыжий знал великое множество. Не способен на красивое зрелище? Тогда почему здесь до сих пор такая толпа, что не протолкнуться? Да и цирк - это куда больше, чем песни-танца-трюки. Куда больше.
К рукоприкладству парень опять отнёсся исключительно философски, только успел руку не напрягать, чтобы её из плеча не вывернули. А деньгами разбрасываться он не стал, зачем? Такими стараниями добыл! Поэтому, когда запястье наконец больше никто не хватал, Оле повертел монету в пальцах, пожал плечами, протянул девушке. Её поклонник, в конце концов.
- Держи, - рыжий явно хотел сказать что-то ещё, когда его кто-то начал дёргать за полу плаща. Пришлось обернуться, увидеть чумазую ребячью мордашку. Сдержать улыбку не удалось да и не хотелось. Да, он слишком долго тут стоит, препирается, а дети уже ждут. Парень вытащил из широкого рукава (из кармашка в рукаве) маленькую деревянную куклу, отдал девчонке, потом усадил чумазое создание себе на шею под восторженный смех, повернулся к собеседникам. Подумал-подумал, добавил к той монете ещё с десяток из своего кошеля - от такого-то поклонника вряд ли можно ждать чего-то. - Да, держи и ни в чём себе не отказывай. Мы выезжаем на рассвете. Не подходи к пресепториям, хорошо? Не улыбается тебя оттуда вытаскивать. И, ради всех звёзд, будь осторожна. Иду! - последнее было уже собравшимся вокруг парня детям, ждавшей труппе.
Рыжий отвесил шутливый поклон суровому дядьке, устроив аттракцион для девчонки (да и больше для этого), подмигнул девушке. И через несколько секунд яркий плащ уже растворился в толпе. А ещё через пару минут с другой стороны площади послышались голоса, потом заиграла флейта, и толпа двинулась с площади.