Невнятный женский голос пробирался сквозь дрему. Смысла слов было не уловить, Джед понял лишь то, что говорила определенно женщина. В голове ленивыми насекомыми проползли предположения о том, кто бы это мог быть. Определенно не случайная связь. Они к утру обычно испарялись. Или Маккена сам убирался восвояси. Все зависело от места встречи. Значит, это та, что имеет полное право находится в его спальне. Может быть, Куин. Или Анна. Матушка так же могла нагрянуть. Хотя тогда бы его уже заставили встать. Может, Эсме… почему-то подумалось о том, что, если бы в спальню нагрянула сестренка, Джед проснулся бы от удара подушкой по голове. Тарийский принц усмехнулся.
Хотя, кто бы это ни был, она могла хоть кан-кан танцевать – Джед бы не обратил внимания. Хотя… Нет, пожалуй, ради кан-кана он бы все же проснулся. Но пока шевеление вокруг ограничивалось лишь легкими шагами, шорохами одежды и голосом – Маккена предпочитал пребывать все в том же состоянии полусна, когда все происходящее кажется частью грезы. Джед чуть потянулся, поудобнее устраиваясь в постели. Как ни крути, а даже привыкший спать на дубовых досках оценит мягкость перины. Особенно когда тело ломит усталостью, которая все никак не сходит, засев занозами где-то у самых костей.
Даже сквозь сон, Джед прислушивался к тому, что происходило вокруг. Он уже осознал, что рядом не может бы ни Куин, ни Анна – они обе далеко, на берегах Тары. Для Эсме женщина весла себя излишне тихо. Ну, то есть, Эсме, пожалуй, тоже могла вести себя тихо, но в присутствии мужа, а не брата.
Под ее весом чуть прогнулась кровать. Явно меньше, чем под телом принца, но Джед почувствовал то, что незнакомка устроилась рядом, еще до того, как ее передвижение дополнилось шорохом одеяла и дыханием, когда она оказалась совсем близко. Джед не мог сказать точно, когда он успел провалиться в беспамятство, но холодные капли, упавшие на лицо, вырвали его из этого состояния. Принц рывком сел, стирая воду с лица, скорее от неожиданности, чем от испуга. И обернулся на девушку, изображающую из себя статую «дева с вазой». По крайней мере, как-то так ее мог бы назвать какой-нибудь незатейливый скульптор. Задумка странная, хотя сама «дева» творцу удалась на славу. Взгляд Джеда, начавший свое движение где-то с живота девушки, до лица добраться никак не мог, раз разом запутываясь во всех этих выпуклостях, вогнутостях и изгибах.
Наконец, принц сумел пересечься взглядом с глазами девушки. И… в голове не подобралось даже достойного ругательства, чтобы описать эту ситуацию. Принц совершенно не отдавал себе отчета в том, как он оказался здесь. Не помнил, не складывались обрывки воспоминаний в картинку. Но перед глазами был явный факт… Джед безошибочно узнал пылающий взгляд блондинки. Императрица.
Удавиться.
Наконец, мозг разродился комментарием. И снова опустел.
Но, как говориться, помирать – так с музыкой. Сколько не оправдывайся – шанс один из двух. На плаху или на костер Инквизиции. Неказистый выбор. Так хотя бы сделать его следует красиво, а не оправдываясь за то, в чем сам ничего не понимаешь.
- Доброго утра, миледи, - не смотря на легкое ехидство в голосе, улыбался Джед искренне. И даже почти виновато. Что поделать, зрелище обнаженной красивой женщины по утру всегда поднимает настроение. Даже если за это придется дорого заплатить. Хотя… так, наверное, даже интереснее. – Долго же вы сюда добирались, - усмешка стала чуть заметнее. Маккена прищурился. – Вы же не думали, что я вам прощу подвал?
Что-то в этом было. Оправдание местью пришло на ум как-то само, но удачно вписалось в ситуацию, так что Джед даже не стал ничего выдумывать.

Солнце уже взошло, а прием у посланницы Восточных Островов закончился. Быстрым шагом он двигался по коридорам к покоям кенигин. После его выступления на балу, многие решили, что Альваро однозначно встал на сторону Карима, что было не совсем точно. В любом случае, ругаться с императрицей Батисте совсем не хотелось. Она была сильной личностью, которою он, по меньшей мере, уважал за ее силу и сдержанность. Много пересудов ходило в дворцовых коридорах о ней самой, но разве не то же самое было с маркизом в Парабране? На собственном примере, он понял, что таким вещам доверять нельзя. По крайней мере, не во всем.
Одно окно сменялось другим: свет то слепил Альваро, то дожидался его чуть дальше. То что сегодня случилось в покоях Мамору не давало маркизу покоя. Сила столь мощная была для него в новинку. И как это обольщение повлияет на Эдит? Его новая способность могла вызвать проблемы, но с другой стороны...
До массивных дверей оставалось совсем не много, как до чуткого слуха алацци донесся звук бьющейся посуды, который несомненно раздался из покоев кенигин. Альваро схватился за эфес и побежал в сторону звука. Еще не добежав до дверей, Батиста почуял запах двух человек - мужчины и женщины.
"Что же там происходит?" - Тревожно подумалось герою. - "На императрицу вполне могли напасть, чтобы выслужиться перед новоявленным императором."
Вот Батиста добрался до дверей и резким толчком распахнул их. Прохладный воздух коридора ворвался в душную комнату. Маркиз сделал пару шагов к постели и уже готов был вынуть меч из ножен, как его взору открылась картина двух переплетенных полуобнаженных тел, которая, откровенно говоря, показалась Альваро неприятной. Встревоженность на его лице мгновенно сменилась холодным недоумением.
- Ваше Величество, я мешаю? - С неким сарказмом спросил алацци у императрицы. - Или я все же вижу вас в обществе нежданного гостя? - Добавил герой, переводя взгляд на тарийца, которого узнал только сейчас.
Этот человек был близок ему о духу, но ней сейчас. Сейчас он лишь видел того, что залез в кровать женщине, к которой Альваро решил прийти для разговора.
- Ваше Высочество, возможно я мешаю совсем не госпоже Эдит, а вам? - Тем же ровным, словно безучастным тоном обратился маркиз к мужчине.
Ситуация вроде не опасная, но руки с рукояти клинка гранд решил пока не снимать.

- Прошу вас, давайте уйдем отсюда. - Донесся тихий голос до Альваро.
Как сильно судьба может изменить человека? Стоящая перед ним совсем не напоминала ту сильную, волевую и решительную императрицу, которую он привык видеть. Нет, теперь он видел перед собой лишь женщину. Несомненно прекрасную, но столь же беспомощную, как и все остальные представительницы ее рода.
Даже сквозь толстую кожу камзола, Батиста почувствовал это прикосновение, опусти маркиз свой взгляд чуть ниже, и его взору открылось бы то, от чего многие не могли бы потом оторвать взгляда. Но гранда приковали себе глаза просящие о помощи, не знающие, что делать и к кому обратиться. Многих же сил ему стоило не расколоться под этим пристальным взглядом.
Прошло мгновение забвения и вот, кенигин уже заходит в свой будуар.
"Этот запах... Она в отчаянии." - С горечью подумал алацци. За свою жизнь он видел падение многих, но мысль о падении этой женщины ему претила. - "Что бы здесь ни случилось до этого, пока рано делать выводы". - Умерил свой гнев представитель Юга.
Альваро отпустил эфес клинка и пошел вслед за императрицей. На мгновение остановившись у входа, он, чуть обернувшись, обратился к тарийцу.
- Ваше Высочество, не покидайте столицу в ближайшее время. Ведь после того, что я тут увидел, быть может нам придется встретиться вновь. - Покосившись на Маккену, своим прежним безразличным тоном проговорил Батиста.
Еще секунду назад какая-то необъяснимая и жгучая ревность жгла его сердце. У него не было прав на эту женщину, но сам факт пребывания обнаженного тарийца в ее постели вызвал у него приступ бешенства. Быть может все это диаболоновы происки, вызванные новой силой? Как бы то ни было, еще шаг, и Альваро оказался в будуаре кенигин.
Маркиз уже давно сделал вывод о том, что Создатель страдал, когда ковал этот мир. Радость, сладость, боль, гнев, гордыня, страсть, любовь, отвага, трусость, все это было следствием того, что Он страдал. Ибо только страдающий не может долго смотреть на себя и пытается забыться в фантазиях. Также и Создатель, стараясь забыться, отвернулся от своего страдания, создал для себя мир грез, в котором хотел остаться. Но часть его боли попала к нам, боли великой и жгучей. Так быть может грядет Конец Света? Потому что боли здесь становится все больше, а значит Создатель снова возвращается к своему страданию, забывая про иллюзии в которых хотел спастись.
Немало этой боли перенес в последнее время гранд. Быть может Эдит также хотела показать ему тем взглядом то, что давно жжет ее изнутри? Батиста обещал помочь Кариму, но уважил ли последний доверие алацци? Предупредил ли о своих делах? Альваро не может судить его, пока они не переговорят, однако, чтобы ни было нужно Кариму, невинную женщину гранд бросать на произвол судьбы не собирался. Тем более, Эдит. В ее нынешнем положении была и часть его вины.

Из центральной пресептории>>>

Покинув кабинет Зеницы, Алан раскрыл пергамент и внимательно прочитал написанное. Он стал секретарем Александра меньше года назад и одно усвоил совершенно точно. Даже если задание совершенно невыполнимо, его необходимо выполнить. Поэтому он быстро прошел по коридору и, убедившись, что его никто не видит, открыл створку тяжелой деревянной панели и нырнул в темный зев потайного хода, соединявший пресепторию с императорским дворцом.
Через некоторое время он вышел из комнаты прислуги, которая почему-то всегда была пустой, смахнул с плеча клок паутины и торопливо зашагал в направлении покоев кёнигин. Охрана вдовствующей императрицы воистину вызвала бы дрожь даже у прожженного война, но Алан и не собирался с ними воевать. Он остановился перед одним из громил и, коротко, но вежливо склонив голову, твердо произнес.
- Доложите Ее Величеству Эдит Даларской, что Зеница просит о срочной встрече. Решается вопрос жизни и смерти, и промедление может… погубить империю, - он тихо выдохнул и отважно посмотрел в глаза охраннику.
Даже если и преувеличил, то с благой целью. Он должен был привести императрицу в пресепторию как можно скорее, не раскрывая конкретной цели ее визита.

Отредактировано Братья (2014-02-09 15:26:17)

>>>С просторов Хестура
Он смог спокойно выдохнуть только когда увидел широкую спину тролля. Если его помощники, ответственные за безопасность Эдит в Даларе живы-здоровы и свободно прогуливаются по замковым коридорам, то наверняка все не так ужасно, как казалось на первый взгляд. Эйм кипел от злости, когда кёнигин оставила его словно гувернантку в покое родного дома, поручив настолько мелкие дела, касающиеся ее личной переписки, что впору было начальнику охраны одевать юбку и учиться делать женские поклоны. Он исполнил поручения Эдит, но затаил в глубине души обиду, за которую строптивая подопечная обязательно заплатит.
К свадьбе Эйм никак не успевал, поэтому с удовольствием принял предложение Сигмара присоединиться к его войскам, двигающимся в Далар. Сомнений о причинах похода хесов не могло возникнуть: брат шел страховать сестру и ее будущее, демонстрировать мощь и силу армии своего рода. Порой Эйм  задавал себе вопрос, не предвидел ли Сигмар беду, но если так – то почему не попытался предотвратить ее ранее?
Пока менее мобильные войска высаживались на берегах Далара, Хьелланд со своими людьми уже оказался у стен Далара. Здраво рассудив, что один он быстрее и незаметнее проберется в замок, окруженный вспышками людского гнева и хаоса, Эйм оставил немногочисленный отряд в небольшой роще на подходах к столице, строго наказав без его приказа или приказа лично Сигмара не двигаться с места, разве что скрываться от любопытных взглядов. Накинув на доспех неприметный плащ, с тоской распрощавшись с любимым полуторным мечом, начальник охраны вошел в осажденный изнутри город. Пришлось хитрить и искать обходные пути, потому что ворота Далара закрыли, будто бы внутри, за крепостными стенами столицы танцевала свою кровавую пляску чума. Эйм предусмотрительно запасся достаточным количеством золотых аргументов, так что ему открылись потайные ходы до самого замка и внутрь его.
Тролли приветствовали начальника сдержанно, в их грубоватой манере. Эйм выпытал из самого сообразительного, что происходит, но целой картины ситуации во дворце обычный охранный тролль, едва понимающий человеческую речь, дать не смог. Эйму срочно нужно было увидеть Эдит, удостовериться, что с ней все в порядке и Создатель услышал его желание. Резные двери распахнулись, оборвав рассказ тролля,  и на пороге возник знакомый точеный силуэт прекрасной дочери конунга. Недавние тревоги покинули сердце верного телохранителя, он вытянулся по струнке, приветствуя свою императрицу.
- Кёнигин! Ваше Величество!
Ни тени секундной радости на лице телохранителя, ни знака, что прорывался в замок с определенными сложностями, неся на сердце грызущую тревогу. Эйм не позволял ни подопечным, ни тем более - женщине, которую охранял, видеть какие-либо эмоции на его лице.
- Ваши поручения выполнены. Какие будут следующие приказания.
Не отпускал взглядом глаз Эдит, стараясь прочитать по ним состояние девушки. Несладко же ей пришлось, сперва стать женой нелюбимого мужчины, свыкнуться только с этой мыслью и тут же, сразу после свадьбы овдоветь. Злые языки наверняка уже перетирают ей косточки, обвиняя ее и в колдовстве, что отчасти было правдой, и в убийстве императора. Мертвый император - бывший император. И живая императрица становится прекрасной мишенью для жаждущих короны.

Отредактировано Эйм Хьелланд (2014-02-28 13:52:38)

Белый. Хес ожидал любой оттенок тканей, от черного  траурного до глубокого красного, но его госпожа выглядела как будто бы только что отошла от алтаря или собиралась на него взойти в роли  невинной невесты.
«Совсем бабой с ее бумагами стал! Очень своевременно думать о нарядах, когда вот-вот хлынет кровь.» - мысленно отчитал себя начальник охраны. Не ему давать советы по выбору гардероба, как не Эдит давать ему советы в выборе клинка или лошади.
Вдова императора держала себя в руках. Как и всегда. Эйм мог припомнить всего пару моментов, когда девушка выходила из своей сказочно-твердой скорлупы, показывала свое мягкое, как живот только родившегося дракончика, человеческое нутро. Телохранитель хоть и знал дочь конунга почти с самого детства, все еще не смог до конца понять – наиграна ее слабость или она действительно умеет терпеть и тщательно скрывать тепло и ранимость своей души.  Для Эдит было лучше не иметь чувств. Совсем. Тогда она станет прекрасным политиком, несмотря на то, что носит юбки и обладает самым соблазнительным из тел, какие только видел за свою жизнь Хьелланд.
Эйм не сомневался в искренности слов  и улыбки императрицы. Он ее доспех, живой щит, который первым примет любой удар, предназначенный Ее Величеству,  и ответит что есть силы. Оказавшись в буре событий по собственному недосмотру без привычного орудия, она вновь обрела его. Было чему радоваться.
Следовать за белым «драконом», уверенно рассекающим коридоры по самому центру, было привычно. Так же привычно было слышать ее голос. Они шли в покои к человеку, о котором Эйм знал многое, и не знал ничего. Седой  глава ордена магов оброс сплетнями и легендами, истина в которых мешалась с чистым вымыслом. Кто-то утверждал, что Зеница бессмертен, кто-то, что он просто древний сумасбродный старец. Ходили слухи о его жестокости, в другой провинции он мог восприниматься народом как благодетель. Ни один шпион и дознаватель не мог с уверенностью опровергнуть или подтвердить все эти домыслы.В одном Эйм был уверен точно – Зеница опасен и наделен властью вершить судьбы людей, родов и даже стран. Не хотелось бы иметь такого врага…
- Почти ничего мне неизвестно. Слух о смерти Императора застиг меня в пути. В городе полыхают пожары, бунтовщики тут и там. Военное положение, как я понял, еще не введено, но только из-за того, что его некому ввести. 
Положение Эдит при дворе и положение двора относительно Эдит пока для телохранителя оставалось загадкой, на которую ему может дать ответ только Императрица. Он надеялся, что она успеет кратко изложить расстановку сил до того, как они окажутся перед  Зеницей.

Эйм слушал молча. А как иначе следует слушать Императрицу? Прибытие Сигмара, конечно, не было для него тайной, он плыл на его кораблях. Но Эдит ошибалась насчет того, что ее брат уже в городе, хотя, это был только вопрос времени. Сил хесского принца хватит для того, чтобы не допустить до дворца Ее Величества разрозненные банды, шатающиеся по улицам обезглавленного города. Но устоят ли северяне против войск Далара, если власть над армией перейдет в руки предателей и бунтовщиков? Для Эйма не существовало иных претендентов на престол, кроме его кёнигин.
- Кто охранял вашего брата?
Новость о пропаже принца окатила ледяной волной дурного предчувствия. Такой удачный момент, чтобы выкрасть младшего брата Императрицы, а затем шантажировать ее его жизнью. Эдит, конечно, железная. И скорее всего отдаст Девина Эрмхольского на растерзание любому извергу, но и ее сердце будет в смятении, разум может предать, если час за часом она будет находить у себя в покоях письма с отрубленными пальцами и другими частями тела брата. Девина надо было найти живым или мертвым. Оба варианта устраивали Эйма на данный момент, поскольку оба лишали злоумышленников рычага давления на Эдит. Любое горе пройдет, оплачет принца позже, как только избавится от шакалов вокруг трона.
Эйм коротко кивнул на приказ. Как только Императрица его отпустит, он в первую очередь начнет поиски ее брата.
Карим? Сын Карла? Как обычно, самозванцы всплывают в критичный момент перелома, политической нестабильности. Но их удел - виселица, рано или поздно все они находят украшение, как нельзя кстати подходящее их вероломным шеям. Все усложнил отошедший в мир иной супруг Эдит, во всеуслышание признав бастарда. И был ли он в действительности отпрыском императора? Доказательства обратного очень упростили бы жизнь и предстоящую борьбу за трон. Только в пределах Далара Эйм не обладал той властью и развитой сетью шпионов и доносчиков, чтобы в несколько дней собрать нужную информацию. Всего несколько человек телохранитель знал в этом городе, мог им довериться лишь наполовину.
Мужчина вовремя остановился, иначе Императрица влетела бы в его железный панцирь на полном ходу, а это ощущение не из приятных. Девушка снизу вверх взглянула в его глаза и, на краткий миг Эйм увидел собственное отражение в ее широко распахнутых зеленых океанах, опаленных светлым пухом ресниц. Такая юная, такая хрупкая, обнять бы ее сейчас, сказать неловкую шутку или заверить, что все будет хорошо. Но они стоят посреди коридора чуждого пока им дворца, где каждый слуга, каждый стражник и придворный в любой момент может стать их палачом. Поэтому телохранитель мягко, но уверенно отстранил руки самой драгоценной в его жизни женщины от своей груди.
- Вы женщина, Эдит.
Эйм позволил себе назвать Императрицу по имени, как называл ранее в моменты уединения свою кёнигин.
- Ваша сила в слабости, не забывайте. Зачем устранять гибкую и слабую Императрицу? Лучше сделать ее своей куклой и тем самым успокоить армию севера. Позвольте пока им думать так.
Совет вышел резким, грубым. Эдит была вправе за эти слова вмазать ему пощечину, смерить уничижающим взглядом и прилюдно выпороть плетьми за наглую самоуверенность. Только это будет потом. После того, как все противники будут уничтожены или лишены всякой возможности навредить ей.

Отредактировано Эйм Хьелланд (2014-03-03 13:34:51)

Каждый видел врага в каждом. Нисколько не сомневался в этом телохранитель Императрицы, зная нравы царедворцев. А сама Эдит разве отличалась в своих симпатиях от братии жаждущих заполучить трон? Эйм был уверен, что нет. И что его кенигин беспощадно покарает каждого, кто стремился занять ее место, принадлежащее ей по праву, купленное ценой собственной гордости.
Эдит продолжала, распаляясь все больше, что ничуть не шло к ее строгому наряду. Что? Принц нашел и взял меч? Да еще кинулся с ним на девушку? Такие новости совершенно не писались к образу юного жеманного мальчика, коим прослыл при дворе Хестура младший брат кенигин. Все знали, что воин из Девина если и выйдет, то не чета старшему сыну конунга. Не иначе девица, на которую решил напасть принц, была отъявленной стервой или тут следует искать следы магии. Но сперва придется найти принца.
- Пока я не удостоверюсь, что в покоях Зеницы вам не причинят никакого вреда, я вас не оставлю.
Он вновь решал сам, что ему делать и в какой последовательности выполнять противоречивые приказы ее Величества. Сперва Эдит тащит его к Зенице, затем устраивает сцену собственной слабости, да и где?! Посреди вражеской территории, а теперь отсылает его прочь, словно он повинен во всех бедах, случившихся в его отстутствие. Эйм даже шага не сделал, ни жестом, ни взглядом не показал, что тот час передумает, заберет свои слова обратно и мигом помчит на поиски принца. Если уж Эдит взялась нервничать, тем более стоит висеть верным щитом за ее спиной.
Если, исходя из слов Эдит, Зеница сменил свою сторону и более не поддерживает хесское наследие на троне Далара, дела хуже, чем он смел предполагать в начале разговора. Никто, конечно, не обьявит экс-супругу Императора самозванкой, ее право на трон неоспоримо. Только в случае поддержки Карима Зеницей у того их оказывается на целый орден "Ока" больше. И пошатнуть эту твердыню о двух столпах могло только пикантное положение ее Величества. Эйм не был доктором, но и глупцом тоже не был. Шанс, что дочь конунга понесла от одной брачной ночи со стариком был ничтожно мал... Язык у телохранителя не повернулся спросить девушку, о том, как она себя чувствует. Срок еще невелик, возможно ли заменить отца еще не зачатого ребенка и, тем самым, сделать Эдит полноправной властительницей Империи?
Раздумывая над очевидным решением проблемы, опасаясь только, что магия "Ока" сможет каким-то образом выяснить подмену, Эйм двинулся за своей прекрасной кенигин.