Сейчас Дес чувствовал его, такого большого и сильного, такого знающего куда больше в искушениях, чем он сам. И он доверялся ему целиком. Не ради того, чтобы научиться, а, скорее, по наитию, по тому как плавилось в его руках желанием тело, по его уверенности и хриплому от страсти голосу. Касур мог сдерживаться, не торопиться, но не мог противостоять его тёплым губам, коснувшимся его естества. И он подавался к нему, словно желая попасть в этот плен. И Дес очень быстро забыл о стеснении, разрешив себе падать в эту бездну из жара, сдобленную  их ароматами в сгустившемся воздухе. Кроме Касура и его никого больше не существовало в этом мире сейчас. Дес уже не фантазировал, он открывал себя, отмыкал привычные замки своего напускного целомудрия, избавляясь от всего, ненужного сейчас. Он изгибался под умелой рукой Касура, ловил губами его напряжённую плоть, не забывая ласкать его. Как жаль, что в таком положении не увидеть лица рычащего над ним хищника, не сдерживающего своего вожделения с самого начала. И как можно было не покориться ему, переступающему смуглыми ногами через напряжённые молочные бёдра мальчишки. Дес замер, чувствуя, что ещё немного и он почувствует своего повелителя в себе. Мгновение затянулось и сердце снова забилось сильнее, бросая жар к лицу. Почему он медлит?...
Горячая рука легла на спину, влажную от бисера испарины, пошла волной жара до самой шеи и остановилась там, прижимая Деса к полу. Ничего прекраснее этого Дес не переживал. Словно хозяин, Газван держал его у земли, давая время сердцу юноши справиться с этим новым для него состоянием чьей-то власти над ним. Десу не нужны были слова сейчас. Он, как животное, воспринимал руку Газвана, как приказ замереть до тех пор, пока он не возьмёт его за волосы, принося ещё один прилив возбуждения и лёгкую прохладу спине. Ещё один жест, полный власти, заставляющий юношу запрокинуть голову назад, выгнуться в пояснице сильнее в ожидании самого главного, к чему готовил его шазиец. Рука, что вырывала надрывные сладострастные стоны из его груди, ускользнула прочь и Дес напрягся слегка, поняв, что этот момент уже настал.
Он ощущал короткий миг прохлады без дразнящей его руки, чувствовал, как к его входу прикоснулась тёплая плоть Касура, чувствовал, как он надавил на вход, проталкиваясь глубже единым движением и наполняя его тело глубоко, заполняя его полностью и без лишней, ненужной сейчас боли. Дес застонал, выгибаясь и подаваясь навстречу горячему телу Газвана, не в силах сдержать себя от лёгкой волнующей дрожи. Он так долго ждал этого момента, что прошла почти что вечность, пока это не свершилось!
Сорвавшийся с губ Касура рык, был музыкой для ушей Деса, полностью отдающегося этой взаимной страсти. Плавное движение назад-вперёд приносило бездну удовольствия, о какой Дес и не знал. Он только позволил себе прислушиваться к собственным ощущениями, прежде чем порывисто отдать себя в ритм движения, приносящего им обоим удовольствие. Дес больше не был собой. Он больше не был тем холодным замкнутым магом с острым пытливым взглядом, привыкшим жить среди смерти, видеть смерть и боль повсюду, ловить её за хвост или приносить её коротким движением руки. Сейчас он праздновал жизнь со своим господином, растворялся в ней, и в том, кто направлял его, прикасаясь влажным поджарым телом, источающим жар, слитым воедино с ним самым сокровенным соитием их тел и душ. Касур склонился над его спиной, обдавая его спину своим теплом и плавно качнувшись вглубь ещё раз.
- Дыши со мной.
Почти что шёпот в лопатки и по коже тут же побежала волна мурашек. Дес резко выдохнул, вдохнул глубже, ловя ритм его дыхания своим и не переставая поддаваться на требовательное притяжением их тел. А затем из головы вымело всё, затопляя его разум резким и сильным движением, скользящей внутри него напряжённой и горячей плоти, голосом и дыханием, рыком и не то молитвами, не то ругательствами Касура.
Дес не думал, не анализировал, не учился сейчас ничему, жадно отдаваясь своему повелителю, то замедляясь по его воле, то наращивая темп, почти физически чувствуя, как ему хорошо. Так и должно было быть. До искр меж ними, до стонов, рвущихся из груди, до широко распахнутых влажных глаз, и приоткрытых в распалённом дыхании губ, до сладостных прогибов, до дрожи в напряжённых мышцах и лёгкой боли в корнях волос, удерживаемых рукой Касура, чтобы он мог видеть каждый изгиб отданного ему мага. Сильнее и напористее, медленнее и мягче, сводя с ума передышками вплоть до снова возрастающего ритма, приближающего его к очередному пику давно уже возбуждённого тела и мелодичным стонам "ещё!". Ещё быстрее, ещё сильнее и глубже, ещё немного и его властелин ощутит небеса, в какие отправлял его совсем недавно лаская губами его естество. Ради этого Дес сейчас на коленях. Ради Касура, жаждущего небес также сильно, как жаждал их юный маг, принимая соглашение и покоряясь воле Газвана.
- Мой Касур... - выдохнул он со стоном, поворачивая голову к склонившимся над ним мужчиной, чтобы губы его коснулись губ любовника, сплелись в поцелуе. Тяжести тела шази Дес даже не почувствовал, полностью растворяясь в нём и ощущая, как ласка его достигает предела напряжения и уносит его к небу за мгновения, давая долгожданную разрядку им обоим.
А после наступила темнота и слабость, тяжёлое дыхание его охотника, и слабое собственное, утонувшее в неге расслабления, унёсшего его в короткое и глубокое подобие сладкого сна. Газван пошевелился и сознание нехотя стало возвращаться к действительности. Как же ему было хорошо и спокойно рядом с утомлённым смуглым щазийцем, слабо перекатившемся на бок, чтобы сесть. Дес не шевелился. После такого марафона любви ему хотелось многого - лежать в объятиях Касура, видеть его довольное лицо, повторить это всё позже и не один раз, быть с ним, дышать с ним одним воздухом и пить... Последнее желание было насущным, ибо в горле давно уже пересохло, а встать не было никаких сил. Ноги и руки всё ещё подрагивали от слабости и Дес просто облизнул горячие губы, а потом почувствовал, как бережно приподнимает его Касур, сажая безвольное ещё тело рядом с собой. Зрение наконец прояснилось и Дес глубоко вздохнул, найдя для себя шаткое равновесие. Как он сделал так, чтобы они закончили одновременно?.. Разве что признать, что Газван тоже маг в искушениях. Но тогда какие новые открытия и эксперименты будут ждать его впереди? Эта мысль вдохновила Деса и он склонил голову чуть вбок, облизнув губы и ощущая прилив сил.
Я хочу всего, Касур. Всего, что ты предложишь мне.
- Выпей. Это освежит тебя.
Обессиленный, но уже чуть пробудившийся к жизни, Дес взял рукой кубок поверх руки Касура и Газван мог чувствовать, как подрагивают его пальцы. Он пил жадно, большими глотками, держась за Газвана, словно дикий зверёк. Пить с руки шази было ещё одним маленьким чудом, ибо никто ещё не был так близок к нему раньше. И уж точно никто не поил его так, заботясь о нём. Брат Шамсу не в счёт, ибо меж ними было совсем иное.
Дес напился и откинул голову назад, придерживаясь рукой пола. Медленно выдохнул, повернулся к Газвану и приник головой к его плечу, прижимаясь к его телу на несколько секунд, чтобы слышать биение его сердца. Говорить что-либо ему казалось сейчас лишним. Прошло пару минут, прежде чем он поднял голову, посмотрев на мужчину снизу вверх.
- Я должен оставить тебя сейчас или... позже? У меня всё ещё нет сил... - юноша слабо улыбнулся, чувствуя себя защищённым от всего сейчас. У него и правда пока не было много сил, чтобы подняться с пола и не шататься, словно дерево на ветру.
- Ты... Касур - охотник. Если пожелаешь, я поднимусь, оденусь...
...уйду...

Так хорошо было лежать на плече этого сильного смуглого мужчины. Касаться щекой его горячей кожи, слышать, как бьётся сильно его сердце, и хотя бы на несколько секунд поверить, что он тот самый, его первый воин. Не важно в кого верил Газван ибн Ариф. Он просто был с ним рядом сейчас, поил его, уставшего и счастливого. Десмонду совсем не хотелось отпускать его. Наверное затем и благословлял его брат Шамсу на этот визит, чувствуя, что между ними есть нечто, чего не увидишь одним взглядом. Заинтересованность Рыжика в кареглазом шази и его готовность поддаться искушению была не столько видима, сколько осязаема каким-то шестым чувством. Знатный вельможа, приближённый к принцу Халифата, и простой орденец-ученик дознавателя, скрывший под маской целителя куда большую тайну... К слову, Касур не требовал от него раскрытия тайны, просто принимал его таким, какой он есть. Самая лучшая отговорка на всё - я маг. Этим объяснялось многое и мало кто желал лезть в подробности. Вот и сейчас Газван не стал спрашивать откуда Дес знает, как его называют. Дес знал, потому что просто знал. Как знал имена тех, с кем говорил, обмениваясь всего-то парой слов. Близость же открывала тайны куда более личные. К счастью, Газван магом не был и Дес не тревожился понапрасну. "Нам было хорошо вместе" ещё не означает "ты моя судьба и сердце". Впрочем данное ему Касуром имя Мактуб как раз означало судьбу. Но возможно Газван так нарёк его из-за их внезапной встречи на тюремном дворе.
Дес отстранился, давая мужчине завернуть его плечи в подаренное им одеяние. Силы возвращались понемногу, разлетаясь тонким кружевом силы  под кожей. На молочном бедре ещё были видны отпечатки пальцев Газвана, придерживавшего его рукой во время их страстного танца, но Десу было наплевать на них. Синяки быстро появлялись и так же быстро сходили на нет, не без участия его магии. Дес просто отметил их и даже залюбовался на секунду ими. Надо же, у него останется воспоминание о Касуре! И вполне наглядное, которое, правда, не продемонстрируешь досточтимому Шамсутдину, но зато для себя, на пару дней, вполне да. Можно даже в подробностях вспоминать каждый их вздох, его хриплый рык вожделения, молитвы, смешанные с проклятиями, и стоны удовольствия.

Газван подхватил его на руки, даже не одевшись, поднялся с ним на ноги. Рыжик только успел обхватить его плечи рукой, придержав край кафтана другой. Он знал, что он лёгкий для шази, чьи мышцы сейчас напряглись, чтобы держать его на руках. И у Деса совершенно не было предрассудков, что мужчина мужчину на руках носить не должен. Если один сильнее другого физически, то почему нет? Иногда так приносили раненых, иногда так относили в кровати спящих или слабых. Он был слабее смуглолицего красавца, к тому же Газван сам решил, что желает нести его на руках. Глупо было бы соскакивать и говорить, что силы вернулись, я сам пойду. Вернулись, но это не важно сейчас. Для Газвана это было что-то вроде ритуала, который Дес подспудно чувствовал и не хотел нарушать. Поэтому покорно положил голову ему на плечо, слушая его мягкий голос, текучую шазийскую речь, уводящую его в новое предание далёкого Халифата.
- В племени Бану Бехр был некогда великий воин...
Двери распахнулись и Касур вынес его в коридор, направляясь по лестнице наверх. Его рассказ свидетельствовал о том, что шази никогда не были  обременены предрассудками и им не было разницы в том, кто согревает их постель и дарит им наслаждение. Дес слушал и одновременно любовался  красотой Ас-Сухейма. Садами, цветущими, благодаря усилиям садовников, чистотой и красотой, поддерживаемой усилиями снующих на хозяйственном дворе слуг. Это ведь они стирали пыль и мыли мрамор белоснежных колон, они готовили еду и подавали её, они, снующие там внизу и не видящие их господина обнажённым, несущим его на своих сильных руках. Снизу их обоих не увидеть, как не задирай головы. Перила высоки и широки, словно нарочно сделаны так, чтобы те, кто внизу знал, что за ними могут наблюдать, но не показаться.
Газван уже пронёс его до середины галереи, как вдруг внимание Деса привлёк толстый тип, тащащий того самого мальчишку за руку к столбу на дворе. Он всё ещё слушал шазийский переливчатый язык своего охотника и его рассказ, но внимание полностью ушло к происходящему внизу. И когда плачущий и умоляющий о пощаде мальчишка был привязан, а толстяк взял палку в руку, Десмонда словно перемкнуло. Он мог понять, когда взрослый брал розгу или плеть в руку, желая наказать ребёнка, но палка!
Даже его тёмный дар в первую очередь служил Рыжику для исцеления. Так научил его учитель, и то, что делалось в стенах тюрьмы и в больничке - было совершенно разным знанием. Мальчик не был преступником, чтобы ломать ему рёбра ударами палки. Он не заслуживал травм, которые могли бы разорвать ему печень или селезёнку, или разбить в кровь кишки, или разбить позвоночные диски, или же уничтожить почки. Удар палкой для ребёнка мог стать смертельным, и Дес чувствовал, что должен остановить это прямо сейчас.
Толстяк занёс руку и ударил мальчишку. Визг стал громче, и даже Газвану пришлось повысить тон голоса, чтобы досказать свою притчу о сокровище. Огненноволосый мальчик, которого никому не показывают, ибо он и есть сокровище. Очень символичная притча, учитывая, что с утра Дес не желал огласки. Но именно в этот самый момент Рыжику стало наплевать на то, что его инкогнито будет нарушено. Как наплевать и на слухи после его ухода отсюда. Учитель справится, если правда выйдет наружу, а унизить этими слухами его лично вряд ли кому удастся. Но и дальше допускать, что мальчишку избивают совсем не тем, чем должно, Дес просто не мог. Его первоначальная тревога переросла в острое возмущение целителя и, словно рухнувшая на скалы волна, превратилась в злость. Один лишь миг, и Дес очутился на мраморном полу галереи, легко соскользнув с рук Газвана. Алые волосы метнулись за спиной, чёрный кафтан повис на одном плече, и тонкая белая рука уже взлетела в жесте, отправляя приказ его воли. Глаза побелели, утратив свою голубизну, и облик его стал пугающе-призрачным. Тонкий, стройный и бледный, он впился взглядом в руку толстяка. Палка вырвалась у евнуха из руки, перевернулась в воздухе и пребольно шарахнула его по костяшкам пальцев, отбивая их на время до ломоты. Дес не сломал ему все пальцы только потому, что позади был его Касур, а толстяк был его слугой, как и мальчик. Мог бы, но вовремя себя остановил от этой тёмной злости, что нахлынула, дурманя разум сильнее, чем здравый смысл. Евнух мог бы поднять голову наверх и увидел бы перегнувшегося через перила юношу с огненно-алыми волосами и диким белым взглядом, стиснувшего зубы и едва сдерживающегося, чтобы не убить эту скотину. На одном его плече всё ещё висел кафтан, в который он вцепился рукой, а второе плечо было оголено, а всё что ниже скрывали перила. Дес опустил руку, положив её на перила и резко повернул голову к Газвану, постепенно возвращая неживому белому взгляду цвет чистого и холодного льда, исполненный серьёзности. Брови чуть нахмурились, но голос его был тих, хоть и подрагивал от клокотавших внутри чувств.
- Прости меня, Касур. Твоя сказка хороша и символична, но то, что увидели мои глаза, важнее. Мальчик, что пролил вино, и человек, взявший в руку орудие вместо розги или плети. Я маг, Касур. Я целитель. Я не могу допустить такого наказания для человеческого дитя. Поэтому прошу тебя остановить человека с палкой прямо сейчас. Или я сломаю ему кости. - тихо добавил он, ничуть не изменившись в лице. Он отступил от перил, поворачиваясь полностью к своему охотнику и стоя перед ним с гордо поднятой головой. И всё так же спокойно, сдержанно, он вдруг произнёс:
- Я хочу взять его вину на себя. Накажи меня за него, если для тебя это так важно. Я только что понял, что мне наплевать что скажут люди обо мне, а мой учитель достаточно силён, чтобы пережить это. Спустимся к тому столбу и я займу его место. А ты... место того толстяка? - тёмно-рыжая бровь чуть дрогнула, приподнимаясь. Он предложил безумие? О, да! Но это в любом случае было лучше, чем отгонять лоа от мальчишки, избитого до синяков и внутренних разрывов или же выплеснуть свою злость на евнуха, сломав ему каждую косточку в его жирном теле одним лишь своим желанием. А желание было весьма велико!

Рука Касура легла на его плечо, понуждая опуститься на колени и Дес тут же подчинился ей. Плавно опустился вниз, невольно ощущая жар под кожей от открывшегося его глазам возбуждения, вызванного его словами. Гнев улёгся, а поджарое тело смуглого властелина манило сделать то, что делал Газван для него совсем недавно. Мягко обхватив ладонью упругую плоть мужчины, Дес опалил горячим дыханием головку, приоткрывая губы. Он правда может сделать это? Короткий взгляд снизу вверх из под густых ресниц, лёгкий выдох и Дес позволил себе коснулся языком гладкой плоти, медленно обводя кончиком круг и забирая самый конец в свои губы, чтобы нежно дразнить языком своего любовника, позволяющего ему это. Движение мужчины было весьма недвусмысленным и Дес не медлил, добираясь губами по его стволу. Снизу его было не видно и Газван сделал всё, чтобы это так и было, перегнувшись через буйную голову рыжика чтобы отдать приказ евнуху по имени Меджид. Рыжик больше не сомневался в своём повелителе, да и замечание Касура прозвучало приятно. Он умеет соблазнять? Кому сказать - не поверят же. Может это всё потому, что Касура радует его красота, бледность зефира и тёмный огонь его длинных волос? Или потому что на его коже так соблазнительно-отчётливо видны следы его рук?
Касур делал вид, что ничего не происходит, отдавая приказы слугам, но Десмонд чувствовал, как крепнет его мужское достоинство в ласках его руки и губ, скользящих вдоль тверди до самого паха и назад. Медленно, чтобы успеть ощутить свою наготу, открытую прохладному уличному воздуху перехода из покоев в покои. Открытая галерея, голоса снизу, пусть и невидимые, но люди. Что если кто-либо ещё последует за ними этим путём и увидит их здесь?
Эта мысль заставила Деса усилить нажим языка и нёба, ускоряя темп, а дыхание поневоле стало чаще. Но когда Касур распрямился, скрываясь из виду слуг внизу, и заговорил с ним, лишённым возможности видеть происходящее, он вскинул глаза на своего повелителя, не переставая ласкать его тонкими пальцами и ртом. Для удобства Дес положил вторую ладонь за спину Газвана, придерживаясь за его поясницу и в то же время не давая тому отстраниться слишком далеко.
- Итак, этот неуклюжий бездельник, целый и невредимый, очень проворно удрал в сторону прачечной.
Слава Владыке...
Ласки стали чуть медленнее и чувствительнее. Из благодарности Дес принялся выглаживать языком каждую вену, не забывая про самую чувствительную часть мужского естества.
- Столб теперь свободен...
Дес чуть прищурил глаза, словно спрашивая, "и что ты решил, господин мой?", слегка прикусив головку, и вновь вобрал его плоть в себя, качнувшись головой к его паху и медленно отпуская его из влажного плена своего рта.
- Но, конечно, я не стану наказывать тебя палкой – это для толстошкурых ублюдков свиньи и крокодила. Кнут может сильно повредить твою превосходную кожу, подобную драгоценнейшему атласу.
Дес закрыл глаза, чувствуя, как под кожей побежали миллиарды мурашек, взыдбливая волоски под затылком и бросая его в холод и в жар одновременно, а ещё... возбуждая картинкой с кровавыми росчерками на своей коже. Это было бы красиво, жестоко и... красиво.
Но Касур только начал строить планы на его наказание и Дес на секунду даже замер, освободив от губ плоть своего властелина, чтобы глотнуть воздуха, которого стало вдруг отчаянно не хватать.
- Хмм… розги? Верно, это будет лучше всего. Твой учителя просто обязаны были сечь тебя, я вижу, что в тебе живет дух непокорства, который так не любят старики.
Сердце застучало сильнее и по телу прокатилась знакомая дрожь предвкушения. Дес послушно обнял губами напряжённый ствол Касура, снова открывая влажные, чуть подёрнутые дымкой, глаза, в которых уже неприкрыто плескалось предложение проверить, так ли это. Дес сжал губы, продолжая ласкать Касура и делая это уже осознанно страстно, потому что властный шази возбуждал его всё сильнее и сильнее, заставляя фантазировать и его тоже.
Один вид Касура, со свистом влепляющего в него розгу, движение его плеч и спины, мускулов на руках, хищное выражение дьявольски тёмных глаз... Дес прерывисто вдохнул и ощутил, как дрожит, сжимая в руке плоть своего господина. Страх мягко расползался по внутренностям, побуждая его дышать чаще, ласкать его сильнее, ощущать каждое слово Касура острее.

- Может быть, тебе даже знакома публичная порка, когда другие мальчишки стоят кругом и любуются твоим пурпурным задом?   
Возбуждение зашкалило, выбрасывая в кровь щедро адреналин, и глаза блеснули, тут же прячась долу за ресницами. Скулы Деса тотчас окрасились в розовый цвет. Твёрдая головка его собственной плоти упёрлась в паховый изгиб, совершенно выдавая его с головой. Он ещё усерднее примкнул губами почти к самому животу своего повелителя, медленно отпуская его достоинство и обхватывая его за поясницу уже обеими руками. Выпустил его изо рта и поднял голову, придвигась коленями ещё ближе к ногам Касура, чтобы касаться их бёдрами.
- Они смотрели не так, как смотришь ты, мой господин. - пах свело тёплой дрожью и новым приливом возбуждения. - Но они смотрели. И я чувствовал стыд... жгучий стыд за то, что они смотрят на меня. И желание...
Десмонд опустил голову и провёл языком вдоль окрепшего ствола Касура, чувствуя, как неистово стучит в груди сердце. Ему было страшно от своей смелости и от того, на что он столь изощрённо напрашивался.
- Ты пугаешь меня, властелин мой, дразнишь и пугаешь одновременно. Публичная порка - это... это... не так, как с теми, кто знает на что смотреть.
Дес задохнулся от нарисованной Касуром картинки, задержавшейся в его голове явно надолго, и вновь покраснел, возвращаясь к прерванному своему занятию с новой силой. Если Касур решит, что он должен наказан за грешные побуждения, то остановит его, когда захочет, а пока он сам дал ему доступ к своему красивому и сильному телу. Дес снова прижался губами к паху своего повелителя и глянул на него снизу вверх, прижимаясь щекой к его бедру и, робко почти, возвращая ладонь на его плоть, чтобы ласкать его рукой, пока он едва дышат от внутренней дрожи и греховных желаний.

Отредактировано Десмонд Блейк (2015-08-03 13:19:58)

Дес был готов на многое, потому что никогда ещё у него не было такой возможности претворить свои фантазии в опыт. А теперь шази открывал перед ним новый мир, тайный, такой, о котором не говорят и не думают вслух. Но желания можно ощутить, увидеть во взглядах, да и просто в глазах того, кому веришь. Десмонд верил Касуру той верой, в которой не нужно было доказывать своё вероисповедание ежесекундно. Со временем Касур составит о нём своё мнение, но ведь всегда можно и промолчать. А особенно в его положении здесь.
Он высказал свои размышления прямо. На самом деле Рыжик никогда не отслеживал чужие взгляды во время порки розгой. Он сосредотачивался на своих ощущениях, а не на внешнем. Свои ощущения его захватывали ничуть не хуже тайных фантазий. Главное было спрятать лицо от пытливых взглядов учителей, а потом сохранять своё обычное хмурое выражение, не давая повода судачить о его странностях больше, чем нужно. И вовремя убежать. Сейчас Дес возмужал, вырос из мальчика в красивого юношу и все наказания розгами остались в далёком прошлом. Возможно тому поспособствовал и брат Шамсутдин, но утверждать это Дес не брался. Не спрашивал и не знал точного ответа.
А сейчас в его груди стучало сердце живого человека, будоража сознание дозволенным ему действием. Помыслить о том, что однажды он будет стоять в открытом всем коридоре нагишом и ласкать мужчину губами Дес даже в фантазиях не мог бы. Не в этой жизни. И вот он стоит здесь, чувствуя, как по телу пробегают сладострастные волны и крошечные мурашки от возбуждения. Ему нравилось думать, что сюда могут заглянуть. Внутри всё вздрагивало, когда он думал об этом. Знал, что такого не будет. Касур просто не позволит никому и шага сделать в его сторону по балкону и без дозволения, а тем более в такой вот ситуации. Но думать о возможности было захватывающе и добавляло ему остроты ощущений.
Газван отступил от перил и от своего добровольного невольника. Дес опустил руки, облизнул припухшие тёмным губы, глядя чуть исподлобья на своего повелителя и ожидая его решения.

- Для начала я решил отшлепать тебя, о Мактуб. Нет, не вставай. Сядь на пятки, обопрись на колени. Заложи руки за спину и разведи ноги пошире. Можешь прижаться спиной к балюстраде.
Внизу живота свернулось кольцо и с силой развернулось. Касур приказывал, он исполнял. Именно этого желал Десмонд. Не быть собой, изучающим, мрачным, собранным до последнего в холодности своего напускного образа. Здесь горело пламя и Дес готов был обжигать крылья об него, словно ночной мотылёк, падать в пучину греха и восставать из мёртвых, если потребуется.
То, что отразилось на его лице, было удивлением, но не приказу, нет. Он просто не смог придумать, как его будет шлёпать Касур, если он прижмётся спиной к балюстраде. Но принялся исполнять тотчас же всё, что повелел ему шази. Плавно опустился на пятки, чуть сдвигаясь ближе к тому, обо что можно безопасно опереться, не соскальзывая в проёмы меж резными столбиками. Чёрная ткань кафтана окончательно упала за спиной, когда он заложил руки назад, сцепляя пальцы меж собой в замок. Соскользнула к пяткам, отделяя его от тех, кто находился внизу, но не приглядывался к ним. Затем Дес медленно развёл колени, так широко, что почувствовал ветер вокруг себя и ощущение собственной наготы буквально везде. И в таком положении ему уже никак было не скрыть поднявшегося к животу ствола, напряжённо пульсирующего теплом следом за спазмами нарастающего возбуждения в паху.
Медленно рыжий юноша прижался лопатками к гладкой поверхности разделительного столбца, держа руки за спиной в замке и ощущая волнующую дрожь внутри. Он следил за тем, как смуглый мужчина подходит к нему близко-близко, не давая уже увидеть напрямую своего лица из этой позы. Теперь он ощущал его близость кожей, вдыхал запах его семени, видел рисунок вен на его руках и крепкие мышцы ног...

Ещё мгновение Касур смотрел на него сверху вниз, а затем, совершенно внезапно для Десмонда, шлёпнул по его щеке своим членом. И по другой. И снова по первой.
Дес приоткрыл губы, тяжело и часто дыша. Это было похоже на намеренное поддразнивание. Когда естество его воина совсем рядом, но нельзя взять его губами, поцеловать или поймать. Он ведь правильно делает, сидя так, как приказано и не шевелясь до поры? Касур дразнил его, держался почти на грани семяизвержения, но не позволял удовлетворить себя губам юноши. Как вот не желать того, что не дозволено пока?
- Вот так, я накажу тебя в первый раз, мой своенравный. Будешь просить пощады? Или будешь упрямиться дальше?
Десмонд поднял свои голубые глаза наверх, силясь увидеть лицо господина. Что он должен сказать? Газван не шутил, а если и улыбался, то улыбки снизу не увидеть. Шази стоял меж его ног, а он держался спиной и видел поджарые бёдра перед собой, видел его плоть и аккуратный, отяжелевший сейчас, мешочек меж его ног, которого мог бы коснуться, но было нельзя. Касур приказал держать руки за спиной и Дес чувствовал, что по его венам бежит лава желания продолжать эту опасную игру.
- Я не могу просить пощады за то, что я такой, мой господин. - тихо выдохнул он, стараясь наугад определить, смотрит ли Касур на него сейчас или нет. - Я попрошу её... позже? Иначе я не буду уже таким своенравным. Кого же тогда Вы станете наказывать...
Сердце слабо дрогнуло и Десмонд опустил тёмные и густые ресницы долу, пряча пылающую синеву глаз под ними и ощущая жар, прильнувший к щекам. Он напрашивается? О, да, он напрашивается!
Десмонд и правда напрашивался. Ему нравилось в Касуре всё. И то, что он делал, и то, как говорил, и теперь то, как он приказывал. От его приказов сердце трепетало и пускалось вскачь. Если это не любовь, то и диаболон с ней. Дес готов был пережить это, жадно хватая то, что Касур мог ему дать. Время удивляться прошло, уступая времени любых возможностей. Дес понял одно - нет смысла думать, что Газван сделает то-то и то-то, потому и удивляться больше не стоило. Вернее не в таких ситуациях. Он мог и дальше удивляться красоте цветов или бабочек, но удивляться приказам Касура - он всё равно не угадает. Зато можно принимать их, ожидая этого чуда и зная, что такие чудеса не могли бы случится нигде в другом месте. Или могли бы?...
Юноша замер, снова облизнув губы в нетерпении, и напряжённо дыша. Что теперь прикажет ему повелитель? Куда поведёт? Что сделает? Наверное именно так сходят с ума, падая в греховную пропасть не только всем телом, но и всей душой.

Отредактировано Десмонд Блейк (2015-08-06 18:44:18)

- Ну что же, Мактуб. Тогда у меня припасено для тебя еще кое-что.
Дэс смотрел на него снизу вверх, коротко облизнув губы и чувствуя лихорадочно горящие щёки. "Ещё кое что" прозвучало многообещающе. Газван опустился перед ним на колени снова, под выжидательный взгляд светло-голубых глаз юного мага, напряжённо ожидающего нового наказания. Они ведь об этом, правда?
Касур секунду смотрел в его лицо, а затем легко шлёпнул его по разведённым бёдрам. Звонкий хлопок заставил Десмонда вздрогнуть и глотнуть воздуха. Бёдра внутри словно обожгло горячим, но следующий хлопок был по более чувствительному, и Дес шумно выдохнул, прикусив губу слегка. Удары господина посыпались щедро на его плоть и бёдра, жаля лёгкой болью, возбуждая, заставляя его изнемогать от смешения ощущений и кусать губы сильнее, задерживая дыхание на доли секунды перед новым хлопком. Казалось, что мужчина перед ним нарочно бьёт его так, чтобы он желал излить семя поскорее и Дес страдал от этого желания, стараясь не упасть вперёд на колени и не расцепить пальцев за своей спиной.
Зато он мог видеть смуглое лицо Газвана, губы, чуть улыбающиеся ему, жгучий, возбуждённый взгляд, ласкающий его тело и алые пряди упавших на белые ключицы волос, выбившихся из общей волны, словно кровавые потёки на молочной коже. На бёдрах алели пятна ладоней его господина, и казалось, что эта пытка  сладострастием и болью никогда не закончится. Другой рукой Касур оглаживал его тело, ласково проводя по вздрагивающему поджарому животу, ощущая приливы тепла к естеству, болевшему от ударов его господина. Подхлёстывающее возбуждение нарастало и Дес едва сдерживался, чтобы не застонать в голос, кусая губы и затуманенным взглядом блуждая по очерченному шазийскому лицу мужчины, взявшего над ним власть в свои руки. Это было не наказание для Десмонда, конечно же. Скорее игра, которой Дес охотно поддавался, плавая в сочетании чувств, сменяющих друг друга так быстро, что одно накладывалось на другое, перемешивалось в нём и рождало желание подаваться к карающим его рукам смуглолицего шази, требуя всё большего и большего. Ласка его руки, сминающей мошонку, усиливала жажду расцепить руки и обнимать его, лаская кончиками пальцев изгиб смуглой спины и широкие плечи. Трудно было не поддаваться своим желаниям коснуться его груди губами, прильнуть к ней, прекращая пытку ударами и томлением.
- Довольно с тебя, мой мальчик? Ты хочешь освободить чресла?
Горячее дыхание мужчины обожгло висок и Дес всё же разомкнул губы, тяжело дыша ртом и поднимая взор к глазам своего господина.
– Тогда просто попроси меня об этом. Учтиво попроси.   
Горячая рука Касура скользнула на талию, придерживая его, но это только так показалось с первого раза. Дес отчётливо ощутил, как его ладонь скользит ниже, касаясь пальцами ложбинки меж раскрытыми в такой позе ягодицами, и его словно током продёрнуло, заставляя резко выгнуться в спине и шумно вдохнуть воздуха, сцепляя пальцами локти за спиной.
Я твой, господин мой, Касур. Я не препятствую тебе ни в чём. И я...попрошу!
Звонкий удар по ягодицам сопроводил его волю, отпечатываясь горячим следом на прохладной коже.
- Попроси меня, Мактуб. Иначе будет слишком поздно для нас обоих.
Нет-нет, поздно не надо! Дес понимал правила игры без слов. Если он сейчас не попросит, то их общее возбуждение рискует перейти в перевозбуждение, а этого допускать не хотелось. Дес снова облизнул пересохшие губы и поднял голову, почти что запрокинув её назад. Взгляд голубых, как небо сейчас, глаз, нашёл чёрно-карие маслины глаз мужчины и Дес выдохнул:
- Господин мой Касур, смилуйся над рабом своим и сделай то, что считаешь нужным для нас обоих. Я твой, и я горю в пламени твоих рук, считывая кожей каждое твоё прикосновение. Не продлевай мои муки, мой властелин, Газван ибн Ариф,... Возьми меня крепкой своей рукой и позволь освободиться от изнеможения... Позволь мне коснуться тебя, повелитель...
Он просил, едва успевая дышать меж словами, лившимися легко на шазийском, словно на родном ему даларском. Дес не думал больше. Он просто желал ощутить тело Газвана на себе, или в себе, или же рядом с собой, пусть бы он даже просто держал его, но не был на таком расстоянии, как сейчас. Вроде и рядом, а вроде и не дотронуться до этих скрытых под смуглой кожей мышц, до густых чёрных волос, до пылающей жаром кожи, рождающей такой контраст меж ним. Но самое трудное - руки, которые Газван не велел ещё размыкать. Десу нравилась эта игра, и он пошёл бы на большее, но Касур осторожничал пока, боясь причинить Десу сильную боль или не желая проверять, как монашек и маг отнесётся к подобным игрищам, зачастую украшенным проливающимися каплями крови и шрамами, остающимися намного дольше, чем синяки на его бёдрах. Дес также хотел бы знать, есть ли предел у его странного любовника, вынудившего его желать подобного соития прямо над головами снующих слуг. Но не сейчас это всё. Позже. Сейчас он хотел освободиться от напряжённо-пульсирующего ощущения в члене, требующего ублажения, чтобы выплеснуть всё, что распирало его изнутри.
- Я сделаю всё, что скажешь, только позволь мне! Прошу... - прошептал он ему почти что в самое ухо. А затем юноша подался чуть вперёд, опускаясь на колено, и скользнул горячими, искусанными до припухлости, губами по скуле мужчины, считая за счастье уже то, что его лицо так близко. Дрожь возбуждения, начавшаяся тогда, когда Газван принялся оглаживать его живот и ласкать, стала заметнее, сильнее. Он больше не выдерживал эту добровольную скованность, понимая, что сорвётся. Он так сильно хотел рук и губ Газвана, его всего, что не выдержал. Касаться себя Газван не разрешал, но и не запрещал прямо, так что один слабый поцелуй в скулу - это один маленький проступок, который он потом может припомнить магу. В любой день и час, лишь бы позволил то, что Дес просил у него сейчас.

Отредактировано Десмонд Блейк (2015-08-29 12:46:13)